|
Читайте также: |
of conomics 82 (November 1968): pp. 639--656; и там же "A Note on the History
of Perfect Competition", Journal of Political conomy 75 (August 1967): pp.
395--399]. Важнее всего, что более простые модели вообще не учитывают
конкуренцию, создаваемую новыми продуктами, новыми методами производства и
новыми формами организации. Йозеф Шумпетер был ведущим защитником той точки
зрения, что эти формы конкуренции гораздо важнее, чем те, которые
закладываются в статические модели. [Йозеф Шумпетер был убежден, что
враждебность интеллектуалов и средних классов к капитализму, порожденная,
отчасти, как раз успехами капитализма, приведет к социализму. Разрыв, ставший
столь явным сорок лет спустя, между экономическими достижениями Запада и
слабостью восточно-европейских систем хозяйства, претендующих на то, что они и
есть социализм, свидетельствует, что путь к новому экономическому порядку
будет более длительным и извилистым, чем предполагал Шумпетер. См.:
Capitalism, Socialism and Democracy (New York: Harper, 1942).]
2. Эмпирические данные о влиянии малочисленности фирм на прибыли (а значит,
и на цены) свидетельствуют, что на олигополистических рынках прибыли настолько
близки к прибылям в отраслях со многими фирмами, что эти две ситуации почти не
различимы. [Эмпирические свидетельства о влиянии олигополий на прибыль
покоятся отчасти на серии корреляций между средним уровнем отраслевых прибылей
и уровнями отраслевой концентрации производства. Леонард Вейсс изучил сорок
исследований такого рода плюс шесть других, изучавших прибыли одиночных фирм,
в работе: "The Concentration-Profits Relationship and Antitrust", in
Industrial Concentration: The New Learning, H. G. Goldschmid, H. M. Mann, and
J. F. Weston, eds. (Boston: Little, Brown & Co., 1974), pp. 204--217. He все
исследования выявили такую корреляцию, а обнаруженные были обычно
статистически слабыми, свидетельствуя о том, что различия в прибыльности были
намного слабее, чем можно было бы ожидать от монополии. Критику ряда ведущих
исследований о концентрации производства и уровне прибыльности, и
воспроизведение ряда работ, не обнаруживших значительной корреляции, см., Yale
Brozen, "The Antitrust Task Force Deconcentration Recommendation", Journal of
Law and conomics 13 (October 1970): pp. 279--292.] Истолкование
статистических данных было усложнено в последние годы из-за результатов
исследования отношений между прибыльностью фирмы и ее весом на рынке.
[Подавляющее большинство статистических исследований было посвящено поиску
связей между уровнем отраслевой концентрации и прибыльностью. Статистика бюро
цензов не содержала данных о рыночном весе отдельных фирм. Такого рода
информацию можно было взять только из данных, поставляемых фирмами в
Кембриджский институт стратегического планирования, штат Массачусетс, а также
из данных, собираемых Федеральной комиссией по торговле в рамках программы
"Направление бизнеса". Обнаружено, что при одновременном подсчете
коэффициентов регрессии уровней прибыльности по рыночной доле и по уровню
концентрации рыночная доля оказывается значимым параметром, а уровень
концентрации -- нет, что служит "корректной проверкой гипотезы, что высокий
уровень концентрации просто отражает высокую рыночную долю, имеющую тот же
источник, что и высокая прибыльность... В рыночной доле находит выражение
экономия на масштабе, лучшее качество продуктов или лучшее качество
управления. По крайней мере в случае ведущих фирм этот показатель должен также
показывать способность отраслей с высоким уровнем концентрации действовать по
сговору". (Weiss, "Concentration -- Profits Relationship and Antitrust", pp.
225--226) Более ранние исследования, базировавшиеся на доступных тогда данных,
позволили Вейссу утверждать (на с. 226), что они свидетельствуют об остаточных
эффектах концентрации.] Эти исследования показали, что прибыли фирм, владеющих
любой заранее заданной долей рынка, мало зависят от уровня концентрации в
данной отрасли. [Michael Gort, "Concentration and Profit Rates: New vidence
on an Old Issue", xplorations in conomic Research 3 (Winter 1976): p. 1;
Harold Demsetz, "Two Systems of Belief about Monopoly", Industrial
Concentration, pp. 177--178. Работы, проведенные в Институте стратегического
планирования, обобщены у Bradley Т. Gale and Ben S. Branch, "Concentration vs.
