|
Читайте также: |
Поэтическое видение мира не вступает в рассказе Бунина в противоречие с жизненной реальностью. В нем мы встречаемся со многими людьми, портреты которых написаны с резкой, порой ошеломляющей силой. Вот проходят перед нашим взором крестьяне — «бойкие девки-однодворки», «барские» в своих красивых и грубых, дикарских костюмах», «мальчишки в белых замашных рубашках», старики — «...высокие, большие и белые как лунь», разорившиеся помещики. «Мелкопоместным» и их жизни писатель уделяет особое внимание. Это Россия, уходящая в прошлое. Время
этих людей проходит. Бунин с нежной ностальгией вспоминает тетушку Анну Гера-симовну и ее усадьбу. Запах яблок и липового цвета воскрешает в его памяти старый дом и сад, «последних могикан дворового сословия» — бывших крепостных. Дом славился гостеприимством. «И уютно чувствовал себя гость в этом гнезде, под бирюзовым осенним небом!»
А какой прекрасной кажется охота в прозрачные и холодные дни начала октября! Очень выразителен и эффектен портрет Арсения Семеновича, в усадьбе которого часто бывал герой рассказа. Судьба этого человека сложилась трагически, как и у многих мелкопоместных, обедневших до нищенства.
Томительно текут серые, однообразные будни «бессвязной и бессмысленной жизни», которые суждено влачить обитателю разоряющегося «дворянского гнезда». Но, несмотря на то, что такое существование несет признаки упадка и вырождения, Бунин находит в нем своеобразную поэзию. «Хороша и мелкопоместная жизнь!» — говорит он. Исследуя русскую действительность, крестьянскую и помещичью жизнь, писатель видит то, что до него никто не замечал: сходство как образа жизни, так и характеров мужика и барина: «Склад средней дворянской жизни еще и на моей памяти, — очень недавно, — имел много общего со складом богатой мужицкой жизни по своей деловитости и сельскому старосветскому благополучию».
Несмотря на элегичность и спокойствие повествования, в строках рассказа чувствуется боль за дух одичания и вырождения, за крестьянскую и помещичью Россию, которая переживала период падения, материального и нравственного.
«Антоновские яблоки» — это выражение глубокой и поэтической любви к своей стране. И. А. Бунин прожил сложную жизнь: он много видел, знал, трудился, любил и ненавидел, иногда ошибался, но на всю жизнь его величайшей и неизменной любовью была родина — Россия.
ЗАПАХУШЕДШЕГО ВРЕМЕНИ
(по рассказу И. А. Бунина
«Антоновские яблоки»)
Впечатления от посещения И. Буниным имения своего брата легли в основу и стали главным мотивом рассказа «Антоновские яблоки». Произведение заслуженно считается вершиной творчества писателя. Рассказ неоднократно перерабатывался, синтаксические периоды сокращались, убирались некоторые подробности, характеризующие уходящий в прошлое дворянско-усадебный мир, оттачивались фразы.
Рассказ открывается описанием ранней погожей осени. «Помню раннее, свежее, тихое утро... Помню большой, весь золотой, подсохший и поредевший сад, помню кленовые аллеи, тонкий аромат опавшей листвы и — запах антоновских яблок, запах меда и осенней свежести. Воздух так чист, точно его совсем нет, по всему саду раздаются голоса и скрип телег... И прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтанье дроздов на коралловых рябинах в чаще сада, голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок».
Автор с нескрываемым восхищением описывает осень в деревне, давая не только пейзажные, но и портретные зарисовки. Писатель сравнивает уклад дворянской жизни с богатой мужицкой бытностью на примере усадьбы своей тетки. У нее в доме, кстати, еще чувствовалось крепостное право в том, как мужики снимали шапки перед господами.
Выразительно описание интерьера усадьбы, насыщенное деталями — синие и лиловые стекла в окнах, старая мебель красного дерева с инкрустациями, зеркала в узких и витых золотых рамах...
«Угасающий дух помещиков» поддерживает охота. Автор вспоминает' «обряд» охоты в доме своего шурина. Арсения Семеновича.
Сокрушаясь о том, что дворянские усадьбы умирают, рассказчик удивляется, насколько быстро проходит этот процесс. «Эти дни были так недавно, а меж тем мне кажется, что с тех пор прошло чуть не целое сто-
летие... Наступает царство мелкопоместных, обедневших до нищенства. Но хороша и эта нищенская мелкопоместная жизнь!»
