|
Читайте также: |
Василько стал героем дня. На пиру, устроенном в честь победы на поле брани, несколько раз поднимали бокалы с вином в его честь. Даже хмурый молчун Давыд выдавил из себя несколько хвалебных слов:
– Храбро, храбро сражался, князь, ничего не скажешь…
Уже на обратном пути гонец принес весть, что, пользуясь уходом войск, на Теребовльское княжество напал венгерский король Коломан, пограбил пограничные волости и ушел обратно. Василько вгорячах погнался за ним. Догнать не сумел, зато опустошил пограничные районы Венгрии и вернулся с богатой добычей. Жители Теребовля с восторгом встречали своего удачливого князя.
Миновал год. Как-то от Давыда пришло приглашение на пир, который князь давал в честь своего сорокалетия. Василько не замедлил прибыть во Владимир-Волынский. Дворец князя кишел гостями. Давыд сидел во главе длинного стола в гриднице, наливал бокалы и отсылал их тем гостям, которых хотел выделить; гости часто вставали и провозглашали здравицы как в честь хозяина, так и его супруги, а также за победы, одержанные русским войском.
Вот встал Володарь, невысокий, но кряжистый, с хитрыми глазками, высоко поднял свой бокал, сказал зычным голосом:
– Я хочу предложить выпить за здоровье теребовльского князя Василька, который сумел сокрушить византийские, польские и венгерские войска! Слава ему!
– Слава! Слава! Слава! – дружно ответила гридница.
В голову Василька ударил хмель, закрутил, завертел. Он поднялся, тряхнул светлыми кудрями, проговорил с жаром:
– Не поминали здесь имя Владимира Мономаха. Я предлагаю выпить в его честь! Он делает все, чтобы сплотить Русь. Он хлопочет с той стороны Днепра, а я стараюсь с этой. Думаю, нам удастся объединить усилия и добиться победы над половецкой степью!
В гриднице вдруг стало необычно тихо. Пораженные, все молча смотрели на него. Каждый понимал, что дальнейшее усиление влияния Василька будет означать ограничение власти князей, каждый из которых стремился к независимости от Киева. Киев – Киевом, а тут объявился князь, который хочет прибрать их к рукам здесь, на Волынщине…
Однако Василько спьяну не заметил всего этого, выпил до дна свой бокал, сел на скамью и тотчас стал о чем-то беседовать со своим соседом. Постепенно и другие занялись разговорами, и вроде бы забыли об этом случае. Пир разгорался, скоро перешли к песням и пляскам.
Василько в какой-то момент почувствовал, что ему стало жарко, и он решил выйти на свежий воздух. Спустился на нижний ярус, освещенный факелами, побрел к двери. И тут к нему подошла богато одетая девушка, сказала:
– Князь, давай я тебя поддержу.
Он вперил в нее пьяные глаза, ответил недовольно:
– Это еще зачем? Я что, один не дойду?
Она взяла его под руку, прошептала:
– Тихо, тихо, князь. Мне сказать тебе надо что-то…
Он послушался. Они вышли на крыльцо. Оглянувшись и убедившись, что никого вокруг не было, девушка зашептала торопливо:
– Бежать тебе надо, князь! Немедленно скрываться из дворца и из города!
– Это еще почему?! – уставился он на нее, стараясь разглядеть лицо. Было полутемно, но все же он отметил про себя, что была она красива и принадлежала к какому-то знатному семейству.
– Кто ты такая? – спросил он ее.
– Я дочь князя Давыда, Снежана. Я случайно услышала, что прибыл тайный посол из Византии, привез золото и серебро моему отцу и велел убрать тебя, князь, любыми способами и средствами…
– Почему ты мне помогаешь? Могу ли я тебе верить?
– Люб ты мне, князь. Я еще во время похода против поляков заметила тебя, как ты молодецки ехал на коне перед нашим дворцом. Снишься мне с тех пор, не даешь покоя в моих девичьих мечтах…
Василько подивился такому бесхитростному существу, которое так искренне призналось в своих чувствах. Правда, он давно привык, что девушки выделяют его среди других парней, спокойно принимал их знаки внимания, но сейчас слова этой красавицы по-настоящему тронули его.
Он сказал:
– Я верю тебе. Выведешь меня в безопасное место?