Market Share: Which Determines Performance and Why Does it Matter?" Antitrust
Bulletin 27 (Spring 1982): p. 83. Среди собранных Федеральной комиссией по
торговле работ, использующих данные о направлении бизнеса, можно отметить
следующие: David J. Ravenscraft, "Structure-Profit Relationships at the Line
of Business and Industry Level", Federal Trade Commission, July 1981, Review
of conomics and Statistics 65 (February 1983): pp. 22--31; Stephen Martin,
"Market, Firm and conomic Performance: An mpirical Analysis" (July 1981);
Leonard W. Weiss and George Pascoe, "Some arly Results on the
Concentration-Profits Relationship from the FTC's Line of Business Data",
Federal Trade Commission. September 1981.]
3. По чисто арифметическим причинам связь величины прибыли с рыночным весом
фирмы может иметь причиной либо корреляцию между более высокими ценами и
большим объемом продаж (что прямо противоречит основным экономическим
принципам, по крайней мере, если в ценах учтены различия в качестве
продукции), либо сочетание более низких издержек и большего объема продаж.
[Гейл и Бренч обнаружили, что влияние показателя рыночной доли на прибыли
можно было соотнести с более низкими издержками, и что более низкий уровень
издержек скорее предшествовал овладению большей долей рынка, чем был
результатом этого. См. "Concentration vs Market Share", pp. 94--95. Вместо
того чтобы полагаться на предположение, что если покупатели будут думать, что
цены в некоей фирме, скорректированные с учетом качества продуктов, выше, чем
у других фирм, то они не станут приобретать ее продуктов в большем количестве,
Гейл и Бренч сравнили цены непосредственно, но учли, на основе информации
фирм-клиентов, воспринимаемые покупателями различия в качестве.] Новые факты
относительно рыночного веса, похоже, указывают на то, что большие корпорации
усвоили, что надежнейший путь к более чем средним прибылям лежит через более
низкие, чем у конкурентов издержки, а значит, и цены, по которым конкурентам
придется продавать, чтобы остаться в бизнесе. Модели конкуренции
предсказывают, что цены равны издержкам фирм с наибольшими издержками,
производство которых необходимо для рынка; значит, в терминах статистических
средних олигополии вполне конкурентны. Этот вывод оставляет открытой
возможность, что отдельные отрасли с немногими фирмами могут вести себя и
неконкурентно, но тот же вывод возможен и относительно отраслей со многими
фирмами.
4. Гипотеза, согласно которой большие фирмы используют преимущества
монопольных возможностей для того, чтобы энергично избавиться от конкуренции,
или что они транжирят свои экономические возможности на необязательные
издержки по делегированию полномочий -- теряет значительную часть своей
убедительности в свете того факта, что в рамках отрасли прибыли больших фирм
больше, чем прибыли малых фирм. Большая иерархия влечет большие издержки на
делегирование полномочий, чем малая, но если большая иерархия обеспечивает
также большую экономичность и более низкие общие издержки, значит, она
экономически эффективнее, чем малая.
Видимо, Джорджу Д. Стиглеру принадлежит самый популярный аргумент в пользу
гипотезы о важности олигополий [George A. Stigler, "A Theory of Oligopoly",
Journal of Political conomy 72 (February 1964), chap. 5 in The Organization
of Industry (Homewood, Ill.: Richard D. Irwin, 1968)]. Стиглер рассуждает
следующим образом. Монопольные цены максимизируют прибыли продавцов, а значит,
у продавцов есть стимулы вступить в сговор между собой, но сговору
препятствует то, что рост продаж при ценах чуть более низких, чем монопольные,
очень прибылен, так что некоторые продавцы будут в нарушение условий сговора
осуществлять такого рода продажи, если над ними не будет довлеть страх
разоблачения. Затем Стиглер анализирует проблему выявления конкурентов,
продающих по более низким ценам, на основании данных о переходе к нему
клиентов, о неспособности переманить обратно его клиентов и о привлечении к
нему новых клиентов. Он заключает, что малочисленность конкурентов сокращает
возможности тайно нарушать условия сговора.
