Ингеборг: Дорога менестреля 5 страница

Звёздочка оступилась, брякнув подковой о камень, и я чуть не вылетела из седла. Воспоминания иногда приходят очень некстати. Передо мной смутно маячила спина Кариса. Я снова задумалась: знает он или нет? Если подумать - не знать он не может, ведь в нём та же кровь, вот только я ни разу не замечала, чтобы он пользовался 'вторым видением'.

Но, после той истории, Карис вёл себя так, словно появление средь бела дня волка с ниткой бус в зубах - самое обычное дело. Я тоже пыталась не напоминать о случившемся.

Всё, хватит, - я встряхнула головой, - а то в следующий раз могу и шею свернуть. Что было, то прошло.

День прошёл спокойно, коней мы старались не загонять и только иногда, чтобы поразмяться, пускали их в галоп. Два раза останавливались на привал. Надо признать, Карис и здесь оказался на высоте, ловко и умело собрав нам еду: дорожные хлебцы, вяленое мясо, переложенное для сохранности крапивными листьями, не забыл даже травяную заправку для похлёбки. И сытно, и долго возиться не надо.

На ночёвку мы устроились под раскидистым дубом. Карис начертил защитный круг и привесил лошадям обереги. Я, со своей стороны, тихонько воспользовалась 'вторым видением', чтобы осмотреть окрестности, но ничего подозрительного не обнаружила.

После целого дня в седле я думала, что усну, как только окажусь на земле, но не тут-то было: всё тело болело, да ещё душу разбередили воспоминания. Наверное, поэтому, долгожданный сон обернулся кошмаром, и я проснулась от собственного вопля, с бешено колотящимся сердцем.

Рядом сразу же оказался встревоженный Карис.

- Малышка, что случилось?

Я молча обхватила его за шею. Карис всё понял, сгрёб меня в охапку вместе с одеялом и перенёс к себе. Теnbsp;перь, пригревшись рядом с ним, я заснула очень быстро, и никакие кошмары меня больше не посещали.

Разбудил меня чрезвычайно нахальный солнечный лучик, отыскавший щёлочку в густой кроне и расположившийся прямо у меня на носу. Я с трудом разлепила глаза. Судя по всему, время вот-вот перевалит за полдень!

Карис всё ещё спал: и немудрено - сутки верхом да вдобавок полночи провозился со мной. Гораздо удивительней было то, как ему вообще удалось уснуть, поскольку его левая рука служила мне подушкой и наверняка затекла.

Я ужом выскользнула из-под одеяла, навестила кустики и отправилась к ручейку - умыться и набрать воды для похлёбки. Пока закипала вода, я успела причесаться, а потом осталось только отправить в бурлящий котелок мясо и заправку. Поплывшие по поляне аппетитные запахи вскоре разбудили Кариса. Не найдя меня рядом, он вскинулся спросонок, но, оглядевшись, вздохнул с облегчением. Я заканчивала последние приготовления к завтраку-обеду.

- Карис, куда ты хлеб сунул?

- Где-то сбоку, в полотенце завёрнут. Сестрёнка, как ты?

- В порядке, не волнуйся. Иди есть, уже готово.

После быстрой трапезы, помыв и убрав посуду в мешок, я осторожно поинтересовалась:

- И куда мы теперь?

- Пока что, как можно дальше от наших мест. Кстати, давай не будем терять время зря. И так проспали.

- Хорошо, - при необходимости я умела подчиняться беспрекословно. А путешествие - как раз такой случай.

Тело, отвыкшее от верховой езды, весьма ощутимо негодовало, обещая в будущем серьезные неприятности, так что Карису пришлось опять подсаживать меня в седло.

Дорога была достаточно широкой, позволяя ехать рядом. Я направила Звёздочку поближе к Бурану.

- Карис...

- Да?

- Спасибо.

- Если помнишь, это уже не первый раз, когда мне пришлось тебя убаюкивать.

- Да уж. Тогда мне было шесть.