Она кивнула головой и пошла по улице. Он тронулся следом. Она была в голубом шелковом платье, которое облегало ее стройный стан; по спине струилась коса. «Незамужняя. Замужние заплетают волосы в две косы», – отметил он и подивился, что в таком состоянии еще может что-то замечать.
Снежана остановилась перед небольшим домиком, провела вовнутрь.
– Здесь живет наша служанка, она до завтрашнего вечера пробудет во дворце. Так что тебя никто не побеспокоит. Отдыхай, князь, спокойно.
В темноте пошарила в углу, затем кресалом стала высекать огонь. Скоро засветилась лучина, и Василько увидел светец – деревянную стойку, укрепленную на подставке. На самом верху виднелась железная рогулька из трех пальцев, на нее и положила она лучину. Внизу стояла лоханка с водой, туда падали угольки от горящей лучины. Оглядевшись, он увидел обычную избу: в углу стояла большая печь, возле нее деревянная кровать с постелью, у стены располагались стол со скамейками, почти у самого потолка виднелись небольшие окошечки, закрытые бычьими пузырями.
Он прошел к столу, присел возле него. Сказал:
– Останься со мной. Мне будет скучно одному.
Она – строго:
– Негоже девушке оставаться наедине с незнакомым парнем, да еще в чужом доме.
– Мы уже познакомились. И вдобавок ты мне очень понравилась.
Он заметил, что от последних слов на щеках у нее выступил румянец, но она тотчас справилась со своим волнением и сказала:
– Отдыхай, князь. Завтра утром я приду и помогу уехать из города.
И ушла.
Василько некоторое время с приятным чувством думал о девушке, потом незаметно уснул. Проснулся, когда сквозь окошечко пробивался слабый солнечный свет и в избе стали видны все предметы. Он потянулся, прислушался к себе. Вроде бы все в порядке, голова не болит. Вспомнил Снежану, захотелось еще раз увидеть ее, и он отправился во дворец. Там и хозяин, и гости уже сидели за столом, ели, пили вино и пиво. Появление Василька встретили громкими приветствиями и шутками:
– Князь, садись рядом!
– Где пропадал всю ночь?
– Видно, у какой-то вдовушки под боком пригрелся!
«Приснилась, что ли, мне девушка? – глядя на веселые и дружелюбные лица присутствующих, подумал он. Ему не верилось, что кто-то мог замышлять плохое против него. – Нет, вчера все было, просто Снежане что-то померещилось».
Он сел рядом с князем и включился в веселье, но сам взглядом искал Снежану. В гриднице она не появлялась. Он встал и вышел в коридор, затем спустился вниз. Ее нигде не было. Тогда он решил прогуляться по улице и спокойно обдумать свое положение – то ли ехать домой, то ли остаться еще на некоторое время. Она появилась внезапно, видно, незаметно наблюдала за ним. Он чрезвычайно обрадовался и не стал скрывать этого:
– Снежана, я искал тебя.
– Почему ты не уехал? – свистящим шепотом спросила она. – Тебя могут убить в любое время! Ты подвергаешь свою жизнь смертельной опасности!
– Бог не выдаст, свинья не съест! – беззаботно ответил он. – Зато я встретил тебя. Надеюсь, сегодня не покинешь меня так же поспешно, как вчера?
– Не знаю, князь… Я не знаю, что мне делать. Всякое может случиться.
– Я хоть нравлюсь тебе немного?
Она лукаво взглянула ему в лицо, ответила:
– Может, немного…
– Мне и столько хватит! – радостно проговорил он. – Я знаю, что никакая девушка не нравилась мне так, как ты!
– Обманываешь поди? Куда ни заявишься, за тобой хоровод девушек выстраивается!
– Оглянешься, и никого нет! – шутил он.
Они шли, и оба радостно улыбались. Молодым что? Была вроде опасность, но теперь все забыто, они заняты только друг другом. Василько незаметно разглядывал девушку. Была она высока ростом, под стать ему, с горделивой осанкой и красивым лицом, которому небольшой с горбинкой нос придавал царственный вид. Ах, хороша будет княгиня теребовльская!
– Сегодня после обеда я уеду, – сказал Василько, искоса продолжая наблюдать за ней. – Но постараюсь в ближайшее время навестить ваш город, чтобы повидаться с тобой. Ты будешь ждать меня?
– Очень нужно! Разве своих парней не хватает? – кидая на него сияющие взгляды, отвечала она. – Приедут такие, смутят девичье сердце, потом пропадут, а ты сохни в одиночестве.
