В. проснулся с неприятным чувством, что на него кто-то пристально смотрит. Он открыл глаза и убедился в том, что не обманулся. Со всех сторон В. окружало кольцо жестких цепких глаз. У его кровати стояло пятеро очень мрачных на вид мужчин в черных мантиях до пят. Мужчины были черноволосы, черноглазы и на первый взгляд очень похожи. В. даже показалось, что единственное, чем они отличались, это формой усов и бород.
Первый обладал тонкими черными усиками и изящной бородкой. У второго усы и борода были уже густыми и более длинными, а у третьего – еще гуще и длиннее. У четвертого борода доходила до груди, а у пятого – до живота. В. мог поставить что угодно на то, что эти незваные гости прибыли сюда отнюдь не с целью нанести ему дружеский визит.
– Мы не братья, – вдруг заявил «Борода до живота» мрачно, даже не соизволив поздороваться с В.
– А я и не… – хотел было сказать В., но его перебил «Изящная бородка»:
– И даже не родственники, прошу иметь в виду.
В. оставалось только кивнуть. Бородатые мужики продолжали глазеть на В., который даже не знал, что в подобной ситуации предпринять. Он чувствовал себя ужасно неловко.
– Что, – сказал вдруг «Густая борода» – так и будешь валяться?
Вот так наглость! Какое их дело, будет В. валяться или нет!
Пытаясь сохранять полное присутствие духа, В. встал с кровати, кутаясь в одеяло, и возмущенным голосом произнес:
– А в чем, собственно, дело?
– Дела у нас никакого нет и быть не может! – отрезал «Борода еще гуще».
– Тогда зачем вы сюда явились? – резонно возразил В.
– ЭксИкурсию заказывал? – спросил «Борода до груди».
– Я ничего такого не… – заикнулся было В., но его перебил «Изящная бородка»:
– Аун, это ж не он эксикурсию заказал! Сказано на Базу его отвести и показать там кой-чего!
– Покажем, все покажем! – пробурчал «Борода до живота» и тут же приказал В.: – Давай, собирайся мигом.
В. хотел было возразить, но взглянув в недобро сверкающие глаза «Бороды до живота», счел за благо быстренько одеться.
Чернобородые мужики, плотно обступив В., оттеснили его к двери лифта. «Изящная бородка» нажал на кнопку. За дверью раздалось громыхание. Пока они ждали прибытия лифта, «Борода до живота» представил В. всех «эксИкурсоводов»:
– Аул, – ткнул он пальцем в «Изящную бородку», – Аус, – так звали «Густую бороду», – Аук, – так звали «Бороду еще гуще», – Аун, – было имя «Бороды до груди», и наконец «Борода до живота» приставил палец к своей груди: – Я Аум!
В., конечно, не смог запомнить, какими именно буквами различаются очень похожие имена очень похожих на вид мужчин, которые, видишь ли, при этом даже не братья, но сам представился в ответ:
– В.!
Бородачи кивнули. Таким образом, знакомство состоялось.
Наконец открылась дверь лифта. В. бесстрашно шагнул было вперед, но тут же отступил в замешательстве – лифта не было! Он таинственным образом исчез, а вместо него взору В. открылся темный, уходящий вдаль коридор, и вернее даже не коридор, а туннель. Что-то нехорошее виделось В. в его глубине. Он хотел было заявить, что ни за какие коврижки не пойдет по этому туннелю, но не успел – двое бородачей запихали его в коридор, остальные зашли за ними, и дверь захлопнулась. Все погрузилось во мрак. Вдалеке светила крохотная лампочка, едва рассеивая тьму вокруг.
Эксикурсоводы зашагали по туннелю, двое впереди и трое позади В. В. хотел было кинуться назад к двери, но напиравшие сзади бородачи не давали ему повернуть. Пришлось ему молча следовать за шедшим впереди бородачом, кажется, то был Аул.