Читая «Антоновские яблоки» убеждаешься в том, насколько выразительна бу-нинская проза. Словно сам ощущаешь запах яблок, ржаной соломы, душистый дым костра, видишь багровое пламя, пылающее у шалаша, гигантские тени, движущиеся по земле.
Вот перед нами картина, написанная удивительно яркими и сочными мазками: «На ранней заре, когда еще кричат петухи и по-черному дымятся избы, распахнешь, бывало, окно в прохладный сад, наполненный лиловатым туманом, сквозь который ярко блестит кое-где утреннее солнце, и не утерпишь — велишь поскорее заседлывать лошадь, а сам побежишь умываться на пруд. Мелкая листва почти вся облетела с прибрежных лозин, и сучья сквозят на бирюзовом небе».
И. Бунин одинаково остро и тонко видит все: и погожую раннюю осень, и среднерусское лето, и пасмурную зиму. Русский пейзаж с его скромной застенчивой красотой нашел в нем своего певца.
Этим описаниям, конечно же, помогает прекрасное владение словом, тонкое чувство родного языка. Проза И. Бунина обладает ритмом и внутренней мелодией, как стихи и музыка.
«Язык Бунина прост, почти скуп, чист и живописен, — писал К. Г. Паустовский. — Но вместе с тем он необыкновенно богат в образном и звуковом отношениях — от ким-вального пения до звона родниковой воды, от размеренной чеканности до интонаций удивительно нежных, от легкого напева до гремящих библейских обличений, а от них — до четкого, разящего языка орловских крестьян»,
В рассказе Бунина поэтическое видение мира не вступает в противоречие с жизненной реальностью. В нем мы встречаемся со многими людьми, портреты которых написаны с резкой, порой ошеломляющей силой. Вот проходят перед нашим взором крестьяне — бойкие «девки-однодворки», «барские» в своих красивых и грубых, дикарских костюмах», «мальчишки в белых.замашнцгх ру-
башках», старики — «...высокие, большие и белые как лунь», разорившиеся помещики... Это Россия, уходящая в прошлое. Время этих людей проходит. Бунин с нежной ностальгией пишет о них, которых любил всем сердцем. Это время для него пахло антоновскими яблоками.
ТРИ ПРАВДЫ
В РАССКАЗЕ И. А. БУНИНА
«СНЫ ЧАНГА»
Прочитав этот рассказ, кто-то может задать вопрос: «Зачем Бунин пишет о.жизни Чанга и капитана, его хозяина?» Как будто предвосхищая этот вопрос, писатель дает ответ на него уже в первых строках: «Не все ли равно, про кого говорить? Заслуживает этого каждый из живших на земле».
Рассказ «Сны Чанга» написан в 1916 году, когда возраст писателя приближался к сорока. К этому времени Бунин успел столько пережить, перечувствовать, прочесть и увидеть, что этого хватило бы на несколько жизней. Он не уставал от новых жизненных впечатлений, от встреч и путешествий. Его влекли мудрость веков, красота мира, достижения человеческой культуры. Особенно сильное влияние оказало на писателя путешествие на остров Цейлон и чтение книг об учении Будды. Несомненно, это наложило отпечаток и на бунинскую прозу того периода. В ней сочетаются лирические, философские мотивы и в то же время ощущаются трагические, темные и страстные нотки. Человек — это загадка, — убежден писатель, — а характер его постичь невозможно».
Вот перед нами главные герои рассказа — капитан и его верный друг Чанг. Шесть лет они были неразлучны, делили горе и радость. Сейчас они переживают не лучшие времена: «За шесть лет Чанг с капитаном стали стариками, хотя капитану еще и сорока нет, и судьба их грубо переменилась. По морям они уже не плавают — живут «на берегу... в узкой и довольно мрачной улице, на чердаке пятиэтажного дома... Потолок у Чан-
га с капитаном низкий, комната большая и холодная. В ней всегда, кроме того, сумрачно: два окна, пробитые в наклонной стене-крыше, невелики и круглы, напоминают корабельные. Между окнами стоит что-то воо-де комода, а у стены налево старая железная кровать — вот и все убранство этого скучного жилища...» Нищета, убожество, мучительные воспоминания о прошлом, существование на грани между сном и действительностью — такова теперь жизнь капитана и Чанга. И не удивительно, что капитан искренне убежден в том, что существует лишь одна правда на свете — злая и низкая. «Ты посмотри кругом, — говорит он, — ты только вспомни всех тех, что ежедневно видим мы с тобой в пивной, в кофейне, на улице! Друг мой, я видел весь земной шар — жизнь везде такова! Все это ложь и вздор, чем будто бы живут люди: нет у них ни Бога, ни совести, ни разумной цели существования, ни любви, ни дружбы, ни честности, — нет даже простой жалости. Жизнь — скучный, зимний день в грязном кабаке, не более...» Его жизненным убеждением стала «правда еврея Иова, правда мудреца из неведомого племени, Экклезиаста»: «Помни, человек, с юности твоей те тяжелые дни и годы, о коих ты будешь говорить: нет мне удовольствия в них!»