– Я не дам тебе времени тосковать. Скоро вернусь и заберу с собой.
– Ишь какой скорый! Мне подумать надо.
– Думай, только недолго!
Утром следующего дня Василько уехал, обещав Снежане воротиться не позднее чем через месяц. Однако обстоятельства повернулись так, что они встретились гораздо раньше. Давно ходил слух, что Мономах предпринимает силы собрать съезд князей, чтобы объединить усилия для отпора врагам, в первую очередь половцам. В душе Василько не верил, что ему это удастся сделать, потому что не только переяславскому, но и великому князю Руси удельные правители не хотели повиноваться и при возможности старались показать свою независимость от Киева. Но через неделю после возвращения из похода против венгров прискакал гонец от Святополка с приказом явиться на съезд князей, который намечалось провести в Любече.
«Заскочу по пути во Владимир, – подумал Василько. – Скажу, что к Давыду, дескать вместе поедем в Любеч. А сам еще раз повидаюсь со Снежаной!»
Так и сделал. Но во Владимире ему сообщили, что Давыд отбыл днем ранее, так что если он хочет повидаться с ним и о чем-то переговорить, то должен поспешить. Но Василько не нужен был Давыд и торопиться он не собирался, а, наоборот, остался на два дня в городе. Это были славные дни! Вместе со Снежаной они подолгу гуляли по улицам и в окрестностях города. Она оказалась чрезвычайно внимательной и умной собеседницей. Они говорили про книги, которые тогда имели хождение в княжеских и боярских семьях. Василько был покорен написанной по-славянски «Александрией», повествующей о подвигах и победах Александра Македонского.
– Меня восхищает, что Александр всегда первым устремлялся на противника, – говорил он увлеченно. – Его несколько раз ранили, а однажды от гибели его спас воин. Но зато македонское войско безоглядно устремлялось за ним и побеждало!
– Но зачем полководцу рисковать своей жизнью? – резонно возражала ему Снежана. – По-моему, он должен руководить своим войском, это его дело…
– И прятаться за спинами своих подчиненных? Что тогда подумают обо мне, князе, рядовые воины?
Снежана рассказывала о греческой философии, которую преподавал приехавший из Византии грек Феоктист.
– Особенно мне понравились рассуждения философа Платона о душе, – раздумчиво говорила она, неторопливо вышагивая по цветастому лугу и старательно глядя себе под ноги. – Оказывается, у каждого человека своя душа, непохожая на души других людей. Поэтому мы такие разные, такие неповторимые. Некоторые рождаются с душами ремесленников, другие – чтобы стать крестьянами или торговцами, а иным выпадает честь появиться на свет боярами и князьями. Каждый занят своим делом, и благодаря этому наблюдается такая согласованность в государстве. И еще меня удивило то, что Платон не говорит о потустороннем мире, а считает, что мы никогда не покинем Землю и будем жить на ней вечно.
– Это как? – удивился Василько. – Все видят, что люди рождаются, живут какое-то время, а потом умирают.
– Умирают люди, а души их переселяются из одного тела в другое, потому что душа вечна и бессмертна…
В последнюю их встречу, когда на город опустилась темнота, он привлек к себе Снежану и поцеловал. Она доверчиво прижалась к нему.
– Жди меня, – сказал он ей. – Как вернусь из Любеча, сразу приеду к твоим родителям со сватами!
По пути в Любеч Василько остановился в Киеве, зашел к первому попавшемуся ростовщику, чтобы занять денег. Им оказался старый еврей с ласковыми глазами. Услужливо улыбаясь, он проводил его в чисто прибранную избу, усадил за стол, предложил пива. Василько с дороги с удовольствием выпил бокал. Потом перешел к делу.
– Пришел я к тебе с понятным для тебя делом, – начал он…
Ростовщик качнулся тонким гибким телом, почтительно ждал, что скажет князь.
– Да как тебя звать-то? – спросил Василько, которому не очень нравилась его чрезмерная угодливость.
– Иосифом, ваша честь.
– И давно ты здесь обитаешь, Иосиф?
– Не очень. Как стал великим князем Святополк, так и приехал из Германии. Меня сам Святополк пригласил.
– И за какие-такие заслуги он тебя вытребовал?
– Деньги понадобились, вот и сговорились.