Они шли и шли извилистым коридором. Скудное освещение едва позволяло рассмотреть стены туннеля, которые, кажется, были из проклепанных металлических листов. Наконец они достигли места, где было немного светлее. Они вышли на перекресток, и перед ними было уже три туннеля на выбор. Шедший впереди Аум, не колеблясь, свернул налево. И опять они шли и шли… и опять достигли перекрестка и здесь уже свернули направо. И снова шли, пока опять не оказались на перекрестке и опять не свернули… В. в конце концов сбился со счета, сколько таких перекрестков они миновали.
Они шагали в полном молчании по темному туннелю. К сожалению, В. представилась прекрасная возможность поразмыслить над тем, что он идет незнамо где, незнамо куда и вдобавок еще с какими-то недружелюбными личностями, которые, собственно говоря, незнамо кто такие. В. слышал шаги идущего сзади бородача, а впереди видел мощную спину другого бородатого мужичищи. Пожалуй, каждый из них одной рукой справится с В., что уж там говорить о пятерых. И В. чувствовал, как холодок бежал по спине при мысли о том, что он полностью во власти этих странных людей в этом странном месте. Что делать? Дать хорошего пинка Аулу и, растолкав остальных, побежать обратно? Тут В. тихонько ахнул. Он же не знает дороги назад! При мысли об этом ему стало совсем плохо.
Но тут, словно и того было мало, В. заметил, что туннель, по которому они шли, стал сужаться. Стены становились все ближе друг к другу, а потолок поджимал сверху. Если в начале путешествия В. и эксикурсоводы еще могли идти в полный рост, не сгибаясь, то теперь уже В. вынужден был наклонять голову все ниже и ниже. Но как он ни горбился, все равно время от времени задевал макушкой потолок.
Они шли и шли, а туннель становился все уже, все теснее. Потолок нависал так низко, что они сгибались в три погибели… На одной из развилок идущий впереди Аум остановился. Он подождал, пока подойдут остальные, и мрачно заявил:
– Все! Приехали!
– То есть? – спросил Аук.
– Пр-р-риехали, пр-р-риплыли, пр-р-рибыли! – прорычал Аум. – Кранты! Дальше не пройти.
Тут уж и В. не смог промолчать:
– Как не пройти?
– А вот так! – пробасил Аум. – Не пройти. Пропали мы…
У В. перехватило дыхание. Как это пропали?
– Не драматизируй, Аум, – сказал Аул, который из всех пятерых казался В. самым мягким и дружелюбным. – Почему не пройти?
– Не пройти, – упорствовал Аум, – мы уже сто лет тому назад должны были добраться до Базы, а вот все еще не добрались.
– Так доберемся, – мягко убеждал его Аул, – почему бы нам не добраться?
– А потому, – отвечал Аум, – что в наших рядах не все соответствуют, – и он многозначительно посмотрел на В.
– С чего ты взял? – недоумевал Аул.
– С чего, с чего! – рассвирепел Аум. – С того! Сам не видишь? – он постучал по стенам туннеля. – Не видишь? Он сужается!
– Да, да, – ответил Аул, – сужается. Но ведь и раньше такое бывало. Проскочим.
– Нет, – отрезал Аум. – С таким беспокойником не проскочим, – и он опять посмотрел на В.
Тут уже и Аул уставился на В., а за ним и все остальные.
– Ты думаешь? – спросил Аул Аума, внимательно изучая В.
– Не думаю, – прорычал Аум, – знаю!
– Мда, – протянул Аул, – нехорошо!
Другие бородачи закивали головами и тоже сказали:
– Нехорошо!
Все происходящее ужасно беспокоило В.
– Что стряслось, объясните вы наконец? – спросил он.
Аум приблизил к В. свое бородатое лицо и угрюмо произнес:
– Щас я те объясню, что стряслось! Ты, – он ткнул пальцем в грудь В., – столько напустил беспокойства, что оно нас завело черт знает куда!
– Беспокойник, – учтиво вставил Аул, – это тот, кто излишне беспокоится, а точнее не просто излишне, а смертельно излишне.
– Угу, – продолжал Аум. – С таким беспокойником мы все покойники, это как пить дать! – и он обжег В. недобрым взглядом.
