3 страница

Его Величество тоже молчало, с интересом разглядывая младшую дочь главы Верховного Совета магов. Его взгляд светился добродушием, что совершенно успокоило Ингрид, и позволило ей еще больше углубиться в свои мысли.

– Простите, Ваше Величество, что вы спросили? – наконец, очнулась она.

– Я попросил тебя рассказать о той стране, где ты провела свое детство и юность, – повторил Арун V, – что тебя так смутило?

– Вы похожи на моего отца, – не веря своим словам, произнесла Ингрид, отвечая больше самой себе, чем своему королю.

Арун рассмеялся:

– Разве твоя семья еще не открыла тебе главную тайну Амальона? – спросил он шутливо.

– Боюсь, что нет, Ваше Величество! – ответила Ингрид.

– Все жители нашего королевства, более того все жители долины, – серьезно добавил он, – происходят из одного клана, поэтому все мы в какой-то степени родственники. Не удивительно, что мы с твоим отцом похожи. Ты встретишь еще не одного человека в Амальоне, и что самое важное в Гронге, который будет похож на твоего отца, мать или братьев.

– Как же мы можем с ними воевать? – удивилась Ингрид.

– Мы вынуждены защищаться, – произнес король Арун. – Нашей воли в этой войне нет, мы лишь защищаем свою землю и свой образ жизни. Так получилось, что со временем жители долины разделились на светлых и темных пользователей магической силы, пронизывающей нашу долину. Амальонцы, светлые маги, живут по законам любви и доверия друг другу, что позволяет нам восполнять запас силы в долине. Гронгирейцы, темные, идут по пути следования своим желаниям. Это, с одной стороны, обеспечивает им более интенсивное использование силы, но с другой стороны, она истощается. Жители Гронга просто не понимают того, что, уничтожив нас, они уничтожат и себя, как народ магов.

– То есть мы спасаем не только себя, но и их в конечном счете?

– Да, так оно и есть. Если им все-таки удастся нас одолеть, а я не исключаю такого варианта, они очень сильны, и мощь их армии в несколько раз превосходит нашу. Их боевые заклинания наполнены гневом, который мы просто не способны испытать, поэтому я сам готов ко всему и так же готовлю ко всему свой народ. Но если это произойдет, то для сохранения своей жизни, магической силы в первую очередь, им придется жить, так как живем сейчас мы, амальонцы. Иначе магическая энергия истощиться и превратиться сначала в физическую мощь, а через 2-3 поколения просто станет воздухом и солнечным светом.

Ингрид молчала, потрясенная услышанным. Война была самым главным в жизни долины, и эта война была бессмысленной.

– А что если амальонцы уподобятся гронгирейцам? – спросила она, чувствуя, как ужас подбирается к ее сердцу.

– Это самое страшное, что может произойти с нашим народом в этой войне, – с горечью в голосе ответил король Арун. – Если мы научимся ненавидеть, как гронгирейцы, научимся разжигать свой гнев, пусть даже он будет казаться нам справедливым, мы потеряем свою способность любить, и тогда наше существование в долине подойдет к концу. Мы не сможем даже защищаться. Теперь ты понимаешь, какую надежду мы возлагаем на тебя, – после некоторой паузы спросил он.

– Если честно, то нет, – она растерянно покачала головой.

– Магия, которую ты принесла с собой из Эльмарена. Говорят, человек, обладающий этим видом магии неуязвим. Это не воин, и он не умеет воевать, но нам это и не нужно, нам нужно продолжать жить, так как мы живем.

– Я не хочу Вас расстраивать, Ваше Величество, но я не гожусь в подметки даже самому молодому магу Амальона. Что касается особой магии Эльмарена, магии доверия этому миру, то я сама не могу сказать, что это такое и в чем это выражается. Да и магия ли это вообще. Коренные жители Эльмарена говорят, что мы сможем понять эту магию только тогда, когда будем жить в своих странах и увидим, как живут другие люди, и это произойдет не скоро, – тихо произнесла Ингрид. – Я, правда, не знаю. Простите меня.