- Я сам чуть не умер, когда ты закричала, подумал, что тебя кто-нибудь укусил, а ты тряслась и ничего сказать не могла.

- Зато потом...

-...когда заговорила, полчаса расписывала какое-то чудовище, которое за тобой гонялось.

-...а ты пообещал, что если оно появится снова, ты его поймаешь, оторвёшь хвост и выбросишь в окно.

- И оно больше не приходило?

- Нет, конечно. Тебя испугалось.

Мы дружно рассмеялись.

До следующего привала я еле дотянула. Конечно, верхом мне было не впервой, но похвастаться особым умением я тоже не могла. (Да и путешествовать нам раньше приходилось, в основном, в фургоне).

Так что, весь мой опыт верховой езды ограничивался короткими, чтобы не застоялась, прогулками на Звёздочке.

Карису с этим повезло больше: его частенько брал с собой младший брат графа эн-Талле - сет Навел. Вернее, не столько он, сколько его сын - Эллент. Они с Карисом были ровесниками, и, как ни странно это звучит, друзьями.

В отличие от брата, не позволявшего своей единственной дочери якшаться с простолюдинами, сет Навел относился к Карису по-доброму и не имел ничего против дружбы сына с племянником корчмарки.

Впрочем, его снисходительность во многом объяснялась благодарностью: ведь Карис спас Элленту жизнь. Сет Навел долгое время служил в княжеской дружине, потом овдовел и вернулся на родину вместе с сыном. Однажды, во время прогулки, Лен, ещё плохо зная здешние места, свернул не на ту тропу и угодил прямиком в давно заброшенную ловчую яму, чудом не напоровшись на кол.

На его счастье, неподалёку оказался Карис, отправленный с утра пораньше за хворостом. Он не только вытянул Лена из ямы, но и притащил его домой на собственной спине, подняв в деревне изрядный переполох.

Надо признать, их дружба оказалась на удивление крепкой и очень плодотворной по части разных проделок и каверз. Однако, благодаря этому Карис получил возможность учиться верховой езде и обращению с оружием. Причём, через некоторое время он даже превзошёл Лена. Как сказал однажды сет Навел: 'Этот парень родился с клинком в руке'.

Увы, всё хорошее рано или поздно заканчивается. В восемнадцать лет, Лен вместо того, чтобы пойти по стопам отца и вступить в дружину, решил осуществить заветную мечту и подался в столицу - набираться ума в Раттейской академии.

Дома с тех пор он появлялся очень редко - раз в шесть месяцев, и ненадолго. А когда, три года спустя, умер сет Навел, и вовсе приезжать перестал.

С тех пор Карис, как мне казалось, верховой ездой почти не занимался. Но, похоже, я ошиблась - судя по всему, он ездил достаточно, чтобы сохранить навыки.

В отличие от него, я уже успела тихо возненавидеть ни в чём не повинную Звёздочку, потому что превратилась в кисель. Все косточки и мышцы в моём измученном теле вопили в полный голос, умоляя немедленно прекратить эту пытку.

Когда мы остановились, я еле сползла с седла и плюхнулась на землю, не отходя от Звёздочки. Карис, глянув на моё перекошенное лицо, пробормотал что-то себе под нос, и вскоре я уже сидела на его одеяле, укутанная сверху своим, с миской и ложкой в руках. После горячей похлёбки стало немного легче, но стоило подумать о сне, как по спине забегали мурашки - ещё один кошмар я не перенесу!

Я отставила в сторону пустую миску, и, выпутавшись из своего одеяла, осторожно откинулась на спину. Взгляд рассеянно устремился в темнеющее небо, на котором уже кое-где остро сверкали первые звёзды. Я тихонько зевнула и попробовала перекатиться на бок (я так обычно сплю), но тут же застонала - от шеи до поясницы прокатилась волна боли.

Карис, только что закончивший возиться с посудой, (знаю, что не мужское дело, но встать мне не под силу, хоть убейте) подошёл почти неслышно и опустился рядом на колени.