В. и до нелепых обвинений было не очень хорошо, а теперь стало еще хуже. Он не понимал, при чем тут его беспокойство.
– Беспокойники, – продолжал Аул, – сбивают свою группу с пути, понятно?
В. отрицательно покачал головой.
– Ох, ну чего ж тут непонятного! – вмешался Аус. – Твоего беспокойства хватит, чтобы целую армию завести к черту на рога. Признавайся, беспокоился ты или нет?
В. ничего другого не оставалось, как недовольно пробурчать:
– Кажется, да… кажется, беспокоился…
– Молодец! – вскричал Аук. – И что нам теперь прикажешь делать?
Все бородачи казались не на шутку встревоженными.
«Сами-то! – подумал В. – Сами-то как беспокоятся!»
– Что делать? Прикончить его и все, что еще тут делать! – заявил Аум.
– Это ты лишка хватил, Аум, – сказал Аул, но похоже, остальным эксикурсоводам так не казалось, они одобрительно закивали головами.
– А что нам еще делать? – продолжал Аум. – С ним вместе загнуться? Нет уж, я не согласен! – все бородачи, кроме Аула, тут же заявили, что тоже не согласны. Только Аул промолчал, задумавшись.
Тут В. осенило:
– Постойте! Если я вам так мешаю, так идите себе дальше! А я пойду обратно!
Аул печально посмотрел на него и молвил:
– Поверь, если ты останешься здесь один, это для тебя будет гораздо хуже, чем смерть.
При этих словах В. затошнило. Он и сам не представлял, как будет искать дорогу назад.
Но тут Аус что-то вспомнил:
– Друзья! А вибрус? Вибрус нам поможет! Аум, надеюсь, ты не забыл вибрус?
В. в отчаянной надежде посмотрел на Аума, изо всех сил желая, чтобы тот не забыл таинственный вибрус, но и тут судьба отвернулась от В.:
– Забыл! – молвил Аум мрачно.
– Эх ты, – укорил его Аус. – Ты же знал, что мы идем к новичку, и как ты мог забыть вибрус! Ясное дело, тут без вибруса никак!
– А вот забыл, – проговорил с вызовом Аум, ничуть, видимо, не стыдясь своей забывчивости.
В. начинал испытывать недобрые чувства к Ауму, а тот, словно ощутив такое к себе отношение, опять затянул свое:
– Избавиться от него надо, и все тут.
– А как мы от него избавимся? Не душить же его, в самом деле, – сказал Аук, брезгливо глянув на В.
– А вот как! – прокричал Аум, и, долбанув кулаком по стене туннеля, выбил напрочь один из металлических листов. – Туда его и вся недолга!
В. чуть не потерял сознание. Туда? Куда это ТУДА? Содрогаясь, он выглянул в пробитую Аумом дыру и увидел в ней черный, холодный, бескрайний и пустой космос…
Но тут вмешался Аул:
– Я придумал! Он может попытаться развеять свое беспокойство! А? Что скажите, дадим ему шанс?
Аум не захотел давать В. никаких шансов, но остальные все-таки согласились с Аулом, и было решено, что В. попытается развеять свое беспокойство прежде чем его выкинут за борт.
-Так, – втолковывал Аул В., когда они опять зашагали по туннелю, – гони прочь даже тень тревоги, понял? Ты должен идти в абсолютном спо-койст-ви-и! – выговаривал Аул по слогам, но В. от его слов не становилось легче.
Один вид черноты за стенами туннеля повергал его в ужас. Как он мог быть спокойным, если злобные бородачи угрожали выкинуть его в эту мрачную бездну?!! Как ни крути, В. несдобровать. Или его отправят в открытый космос, или бросят посреди чудовищного лабиринта, или же его придушит безумный Аум! И В., конечно же, не мог обрести вожделенного спокойствия. Наоборот, он был в совершенном ужасе, и стены туннеля все сжимались, а они все не могли никуда придти, и в конце концов уже чуть ли не ползли. Когда они добрались до очередного перекрестка, Аум закричал:
– Все! Конец ему! – здесь было так тесно, что он прорычал это прямо в лицо В., обдав его горячим дыханием.