Теория Стиглера имела целью объяснить новые данные о том, что уровень
прибыльности фирм в отраслях с немногими фирмами превышает соответствующие
показатели фирм в отраслях со многими фирмами. Более последние данные о
распределении рынка изменили представление о реальности, поскольку оказалось,
что прибыльность фирм в отраслях с высокой концентрацией производства не
превосходит прибыльность фирм такого же размера в отраслях со многими
участниками. Но теория объясняет новые факты так же хорошо, как она объясняла
старые: фирма с большой долей рынка и более низкими, чем у соперников
издержками может заключить, что для нее неприемлем риск размывания своей доли
рынка, возникающий когда любое мошенничество остается не выявленным. Тогда она
может решить (как это сделала "Стандард Ойл"), что благоразумнее назначать
цены на уровне издержек ее соперников или (если она намерена увеличить свою
долю рынка) ниже уровня их издержек. [Стиглер стал писать "A Theory of
Oligopoly" под влиянием заинтригованности антитрестовским заговором и
аномальным поведением фирм в отрасли, производящей электротехническое
оборудование. Примерно в 1968 году он пришел к выводу, что законы по
деконцентрации олигополистических отраслей крайне нежелательны, и в 1969 году,
выступая с показаниями перед Специальным подкомитетом по малому бизнесу палаты
представителей, он заявил: "Меня беспокоит тот факт, что в отраслях, где мы
имеем существенную экономию на масштабах производства, деконцентрация приведет
к дополнительному бремени для всех. Там, где такого рода экономия невелика,
частные конкуренты склонны проникать на новые рынки и устранять тем самым
(избыточные) прибыли". Стиглера цитирует Brozen, Concentration, Mergers, and
Public Policy, pp. 391--392. Об изменении его взглядов рассказано там же, а
также у Ричарда Познера в Industrial Concentration, p. 414.] На самом деле
поведение ведущих фирм неодинаково в различных отраслях; но исследования
зависимости между прибылями, долей рынка и концентрацией производства в разных
отраслях показали, что, как правило, цены назначаются в соответствии с уровнем
издержек у конкурентов и отклонения от такого подхода достаточно редки.
Некоторые считали, что для объяснения более высоких прибылей в отраслях с
высокой концентрацией производства Стиглеру было необязательно предполагать
наличие явного сговора. Отталкиваясь от теории о связанности стратегии
ценообразования (interdependent pricing theory), они утверждали, что в
отрасли, где фирмы не могут повысить объем продаж за счет сокращения цен
(поскольку другие продавцы немедленно снизят в ответ свои цены), цены будут в
целом несколько выше конкурентного уровня -- может быть, ненамного, но в любом
случае объяснению подлежат небольшие различия.
Одним из следствий теории о связанности стратегии ценообразования является
утверждение, что на рынках с высокой концентрацией производства фирмы
реагируют на сокращение спроса снижением выпуска, а не цен, поскольку
предвидят, что вслед за ними конкуренты также снизят цены, и в результате
объем продаж не увеличится. Точно также на рост спроса они ответят увеличением
не цен, но производства, поскольку им грозят серьезные убытки, если вслед за
таким увеличением цен конкуренты немедленно не увеличат свои цены.
Соответствующие факты были тщательно исследованы Филипом Каганом, работа
которого финансировалась Национальным бюро экономических исследований. Он
пришел к выводу, что в отраслях с высокой и с низкой концентрацией
производства реакция на изменения спроса одинакова, поскольку и там и там
первая реакция фирм на такие изменения заключается в изменении объемов запасов
и производства, а уж только потом они прибегают к изменению цен [Senate
Committee on the Judiciary, Subcommittee on Antitrust, Monopoly and Business
Rights. "Prepared Statement of Philip Cagan", Mergers and conomic
Concentration, pt. 1, 96th Cong., 1st sess., 25 April 1979, pp. 474--475],
Другой вывод из теории о связанности стратегии ценообразования тот, что в
отраслях с высокой концентрацией производства изменения цен происходят реже,
но эмпирические факты опять-таки свидетельствуют, что частоты изменений цен в
отраслях с концентрированным и малоконцентрированным производством различаются
незначительно [P. David Quails, "Market Structure and Price-Cost Margin
Flexibility in American Manufacturing, 1958--1970", FTC Working Papers N 1
(March 1977); and "Market Structure and Price Behavior in U.S. Manufacturing,
1972--1976", FTC Working Papers N 6 (March 1977)].