- Что, совсем плохо?

Я только молча кивнула в ответ.

- Повернуться сможешь? - снова спросил Карис.

- Попробую. А зачем?

- Сейчас узнаешь, - он явно что-то задумал.

Я кое-как перевалилась на живот и опустила голову на сложенные руки:

- Изверг, - голос прозвучал глуховато.

- Как нехорошо, - Карис издал короткий смешок. - Посмотрим, что ты скажешь через полчаса.

- Обругаю последними словами, если не перестанешь меня мучить.

- Я ещё и не начинал, - брат осторожно убрал с моей спины косу и неожиданно вытянул подол рубашки из-под штанов (в дорогу я оделась по-мужски, хоть это и не принято. Зато удобно).

Я вздрогнула. Вечер выдался прохладным, как раз подул ветерок, и почти сразу же мне на плечи опустились тёплые ладони. Карис оказался прав: полчаса спустя я опять превратилась в кисель, но на этот раз от удовольствия. Мне стоило больших, нет, огромных усилий, не размурлыкаться на всю округу.

- Лучше? - Карис слегка отстранился.

- Угу-м, - томно выдохнула я.

- Тогда подвинься. Спать хочется - сил нет.

Я приподнялась на локте.

- Ты же напротив спишь, разве нет?

- Спал, - поправил Карис. - Но тебя нельзя оставлять одну.

- Почему это? Я тебя не приглашала.

- Ну, я же не могу выдернуть из-под тебя моё одеяло, - в голосе брата явственно прозвучали ехидные нотки. - Так что двигайся. К тому же, мне так и не выпало случая оторвать хвост твоему чудовищу. Вдруг оно сегодня решит навестить старую знакомую.

Я прыснула и отодвинулась. Всё-таки вдвоём было гораздо уютнее, так что через несколько минут я уже устраивалась под боком у брата. Если уж он обо мне так заботится, то жену - на руках носить будет. И неудивительно, что последней связной мыслью, мелькнувшей в моей голове перед тем, как я уснула, была: 'О Богиня, как же повезёт моей будущей невестке!'

Глава VI

К Светлену - первому крупному городу на нашем пути, мы подъехали на рассвете.

- Кто такие, куда едете? - старшина городской стражи с трудом удержался от зевка, видно, за всю ночь так и не удалось подремать в караулке.

- Артисты, поссорились с хозяином, ищем новую труппу.

Стражники заметно оживились.

- И чем, парень, занимаешься?

- Менестрель и метатель ножей Карис Лиат к вашим услугам, почтенные.

Я удивилась, но благоразумно промолчала: все правильно - для новой жизни нужно новое имя. Папа был бы доволен.

В глазах старшины мелькнул огонёк интереса.

- Так, так, а во что бросаешь?

'Да, кажется, мы наткнулись на любителя поиграть чем-нибудь острым. Попробую это использовать', - я направила Звёздочку вперёд, мило улыбаясь:

- Не во что, а в кого. В меня.

Во взглядах мужчин отразился вполне понятный интерес, смешанный с неодобрением. На лицах так и читалось: 'да где ж это видано, чтобы девка в мужской одежде, да ещё и верхом ездила. Ладно, там благородные, у них всё не по-людски. А тут...'.

Я усмехнулась про себя, а вслух спросила:

- Не могли бы вы посоветовать приличный недорогой постоялый двор? Я вижу, вы человек солидный, уважаемый, обманывать не станете.

Польщённый старшина горделиво приосанился и, сосредоточенно почесав в затылке, сообщил:

- Две улицы прямо, потом завертайте направо, третий дом по левой стороне. Называется 'Цветущая Яблоня'. Хозяйка - Далия Гари.

- Благодарю, - я снова улыбнулась и направила Звёздочку в ворота. Карис тронулся за мной, но старшина его остановил:

- Парень, погоди. Говоришь, что менестрель, а волосы-то стриженые. (1) Беглый, что ли?

