ШАЙЛЕР
Ждать – труднее всего. Шайлер вспомнилось, как она привыкла сидеть в квартире на Перри‑стрит и ждать, вот как сейчас, прихода Джека на их тайное свидание. Всякий раз, когда он перешагивал порог, это казалось чудом. Просто невозможно было поверить, что он принадлежит ей и что ему не терпится увидеть ее, точно так же как ей не терпится увидеть его.
Казалось, будто она бросила его лишь вчера – такими головокружительными были чувства, которые он разворошил в ее душе, и такими сильными – вырвавшиеся на волю воспоминания. Она любила смотреть, как он входит в квартиру. Она помнила, какая тревога исходила от него, когда он возникал в дверном проеме – как будто он внутренне готовился к разочарованию. И всегда в его глазах читался один и тот же вопрос – а найдет ли он там ее? Будет ли она ждать его? За это Шайлер и любила его так сильно. За то, что он был таким же уязвимым и так же переживал, как она.
Он никогда не считал их отношения чем‑то само собой разумеющимся.
И вот теперь она снова ждала его. Он вернется к ней – она верила. И сейчас, сидя на полу пещеры в парижских катакомбах, верила куда сильнее, чем прежде, когда томилась на диване в нью‑йоркской квартире.
Она верила, что он к ней вернется, потому что если не вернется, это будет значить... Нет. Нет! Его не могли убить. Но вдруг – вдруг! – он ранен? Вдруг он сейчас лежит в каком‑нибудь из этих темных туннелей, без сознания, истекающий кровью? Что тогда?
Шайлер никак не могла заставить себя подумать о том, где сейчас Оливер. Она надеялась, что Джек прав, что Серебряной крови было не до него... Кроатан не интересуется людьми. А так ли это? Как она могла оставить его? Она никогда не простит себе, что бросила Оливера там. А теперь и Джек... Джек тоже исчез. Неужто ей суждено потерять обоих в один вечер?
Нужно идти. Она достаточно долго ждала. Джек нуждается в ней. Нужно идти искать его. Нельзя сидеть тут и ничего не предпринимать.
Шайлер подняла факел с пола. Но едва лишь она шагнула к первому туннелю, сзади послышался какой‑то звук. Шум шагов. Девушка развернулась, угрожающе выставив факел перед собой.
– Стоять! – Крикнула она.
– Это я... не волнуйся... это просто я.
Перед ней стоял Джек. На вид он был целым и невредимым – ни единого выбившегося из прически волоска, ни единой царапины. Одежда была чистой и казалась свеженаглаженной. Джек выглядел безукоризненно, как всегда, – будто не он только что сражался со сворой Серебряной крови. Шайлер не опустила факел. А Джек ли это? Она вспомнила красные глаза барона. Она не сразу разглядела Серебряную кровь под человеческим обличьем. Действительно ли перед ней Джек Форс – или кто‑то иной? Еще один враг, умеющий изменять облик?
– Откуда мне знать, что это ты? – Спросила девушка, держась за факел так, словно тот способен был спасти ее от всех, кто бы сюда ни явился.
– Шайлер, я только что едва не погиб. Ты шутишь? – Произнес Джек.
– Не подходи!
Ей вдруг подумалось – а что, если это часть плана Серебряной крови? Какого‑то смертоносного заговора? Маскарада? Вдруг это входит в их замысел: позволить Джеку «спасти» ее, чтобы он смог снова завоевать ее доверие? В конце концов, прошел год, а за это время многое могло измениться. Откуда ей знать, что он не переметнулся? Они не слыхали за это время ничего о событиях в Комитете – а что, если... что, если...
– Шайлер, я не Серебряная кровь!
Теперь Джек выглядел сердитым. На лбу у него запульсировала жилка. Голос его был хриплым после крика.
– Прекрати. Ты должна доверять мне! У нас мало времени – отец сможет лишь задержать их. Нам нужно выбираться отсюда!
– Докажи! – Прошипела Шайлер. – Докажи, что ты тот, за кого себя выдаешь!