Из работы Кагана следует, что стратегия ценообразования резко различна в
отраслях с формальными, организованными рынками и в большинстве других
отраслей, но таких различий гораздо меньше между отраслями с большим и с малым
числом фирм. Существует фундаментальное различие между потоками информации на
организованных рынках, где изменения спроса отражаются в непрерывном изменении
официальных цен, и на неформальных рынках, где (за исключением горнодобывающей
и сельскохозяйственной промышленности) почти все фирмы вовлечены в продажу
своих продуктов. На неформальных рынках фирмы обычно узнают об изменении
спроса по увеличению (или уменьшению) продаж или заказов и по уменьшению (или
увеличению) складских запасов -- и эта информация обычно двойственна,
поскольку не исключена возможность, что изменения наступили под действием не
ценовых, а других конкурентных факторов. Прежде чем принимать собственные
решения об изменении цен в ответ на сведения об изменении цен у конкурентов,
приходится оценивать, в какой степени эти изменения соответствуют состоянию
рыночного спроса. В отсутствии однозначного ценового индекса спроса фирмы на
неформальных рынках реагируют на изменения объемов продаж и складских запасов
следующим образом:
сначала изменяют объем своего производства и запасов; затем начинают
эксперименты с увеличением (уменьшением) объема продаж и ограниченным или
временным сокращением цен, с изменением тактики рекламирования и другими
тактическими ходами, и только когда ситуация со спросом делается вполне ясной,
осуществляются общие изменения уровня цен. Вышеотмеченные факты
свидетельствуют, что продавцы на малоконцентрированных рынках обычно реагируют
на неопределенность неформальных рынков примерно так же, как продавцы на
высококонцентрированных рынках -- то есть сначала изменяют объем производства,
затем запасов, а уж только потом -- цены.
Эконометрический подход к вопросам монополии поднимает также проблему
бухгалтерского учета инноваций. Здесь есть две принципиальные трудности. В
экономической теории расходы на инновации рассматриваются как капитальные
вложения. При подсчете прибылей фирмам следует вычитать из доходов отчисления
на амортизацию по уже инвестированным в инновацию средствам, а не текущие
инновационные расходы. В практике бухгалтерского учета, однако, расходы на
инновации не капитализируются, а учитываются сразу как текущие расходы, и
фирмы даже не пытаются оценить разумную величину амортизационных отчислений --
а ведь никаких других данных в распоряжении экономистов нет.
Другая трудность в том, что успешные инновации ведут к возникновению временной
монополии, которая длится пока либо соперники не сумеют скопировать новшество,
либо не истечет срок патента. На деле никто не оспаривает необходимости
вознаграждать инновации из прибыли от такой временной монополии. Но как для
фирмы, так и для отрасли трудно определить, какая часть прибыли может быть
отнесена на счет инноваций. Многие предприятия получают часть доходов от
продажи хорошо известных продуктов, а часть -- от внедрения инноваций.
Соединение на одном предприятии нового и традиционного производств и услуг
затрудняет отнесение прибыли на счет инноваций. Отчасти трудность порождается
невозможностью разделения совместных доходов и издержек, а отчасти
инерционностью процессов: часть сегодняшних прибылей может быть следствием
прошлых инноваций. Таким образом, нет ясного способа разделить прибыли от
продажи знакомых продуктов, может быть, даже по завышенным ценам, и прибыли от
инноваций. Мы также не можем стандартизировать отраслевые данные так, чтобы
исключить доходы от инноваций. В результате, чтобы сделать осмысленными
широкие межотраслевые сравнения прибылей в отраслях с высококонцентрированным
и с малоконцентрированным производством или между фирмами с высоким и с малым
рыночным весом, нам приходится принимать в высшей степени сомнительное
предположение, что в среднем фирмы могут обеспечить себе большую долю рынка,
будучи при этом не более инновационными, чем другие. [Различие между ставкой
дохода в бухучете и аналитической ставкой дохода всегда порождало сомнение в
экономической осмысленности изучения отношений между прибыльностью -- рыночной
долей -- уровнем концентрации, в которых использовались данные бухучета. В
одном исследовании был сделан вывод, что "вера в то, что эти различия
достаточно невелики и позволяют с пользой опираться на бухгалтерские данные
для аналитических целей, не имеет другого основания, кроме благих надежд".