Однако в прошлом было место и другой правде в жизни капитана. Просто тогда он был счастлив. «Он опять стал рассказывать Чангу о том, что... есть у него, у капитана, во-первых, квартира, во-вторых, красавица жена и, в-третьих, чудесная дочка, и что он, капитан, все-таки очень счастливый человек». • Казалось, весь мир ему подвластен, а любовь делает этот мир волшебным, ярким, великолепным.
Однако и в это время посещают капитана мысли о тщетности всего земного, о непрочности человеческого счастья, о Пути всего сущего, «коему не должно противиться ничто сущее». У каждого человека своя судьба, свой жизненный путь, свернуть с которого опасно да и невозможно. Не потому ли так сложилась жизнь капитана, что он попытался изменить свой путь? «Уж очень я жаден до счастья и уж очень часто сбиваюсь», — говорит он.
Капитан — человек, душа которого обожжена любовью. Сила его чувства так велика, что весь мир для него воплотился в любимой женщине. Капитана самого пугает это — разве можно любить так сильно? Можно ли верить в любовь или это обман? Ведь влюбленного никто не способен убедить в том, что любимый им человек может не испытывать ответного чувства. Так и живет капитан, переживая то восторг и радость любви, то мучаясь тревогой и подозрениями: «Не будет, Чанг, любить нас с тобой эта женщина! Есть, брат, женские души, которые вечно томятся какой-то печальной жаждой любви и которые от этого от самого никогда и никого не любят».
Ревность и сомнения сделали свое дело. Дальнейшая жизнь капитана превратилась в цепь катастроф и трагедий. Тут и пьянство, и гибель парохода по его вине, и выстрел в жену. Наконец он очутился на дне жизни — без средств, без хорошего жилья, а рядом только его верный друг, рыжий пес Чанг. Так капитан и умирает — разочарованный, потерпевший поражение в схватке с жизнью, искренне убежденный, что миром правит зло. Это его правда.
Казалось бы, все понятно — существуют в мире две правды. Одна утверждает, что везде царят несправедливость, подлость и обман. Согласно другой — жизнь прекрасна и удивительна. Однако именно Чангу было суждено узнать третью правду. Ту самую, которая прошла мимо его друга капитана. Эта правда — Любовь. Но не та любовь, которая обожгла душу капитана, исковеркала его жизнь. В этой новой Любви нет места сомнениям и обману. Озарение наступает в тот момент, когда после смерти капитана одинокий и всеми забытый Чанг обретает нового друга и хозяина-художника: «...и глаза их, полные слез, встречаются в такой любви друг другу, что все существо Чанга беззвучно кричит всему миру: ах, нет, нет — есть на земле еще какая-то, мне неведомая, третья правда!»
Трудно определить словами, что такое эта третья правда. Но вместе с косматым мудрецом Чангом мы чувствуем, что в мире должна царить только она. Возможно, мы никогда до конца не поймем ее, но с ее прихо-
дом уйдут из жизни горе, невзгоды, жестокость и ложь. «В мире этом должна быть только одна правда, — третья, — а какая она — про то знает тот последний Хозяин, к которому уже скоро должен возвратиться и Чанг», Эту мысль И. А. Бунин подтвердил такими словами: «Как ни грустно в этом непонятном мире, но он все же прекрасен...»