Карис заговорщицки подмигнул стражникам:

- Подружка приревновала. Вымотала до полусмерти, а когда уснул, ножницами отхватила. Хорошо ещё - волосы, могла бы кое-что другое.

На лицах парней разом появились понимающие ухмылки, а старшина искоса глянул на меня:

- Она, что ли?

- Нет, это моя сестра. Спасибо за совет. Заглядывайте на огонёк. Поговорим, - во взгляде Кариса промелькнула хитринка, - ножички покидаем.

- Ладно, проезжай.

- Дара, постой.

Я придержала Звёздочку.

- Братик, я всё помню: не зевать по сторонам, не говорить лишнего, деньги держать в поясе и не попадать в неприятности.

- Умница. Что поедем сразу на постоялый двор?

- Конечно, четыре дня в седле! Я хочу помыться и поспать по-человечески.

Вообще-то я слегка сомневалась, стоит ли следовать совету старшины, но 'Цветущая Яблоня' действительно оказалась приличным и, самое главное, чистым заведением.

Комнату мы сняли одну на двоих - мне совсем не улыбалось бежать через коридор или ломиться в соседнюю дверь, если Кариса снова скрутит. Пока я с наслаждением отмокала в бадье с горячей водой, Карис, умывшись и почистившись у колодца, отправился 'посмотреть город'. На самом деле, он собирался высмотреть какую-нибудь странствующую труппу.

Едва я успела переодеться во всё чистое и отведать тушёной баранины с овощами, как в дверях возник братец, сияющий, словно новенький медяк.

- Кажется, я нашёл то, что нам нужно.

- Так быстро?

- Да, идём на площадь, они как раз дают представление.

Я хмыкнула, но, тем не менее, пошла. Если они выступают в такую рань, ещё до завтрака, значит, дела идут неважно. Платить будут немного, но и слишком придираться не станут (всё-таки мы с Карисом не успели отработать номер). Наверное, он прав, и пока что это нам подойдёт.

Я угадала. Главная площадь была почти пустой, и около помоста столпилась жалкая кучка зевак. Да и представление оставляло желать лучшего - отрывок из 'Сказания о Лерне и Эвельде' (2), (моё любимое), но уже после пары фраз мне нестерпимо захотелось зевать. С первого взгляда было видно, что влюблённые (вернее, те, кто их играл), на самом деле, переносят друг друга с большим трудом и не могут это скрыть. Неудивительно, что после трагического финала, на подносе рыжеволосого кареглазого мальчишки, обходившего публику, сиротливо позвякивали всего лишь несколько медяшек. Ни проблеска серебра, не говоря уже о золоте.

Когда парнишка добрался до нас, Карис опустил на поднос два медяка и отвёл мальчугана в сторону. Через десять минут брат вернулся с довольной улыбкой.

- Я обо всём договорился. Парень - сын хозяина. Они остановились на окраине, у Восточных ворот, в трактире 'Две гончие'. Вечером сходим.

- А сейчас что будем делать? Целый день впереди.

- Пойдём тратить тётушкины деньги. Не против? - Карис озорно подмигнул.

'Ну да, конечно. Не волнуйся, братик! На всякие глупости ты их точно не потратишь. Не позволю', - подумала я, и с улыбкой подхватила его под руку, проговорив вслух:

- Совсем не против.

Как оказалось позже, глупость совершила я. Для начала мы решили просто побродить по улицам, но я, поддавшись непонятному порыву, затащила Кариса в первую же лавчонку, торгующую одеждой. И увидела Его. Дородная хозяйка была только рада избавиться от странного южного наряда, неведомо каким ветром занесённого в эти края, и через несколько минут вполне доброжелательного торга, я стала счастливой обладательницей почти невесомого свёртка.

Карис вздохнул, может, подумал о том же, о чём я, расплатился, и уже на улице, обронил:

- Тебе пойдёт. К нему бы ещё туфли.