Король Арун на секунду устало прикрыл глаза, будто смиряясь с этой мыслью. Потом вновь обратился к Ингрид:

– Тебе не надо никого ничему учить. Просто живи среди нас, мы постараемся научиться сами. Я верю в то, что эта магия существует. И 20 лет твоей жизни вдали от твоего дома и семья являются первейшим тому доказательством. Я верю в это.

– Я тоже, Ваше Величество!

Ингрид не знала, что еще она может сказать.

В огромной зале, где кроме Аруна V и семьи Фаридэ больше никого не было, повисло молчание.

Наконец, Арун V встал со своего трона и спустился к ним. Ингрид поразилась его росту. Он почти на голову был выше, чем Кеннет, самый высокий из братьев.

– Время печалиться еще не пришло, друзья мои, – сказал король Арун. – Поэтому надо радоваться. Пойдемте же обедать, – с этими словами он направился в огромную гостиную, где его уже ожидали подданные.

Фаридэ последовали за своим королем. Все внимание Ингрид в этот момент занимало только то, как бесшумно движется по полу при ходьбе мантия Аруна, подбитая горностаем. Солнце продолжало светить сквозь кованые решетки на узких окнах. Огромные серые камни, из которых был построен замок, казалось, были покрыты солнечной пылью. Из высоких окон виднелись зеленые поля, с мелкими домиками внизу.

Где же идет эта война, о которой все говорят? Подумала про себя Ингрид. И еще она подумала, что король Арун даже не спросил ее про зверя, которого у нее до сих пор не было.

***

После трапезы тягостное ощущение, напавшее было на Ингрид, спало. Они с Тэганом первые из всего семейства решили выйти на улицу, и там подождать остальных.

– Для чего живут эльмаренцы? – спросил Тэган, когда они спускались по лестницам королевского замка.

Ингрид пожала плечами:

– В Эльмарене нет завтра и вчера. Ты живешь только сегодня. Твоя жизнь длится всегда один день. И ты живешь этот день так, как тебе хочется. Эльмарен – это страна изобилия. Ты можешь иметь сегодня все, что пожелаешь. Важно только помнить, что завтра начнется другая жизнь, и неизвестно, кем ты проснешься в этой новой жизни.

– Как это кем проснешься? Разве в Эльмарене можно проснуться утром нового дня не тем, кем ты был вчера? – спросил Тэган, в ужасе представляя, что было бы, если бы его сестра перестала быть его сестрой и не вернулась бы.

– Не только в Эльмарене. Когда-нибудь эта твоя жизнь все равно подойдет к концу. Начнется новая, и возможно ты уже не будешь человеком.

– А кем я буду? – удивленно спросил Тэган. Его всегда веселили разговоры с Ингрид. Все-таки его маленькая сестренка была очень забавная. Самому Тэгану было 32 года, и для него Ингрид продолжала оставаться ребенком, который к тому же изо дня в день нес всякую чепуху. Когда Ингрид была в Эльмарене, и они общались через образы, то ни разу не выходило, чтобы он застал ее на каких-нибудь занятиях по магии или другим предметам. Чаще всего, она, смеясь, под общий шум и гам, говорила, что очень его любит, и убегала. Так она и выросла. Все, что Тэган знал о своей сестре, так это то, что она его любит. Наверное, поэтому, он не мог воспринимать серьезно, все, что она говорила. Мало ли что придет на ум несмышленому ребенку.

– А кем ты хочешь быть? Чью жизнь ты хочешь прожить? – спросила его Ингрид.

Тэган задумался.

– Я Тэган Фаридэ. Я хочу быть собой, – произнес он уверенно.

Ингрид рассмеялась:

– Конечно, ты Тэган Фаридэ, кто же еще!

– А у тебя разве не так? Кем ты хочешь быть?

– В следующей жизни я хотела бы быть драконом, – неожиданно для самой себя ответила Ингрид. – Да, драконом. Я бы жила высоко в горах, там, где восходит и садится солнце. – Ингрид закрыла глаза, продолжая говорить. – Когда я пролетала бы над рекой, то размах моих крыльев покрывал бы пол русла. Я бы летела на встречу солнцу, а солнце бы разливалось золотом на водной глади подо мной. У меня была бы настолько черная чешуя, что она казалась бы фиолетовой на закате. Да я хотела бы быть драконом, – подтвердила Ингрид, открыв глаза. – ТАКИМ КАК ЭТОТ!!!

Прежде, чем Тэган успел, что-либо понять, Ингрид уже неслась стрелою к не понятно, откуда взявшемуся во дворе королевского замка дракону. Все, что ему оставалось делать, это следовать за ней.

– Таким как этот, – с восхищением выдохнула Ингрид, подбегая, к мирно лежавшему животному. Дракон казалось, спал, сложив свои крылья на спине.

– Привет малыш! – обратилась к нему Ингрид, поднося к его огромной морде руку.

Животное медленно открыло глаза, два бездонных колодца холодно, как показалось Тэгану, уставились на нее.

– Что ты тут делаешь? – Ингрид опустилась перед ним на колени, проводя рукой по гладкой чешуе на шее. У нее дух захватывало от того, насколько он казался ей прекрасным. Тэган же думал лишь о том, у кого в Амальоне такой дракон, и как опасно это может быть для Ингрид общаться с ним. Смутное ощущение, что он знает, чей это дракон, не давало ему успокоиться. Он мог бы поклясться, что животное принадлежит гронгирейцу, если бы не золотисто-солнечный цвет его ауры. Такой цвет ауры мог быть только у амальонца. И что поразительнее всего, поле дракона было точь в точь как у Ингрид.

Неужели это дракон Ингрид? С ужасом подумал Тэган. Неужели у моей сестры будет животное, как у гронгирейца?

– Удивительно, что ты еще жива! – раздался сзади женский голос.

Ни Тэгану, ни Ингрид не надо было поворачиваться, чтобы узнать, кто это.

– Диана Рестридж, – холодно поприветствовал ее Тэган, уже готовый, если придется, отражать нападение с ее стороны.

Диана не ответила ему даже взглядом. Все ее внимание было обращено к Ингрид.

– Не знала, что среди амальонцев принято общаться с чужими животными!

Ингрид подняла к ней голову и замерла, не в силах вымолвить ни слова. Если в первую их встречу Ингрид занимали мысли о доме, то теперь, первое о чем она думала, глядя на Диану, это о том, насколько та была красива.

Мир, спасибо тебе за то, что я вижу ее! Как обычно пронеслось в голове Ингрид.

– Привет, Диана. Это твой дракон? – наконец произнесла она вслух.

– Да мой, – резко ответила Диана. – И я поражаюсь тому, что он до сих пор не поджарил тебя в своем пламени.

– Прости, пожалуйста, – попросила Ингрид. – Я бы не стала к нему подходить, если бы знала, что тебя это рассердит.

– Хорошо, – смягчилась Диана.

Тэган стоял рядом, переводя взгляд со своей сестры на гронгирейку и обратно. Что-то в облике Дианы не давало ему покоя. Наконец, он понял, что это было:

– А что с твоей аурой, Диана? – спросил он. Он мог легко видеть ее тонкое тело, так как любой житель Гронга при официальных визитах должен был открывать свое поле на земле Амальона, и наоборот.

Аура гронгирейки изнутри была темно-фиолетовой, как обычно, но снаружи самый верхний слой толщиной в несколько сантиметров ослепительно светился золотым цветом.

– И объясни, почему у твоего животного поле как у моей сестры?

Диана ничего не ответила ему, продолжая смотреть на Ингрид. Взгляд ее при этом становился все жестче.

Тут Ингрид стала понимать, в чем дело:

– Это до сих пор не прошло? – ошарашено спросила она, наконец, обратив внимание на поле Дианы. Потом, не удержавшись, Ингрид рассмеялась. А вслед за ней и Тэган.

– Представляю, как тебя встретили в Гронге с таким боевым окрасом! – веселился он. – А как обрадовался сегодня наш Совет! Наверное, они сочли это выражением особого почтения к Амальону со стороны гронгирейской армии, а точнее со стороны ее маршала! – Тэган смеялся во весь голос. – Наша мама будет в восторге, когда узнает!

В этот момент к ним подошел Кеннет.

– Так это правда! – воскликнул он, уставившись на Диану. – Первый раз в жизни вижу гронгирейца в цветах Амальона! Об этом говорят все в замке!

Продолжая улыбаться, Ингрид спросила:

– Как ты думаешь, сколько это еще продлиться?

– Завтра после полудня, – спокойно ответила Диана. Она выглядела так, будто насмешки ее совсем не трогали.

– А что случиться завтра в полдень? – спросила Ингрид. Тон Дианы насторожил ее.

– Завтра в четыре часа вечера будет поединок. Я вызываю тебя на него, – так же спокойно закончила Диана.

Смех тут же стих. Кеннет в одно мгновение оказался между своей сестрой и гронгирейкой:

– Не будет этого! У тебя нет оснований для вызова ее на поединок! Никто не даст тебе согласия! Король Арун ни за что на свете не допустит этого! – горячо запротестовал он.

– Для поединка мне необходимо лишь согласие Ингрид! И она согласится! – с улыбкой произнесла Диана.

Кеннет и Тэган вопросительно взглянули на сестру.

– Да, – кивнула Ингрид.

– Я знала, что ты не откажешься от предложения своего мира. Правильно? – спросила Диана довольным тоном.

– Конечно, не откажусь, – подтвердила Ингрид. – Тем более, если это предложение исходит от тебя, – добавила она про себя.

– Значит завтра в четыре часа на главной площади Амальона, – подытожила Диана.

– Король Арун все-таки должен дать вам согласие, – мрачно уронил Тэган, понимая, что вопрос уже решен.

Диана повернулась к замку, готовая, если понадобиться, идти к королю амальонцев. Но ей не пришлось этого делать. Арун V сам двигался к ним вместе с Филиппом и Беатрис Фаридэ.

Каждый год воины Амальона и Гронга могли вызывать друг друга на бой только по четыре раза с каждой стороны. Существовало два вида поединков: когда решение об окончании боя принимал выбранный посредник, и когда поединок прекращался только в случае смерти одного из противников. И каждый год королевствам долины предоставлялось только по одному смертельному поединку.

– Поединок, – произнес он. – В этом году у гронгирейцев остался только поединок со смертельным исходом.

– Я беру его, – сказала Диана. Отступить она не могла.

Арун V повернулся к Ингрид:

– Что скажешь Фаридэ?

– Я согласна, – ответила Ингрид.

При этих словах Беатрис закрыла глаза.

Кеннет сделал шаг к своему королю:

– Ваше Величество, я буду драться вместо сестры!

Король Арун опять посмотрел на Ингрид, та отрицательно покачала головой.

– Это не нам с тобой решать, – сказал он Кеннету.

У жителей долины была очень хорошо развита интуиция. Поэтому каждый из присутствующих чувствовал, что поединок состоится. И сражаться с Дианой будет Ингрид. И в каждом из присутствующих шла борьба между этим ощущением уже решенного будущего и собственным желанием его изменить.

– Ингрид? – понимая, что это бесполезно, все-таки еще раз обратился к ней Тэган.

– Я должна согласиться, Тэган, верь мне, – чуть ли не плача ответила она.

Ингрид невыносимо было видеть отчаяние на лицах своей семьи. Она чувствовала их страх, и этот страх постепенно захватывал ее душу. Она не знала, как объяснить им, что происходит всегда только то, что должно происходить, и что надо просто доверять своему миру. Хотя доверять своему миру было не просто. Слова «со смертельным исходом» звенели у нее в голове. А что если это окажется Диана!