ТЕМА ДВОРЯНСТВА
В ПОВЕСТИ И. А. БУНИНА
«СУХОДОЛ»
В повести «Суходол» Бунин рисует картину обнищания и вырождения дворянского рода Хрущевых. Когда-то богатые, знатные и могущественные, они переживают период упадка. Это своеобразные «унесенные ветром» — люди, которые не смогли приспособиться к изменившимся условиям жизни, которые всецело принадлежат прошлому: «Легко сказать — начинать жить по-новому! По-новому жить предстояло и господам, а они и по-старому-то не умели». Смерть дедушки Петра Кирилловича,, война, пожары, слухи о надвигающейся реформе, об отмене крепостного права — все это положило начало разорению усадьбы и сказалось на душевном состоянии ее обитателей: «...быстро изменило лица и души господ, лишило их молодости, беззаботности, прежней вспыльчивости и отходчивости, а дало злобу, скуку, тяжелую придирчивость друг к другу...»
Томительно, серо и однообразно текут дни мелкопоместных дворян. Между тем жизнь настоятельно требует от них решительных действий — нужно спасать имение, обремененное долгами. Бунин с горечью рассказывает о жалких попытках братьев Хрущевых восстановить былое благосостояние семьи. Но ни Петр Петрович, ни Аркадий Петрович не обладают необходимой деловой хваткой, смекалкой, энергией и практическим умом. Их предприятие (афера с лошадьми) терпит сокрушительный крах и приносит только убытки.
Не в состоянии они оказываются и.толко^ во вести хозяйство: «А в хозяйстве братья
только мешали друг другу. Один был нелепо жаден, строг и подозрителен, другой — нелепо щедр, добр и доверчив». Естественно, что раздор между ними рос, и неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не погиб внезапно и нелепо {как все умирали в Суходоле) Петр Петрович. Усадьба осталась в руках беззаботного и легкомысленного Аркадия Петровича. Естественно, что ее уделом стало окончательное обнищание и разорение.
Пожалуй, все это не стоило бы внимания писателя, если бы не было характерным для страны в целом. Одичание в Суходоле — типичная картина для России того времени, где насчитывались сотни и тысячи подобных имений. С поразительными наблюдательностью и зоркостью Бунин схватывает черты разоряющихся помещиков: нежизнеспособных, пассивных, живущих воспоминаниями и остатками былой роскоши.
Очень тяжело, в большой нищете доживают свой век последние обитательницы Суходола: барыня Клавдия Марковна, тетя Тоня и Наталья. Их уделом стали заботы о каждодневном пропитании, ссоры, обсуждение снов и вздохи о прошлом. Вот как рисует Бунин картину их жизни: «Долги, тяжки были дождливые осени, снежные зимы в Суходоле. Холодно, голодно было в пустом разрушающемся доме. Заметали его вьюги, насквозь продувал морозный сарматский ветер. А топить — топили очень редко. По вечерам скудно светила из окон, из горницы старой барыни, — единственной жилой горницы, — жестяная лампочка».
Естественно, что Суходол ждал жалкий и бесславный удел — полное исчезновение с лица земли. Потомки суходольцев мало знают о своих предках. Более того, порою думают: «Да полно, жили ли они?» Время сравняло с землей их могилы. «Знаешь только одно: вот где-то здесь близко. И сидишь, думаешь, силясь представить себе всеми забытых Хрущевых. И то бесконечно далеким, то таким близким начинает казаться их время».
Отчего же так «жидки на расправу» оказались «потомки степных кочевников»? Ведь род их был древним и знатным, гордился он воеводами, стольниками, ближайшими советниками и даже родственниками царей. Писа-
тель не дает прямого ответа на этот вопрос, так как сделать это непросто. Он отмечает, что среди потомков западных рыцарей такого быть не могло: «Не мог бы потомок рыцарей сказать, что за -полвека почти исчезло с лица земли целое сословие, что столько нас выродилось, сошло с ума, наложило руки на себя, спилось, опустилось и просто потерялось где-то! Не мог бы он признаться, как признаюсь я, что не имеем мы даже малейшего точного представления о жизни не только предков наших, но и прадедов, что с каждым днем все труднее становится нам воображать даже то, что было полвека назад!»
Сколько боли и горечи звучит в словах писателя! За родную страну, которая опасно больна, ибо даже один такой Суходол подобен гнойной язве на ее теле; за своих соотечественников, которым словно суждено быть «Иванами, родства не помнящими»; за годы медленного вымирания целого сословия, к которому принадлежал и сам Бунин. Но все меняется: там, где когда-то шумели дремучие леса, раскинулись необозримые поля, выросли шумные города, которым в будущем тоже суждено исчезнуть с лица земли. Так и время мечтателей и романтиков, привыкших к роскоши и праздности, сменяется веком деловых людей, веком стали и машин, веком капитала.