– Погоди, погоди, – встал опять на защиту В. Аул.
– Чего годить? – кричал Аум, стуча по потолку, который не позволял им разогнуться. – Все! Дальше некуда!
– Постой, погоди, есть еще один выход! – упорствовал Аул.
В. чуть не обнял Аула за такие его слова.
– Он может отдать что-то дорогое и тем искупить вину, так ведь? – спросил Аул.
Остальные закивали.
– Может, может, – согласились Аук, Аус и Аун. Даже Аум пробормотал что-то вроде «ну да».
Аул обратился к В.:
– Есть у тебя нечто ценное? Какая-нибудь очень дорогая тебе вещь?
Но у В. не было ничего, даже носового платка в кармане.
– Плохо дело, – сказал Аул. – Идти дальше мы не можем, дорогой вещи у него нет. Что же делать?
В. не знал, что делать. Но Аум знал: он с грохотом выбил опять один из металлических листов и теперь подступал к В. В. съежился и закрыл голову руками.
Но тут Аул снова выручил В.:
– Стой! Остается еще одно решение, хотя оно уж точно последнее! – и он достал здоровенный нож из-за пазухи. В. похолодел.
– Мы вынуждены, понимаешь? – мягко проговорил Аул, приближаясь к В. с ножом в руке. – Ты должен отдать что-то дорогое, что-то очень, очень дорогое. Если ты отдашь это добровольно, то не придется брать вдвойне!
Аул нависал над В., замахиваясь на него ножом. Остальные бородачи обступили его. Он не мог спастись, не мог… Он пытался сопротивляться, но его схватили и держали так, что он не мог вырваться. Аул схватил руку В., поднес ее к черной дыре в туннеле и занес над рукой нож…
– Не-еее-е-еет! – закричал В.
– Ты отдашь самое дорогое добровольно? – спрашивал Аул. – Тогда нам не придется брать вдвойне!
Но В. даже не понимал, что говорит Аул, он кричал во весь голос и напрягал все мышцы своего тела, но не мог сладить с бородачами.
Аул посмотрел на В. внимательно и тихо произнес:
– Нет, он никогда не отдаст самое дорогое добровольно. Придется взять вдвойне.
И тут же Аум ухватил В. за левую руку и приставил ее к правой. Теперь Аул мог одним ударом отрубить В. обе руки.
– Нет, нет, – умолял В., – не надо, пожалуйста, не надо! Только не это! Нет, нет!
Аул пристально посмотрел в глаза В.:
– Ты не понимаешь. Мы все умрем из-за тебя, – он приблизил свое лицо вплотную к лицу В. и медленно проговорил: – Ты не понимаешь, и ты никогда не отдашь самое дорогое добровольно.
И больше не мешкая, Аул замахнулся и обрушил нож на руки В.
– А-а-а-а! – кричал В. Словно в страшном сне он видел, как две его отрубленные руки исчезали в черном космосе.
– Нет, нет, нет! – только и мог повторять он. Культи его рук заботливо обмотали лоскутами, оторванными от мантии Аула, но В. ничего не чувствовал и ничего не видел. Перед его взором стояли только две его руки, которые он навсегда потерял.
В. не видел, как они шли и стены туннеля расступались. Он не помнил, как они миновали несколько перекрестков. Не помнил, как они подошли к двери, как вышли через нее на свет… Он ничего не помнил, он помнил только две свои кисти, две свои руки, без которых он больше не человек, не человек… Лучше бы ему умереть, лучше умереть, умереть… Он не может, не может этого перенести, он не может… Они все равно что убили его, убили, убили…
...
В. казалось, что свет померк. Но на самом деле В. даже не потерял сознание. Он уже перестал кричать, но его трясло. Он не понимал, где он, кто он и кто эти люди, которые поддерживали его под локти. Они куда-то пришли, и В. усадили на стул. Здесь было светло. Подошел какой-то человек. Он пошептался с другими, а потом приблизился к В.