Franklin М. Fisher and John J. McGowan. "On the Misuse of Accounting Rates of
Return to Infer Monopoly Profits", American conomic Review 73 (March 1983):
pp. 82--97.]
Следует припомнить, что отрасли с малым числом фирм представляют собой
сравнительно малые сегменты большой экономической системы и что рассмотренные
в предыдущих главах тенденции сдвигают нас в более конкурентный мир. К числу
этих тенденций относятся процессы урбанизации и совершенствования транспорта,
которые уже ликвидировали многие местные, региональные и даже общенациональные
монополии, а также рост свободного остатка доходов (то есть доходов после
удовлетворения всех первоочередных нужд), который делает межотраслевую
конкуренцию более важной. Урбанизация, совершенствование транспорта и рост
национального дохода совместно привели к увеличению размеров и сложности
рынков, а в результате рыночные позиции все труднее защищать от натиска
специализированных конкурентов. Такие организационные изменения, как появление
торговцев массовыми товарами и диверсификация производителей облегчили
новичкам вход на рынок и ограничили способность продавцов эксплуатировать уже
завоеванные рыночные позиции. Возросшее предложение продуктов, произведенных
за рубежом, в странах с совершенно иной структурой издержек также обостряет
конкуренцию. Во многих отраслях важнейшей тенденцией было систематическое
использование инноваций как орудия конкуренции. Вполне ясно, что события
1880--1914 годов не сделали монополистической экономику Америки. Судя по
результатам межотраслевых исследований, отраслевая средняя намного ближе к
конкурентному полюсу шкалы, чем к олигополистическому, так что даже
отсутствует какое бы то ни было отклонение этой средней от конкурентного
полюса шкалы. Не похоже, чтобы в результате событий 1880--1914 годов,
приведших, правда, к сокращению числа фирм в некоторых отраслях, западная
промышленность в целом стала менее конкурентной, чем до этого -- если только
мы учтем действие других тенденций, которые вели к обострению конкуренции.
Важность малых предприятий
Мы настолько привыкли думать, что западная экономика в целом, а в особенности
экономика Америки подчинена большим предприятиям, что может удивить вопрос:
почему большую часть американского хозяйства составляют относительно малые
предприятия?
Простой ответ в том, что принадлежащие публике промышленные корпорации сами по
себе ориентированы на использование высокотехнологичных, капиталоемких и
трудосберегающих методов производства. Подход оказался вполне успешным:
большая часть рабочей силы занята за пределами обрабатывающей промышленности.
Долгосрочный упадок промышленного сектора был перекрыт ростом третичного --
сектора услуг. В июне 1984-го года в обрабатывающей промышленности Америки
было занято только 19,8% работников, а большая часть остальных -- в сфере
обслуживания. Крупнейшие и самые удачливые промышленные корпорации также и
капиталоемки. Двести крупнейших фирм, совместно создающих 43% добавленной
стоимости, дают работу только 31% занятых в обрабатывающей промышленности.
Другими словами, только 6% работников в Америке занято на предприятиях двухсот
крупнейших -- если мерить размер величиной активов -- корпораций
обрабатывающей промышленности. В хозяйстве США действуют двенадцать миллионов
товариществ и предприятий индивидуальной собственности; индивидуальных
собственников и партнеров-совладельцев почти вдвое больше, чем наемных
работников в гигантских корпорациях.
Большие промышленные корпораций, будучи капиталоемкими, организуют большую
долю капитальных, но не трудовых ресурсов. Но ведь если судить по социальной
значимости, по трудности организации и по доле в производстве, трудовые
ресурсы намного важнее. Марксисты утверждают, что вся ценность создается
только трудом. Для наших рассуждений не важно, вменять ли труду 100%
произведенного при капитализме дохода, 70% или 75%; в любом случае
хозяйственные предприятия в первую очередь поглощены организацией процесса
труда, и гигантские корпорации здесь далеко не самые главные.