– Понятно. Так вот, Иосиф, дай мне взаймы шестьдесят гривен. Нужны в княжеском хозяйстве. Через год отдам с резой (процентами).
Иосиф закивал головой, зачем-то открыл и снова закрыл ящик в столе, наконец ответил:
– Очень большая сумма, не знаю, сумеем ли мы договориться.
– Отчего же? Думаешь, не отдам? Буду я из-за паршивых гривен позорить свое княжеское звание!
– Да, да, конечно. Но в последнее время реза слишком повысилась, не знаю, устроит ли она тебя, князь.
– Не на много, я думаю. Недавно в полтора раза долг увеличивался.
– В два раза больше придется отдать, – тихо проговорил еврей, будто боясь обидеть князя.
– Как в два раза? Но это грабеж среди бела дня! – не выдержал Василько. – Куда же Святополк смотрит?
– Он тоже под такую же резу берет…
«Ну уж нет, великий князь никогда на такие кабальные займы не пойдет! – думал про себя Василько, зная прижимистый характер киевского властителя. – Скорее всего, для него эти ростовщики идут на уступки, только с нашего брата дерут сколько захотят».
Встречаясь с людьми в Киеве, Василько скоро убедился в правильности своих подозрений. Ему говорили, что Святополк пригласил из Германии евреев-ростовщиков. Они приехали, понастроили дома, возвели синагогу. Обосновавшись, вдруг резко снизили резу, к ним хлынули все заемщики, и тем самым они сразу разорили русских ростовщиков. А когда стали хозяевами положения, установили плату, равную двум долгам! Если же кто не сумел заплатить вовремя, то драли и три долга! Киевляне были недовольны, но разве пойдешь против ростовщиков, которых поддерживал сам великий князь!
Съезд князей проходил во дворце любечского замка. Посредине просторной гридницы, завешанной оружием и коврами, стоял стол с яствами и винами. Василько с любопытством наблюдал за собравшимися князьями, от которых зависели жизнь и спокойствие страны. Вот к столу направился великий князь Святополк. Он был высокого роста, плечист и худ, на нем дрябло обвисал длинный кафтан, воротник которого облегал коричневую морщинистую шею. Лицо его, удлиненное, с тонким покривленным носом и белым полукругом усов, было брезгливым, а глубокопосаженные глаза смотрели подозрительно и требовательно. Недолюбливали его в народе, считали тщеславным и жадным до богатства.
За ним шествовал Владимир Мономах, невысокий, кряжистый, с кудрявой рыжеватой головой и широкой бородой. Приковывали к себе большие выразительные глаза, гордая осанка; весь вид его говорил о том, что этот человек привык отдавать приказы и чтобы ему подчинялись. Знали, что все силы направлял он на отражение вражеских нашествий и установление мира на Руси, народ связывал с ним свои надежды на будущее и уже начинал складывать о нем легенды и сказания.
В сторонке ото всех присел за стол Олег Святославич, ссутулившийся и рано постаревший. Лицо его, некогда красивое, теперь было изборождено морщинами, глаза слезились и смотрели холодно и недоверчиво. Много бед принес он людям, наводя на родную землю орды половцев, за что в народе был прозван Олегом Гориславичем.
Василько уселся рядом с Давыдом. Совещание открыл великий князь Святополк. Не большой мастер произносить речи, говорил он отрывисто, с трудом подбирая слова. Он подтвердил законность владения своими землями всеми князьями и призвал уважать это право. Иначе, говорил он, никогда в стране не наступит мира и спокойствия.
Следом выступил Мономах. Он тотчас приковал к себе внимание присутствующих. Горячо и взволнованно рассказывал, какие беды на Русь несут полчища половцев, которые не выполняют ни договоров, ни данных слов и обещаний, а признают только силу. Войска у половцев намного меньше, чем у русских князей, но русы действуют разрозненно, малым числом, более того – иногда призывают степняков на Русскую землю как своих союзников, разоряя родную землю. Настало время соединить силы, двинуться в глубь половецких степей и прогнать врага подальше к морю, чтобы у них никогда не возникала мысль напасть на Русь.
Долго совещались князья, а под конец сказали друг другу: «Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы в землю нашу несут розно и рады, что между нами идут войны. Да отныне объединимся единым сердцем и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей». И на том целовали крест: «Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной». Сказали все: «Да будет против того крест честной и вся земля Русская».