В. силился разглядеть человека, он словно продирался сквозь белый туман, но с его зрением что-то стряслось. Он никак не мог сфокусировать свой взгляд. Вдруг В. почувствовал на своих глазницах две теплые руки. Потом некто отнял руки, и В. смог открыть глаза. Он пришел в себя и вспомнил, что произошло. Эксикурсоводы шли с ним по туннелю… И тут на В. обрушилось все его горе. У него больше нет рук!
Но, может быть, то был только страшный нелепый сон? В., зажмурившись, поднял свои руки, но не мог даже взглянуть на них – он боялся, что воспоминание окажется правдой. Когда он все-таки решился открыть глаза, то увидел две уродливые культи. Два чудовищных обрубка вместо крепких и ловких рук, которыми он утирал свои слезы, которыми похлопывал друзей по плечу, которыми ласкал женщин. С бесконечным отчаянием В. созерцал свое уродство и думал о том, что теперь он отныне и навсегда инвалид.
– Не беда, – проговорил мягкий голос.
В. поднял глаза и наконец рассмотрел того человека, который сидел перед ним на стуле. Если бы В. не был в такой печали, он нашел бы истинное удовольствие в созерцании лица этого человека. Ласковые синие глаза, мягкие темные волосы, зачесанные назад, плавно изогнутые линии губ… От него так и веяло спокойствием, теплом и радушием.
– Не беда, – повторил незнакомец и ласково улыбнулся В.
Не беда? Он говорит В., что потеря обеих рук – это не беда! Что же тогда беда в понимании этого красавчика?
«Красавчик», как окрестил его В., между тем взял обе руки В. в свои и просто держал их, но так заботливо, что В. сразу стало гораздо лучше. В. чувствовал согревающее тепло там, где его касался этот человек. Как приятно! Боль улетучилась, ее словно и не было. В. уже не горевал так о своей потере. Его окутало излучение любви, исходившее от незнакомца. Сознание В. как будто поднималось куда-то ввысь, туда, где потеря рук действительно не беда, где не может быть никакой беды, никогда никакой беды. Нет ничего неотвратимого, и непоправимого тоже нет… В. вдруг понял: действительно, то, что случилось, это не беда и не горе.
Как легко! Как радостно! Такое приятное чувство! Радость, радость, радость! Звенящая танцующая радость! В. и не заметил, как его губы дернулись и сами собой растянулись в улыбке. И сидящий напротив человек тоже улыбался ему. Он знал, как и В., что нет беды и нет горя, но есть только радость, бесконечная, бескрайняя радость! Сам собой у В. вырвался звонкий и счастливый смех. И человек напротив тоже смеялся. Наверно, сторонний наблюдатель усомнился бы в их душевном здоровье, но только они двое знали, что их смех – это переливающееся через край неудержимое счастье.
Улыбающийся человек напротив взял руки В. так, что две культи лежали прямо на его ладонях. В. радостно смотрел на эти забавные манипуляции. Он не был подобен пьяному, он ясно осознавал, что лишился обеих рук, и понимал, что это значит для всей его будущей жизни. Но все волшебство было в том, что на радости это никак не отражалось, радость ничуть не уменьшалась под влиянием прискорбного факта. Человек сказал: «Смотри!» В. взглянул на свои изуродованные руки и увидел…
Сначала нарисовался серебристый контур, который четко повторял очертания кистей В., а потом В. почувствовал легкое щекотание в культях… и контур начал заполняться! Сначала он наполнился только серебристым мерцанием, но потом и чем-то не столь эфемерным, как мерцание, он наполнился плотью. В. видел, как выросли кости и на них появились мышцы и вены, а потом и кожа. Еще мгновение – и обе руки В. были на месте, целые и невредимые! В. согнул и разогнул пальцы. Они слушались беспрекословно.
В. посмотрел в глаза своего нового друга. Он благоговел перед этим человеком, но почему-то в то же время не ощущал никакой робости. В. чувствовал и в себе тот неугасимый свет любви, что сиял в глазах его друга, и это их объединяло. Но кто же он? Кто этот человек, способный творить чудеса? Может быть, воплощенное божество?