- Может, найдутся. Кажется, сегодня нам везёт.

В гостиницу мы вернулись уже под вечер, слегка уставшие, но довольные. Карис на радостях порывался скупить полгорода, однако, я всё-таки сумела взять себя в руки и купили мы только самое необходимое. На будущих хозяев нужно сразу произвести хорошее впечатление, поэтому я подбирала одежду, прежде всего как наряд для выступлений.

Хотя, выйди Карис на помост в тех браслетах, от восхищённых зрительниц отбою не будет, но об этом, пожалуй, ему говорить не стоит.

Вспомнив наряд почтенного Латеса, я выбрала для Кариса тёмно-зелёную шёлковую рубашку с золотистой вышивкой по вороту и рукавам (правда, пришлось слегка приврать насчёт цены, а то бы Карис даже смотреть на неё не стал, не то что покупать), и тёмные штаны. Пояс он оставил прежний, дедовский.

Зато когда брат переоделся (за занавеску не пошёл, выставил меня за дверь), я просто дар речи потеряла. Хорош так, что впору в обморок падать от восторга.

- Ну, братик, теперь иди вниз, очаровывать хозяйку. Пара улыбок, и ужин нам дадут бесплатно.

- Да-а-ра, - укоризненно протянул Карис.

- Говорю чистую правду, - я насмешливо улыбнулась, - только учти, от воспылавших страстью дам и девиц будешь отбиваться сам. Помогать не стану.

- А зачем отбиваться? - почти промурлыкал Карис. - Сдаться иногда гораздо приятней!

Я не сразу поняла, о чём это он, а потом резко закрыла дверь у него перед носом.

'Сдаваться, братик, будешь где угодно, только не здесь, - сердито подумала я. - А кому именно - не моё дело'.

Себе я купила платье розово-лилового, с серебристой нитью, шёлка (конечно, не дарийского, он только аристократам по карману, да и то не всем). Однако, стоило оно очень даже немало, а тётушка Мелена, доведись ей узнать, куда пошли её денежки, наверняка, скончалась бы на месте. Но что поделаешь - зрителям нужно, чтобы было на что посмотреть.

И всё же наряд оправдал расходы сразу. Увидев меня в этом платье, с распущенными волосами, Карис едва не выронил поднос. Ещё чуть-чуть - и наш ужин оказался бы на полу.

- Похоже, не мне надо будет отбиваться от дам, а тебе - от кавалеров.

- Хорошо ещё, что не от тебя.

Улыбка Кариса стала ехидно-лукавой.

- Ну не будь ты моей сестрой, может, и пришлось бы.

Я усмехнулась.

- Да ну тебя. Давай лучше ужинать. Когда нас ждут?

- Через час. Ещё успеем. Ты что, так и пойдёшь?

- Нет. Просто хотела тебе показать.

- Правильно, - Карис облегчённо вздохнул. - Незачем на улице привлекать внимание.

'Да, - мелькнула мысль, - теперь, похоже, его черёд за меня беспокоиться'.

В этом брат был совершенно прав. Город опасен для незнатных девушек, кем бы они ни были, а для тех, кто выступает перед публикой - вдвойне.

- Что скажешь? Подойдёт для выступлений?

- Ты у меня и так красавица. В любом наряде.

- Спасибо. Я сейчас.

Переоделась я мигом, чтобы ужин не остыл. Скромное синее платье совсем не бросалось в глаза. Впрочем, всё будет зависеть только от Кариса. Как ни крути, а номер держится на нём. Мне пока лучше отступить в тень.

За едой мы не разговаривали. Каждый думал о своём. Я пыталась представить, чего нам ожидать от будущего разговора, но потом махнула рукой. Либо 'да', либо 'нет' - третьего не будет.

Дневная прогулка оказалось не напрасной. Мы уже знали, где стоит трактир 'Две гончие', и на подходе к нему я поняла, что не ошиблась насчёт доходов труппы. Жиденькая ограда, порядочно замусоренный двор - здесь денежных постояльцев не видели очень давно.