А разоряющиеся помещики, представители уплывающей в прошлое России, сметаются новыми хозяевами жизни.
БЕЗДНЫ РУССКОЙ ДУШИ
В ПОВЕСТИ И. А. БУНИНА
«СУХОДОЛ»
В повести «Суходол» И. А. Бунин рисует безумную российскую действительность, которая порождает русскую душу, полную причудливых контрастов: то щедрую и отзывчивую, то безудержную и страстную.
Как писал позже сам Иван Алексеевич, «Суходол» относится к произведениям, «резко рисовавшим русскую душу, ее своеобразные сплетения, ее светлые и темные, но почти всегда трагические основы».
Удивительно уже то, какими страстными приверженцами Суходола были его обитатели. Так, дворовая девушка Наталья «целых восемь лет отдыхала... от Суходола, от того, что заставил он ее выстрадать», но все-таки при первой же возможности возвращается туда. «Барышня» тетя Тоня прозябала в нищете, в бедной крестьянской избе, но не допускала даже мысли о жизни в другом месте, хотя «и счастья, и разума, и облика человеческого лишил ее Суходол». Глубоко тоскует по родным местам беззаботный и легкомысленный Аркадий Петрович. «Один, один Хрущев остался теперь в свете. Да и тот не в Суходоле!» — говорит он.
В чем же причина такой сильной привязанности к этому глухому месту, к «...голому выгону, к избам и оврагам, и разоренной усадьбе Суходола»? Писатель объясняет это особенностью «суходольской» души, над которой огромную власть имеют воспоминания, очарование степных просторов и древняя семейственность. В повести показаны кровные и тайные узы, «незаконно» связывающие дворовых и господ. Все, в сущности, родственники в Суходоле. «...Кровь Хрущевых мешалась с кровью дворни и деревни спокон веку». Согласно семейным преданиям, в жилах дедушки -Петра Кирилловича течет не только кровь знатных и легендарных предков, «людей вековой литовской крови да татарских князьков». Лакей Гер-васька является его незаконным сыном, а Наталья, нянька молодых господ Хрущевых, воспринимается ими как истинно родной человек. Может, поэтому так причудливо переплетаются в характере суходольцев вспыльчивость, доходящая до неистовства, и отходчивость, крайняя жестокость и мягкость, сентиментальность, мечтательность. Быт тоже оказал свое влияние на душевное состояние людей. Даже дом суходольский был сумрачен и страшен: темные бревенчатые стены, темные полы и потолки, темные тяжелые двери, черные иконы, которые жутко озарялись сполохами и отблесками молний в ненастные грозовые ночи. «По ночам в доме было страшно. А днем — сонно, пусто и скучно». Даже заветная дедовская икона святого Меркурия, «мужа* знатного»,
обезглавленного врагами, вызывает страх: «И жутко было глядеть на суздальское изображение безглавого человека, державшего в одной руке мертвенно-синеватую голову в шлеме, а в другой икону Путеводительни-цы, — на этот, как говорили, заветный образ дедушки, переживший несколько страшных пожаров, расколовшийся в огне, толсто скованный серебром и хранивший на оборотной стороне своей родословную Хрущевых, писанную под титлами».
Вокруг барского дома широко раскинулась деревня — «большая, бедная и беззаботная». Жители ее «все в господ» — не отличаются хозяйственностью и практичностью. На них тоже оказали влияние упадок и вырождение помещичьей жизни, ненормальность ее. Быт Суходола — уродливый, праздный и расхлябанный, мог располагать только к безумию. Так, потомки господ Хрущевых узнают из рассказов своей няни Натальи, что «...сумасшедший дед наш Петр Кириллыч был убит в этом доме незаконным сыном своим Герваськой, другом отца нашего и двоюродным братом Натальи; узнали, что давно сошла с ума — от несчастной любви—и тетя Тоня;...узнали, что сходила с ума и Наталья, что еще девчонкой на всю жизнь полюбила она покойного дядю Петра Петровича, а он сослал ее в ссылку, на хутор Сошки...»
Не удивительно, что Горький назвал повесть «Суходол» одной «из самых жутких русских книг». Это повесть о сокрушительных страстях, тайных и явных, безгрешных и порочных. Против этих страстей бессильны любые доводы рассудка, они всегда разбивают жизни.