Мир, я люблю тебя и приму любой исход завтрашнего боя! – произнесла она про себя. – Если можно, оставь нас обеих в живых.

Почувствовав себя после этого намного легче, Ингрид открыла глаза.

– Я верю тебе, Ингрид, – сказал ей король Арун. – Делай, что должна.

Арун V не подозревал, что время, когда он сможет проверить, не выдумка ли магия Эльмарена, наступит так быстро.

Ни слова не говоря, Диана подошла к своему дракону и забралась ему на спину:

– Завтра в четыре, – повторила она, обращаясь к Ингрид. Дракон величественно расправил крылья, благо королевский двор был просторен, и они поднялись в воздух.

***

Оказавшись дома, члены семьи Фаридэ вместе со своими животными собрались во дворе. Наконец, Ингрид вживую увидела и тигрицу матери, и грифона Тэгана, белого медведя Кеннета, а также двух пегасов, принадлежащих Аарону и Дарену.

Кеннет поймал восхищенный взгляд своей сестры, поочередно останавливающийся на каждом животном. Сердце его сжалось. Завтра ее не сможет защитить даже ее зверь. Если Диана решит сражаться вместе со своим драконом, а правила позволяли ей это, то у Ингрид не останется никаких шансов. Кеннет опустил голову. Она только вернулась к нам! Неужели мы должны так быстро ее потерять?! Чувство вины тяжелым грузом давило на него. Все они очень ждали, когда Ингрид вернется. И вот она здесь в Амальоне, в родительском доме, но никто из них не может защитить ее. Он поднял голову и встретился взглядом со своей матерью. Беатрис подошла к нему и обняла своего сына:

– Никто не виноват, Кеннет!

Ингрид смотрела на свою семью. На душе у нее было легко и спокойно. Они все любили друг друга. Здесь, во дворе родного дома, было также хорошо, как в Эльмарене. Но она чувствовала непонятное оцепенение, не покидавшее ее с первого дня своего появления в Амальоне. Будто некая скорлупа сковывала все ее движения и чувства. Если в Эльмарене она ни о чем и ни о ком не думала, то дома ей не давала покоя мысль о родителях и братьях. Они тревожатся за нее. Они боятся за нее. Они не доверяют ей ее собственную жизнь. Так не должно было продолжаться. Ингрид облегченно вздохнула. Завтра все решится.

– Расскажи, какой боевой магии тебя научили в Эльмарене? – спросил ее после некоторого раздумья отец.

– Никакой, папа! – ответила Ингрид, пытаясь сдержать улыбку. Вот и настал момент истины. Она чувствовала, как сковывающая ее скорлупа разлетается в разные стороны. Она больше не будет переживать за своих родных. Либо они научатся доверять ей, либо нет. Это будет их личный выбор.

– Как так? – раздался сдавленный голос Дарена. Он один хоть как-то смог отреагировать на слова Ингрид. Остальные застыли, не веря своим ушам.

– Единственная магия, существующая в Эльмарене, не имеет никакого отношения к боевой, – объяснила Ингрид. – Много тысячелетий назад, в те времена, когда на земле еще были атланты, эльмаренцы владели очень мощной боевой магией, им подчинялись все стихии. Но магическая энергия, если ее не использовать становится тяжелой, оседает камнем в сердце мага. Пред Эльмареном встал выбор: либо идти воевать, чтобы сила не накапливалась внутри людей, делая их жестче, либо превращать воинственную энергию в энергию более высокого порядка. Так появилась магия доверия миру. При этом маг изначально принимает все, что дает ему этот мир. Если это будет война, то эльмаренцы легко могут превратить высшую магическую энергию обратно в боевые заклинания. Но это умеют делать лишь коренные жители Эльмарена. Текущая в их жилах кровь предков тысячелетиями хранит информацию об этом. Мы, пришедшие из других стран, не умеем.