– Эл Рэл, – представилось «божество», протягивая В. руку.
– В., – улыбаясь, ответил В.
– Рад знакомству, В.! – улыбался в ответ Эл Рэл., пожимая В. его новенькую правую руку. В. не знал что ему делать: то ли падать на колени перед Эл Рэлом, то ли объясняться ему в любви. Но Эл Рэл разом развеял смятение В. тем, что вскочил со стула и, невесть откуда достав гитару, пустился в пляс, распевая веселую песенку, видимо, только что им сочиненную, о том, как некий герой в битве потерял руку, но прекрасная волшебница напоила его чудесным эликсиром и рука заново отросла.
Оказалось, что бедра Эл Рэла обтягивают расклешенные белые брюки, а его грудь – совершенно пижонская белая рубашка с поднятым воротником и глубоким вырезом на груди. Он так залихватски крутил бедрами и разудало подмигивал В., что В. и самому захотелось пуститься в пляс. О том, чтобы поклоняться Эл Рэлу как воплощенному Господу, В. конечно, уже и не думал. Эл Рэл допел свою песню, сорвав аплодисменты находившихся здесь же эксикурсоводов.
В. только сейчас заметил бородачей, оттяпавших ему руки. Но почему-то он на них совсем не злился. Не их вина, что они связались с таким остолопом как В. И не вина В., что он не догадывался о том, как губительно беспокойство. И вообще никто ни в чем не виноват. А кроме того, бородачи наверняка знали, что существует этот бесподобный Эл Рэл и что он сможет исцелить В., и за это В. может простить им то, что они с ним сделали.
К В. подошли все бородачи и по очереди пожали ему руку.
– Рад, что к тебе вернулись твои драгоценные грабли, – пробурчал Аум, пожимая ему руку. – Только в другой раз гляди, может, так легко и не отделаешься.
Последним руку В. пожал Аул. Он спросил:
– Ты уже понял, где находишься?
В. покачал головой.
– Это Ремонт, – обвел руками Аул довольно вместительный зал. – Здесь можно починить, то есть отремонтить, все, что угодно, даже человека. Так что тебя отремонтили, с чем тебя и поздравляю.
В. огляделся. Он увидел странную смесь больницы и танцзала. Вроде бы все вокруг сияло белизной и чистотой, и здесь даже была кушетка, очень похожая на больничную койку, но в то же время вдалеке виднелось подобие сцены. Там играла огнями цветомузыка и громоздилась звуковая аппаратура. То тут, то там стояли столики со стульчиками, как в обыкновенном кафе, где иногда дают концерты. Аул перехватил изумленный взгляд В., обозревавшего эту странную обстановку.
– Сегодня здесь Эл Рэл хозяйничает, – он махнул рукой в сторону сцены, – других ремонтиров пока нет. А Эл Рэл страсть как любит выступать. Вон, гляди, уже готовится, – В. увидел, что Эл Рэл и правда уже был на сцене и возился с аппаратурой. – Вечером наверняка будет концерт, – сказал Аул, с улыбкой наблюдая за Эл Рэлом.
Потом он спросил В.:
– Ты готов продолжать?
В. засомневался. Что продолжать? Если речь идет о том, чтобы опять лезть в тот туннель, то он ни за что…
– Ты не понял? – спросил Аул. – Мы же на Базе! Это один из пяти залов, в которых ты еще не был. Осталось четыре. Ты хочешь посмотреть, что в других залах?
В. хотел, конечно, но немного побаивался. Однако подумав, он решил, что готов идти до конца и готов открыть оставшиеся двери, о чем он незамедлительно сообщил бородачам. Они распрощались с Эл Рэлом, который не преминул пригласить их на свой концерт, и вышли из Ремонта. Выходя, В. успел заметить, что на двери висит табличка с изображением гаечного ключа.
Дата добавления: 2015-07-12; просмотров: 65 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 12. То, что в основе всего сущего | | | Глава 14. В. увяз |