На посторонний взгляд Карис выглядел спокойным и холодным, как ледник, но я прекрасно знала, что это спокойствие обманчиво. Перед дверью он взял меня за руку.

- Не знаю, что здесь за народ, но не отходи далеко и ничего не заказывай.

- Хорошо.

Здоровяк, скучавший у дверей, посторонился, окидывая Кариса пренебрежительным, а меня - оценивающим взглядом.

Заведение оказалось небольшим, темноватым и, несмотря на вечерний час, полупустым. Посетителей было раз, два - и обчёлся. Да и насчёт еды Карис угадал: я бы не поручилась за то, что их жаркое из кролика при жизни не мяукало. Нужный нам стол был самым многочисленным, хотя сидело за ним всего семеро: трое мужчин, три женщины и тот самый рыженький парнишка, с которым Карис договаривался. Черноволосый парень, ровесник Кариса, возился с лютней. Судя по издаваемым звукам, бедный инструмент за всю его долгую жизнь ни разу не сумели настроить правильно.

Брат скривился так, словно у него разом заболели все зубы и пробормотал:

- Из какого места у него руки растут? Лучше бы совсем не брался.

Я была полностью с ним согласна.

Заметив нас, рыжик повернулся к невысокому лысоватому толстячку лет сорока, скорей всего, хозяину:

- Пап, это они. Помнишь, я говорил.

'Точно, хозяин, - моя догадка оказалась верной. - Ну что ж, посмотрим'.

- Доброго вечера.

- И вам того же, - хозяин кивнул на скамью, поочередно окинув нас пристальным взглядом светло-карих глаз, - присаживайтесь. Чьи будете?

- Из труппы Ясвета Зарна.

- Зарна? Не морочь мне голову, парень. Они десять лет как распались.

- Родители там выступали.

- Кто? - тон вопроса был небрежным, словно бы с ленцой, но я почуяла сразу - хозяин заинтересовался, значит, дело должно выгореть.

- Лиат и Мира.

- Что-то припоминаю, - мужчина свёл брови. - Метатель ножей, высокий такой, светловолосый?

- Он самый.

- А ты, выходит, сын?

- Да.

- И чем занимаешься?

- Тем же.

Я пока что сидела тихо, как мышь в сыре, изучая остальных. Рядом с хозяином женщина чуть за сорок - рыжие, стянутые в тяжелый узел, волосы подернуты инеем седины, в глубине серых глаз затаенная усталость - чем-то неуловимо напоминает тётю Виату, наверное, такая же хозяйственная и, похоже, она-то и есть стержень труппы. Слева от неё хрупкая блондинка, почти девочка, скорее всего дочь - те же серые глаза, да и в чертах лица заметно сходство. Она днём Эвельду играла, а горе-лютнист - Лерна. С ним всё понятно - первый красавец, любимец женщин, играет благородных рыцарей и, судя по устремленному на меня отрепетированно-чарующему взгляду голубых глаз, искренне считает себя совершенно неотразимым.

'Нет, красавчик, не стоит на меня так пялиться. Поищи другую рыбку для своей удочки'.

Но взгляд, опробованный на старосте, я показывать не стала. Незачем пугать парня, а то нас точно не возьмут.

Напротив красавца сидела роскошная черноглазая брюнетка, откровенно поедавшая глазами Кариса, удивительно, как на нём ещё одежда не задымилась.

Я снова прислушалась к разговору. Карис сразу нашёл нужный тон: ответы краткие, чёткие, и самое главное, без ненужных подробностей. Чем меньше они будут знать - тем лучше.

- Только ножи, больше ничего?

- Пою, могу играть на сцене.

- А она? - хозяин посмотрел на меня.

Я мгновенно насторожилась, но не подала виду и приветливо улыбнулась.

- Сестра. Работаю только с ней. Я должен доверять помощнице.