– Я не понимаю! – возмутился Аарон. – Почему боевую магию Эльмарена ты не могла выучить, а магию доверия этому миру смогла?

– Это как раз ясно, – вступил в разговор Кеннет. – Мы тоже владеем только магией долины, и нам не доступны магические энергии королевств, лежащих за ее пределами. Удивительно то, что эльмаренцы полагают, будто пришельцы из других стран могут воспринять эту особую не боевую магию.

– Ничего удивительного, – раздался голос их отца. – Ты не можешь понять язык чужестранца, но ты понимаешь, когда он радуется или печалится. Ты это чувствуешь. Так и здесь. Магия доверия основывается на более высоких энергиях, она обращена к самым тонким слоям человеческой души, где нет различий между людьми.

– Да, именно! – воскликнула Ингрид, восхищенно глядя на своего отца. Она готова была заплакать от счастья. Отец понимает ее.

Но братья так и продолжали стоять, удивленно хлопая глазами.

– Посмотрите на наши поля! – попросила их Ингрид, видя, что они так и не поняли, о чем говорил их отец.

– Самые близкие к физическому телу слои у нас у всех различаются, так? – спросила она их.

– Да! – Аарон кивнул головой, соглашаясь с сестрой.

– Начиная с середины, наши ауры становятся все более похожими, так? Это потому, что мы принадлежим одной семье.

Фаридэ еще раз кивнули головами.

– Чем дальше от тела, тем более похожими становятся слои поля. И самый последний видимый слой, самый тонкий, одинаков у всех амальонцев. Правильно?

– Правильно! – терпеливо ответил Тэган.

– Так вот! Наши тонкие тела на этом не заканчиваются. Мы просто их не видим, потому что дальнейшие слои не имеют цвета. И знаете что самое интересное? Следующие слои одинаковы не только у всех амальонцев, но и у всех жителей долины. То есть в невидимой части наши ауры такие же, как у гронгирейцев.

– Не может этого быть! – воскликнул Аарон.

– Но и это не еще не все! – воодушевленно продолжала Ингрид. – Далее идут слои, которые одинаковые у всех людей, и не только у людей, но у всего, что есть на нашей земле. Мы на них едины со всем, что нас окружает. Магия доверия, как и любая высшая магия, использует энергию именно этих слоев.

Ингрид выдохнула, радостно глядя на братьев.

– Ничего не понял! Потом разберемся! – отмахнулся Тэган. – Сейчас у нас есть ночь и завтрашнее утро, чтобы научить тебя хоть чему-нибудь.

Ингрид устало пожала плечами:

– Хорошо.

– Наша семья владеет магией воды и воздуха. Беатрис еще немного знает магию земли от своих предков. Выбирай, что тебе ближе, – предложил Филлип Фаридэ.

– Скорее всего, мне ближе воздух, – подумав, ответила Ингрид.

Она вспомнила, как приятно стоять ранним вечером на вершине холма, когда тебя обдувает теплый ветер, а внизу что-то ласково шепчет море.

– Да, воздух, – рассеянно повторила она, глядя на пегаса Аарона.

Воспоминания об Эльмарене отбили у Ингрид всякое желание учить хоть какие-то боевые заклинания. Все, чего ей сейчас хотелось, это умчаться далеко далеко, чтобы в полете чувствовать этот самый ветер. Возможно, он будет таким же теплым и нежным, как в Эльмарене. Ингрид вопросительно посмотрела на Аарона. Он засмеялся, без труда прочитав ее мысли.

– Значит, вы сейчас улетите кататься, а мы здесь останемся переживать? – возмущенно воскликнула Беатрис, почувствовав, уже возникшее между ее детьми согласие по этому вопросу.

– Отпусти нас, мама? – попросил Дарен. – Отец?

– Ты не будешь ничего учить, так ведь? – устало вздохнул Филипп Фаридэ.

Ингрид отрицательно покачала головой.