«Любовь в Суходоле необычна была. Не
обычна была и ненависть». Вот дедушка
Петр Кириллович, впавший в детство и до
живающий свои дни в тихом помешательст
ве. Романтики из дворовых объясняли его
слабоумие любовной тоской по умершей
красавице жене. Погибает Петр Кирилло
вич внезапно и нелепо от руки своего неза
конного отпрыска Герваськи, страшного че
ловека, которого боятся и дворовые, и сами
господа. «У господ было в характере то же,
что и у холопов: или властвовать, или бо
яться». '
Следующей жертвой роковых страстей стала дочь Петра Кирилловича — барышня Тонечка. Влюбившись в товарища брата, она «тронулась» и «обрекла себя в невесты Иисусу сладчайшему». Жила, переходя от тупого равнодушия к приступам бешеной раздражительности. Но и в ее безумии все видели что-то мистическое и страшное. «Уже все понимали теперь: по ночам вселяется в дом сам дьявол. Все понимали, что именно, помимо гроз и пожаров, с ума сводило барышню, что заставляло ее сладко и дико стонать во сне, а затем вскакивать с.такими ужасными воплями, перед которыми ничто самые оглушительные удары грома».
Доживала свои дни барышня в крестьянской избе, заставленной обломками старой мебели, заваленной черепками битой посуды, загроможденной рухнувшим на бок фортепьяно». На этом фортепьяно юная Тонечка, смуглая и черноглазая, в платье из оранжевого шелка, когда-то играла для Него..,
Трагически сложилась и судьба Натальи, дворовой девушки. Не удивительно — ведь Суходол присушил ее душу, овладел всей ее жизнью. А самым прекрасным и удивительным в ее жизни была любовь к барину Петру Петровичу, которую она пронесла до конца своих дней. Со сказочным аленьким цветочком сравнивает ее сама Наталья. Но не суждено цвести аленькому цветочку в Суходоле. Сказка кончилась очень скоро, кончилась стыдом и позором: «Аленьким цветочком, расцветшим в сказочных садах, была ее любовь. Но в степь, в глушь, еще более заповедную, чем глушь Суходола, увезла она любовь свою, чтобы там, в тишине и одиночестве, побороть первые, сладкие и жгучие муки ее, а потом надолго, навеки, до самой гробовой доски схоронить ее в глубине своей сухо-дольской души».
Душу Натальи Бунин называет «прекрасной и жалкой». Наверное, красота ее внутреннего мира в том, что она способна на глубокие и благородные чувства. Хотя Петр Петрович жестоко поступил с ней, она не затаила злобу, а пронесла свою любовь через всю жизнь. Нет у нее зла и на барышню, которая «измывается» над ней: то говорит, как с равной, то набрасывается за малейшую провинность, «жёстко и с наслаждением» вы-
рывая ей волосы. Но Наталья не испытывает ненависть к своей мучительнице. Более того, она «души в ней не чает», жалеет ее, считает себя ответственной за нее, ее нянькой и подругой. Наталья готова разделить несчастную судьбу барышни: «...видно, на роду написано ей погибать вместе с барышней», «...сам Бог отметил их с барышней губительным перстом своим». Наверное, это одна из особенностей славянской души — стремление к самопожертвованию, к страстной самоотверженной любви, покорности и даже обожанию своих обидчиков. Точно так же дедушка Петр Кириллович и Аркадий Петрович любят Герваську, который издевается над ними, ведет себя грубо и дерзко.
Эти чувства трудно объяснить. Они не поддаются логике и здравому смыслу. Немец, англичанин или француз не смог бы вести се-. бя так, может быть, поэтому и возник миф о загадочной русской душе.
Для обитателей Суходола характерны также фатализм — «чему быть, тому не миновать» — и религиозность.
У барышни Антонины религиозность носит истерический оттенок, чем-то напоминающий кликушество. Наталье же вера в Бога приносит покорность и смирение перед судьбой: «У Бога всего много». У прохожих богомолок она научилась терпению и надежде, безропотному принятию всех жизненных испытаний. После того, что ей пришлось пережить, она охотно берет на себя роль «чернички, смиренной и простой слуги всех»: «И так как любят суходольцы играть роли, внушать себе непреложность того, что будто бы должно быть, хотя сами же они и выдумывают это должное, то взяла на себя роль и Наташка». Наверное, из-за этой безропотной покорности, безволия, непротивления судьбе Бунин и считает жалкой душу этой женщины.