Василько вернулся в Киев в радостном настроении. Теперь князья против врагов будут действовать сообща. Теперь никакой противник не страшен! Вместе с Давыдом и Володарем и при поддержке великого князя он навсегда отобьет охоту польского и венгерского королей нападать на западные русские земли!…
Василько был приглашен на пир, который в честь успешного окончания съезда давал в своем дворце великий князь Святополк. Все были искренне рады тому, что наконец-то закончились споры и распри и наступил на Руси длительный мир. Василько не заметил, как в самый разгар пира тихо удалились Святополк и Давыд. Они уединились в одной из дальних горниц и повели тайный разговор.
– А я говорю, что князь теребовльский Василько метит в великие князья! – тыча перед собой короткими толстыми пальцами, убеждал Давыд Святополка. – Он настойчиво и упорно прокладывает себе дорогу. Смотри сам: не побрезговав союзом с половецким ханом Тугорканом, он идет на Византию. Ты знаешь, какое восхищение было у народа, когда он вернулся с большой добычей! Чтобы показать свою щедрость, бросал разную рухлядь в толпу, а та с диким восторженным ревом хватала на лету, прославляя удачливого князя! А что дальше? Нападает на западные пределы польский король, заметь – очень далеко от его княжества! И как он поступает в этом случае? Собирает свою дружину и идет против него! А потом прогоняет венгров и опустошает их землю…
– Но это очень хорошо! – не выдерживает Святополк. – Насчет Византии ничего не могу сказать, а вот что он пришел к вам с Володарем на помощь против поляков и венгров, это похвально!
– Было бы похвально, если бы не подчинил свои действия одной цели: захватить власть в Киеве!
– Откуда тебе известно? Мне кажется, ты просто наговариваешь на него, князь!
– Он сам об этом объявил на пире во Владимире! Что он соединится с Владимиром Мономахом и против такой силы не устоит никто! И эти слова слышал не только я, слышали все!
Святополк задумался. То, что князья мало с ним считаются и действуют самостоятельно, его уже мало волновало, он к этому привык и считал в порядке вещей. Но если бы кто-то из них попытался покуситься на место великого князя, он стер бы того с лица земли. Ревниво присматривался он к Владимиру Мономаху, который год от года все больше и больше завоевывал любовь народа, думал, что он воспользуется когда-то своим влиянием для свержения его, Святополка, с престола. Мономах своим поведением ослабил эти подозрения, но не уничтожил полностью; в глубине души Святополку казалось, что Мономах подловит удобный случай и использует его в полную силу. И вот теперь выясняется, что между известными и любимыми в народе князьями Мономахом и Васильком установилась тесная связь, а может, даже союз или, что еще хуже, подготовлен заговор. Нет, этого терпеть больше нельзя!
– Если Мономах и Василько объединятся, против них нет на Руси силы, чтобы противостоять! – горячо говорил Давыд.
Это и Святополк понимал. Вся его власть, как великого князя, распространялась только на Киевскую землю да города Туров, Пинск и Слуцк; за границей этих владений его влияние кончалось, там господствовали удельные князья. А вот у Мономаха, а теперь и у Василька под рукой оказывались огромные пространства по обе стороны Днепра! Верно говорит Давыд, нет опаснее этих двух людей!
– Стереть их в порошок! – не выдержал запьяневший Святополк и с ожесточением потер кулак о кулак. – Чтобы духа от них не осталось на земле!
– Мономаха, может, и не удастся убрать, а вот что касается Василька, то это пока по силам…
– Хоть Василька, хоть Мономаха!
– Правильно, великий князь! Поделом будет им понести от тебя заслуженную кару! Но Мономах человек выдержанный, а от Василька можно ждать всего. Шальной человек! Его надо брать первым! Если не схватим Василька, то ни тебе не княжить в Киеве, ни мне – во Владимире!
И тогда послушался Святополк Давыда и дал согласие на расправу с Васильком.
Рано утром 5 ноября 1097 года Василько отправил обоз с инвентарем, закупленным на взятый у ростовщика заем, в Теребовль, а сам поехал помолиться в монастырь Святого Михаила. Помолившись, вернулся на подворье, намереваясь отбыть домой. Вдруг от Святополка прискакал гридень, передал слова великого князя:
– Устраиваю я сегодня вечером свои именины. Почти меня своим посещением, князь!