– Если это мой последний вечер в этом теле, – произнесла она, – то я хочу полетать с братьями. Мы встретим закат в небе и вернемся.

– Так тому и быть, – согласился отец. Внутри он понимал, что вряд ли что способно спасти его дочь, если Диана будет намерена ее убить.

Ингрид с Аароном сели на одного пегаса, Дарен с Кеннетом на другого, Тэган запрыгнул на своего грифона, и они полетели в направлении западных границ Амальона, туда, где за горным хребтом располагался Гронг.

***

Следующим утром Ингрид как обычно проснулась от сияющего в распахнутое окно солнца. Пели птицы. Откинув одеяло, Ингрид сладко потянулась в постели, потом, почуяв доносившийся снизу запах выпечки, стрелой помчалась на кухню. Беатрис уже была там. Она пекла печенье на завтрак.

– Доченька, с добрым утром! – ласково поприветствовала ее мать.

– С добрым утром, мама! – ответила Ингрид, пожирая взглядом печенья на противне, только что вынутом из печи.

– Налить тебе молока?

– Да, пожалуйста!

– Как ты спала? – спросила Беатрис.

– Как младенец!

Ингрид за обе щеки уплетала печенье с молоком:

– Кто-нибудь уже встал? – спросила она сквозь набитый рот.

– Тэган с Аароном ушли в лес за земляникой. Кеннет с отцом в мастерской делают новые луки на этот год. Дарен еще не спускался. Хотя вот и он. Доброе утро, сынок! – с этими словами Беатрис вынула из печи еще один противень с печеньями.

– Доброе! – улыбнулся Дарен, наливая себе молока и садясь рядом с Ингрид.

– Ты готова к сегодняшнему поединку? – спросил он, шутливо толкая сестру в бок.

Никто из семьи Фаридэ так и не понял, как правильно, то есть по-эльмаренски, относится к тому, что должно было произойти. Ингрид тоже не могла это объяснить. Сначала, она пыталась заставить своих родных почувствовать, что все будет хорошо. Но страх в их душах пересиливал. Поэтому, они просто договорились воспринимать сегодняшнее сражение, как еще одну выдумку Ингрид, как событие, которое на самом деле никогда не случится в реальной жизни. Таким образом, со вчерашнего вечера над Ингрид постоянно подшучивали.

– Поединок! – воскликнула Ингрид. – Я совсем забыла!

– Диана! – опять раздался ее возглас. – Я увижу ее сегодня!

– Ты будто на свидание собралась, сестренка! – рассмеялся Дарен.

– Ты просто мне завидуешь! – Ингрид показала брату язык.

– Может быть, – согласился Дарен.

– Как вы вчера полетали? – спросила Беатрис. Они с Филиппом легли спать еще до того, как дети вернулись.

– Мама, я хочу, чтобы у моего единорога были крылья, – вместо ответа сказала Ингрид. – Как у ваших с Аароном пегасов, – добавила она Дарену.

Дарен чуть не подавился печеньем:

– Так ты хочешь единорога! – ошарашено произнес он. – Да и еще и крылатого!

– Да, чтобы летать вместе с вами, – подтвердила Ингрид, понимая, что сейчас подвергнется еще большим насмешкам со стороны брата.

– Мама, ты знала об этом? – почти возмущенно спросил Дарен.

– Я догадывалась, – устало вздохнула Беатрис.

– Но ведь нельзя хотеть единорога! – не унимался Дарен. – Никому из нас нельзя было хотеть единорога, потому что это невозможно!

Ингрид удивленно раскрыла глаза, а потом прыснула со смеху:

– Как это нельзя хотеть? Ты в своем уме? Кто же, если не ты сам, решаешь, чего тебе хотеть?

– Единорог! – только и смог выдохнуть Дарен. – Вот будет чудесно, если в нашей семье появится единорог. Тогда никто из гронгирейцев не осмелиться напасть на тебя, потому что напасть на хозяина единорога, это все равно, что самому проклясть себя. Ты права, сестренка, тебе нужен именно единорог, – последние слова Дарен произнес необыкновенно тихо и опустил голову.