Мужчина явно заколебался. Метатель ножей - одно, а ещё одна женщина - совсем другое. Скорей всего, предпочёл бы предложить Карису кого-нибудь из своих.

Я воспользовалась паузой:

- Пою, играю. Лучше всего кормилиц, старух, могу и ведьм.

При этих словах брюнетка заметно расслабилась. Все главные женские роли, точно, за ней. Кроме Эвельды - там нужна блондинка. Что ж, если она решит, что я не соперница, у нас уже будет один союзник.

Блондинка, наоборот, уставилась на меня во все глаза. Похоже, не могла понять, почему я такие странные роли выбрала.

Чтобы окончательно развеять все сомнения, Карис пристально посмотрел на лютню.

- Можно?

Хозяин кивнул, и парень передал брату инструмент. Карис возился с ним минут десять, но всё-таки сумел настроить на приличный лад. После первых же нот вся труппа притихла и насторожилась.

- Мили дорог без конца, (3)

Крепости, лица людей -

Доля бродяги-певца,

Ставшая долей моей.

Ночь переходит в восход,

День переходит в закат -

Путь мой уходит вперед,

Нету дороги назад.

Песня, сказание, быль -

В годы минувшие взгляд.

Шепчет их строки ковыль,

Звезды, мерцая, звенят.

Дождь их мелодию льет,

Буйные ветры поют.

Песни - богатство мое,

Плата за хлеб и приют.

Правда для многих горька,

Я же вранья не пою.

Часто удар кулака -

Плата за песню мою.

Знаю я, как солона

Кровь на разбитых губах.

Это ничья не вина -

Это такая судьба.

На сей раз Карис просто превзошёл самого себя. Заслушалась даже я, а про труппу и говорить нечего. Девочка вот-вот заплачет, рыжик так и застыл на лавке: крыша рухнет - он и не заметит. Зато у хозяев лица стали какие-то отрешённо-просветлённые, наверняка, свою бродячую молодость вспоминают. Даже героя-любовника проняло: что-то такое возвышенное в глазах промелькнуло.

...Пусть за душой ни гроша -

Хватит и хлеба куска.

Только была бы душа

Вечно смела и легка.

Был бы на песню ответ -

Взглядом ли, взмахом руки.

Только б оставить свой след

В памяти, в душах людских.

В битве извечной со Злом

Песня острее меча.

Строки легенд о былом

Нынешней болью звучат.

Каждая песня - как бой.

Кровь на губах солона.

Это дано мне судьбой -

Души будить ото сна.

Последний перебор словно растаял в задымленном воздухе, и в трактире наступила мёртвая тишина. Минуту спустя посетители, словно очнувшись, застучали по столам кружками, требуя ещё песен, а хозяин труппы привстал и протянул Карису руку.

- Шалис Раин.

- Карис Лиат.

- Дарейя, можно Дара, - назвалась я, облегчённо вздохнув про себя. Теперь у нас есть работа.

Тем временем хозяин представил нам остальных. Женщина рядом с ним, оказалась его женой Веретой. Блондиночка и рыжеволосый парнишка, усыпанный веснушками, как булка маком - их дети: Фелла и Авет. Красавицу-брюнетку звали Айрена, а героя-любовника - Ронат. Последний член труппы, высокий худощавый мужчина, с растрепанными светло-русыми волосами, лет под под пятьдесят - Севет, сидел в дальнем углу, с отрешённо-вдохновенным лицом черкая пером по бумаге и почти ни на кого не обращая внимания. На мгновение оторвавшись от своих записей, он только скользнул по нам рассеянно-добродушным взглядом зеленовато-серых глаз и снова принялся писать.

Как выяснилось чуть позже, мы попали к ним очень вовремя: труппа почти завершила выступления в Светлене и послезавтра собиралась уезжать.

Карис с хозяином отошли к стойке - начинался деловой разговор, а меня засыпали вопросами женщины. Особенно старалась брюнетка, и причину столь жгучего интереса не нужно было даже угадывать. Я постаралась расписать наши таланты как можно красочнее, неназойливо дав понять, что посягать на чужие роли мы не собираемся.

