Читайте также:
|
Изучение института соучастия в науке уголовного права имеет почти 200-летнюю историю. Несмотря на то, что проблемам ответственности за соучастие в преступлении посвящено много научных трудов, в теории уголовного права многие аспекты соучастия продолжают оставаться дискуссионными. По этой причине и из-за нечеткой регламентации их в уголовном законе судебные и следственные органы испытывают определенные трудности при применении норм о соучастии. Изучение судебной практики свидетельствует, что многие ошибки связаны с определением оснований, пределов и объема ответственности соучастников. Подобные и другие ошибки не уменьшаются в условиях применения норм действующего уголовного законодательства РК.
Преступления, совершаемые в соучастии, имеют свои социальные и правовые особенности. Отличительные юридические признаки преступлений, совершаемые в соучастии, позволяют выделить их в самостоятельный уголовно – правовой институт. Уже в первом русском учебнике по уголовному праву В.Д. Спасовича (1863 год) соучастии в преступлении (стечение многих лиц в одном преступлении) рассматривалось в качестве самостоятельного института.
В 60-80-х годах прошлого века по данной проблеме был издан целый ряд серьезных монографических исследований, но все они были основаны на ныне утратившем силу законодательстве, отражали теорию и практику того времени, когда не без оснований утверждалось (хотя и с искажением истинных причин), что «у нас и в помине нет таких преступных организаций, как «синдикаты убийц», «корпорация рэкетиров», «торговцы женщинами», «международная организация фальшивомонетчиков» и т. п.
На основе изучения различных историко-правовых и специальных источников делается вывод о том, что казахское обычное право не различало степеней соучастия в преступлении. Главный виновник – күнекер, подстрекатель – азғырушы и пособник – көмекші несли равную ответственность.
Имперское законодательство состояло из двух групп: норм права, общих для всей территории Российской империи, и норм права, установленных специально для Казахстана, как бы учитывающих особенности региона.
Казахские суды биев рассматривали мелкие уголовные и гражданские дела на основе обычного права и шариата. При определении наказаний за те или иные преступления судебные учреждения дореволюционного Казахстана исходили не столько из социальной опасности совершенного преступления, сколько из социального положения преступника.
Большинство уголовных дел о государственных преступлениях, убийствах, грабежах, барымте, изнасиловании рассматривались общеимперскими судами на основании «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.», где соучастие подразделялось на соучастие с предварительным согласием либо без него.
Именно в данном Уложении, в истории российского нормотворчества законодатель попытался закрепить не только соучастие как форму группового совершения преступления, но и организованные формы преступной деятельности. В первую очередь, это выражалось в нормах о преступлениях, посягающих на порядок государственного управления, а также против собственности, где, в частности, предусматривалась уголовная ответственность за само «составление» заговора, сообщества и шайки как за самостоятельное общественно опасное деяние, требующее соответствующей уголовно-правовой оценки со стороны государства.
Впервые в истории российского законодательства Уложение 1903 года подчеркивает, что «соучастник, отказавшийся от участия в преступном деянии и принявший своевременно все зависящие от него меры для предотвращения оного, освобождается от наказания».
Постановления же советского уголовного права о соучастии развивались в рамках декретов, которые определяли борьбу с преступлениями, представляющими особую общественную опасность для советского государства, с контрреволюционными преступлениями, спекуляцией, должностными преступлениями и некоторыми видами воинских преступлений.
В диссертации анализируется ряд декретов Советской власти, где речь идет о соучастии (например, «О спекуляции», «О взяточничестве» и др.), в том числе о подстрекательстве.
12 декабря 1919 г. НКЮ РСФСР издал «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР» [И.Т. Голянов, 1953 г.]. По существу эта была первая попытка обобщить и систематизировать нормы общей части советского уголовного права.
Важный этап в истории советского уголовного права, в том числе применения уголовно-правовых методов борьбы с преступлениями на территории Казахской АССР, начинается с введения в действие Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. Он был введен на территории Казахской АССР с 1 июня 1922 г. постановлением III сессии ЦИК Казахской АССР 2-го созыва, состоявшейся 13 июля 1922 г. При этом КазЦИК внес в текст Уголовного кодекса ряд изменений и дополнений, обусловленных местными бытовыми особенностями.
К моменту издания УК 1922 года все основные положения советского уголовного законодательства относительно соучастия и прикосновенности были регламентированы декретами Советской власти применительно к конкретным преступлениям, а в руководящих началах была сделана первая попытка дать обобщающее определение соучастию. В отличие от руководящих начал, УК 1922 года отказался от попыток дать общее понятие соучастия, но зато более развернуто охарактеризованы отдельные виды соучастников, в том числе подстрекателя и даны детальные регламентации их ответственности.
В отличие от УК 1922 года, ст. 12 «Основных начал уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г.», не содержала указание на степень опасности преступления как на критерий ответственности соучастников.
Представляется, что такое решение вопроса «Основными началами» было справедливым, поскольку все соучастники, как правило, отвечают в пределах определенной санкции, инкриминируемой исполнителю преступления.
Как известно, в 1926 г. был принят и с 1 января 1927 г. был введен в действие УК РСФСР. Принятие нового уголовного кодекса значительно способствовало укреплению законности. Важное значение имело то, что УК (ст. 16) предусматривал возможность применения аналогии, что позволяло при применении кодекса учитывать особенности национальных республик.
Однако УК РСФСР 1922 и 1926 гг. не содержали общего понятия соучастия. Предусматривались лишь виды соучастников: подстрекатели, пособники и исполнители. Групповые преступления как элементы квалифицированных составов упоминались лишь в «Особенной части». Заранее не обещанное укрывательство вплоть до «Основ уголовного законодательства СССР и союзных республик» (1958 г.) оценивалось как разновидность пособничества.
Накопленный практический опыт применения уголовно-правовых норм о соучастии и его теоретическое обобщение, дальнейшее развитие советского уголовного законодательства в целом создали необходимую базу и для совершенствования этого института уголовного права и в этой связи в «Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (1958 г.)», и в разработанных на их базе новых республиканских уголовных кодексах уже давалось развернутое определение соучастия.
По впервые принятому Уголовному кодексу Казахской ССР (1960 г.), к примеру, подстрекатель характеризовался как лицо, склонившее кого-либо к совершению преступления (ст. 17). Его деятельность вызывала у другого лица решимость или укрепленное в нем уже возникшее намерение совершить преступление. В общем и целом эти принципиальные положения лежат в основе действующего уголовного законодательства Республики Казахстан (1997 г.).
Основная литература: п.1.7. №№ 1,2,3,4,5,6,7,8,9,10,11-14
Дополнительная литература: п.1.7. №№ 16,21,22,34
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 68 | Нарушение авторских прав