В ответ он сжал ее в объятиях, приподнял и прижал к стене. А потом впился губами в ее губы, и с каждым поцелуем Шайлер заглядывала в его разум и душу. Она видела год ненависти... видела его одиноким, отчужденным, уязвленным. Она солгала ему и бросила его. С каждым поцелуем он показывал и передавал ей все свои чувства, как она снилась ему, как он жаждал ее, как она была ему необходима... и над всем этим была его любовь, всепоглощающая любовь к ней, ставшая основой жизни. Во тьме они снова нашли друг друга, и Шайлер целовала его в ответ, целовала жадно, изголодавшись за время разлуки, и хотела, чтобы это продолжалось вечно – хотела вечно чувствовать, как их сердца бьются рядом, как переплетаются их тела, как его руки скользят по ее волосам и вниз, по спине. Шайлер хотелось плакать от затопившего их обоих неодолимого чувства...
– Теперь ты мне веришь? – Хрипло спросил Джек, отстранившись на мгновение, чтобы они могли взглянуть друг другу в глаза.
Задыхающаяся Шайлер лишь кивнула. Джек. Все ее существо трепетало от любви, желания, раскаяния и всепрощения. О Джек!.. Любовь всей ее жизни, ее радость, ее душа...
Но как такое возможно?
Как он может по‑прежнему испытывать подобные чувства к ней? Он ведь уже связан узами со своим близнецом. Или нет? Она же сама видела приглашение. И Мими в платье для заключения уз.
– Узы... – Прохрипела она.
«Они не были заключены. Я не связан узами со своим близнецом».
Он по‑прежнему свободен. Он остается собою, тем самым парнем, в которого она влюбилась так глубоко и безвозвратно, что даже год, проведенный в разлуке, не умерил этой любви. И он тоже продолжал любить ее – теперь она это знала. Они посмотрели друг на друга и внезапно поняли все, что осталось невысказанным.
Джек двинулся первым. Он, нахмурившись, осмотрел завал. Серебряная кровь разрушила каменную лестницу, что вела к выходу, расположенному десятью ярусами выше. Шайлер увидела наверху крохотную светящуюся точку – выход.
– Это перекресток. Если мы пройдем через него, они не смогут за нами последовать. Держи, – произнес Джек, разматывая бухту веревки, подвешенной к его венаторскому вещмешку. Он закинул крюк на край и обхватил Шайлер за талию. – Не смотри вниз, – велел Джек, когда они резко двинулись вверх, словно парочка супергероев.
– Подожди! Там внизу кто‑то есть! Кажется... кажется, это твой отец... Точно! Это Чарльз! Джек, подожди!
Перехваченная веревка заскользила; кто‑то потянул их обратно вниз, в глубину... и Шайлер увидела, как вдалеке Чарльз Форс сражается с самим Левиафаном. Демон превращался то в василиска, то в дракона, то в химеру; он изменял облик и с безрадостным весельем осыпал своего противника насмешками.
– Уходите! – Приказал Чарльз Форс, заметив, что они болтаются на веревке у него над головой. – Спасайтесь!
И Шайлер почувствовала, как он всей своей яростью и мощью вытолкнул их из дыры наверх, так, что они полетели по воздуху и растянулись на тротуаре. Они очутились на поверхности исключительно вовремя.
Шайлер почувствовала идущую откуда‑то из‑под земли могучую волну – как будто молния ударила совсем рядом с ней, промахнувшись на какой‑нибудь сантиметр. А потом вселенная вздрогнула.
Рябь на поверхности.
Дыра.
Рана.
На мгновение мир расплылся. Шайлер заглянула в безбрежность пространства и бесконечности. Альтернативная вселенная. Иные завершения. Иные исходы.
Девушка ощутила дрожь, глубоко внутри себя и снаружи, как будто дрожал каждый атом известной ей вселенной, как будто сама Земля, сам мир, в котором они жили, пребывал в опасности, как будто ему грозило уничтожение.
Но потом, так же внезапно, все со щелчком встало на место. Время привело себя в порядок. Вселенная перестала вибрировать. Мир снова сделался прежним, таким же, как и раньше.
Шайлер лежала, растянувшись на тротуаре. Она не чувствовала собственного тела – все онемело. Рядом с ней лежал Джек.
Из последних сил девушка протянула руку, коснулась пальцами его холодной руки и почувствовала, как он в ответ крепко сжал ее руку. Джек был жив. Шайлер возликовала. Джек жив!
Они выжили.
Но Чарльз Форс сгинул бесследно.
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав