Глава VI. Глюкоза

Впервые название «Глюкоза» прозвучало летом 2002 года. Известный журналист и шеф компании «Кушнир Продакшн» Александр Кушнир, порой сотрудничающий с Фадеевым, в кулуарах, на вручении очередной музыкальной премии, проговорился своим влиятельным коллегам по перу: «Это что, у Макса есть еще один проект, который вскоре взорвет рынок!» К словам отнеслись спокойно: организаторы пригласили почетных гостей на фуршет. Но уже через пару месяцев ведущие критики получили нарезку с материалом дебютного альбома. Кто такая Глюкоза, кто играет в группе и, главное, кто в ней поет — на сопроводительном листке указано не было. А продюсер предпочитал на вопросы об этом не отвечать.

Из энциклопедии «Кто есть кто в российской рок-музыке»

Про Глюкозу я впервые услышал от вокалистки Total Марины Черкуновой. Впечатленная очередной поездкой в пражскую студию Фадеева, она восторженно рассказывала о том, как Максим химичит с новым прикольным проектом. Как дословно выразилась Марина, «с тарантиновским стебом». Через несколько дней бизнес-партнер Фадеева Александр Аркадьевич Элиасберг с торжественным лицом включил в офисе «Шугу» — электро-танго, спетое нарочито детским голосом. Какие-то дешевые инструменты, мелодия из трех нот и запоминающийся призыв «У-бе-гай, Шуга, Шуга…» Александр Аркадьевич светился человеческим счастьем, а я шустро залез на стул и начал подпевать. Первая реакция была определяющей — мне нравились и название, и музыка.
…История «Шуги» казалась простой и сентиментальной. Как-то под вечер Фадееву попался в руки примитивный трехоктавный синтезатор его сына Саввы. Задумчиво уставившись на пластмассовую клавиатуру, Максим вспомнил пожилого шарманщика, которого любил слушать в детстве на улочках родного Кургана. В голове зазвучала мелодия — и через несколько минут из недр подсознания всплыл простой мотивчик. Так родилась «Шуга».
Измотанный причудами неритмичной Родины, Фадеев буквально за неделю выдал еще несколько композиций: «Ненавижу», «Малыш», «Невеста». Подтекст этих экспериментов был примерно такой: раз вы не понимаете сложной музыки, получите то, что понимаете. На уровне молекул, на уровне эмбрионов. Такие вот музыкальные опыты с нами — непростыми и многоклеточными.
Похоже, с этого момента с доминантсептаккордами и сложными мелодическими конструкциями в мозгу Макса было покончено. Экстремальные рок-группы типа «Турин» и DNK оказались замороженными. Теперь все внимание Композитора уделялось проекту «Глюкоза».
Первоначально я воспринимал этот жест Макса не изнутри, а снаружи. Мне казалось, что наивность и примитивизм, доверительность и ненадуманность наконец-то сплелись у Фадеева в единое целое. И произошло это максимально органично. Мое воображение уже рисовало концептуальный эстетский материал в журналах типа «ELLE» или «Vogue». Наивные мелодии Глюкозы хотелось сравнивать с хитами Маtia Bazar и «очеловеченным» вариантом ранних Suicide. Упомянуть про плоский саунд стареньких синтезаторов «Casio», «Korg» или «Yamaha DX 7». Вспомнить традиции Бреговича или порассуждать на тему саундтреков к примитивистским полотнам Генералича и Михая Даскалу.
…Где-то через месяц Фадеев вручил мне промо-версии первых пяти композиций. В этот напичканный пикалками макси-сингл вошли «Глюкоза nostra», «Аста ла виста», «Малыш», «Невеста» и «Шуга». Было приятно, что я оказался одним из немногих приближенных, которым доверили вкусить этот скороспелый шедевр. После авантюрного концерта Total c Мэрилином Мэнсоном в «Олимпийском» это был мой «Звездный час-2». В голове пронеслась мысль, что макси-сингл Глюкозы — уникальная «лакмусовая бумажка», которая позволит проверить прогрессивность вкусов музыкальных экспертов. Оставалось только понять, насколько подобный фадеевский минимализм воспримут мои «братья по оружию».

Дата добавления: 2015-11-13