Большие корпорации существуют, конечно, и за пределами обрабатывающей
промышленности -- в банковском и страховом деле, в розничной торговле и
горнодобывающей промышленности, на транспорте, в системах связи и в сфере
коммунального обслуживания. Но среди них лишь немногие могут быть сопоставлены
с корпорациями обрабатывающей промышленности по числу работников или по
величине активов. Западные предприятия очень разнообразны по размерам -- от
очень маленьких до очень больших. Если судить по тому, где осуществляется
большая часть работы по производству и сбыту продуктов и услуг, то
представление о господстве крупных, корпораций в экономике Запада -- просто
ошибка. Большие предприятия приспособлены для работы в обрабатывающей
промышленности, на транспорте и в сфере коммунальных услуг, где операции
становятся экономичными только при таком размахе, что любое предприятие в этих
отраслях не может не быть крупным. Но все эти виды деятельности составляют не
более четверти всей хозяйственной активности.
Заключение
Особенно уместны два вывода. Во-первых, эксперименты почти всегда лучше всего
осуществлять с наименьшим, по возможности, размахом, чтобы подтвердить или
опровергнуть идею; и экспериментирование настолько пронизало экономическую
жизнь Запада, что большая часть хозяйственной деятельности не может не
осуществляться в небольшом масштабе. Следует помнить, что рост предполагает
изменение и приспособление и что значительная часть всей адаптивной
деятельности осуществляется через создание новых предприятий, которые, по
крайней мере в самом начале, бывают небольшими.
Во-вторых, фундаментальной характеристикой западной экономики была
децентрализация -- децентрализация власти и ответственности, а также
ограничение роли управленческих иерархий теми ситуациями, где они явно
выгодны. Сопротивление наращиванию издержек от делегирования полномочий не
есть свойство только тех организаций, которые оказываются непосредственно в
ведении правительственных планирующих и управляющих агентств; это
сопротивление сказывается на всех уровнях экономики. Господствует подход, что
нужно следить за балансом издержек и преимуществ иерархий. Из того факта, что
в западных хозяйствах распространение получили сравнительно небольшие
организации, следует, что преимущества иерархий перевешивают издержки
сравнительно редко. Мощь тенденции к децентрализации постоянно недооценивают,
если судить по обилию пророчеств о том, что, в конце концов, западная
экономика окажется в руках нескольких капиталистов; эти пророчества звучат уже
более ста лет, но до сих пор ничего такого не произошло.
10. Выводы и сравнения
Знание источников западного богатства может помочь нам понять, какого рода
экономическая, государственная и социальная политика способна обеспечить
продолжение экономического роста Запада, какого рода политика может
способствовать росту менее развитых стран и какая политика может прекратить
рост и привести к упадку. В этой главе мы можем исследовать всего лишь
отдельные аспекты тенденций, которые способны так или иначе оказать
воздействие на рост.
В первых трех разделах этой главы мы обсуждаем отношения между политикой и
экономикой, предполагая, что государство заинтересовано в таком употреблении
своей монополии на насилие, которое бы максимизировало богатство, извлекаемое
им из экономической сферы. Возможны различные суждения о вероятности того, что
политическая власть будет действовать в собственных же интересах, но, даже
предполагая, что именно так она и будет действовать, есть основания усомниться
в совместимости экспериментального метода, использованного Западом для
обеспечения роста благосостояния людей, с новым господством политики над
заново интегрированными сферами политической и экономической жизни. В
четвертом разделе разбираются причины, по которым в западных экономических
системах предприятия чаще принадлежат индивидуальным инвесторам, чем служащим
этих предприятий.
В пятом разделе мы коротко обсуждаем проблему экономического сопоставления
разных стран, а в шестом -- некоторые альтернативные варианты политики,
возникающие перед развивающимися странами, которые пытаются скопировать
западные достижения.
Читатель почувствует, что мы поднимаем ряд важных социальных, моральных и
политических вопросов, даже не пытаясь разрешить их. Поэтому необходимо
пояснение.
В центре нашего внимания был единственный вопрос, важность которого признают
многие: как повысить материальное благосостояние людей, измеряемое наличием у
большинства людей возможности выбирать и формировать качество своей
собственной жизни. В абсолютных терминах успех Запада в достижении этой цели
до сих пор весьма скромен, но он одновременно грандиозен по сравнению с
нынешними или прежними достижениями других обществ. Как Западу удалось стать
иным, чем другие общества, чтобы достичь сравнительно высокого уровня
материального благосостояния? По большей части это не возбуждало серьезных
вопросов о ценности социальной справедливости, равенства и заботы об
окружающей среде -- просто потому, что все это не много значило для жизни
обществ в прошлом, когда Запад постепенно становился иным, чем другие. Не было
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 39 | Нарушение авторских прав