Немного подумав, ответил Василько:
– Передай великому князю, что не могу остаться еще на день. Получил тревожное известие из дома, как бы не случилось войны.
Не успела осесть пыль, поднятая конем гридня, как прискакал новый гонец от Давыда:
– Не уезжай, князь, не ослушайся брата старшего. А завтра мы вместе поедем в родные края.
Но и на этот раз отказался Василько прибыть в великокняжеский дворец. Узнав об этом, сказал Давыд Святополку:
– Видишь ли – не помнит Василько о тебе, ходя под твоей рукой. Когда же уйдет в свою волость, сам увидишь, займет Туров, Пинск и другие города твои. Тогда помянешь меня. Но позови его теперь, схвати и отдай мне.
Тогда во второй раз послал Святополк гридня к теребовльскому князю:
– Если не хочешь остаться до именин моих, то приди сейчас, поприветствуешь меня и посидим все с Давыдом.
И Василько решил навестить великого князя. Отдав распоряжения, он сел на коня и направился к великокняжескому дворцу. Когда подъезжал, из-за угла шмыгнул к нему незнакомый отрок, остановил посреди улицы и проговорил придушенным голосом:
– Не езди, княже. Хотят тебя схватить!
– Откуда тебе известно? – строго спросил его Василько.
– Случайно услышал, как Давыд отдавал приказание людям своим. Верь мне, князь!
Прикинул в уме Василько. Кто может его схватить? Только что князья целовали крест, говоря: если кто на кого пойдет, то на того будет крест и все мы.
И, подумав так, перекрестился он и сказал:
– Воля Господня да будет!
Святополк встречал его на красном крыльце, шагнул навстречу, трижды поцеловал в щеки.
– Добро пожаловать, князь! Рад, что решил остаться на праздник.
– Не могу задержаться, брат. Я уже и обозу велел идти вперед.
– Ну что ж!… Тогда заходи во дворец, перекусишь на дорожку.
Святополк провел Василько к себе в горницу, усадил за уставленный едой и питьем стол. За ним сидел хмурый Давыд, прятал глаза.
– Посидите здесь, – сказал Святополк, – а я пойду распоряжусь.
После его ухода Василько налил себе и Давыду вина, весело проговорил:
– Воспользуемся гостеприимством хозяина, полакомимся изысканными блюдами! А ты чего хмурый сидишь? С похмелья, что ли, не оклемаешься?
Давыд молча покивал головой, выпил вместе с Василько.
– Вот ведь какие люди рождаются разные, – продолжал теребовльский князь. – Одни напьются в стельку, но утром встают, будто вина в рот не брали. А есть такие, что утром голову от подушки не могут поднять.
Давыд промычал что-то неопределенное. Потом спросил:
– И куда великий князь подевался?
– Наверно, где-нибудь рядом.
– Я пойду за ним, а ты, брат, посиди.
Василько остался один. Он налил себе еще немного вина, выпил, принялся за еду. Вдруг шумно открылась дверь и в горницу вошли три незнакомых дружинника. Василько, не поворачиваясь к ним, спросил:
– Вас великий князь послал? Присаживайтесь к столу, угощайтесь без стеснения.
– Да, нас Святополк прислал, – ответил насмешливо один из вошедших. – Да только по другому поводу!
И, не дав опомниться князю, кинулся на него. Василько резко встал, отшвырнул его к стене, спросил с гневом:
– Ты что, белены объелся? На кого руку поднимаешь? На князя?
– На князя, на князя! – заговорили двое других и схватили Василька за руки.
– Ну, не на того напали! – распаляясь, выкрикнул Василько и расшвырял их, как котят. Но тут же в горницу вломились еще двое, все вместе они заломили князю руки и надели двойные оковы.
– Позовите Святополка! Немедленно позовите! – не унимался Василько.
– А чего его звать? – проговорил один из дружинников, нагло заглядывая князю в лицо. – Мы как раз по его приказу тебя и заковали!
– Не может быть! Не мог Святополк совершить насилие надо мной! Он крест в Любече целовал!
Дружинники удалились, заперев горницу. Василько лежал на полу, скованный по рукам и ногам. Что случилось? Почему над ним совершено такое насилие? В чем он провинился? Был вместе со всеми князьями в Любече, поддержал решения съезда, целовал крест. Ни одного слова противного не сказал ни великому князю, ни другим князьям. Чем он обидел Святополка?