Это невозможно! Проносилось в его голове. А значит Ингрид должна была умереть сегодня. Уйти туда, в небытие, где, наверное, обитают и единороги.

– Ты чего, Дарен? – спросила Ингрид, видя, как погрустнел ее брат.

– Ничего, – ответил он, поднимая на нее взгляд. – Хорошо, что мы вчера покатались!

Ингрид молча смотрела на него. Она чувствовала все, что творится у брата в душе.

– Если хочешь, можешь показать мне какое-нибудь защитное заклинание, – наконец, сказала она.

– Конечно, хочу! – Дарен просиял. – Обязательно!

Во дворе они столкнулись с Кеннетом, который шел из мастерской.

– Кеннет! Пойдем с нами! Ты лучше всех из нас можешь гасить огненные заклинания гронгирейцев! – позвал его Дарен.

– Ты будешь защищаться? – радостно спросил Кеннет.

– Да! – Ингрид решительно кивнула головой.

Они расположились в самой глубине двора, где их не могли видеть прохожие с дороги.

Кеннет с Дареном встали на расстоянии нескольких шагов друг от друга.

– Ингрид, смотри! Сейчас Дарен постарается высечь огненную стрелу, а я погашу ее. Давай, Дарен!

– А разве он умеет это делать? – удивилась Ингрид. – Разве мы владеем магией гронгирейцев?

– Нет магии гронгирейцев и амальонцев. Есть магия долины, – начал объяснять Кеннет. – Диана является лучшей представительницей огненной стихии. Не удивительно, что гронгирейцы выбирают эту стихию, потому что она наиболее разрушительная. Наша семья и любой амальонец также могут использовать огненные заклинания. Хотя в противостоянии с таким непревзойденным магом огня как Диана, это не имеет никакого смысла. Огонь будет подчиняться только ей. А вот рядом со мной Дарен легко может попробовать высечь пару искорок, – закончил Кеннет, весело глядя на брата.

– Сейчас я тебе попробую, мало не покажется! – принял его вызов Дарен. – Берегись!

Внезапно Кеннет оказался в центре большого огненного кольца, которое начало сжиматься вокруг него. Ярко-желтое пламя бушевало в разные стороны. Ингрид чувствовала исходящий от него жар. Она раскрыла рот от удивления и восторга. А потом застыла с остекленевшим взглядом от мысли, возникшей в ее голове. Что же может Диана, если это всего лишь искорка в исполнении амальонца! Ей стало страшно.

– Мир мой, да будет воля твоя, а не моя! – прошептала она, пытаясь отогнать от себя возникшее ощущение.

– Ингрид, смотри! – раздался возглас брата.

Очнувшись, она увидела, как от Кеннета стало распространяться кольцо голубого цвета, один в один повторяющее своими очертаниями огненный круг Дарена, только пока меньшего диаметра. Одно кольцо сжималось, другое увеличивалось, и, наконец, они встретились. Какое-то мгновение Кеннета окружало желто-голубое сияние, а потом все исчезло.

– Вот и все! – довольно произнес он, подходя к сестре.

Ингрид не ответила брату. Она молчала, находясь в некотором оцепенении. Возможно, именно сейчас, впервые с момента своего возвращения в Амальон, увидев, как легко, с улыбками на лицах ее братья используют разрушительные боевые заклинания, она почувствовала, что идет война. Ей стало не по себе.

– Что с тобой? – спросил Дарен, подходя к ним.

Ингрид отрицательно покачала головой:

– Ничего. Расскажите мне, как это делается? – попросила она.

– Очень просто, – ответил Кеннет. – Необходимо ощутить, например, это кольцо всем своим существом, сделать его частью себя, а потом создать такое же, только из воды. Произойдет нейтрализация. Вот и все!

Дата добавления: 2015-11-16