Между тем, беседа брата с хозяином закончилась, похоже, удачно, потому что к столу они вернулись вполне довольными. Поскольку своей цели мы добились, мне не хотелось задерживаться здесь ни одной лишней минуты, но пришлось просидеть для приличия ещё четверть часа.

Выйдя на улицу, я вздохнула полной грудью. Хотя воздух в Светлене нельзя было назвать чистейшим (попадались время от времени те ещё ароматы), но после душного трактира он был настоящим спасением.

Я уже хотела спросить, на чём же Карис сторговался с почтенным Шалисом, но тут на меня навалилась дикая усталость (столько дней в седле, да ещё и в трактире порядочно понервничала), и неудержимо захотелось спать. Я попыталась преодолеть себя - до нашей гостиницы было ещё довольно далеко, но после того, как споткнулась в третий раз, Карис попросту подхватил меня на руки. Я уронила голову ему на плечо и задремала.

На постоялый двор он меня принёс, это я ещё помнила, а вот как до кровати добралась - уже нет.

Правда, долго спать мне не пришлось. Посреди ночи сердце сжалось от острой тревоги, я приподнялась на локте, и всё поняла по прерывистому, тяжёлому дыханию рядом - у Кариса начался очередной приступ.

Через секунду я уже была на ногах. К счастью, Карис, когда раздевался, забыл задуть свечу, и мне не пришлось тратить драгоценное время. Зелье стояло тут же, и я почти мгновенно оказалась у его кровати.

Судя по слегка побледневшему лицу и чуть расширенным зрачкам, приступ был всё же не такой сильный, как в предыдущий раз, но едва Карис попробовал приподняться, как упал обратно на подушки.

- Не могу... Голова раскалывается...

Я отставила кружку и присела на край кровати, поближе к изголовью. Нет, вытаскивать боль второй раз я не рискну, но кое-что другое попробовать можно. Я очень осторожно коснулась ладонями неистово бьющихся жилок на висках Кариса, сосредоточилась и попыталась передать ему часть своей силы. Не получилось. Видно, за прошедшее время я тоже изрядно вымоталась.

И тут мне в голову пришла совершенно сумасшедшая мысль: а что, если... Не медля ни минуты, чтобы не передумать, я сделала то, на что раньше при Карисе никогда не отваживалась: разбудила своё 'второе я' - Дару-волчицу.

Поменять облик трудно только вначале. Чем чаще это делаешь, тем легче получается. Самое важное - помнить, что ты человек, хоть и в волчьей шкуре.

Гораздо сложнее - разбудить дух волка, оставаясь человеком, но мне это удалось. Я чувствовала, как меня заполняет жизненная сила зверя. Карис, пытавшийся по своему обыкновению возражать, умолк на полуслове, остановив взгляд на моём лице.

Я в это время полностью отрешилась от внешнего мира, став проводником, мостиком между 'Дарой-зверем' и Карисом. Силу я отдавала медленно, по капле, опасаясь навредить брату. Через некоторое время (не могу сказать точно, сколько прошло), яростный стук крови под моими ладонями начал понемногу смягчаться.

Дождавшись ровного, спокойного ритма, я вернулась из-за Грани и медленно опустила руки. Меня ещё хватило, чтобы взять со стола кружку с зельем и заставить Кариса его выпить, так, на всякий случай. Но сделать два шага до своей кровати сил уже не было, так что брату пришлось немного потесниться.

На следующее утро, ещё спросонок, в моей голове назойливо веnbsp; Дождавшись ровного, спокойного ритма, я вернулась из-за Грани и медленно опустила руки. Меня ещё хватило, чтобы взять со стола кружку с зельем и заставить Кариса его выпить, так, на всякий случай. Но сделать два шага до своей кровати сил уже не было, так что брату пришлось немного потесниться.

Дата добавления: 2015-07-12