Время тянулось медленно. Слышно было, как за дверью ходили люди, но к нему никто не являлся. Он не знал, что в это время собравшиеся бояре решали его судьбу. Святополк, едва сдерживая волнение, говорил им, что Василько во Владимире на многолюдном пиру открыто заявлял, что объединится с Мономахом и свергнет его, великого князя, с престола. «Как быть, бояре?» – спрашивал он.
Посовещавшись, ответили бояре:
– Тебе, князь, следует заботиться о голове своей. Если правду сказал Давыд, пусть понесет Василько наказание. Но если Давыд сказал неправду, то пусть сам примет месть от Бога и отвечает перед Богом.
С тем же вопросом обратился Святополк и к игуменам – настоятелям монастырей и старшим священникам церквей. Те стали просить за Василька, считая его невиновным. Но Святополк вдруг уперся на своем:
– Верю Давыду. Никогда он меня не обманывал, всегда стоял за правду!
Той же ночью Василька перевезли в небольшой городок Белгород, расположенный в десяти километрах от Киева, завели в небольшую избу. Оставшись один, он огляделся, подкатился к порогу, ногами толкнул дверь. Она была не заперта. Подумал: «Значит, здесь решили освободить». Мысль о скором освобождении никогда не покидала его, потому что никакой вины за собой он не чувствовал.
Почти тут же вошел низкорослый и щуплый торок Берендий, овчар Святополка. Хищно ощерившись, взглянул на него, сел в угол и стал с показательным видом точить нож.
– Что, решил напугать? – насмешливо спросил его Василько. – Напрасно стараешься. Не на того напал!
Следом за ним шумно ввалились еще двое мужчин. Он их хорошо знал. Это были конюхи. Один был в подчинении Святополка, звали его Сновидом Изечевичем. Другой служил Давыду, имя его было Дмитр.
– Вы зачем меня привезли сюда? Скажете наконец?
– Сейчас ответим, – двусмысленно ответил Дмитр. – Мы все тебе скажем.
– Освободите меня. Побаловались и хватит!
– Мы освободим. Мы тебя сейчас так освободим, что свету белому рад не будешь! – вмешался в разговор Сновид Изечевич, постилая на полу ковер.
– Что вы надумали делать со мной? Не забывайте: я – князь! За любое насилие ответите перед великим князем!
– Ответим, ответим, – проговорил Дмитр и незаметно подмигнул торку и Сновиду. Все трое кинулись на скованного Василька и вцепились в него. Началась жаркая борьба. Изловчившись, Василько стряхнул их с себя и, ощерив окровавленные губы, проговорил, тяжело дыша:
– Прочь, холопы! Говорю же вам: наказаны будете за злодеяние!
– Дмитр, скликивай остальных! – приказал Сновид.
Сновид выглянул в дверь, стал звать:
– Эй, кто там! На помощь!
Вбежали еще двое, все набросились на князя, повалили его и стали держать за руки и ноги. Но Василько продолжал сопротивляться, выгибаясь дугой и норовя вывернуться из рук насильников. Тогда Дмитр выкрикнул:
– Тащите доску! Прижмем его к полу!
– Да где же ее взять? – спросил Сновид.
– На печке видел! – проговорил один из прибежавших мужиков. – До чего же сильный, черт!
Достали доску, положили на грудь Василька, по сторонам ее сели оба конюха и придавили так сильно, что хрустнули косточки. Василько громко крикнул от боли и бессилия:
– Что ж вы делаете, проклятые!
Он зажмурился и отвернулся, поэтому не видел, как подошел торок и молниеносным движением ножа вывернул ему глаз. Только перед ним вдруг вспыхнуло ярко-красное пламя и невыносимо острая боль пронзила все тело. Василько испустил долгий истошный крик и потерял сознание. Торок тотчас вынул второй глаз, показал его присутствующим:
– Хотите, вам прилажу еще одни зенки?
Все шарахнулись от него, пятясь, удалились из избы. Торок хмыкнул, отер окровавленный нож о свою рубашку, не спеша подошел к двери, крикнул:
– Эй, вы! Уберите его наконец!
Дмитр и Сновид завернули бесчувственного Василько в окровавленный ковер, взвалили на телегу и поехали по дороге на Владимир. К вечеру прибыли в небольшой городок Звиждень.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 60 | Нарушение авторских прав