По мнению писателя, уродства российской действительности вызывают к жизни бездны русской души. Бунин не навязывает эту мысль, она напрашивается сама. Почему столько страданий приходится перенести обитателям Суходола, почему так нелепо и трагически складываются их судьбы и так же нелепо и страшно они умирают? По мнению писателя, в этом повинны и вековая от-
сталость России, и русская непроходимая лень, и привычка к дикости. Позже он писал; «Какая это старая русская болезнь, это томление, эта скука, эта разбалованность, — вечная надежда, что придет какал-то лягушка с волшебным кольцом и все за тебя сделает: стоит только выйти на крылечко и перекинуть с руки на руку колечко! Это род нервной болезни...»
Слабы, «жидки на расправу» оказались суходольцы, потомки степных кочевников. Быстро обнищал, выродился и начал исчезать с лица земли их род. Их дети и внуки застали уже не жизнь, а предания, воспоминания о ней. Чужим стал для них степной край, ослабела связь с бытом и сословием, из которого они вышли. Возможно, это и к лучшему. В них, молодых, заключались все надежды России, стремление к переменам и к лучшей жизни.
«ГОСПОДИН ИЗ САН-ФРАНЦИСКО»
Деньги. Деньги правят миром. Деньги могут все. Если бы люди относились к деньгам как к средству существования, то богатые были бы гораздо счастливее, потому что они бы больше думали о других, их жизнь не принадлежала бы деньгам, она могла бы быть прекрасной. Но они посвящают свою жизнь зарабатыванию денег, а потом эти деньги порабощают их.
Так делает господин из Сан-Франциско из рассказа А. Бунина. Деньги для него являются целью, а не средством осуществления своих планов и желаний. Это то, для чего он живет. Описание всей его жизни (пятьдесят восемь лет) составляет всего лишь полстраницы. Мы видим, что она у него никогда не была настоящей, полноценной и счастливой. Он тоже это осознает и поэтому устраивает себе двухгодичное путешествие, думая, что наконец-то отдохнет, развлечется. Но он так и не научился радоваться солнцу, утру, не научился получать удовольствие от приятных мелочей, ощущений и чувств. У него их просто не было. Поэтому он не испытывает радости и во время отдыха.
Господин из Сан-Франциско всегда был убежден, что удовольствие можно купить, и теперь, когда у него много денег, будет много радостей. Но он ошибся. Он покупал дорогие сигары, лучшие номера, компанию «высшего света», дорогую еду. Но он не купил того, что ему действительно нужно, — счастья. Он не привык к радостям, все' время откладывал свою жизнь на потом, но когда пришло это' «потом», он просто не смог ею воспользоваться.
Он точно знает, что нужно делать: вести себя, как и остальные богатые люди, так называемые сливки общества. Он ходит в театры не потому, что ему хочется насладиться представлением, а потому, что другие так делают. Он ходит в храмы не для того, чтобы полюбоваться их красотой и помолиться, а потому, что так надо. Церковь для него — пустота, однообразие, место, где нет слов, а следовательно, скучно. Он думает, что если будет делать вещи, которые другим доставляют удовольствие, то они будут доставлять удовольствие и ему. Господин из Сан-Франциско не понимает радостей других людей, не понимает, почему он недоволен, и это делает его раздражительным. Ему кажется, что надо только сменить место, и ему будет лучше, что во всем виновата погода, город, но не он сам. Ему так и не пришлось почувствовать себя счастливым.
Господин из Сан-Франциско презрительно относится к людям ниже его по положению, ведь они не могут за все заплатить, как он. Они существуют, чтобы служить ему («Он шел по коридору, и слуги жались по стенам, а он их не замечал»). В нем нет духовного начала, нет чувства прекрасного. Он не замечает прекрасного пейзажа из открытого окна. («Из темноты повеяло на него нежным воздухом, померещилась верхушка старой пальмы, раскинувшая по звездам свои вайи, казавшиеся гигантскими, донесся отдаленный ровный шум моря...») Господин из Сан-Франциско не видит красоты природы, а ведь только она останется с ним после его смерти. Окно символизирует мир, который открыт перед ним, но которым он не в состоянии наслаждаться.
Таким же символическим жестом является то, что он закрывает окно, из которого
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 43 | Нарушение авторских прав