Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Легенда Тристане и Изольде 44 страница

Легенда Тристане и Изольде 33 страница | Легенда Тристане и Изольде 34 страница | Легенда Тристане и Изольде 35 страница | Легенда Тристане и Изольде 36 страница | Легенда Тристане и Изольде 37 страница | Легенда Тристане и Изольде 38 страница | Легенда Тристане и Изольде 39 страница | Легенда Тристане и Изольде 40 страница | Легенда Тристане и Изольде 41 страница | Легенда Тристане и Изольде 42 страница |


Читайте также:
  1. 1 страница
  2. 1 страница
  3. 1 страница
  4. 1 страница
  5. 1 страница
  6. 1 страница
  7. 1 страница

222. Когда Тор, сын Ареса, увидал поражение своих спутников, то решил про себя, что тот, кто их побил, не был ни монахом, ни рыцарем, но дьяволом, которого не берут копье и меч, ибо нельзя было и помыслить о том, что это дело рук человеческих. "Но я должен сразиться с ним, чего бы мне это ни стоило". И он пришпорил своего коня, чей топот был подобен грому, а Тристан, увидев его, приготовился к бою. Тор нанес удар Тристану и сломал копье, но Тристан даже не покачнулся, а в свою очередь ударил Тора с такой невиданной силой, что подпруга и нагрудный ремень Торова коня лопнули, а сам он вместе с седлом меж ног кубарем перелетел через круп, а ведь был он одним из лучших бойцов в земле Логр. И, увидев этот могучий удар, спутники Тора даже засмеялись, говоря меж собою, что никогда не встречали они столь искусного в бою монаха или аббата, как этот, сам же Тор, грохнувшись оземь, был потрясен еще более, нежели все остальные. Однако он сразу же вскочил на ноги, но в схватку больше не полез, а лишь поднял седло и, водрузив его на спину коня, взял его под уздцы и отвел к своим товарищам.

223. Когда Тристан понял, что Тор больше не намерен сражаться, то был он весьма удивлен, ибо считал его самым сильным и стойким из всех своих противников. Он приблизился к нему и сказал: "Достойный рыцарь, нам следовало бы продолжить бой, ибо то, что я сбросил вас наземь, отнюдь еще не победа над вами. Случилось это не по вашей немощи, а оттого, что слабы подпруги у вашего коня. Знайте, что я почитаю вас сильнейшим и искуснейшим противником в игре на копьях". Когда Тор услышал учтивые речи Тристана, он ему ответил: "Мессир, не буду я больше биться с вами ни на копьях, ни на мечах, уж лучше пребывать мне в позоре, как моим товарищам, ибо ни подпруга, ни нагрудник моего коня не выдерживают ваших ударов, да и не по душе мне биться с вами". - "Ну, что же, как вам будет угодно, я благодарен за откровенность, но скажите мне, как ваше имя, если мне дозволено это знать?" - "Мессир, - ответил тот, - имя мое - Тор". - "О. Тор, - воскликнул Тристан, - милый друг мой, я счастлив свести с вами знакомство, доблестный рыцарь!" И Тор его спросил: "А как ваше имя, сеньор приор?" - "Поверьте, - ответил Тристан, - сейчас я не могу назвать себя, но прошу вас считать меня преданнейшим вашим другом". И Тор ему ответил: "Раз уж вы не можете назвать свое имя, делать нечего, но прошу вас, скажите, не знаете ли вы чего-нибудь нового о доблестном рыцаре Ланселоте, ибо мы разыскиваем его". - "Клянусь богом, мессир, - сказал Тристан, - я знаю, что он жив и в добром здравии". "Тогда скажите мне, - спросил еще Тор, - известно ли вам, где он сейчас и как его найти?" - "Я вам советую, - ответил Тристан, - не ехать дальше, ибо только напрасно потеряете время, но возвращайтесь назад, и вы скорее разыщете его там, откуда едете, чем в другом месте, а больше я ничего не могу вам сказать".

224. С этими словами повернул Тристан коня и подъехал к Ланселоту и к монаху из аббатства Оливье Вермейль, и они пустились в путь, оставив пятерых рыцарей сидеть на месте. Так ехали они весь день без единого приключения по лесу, где и остались ночевать. Пятеро же рыцарей, со своей стороны, потолковав, решили вернуться к королю Артуру, как им и посоветовал храбрый монах. И больше я о них говорить не буду, а вернусь к моему повествованию; скажу лишь, что они достигли Камелота и, представ перед королем Артуром, рассказали ему и всем прочим чудесное приключение с тремя монахами, чем всех их весьма поразили.

XVIII

225. Как Тристан и Ланселот встретили у источника доблестного Блиобериса Ганского, который сопровождал девушку. И как Ланселот сперва сразился, а потом познакомился с ним ко всеобщей их радости.

226. Итак, согласно преданию, монахи эту ночь провели в лесу, а наутро пустились в путь и ехали до девяти часов. И тут приметили они рыцаря, который, сидя у источника рядом с дамой, вел с нею беседу. Когда рыцарь увидел монахов, вооруженных копьями и щитами, он вскочил на ноги, сел на коня и, взяв копье и щит, сказал своей даме: "Оставайтесь здесь, а я запрещу этим монахам подъезжать к источнику, иначе они узнают вас, и подумают о вас худое". И девушка сказала ему, что сделает, как он просит, и будет лишь наблюдать за ним. Тогда ринулся рыцарь на монахов, а Ланселот, увидев это, сказал другу своему Тристану: "Вот увидите, этот рыцарь сейчас запретит нам приближаться к источнику". - "Откуда вы знаете это?" - спросил Тристан. "Так мне кажется", - ответил Ланселот. "Ну, раз вы не знаете этого наверняка, давайте подъедем поближе к источнику". И Ланселот согласился с ним.

227. И он двинулся навстречу рыцарю, а тот, оказавшись близко, закричал во все горло: "Проклятый монах, ни шагу дальше, я запрещаю подходить к этому источнику!" На что Ланселот отвечал ему: "Мессир рыцарь, я не подчинюсь вашему приказу, ибо мне желательно отдохнуть там равно, как и вам, и хотя бы вы были не один, я бы не испугался; другое дело дама, - что она скажет, тому и быть". Тогда рыцарь сказал, что и не подумает ее из-за такой безделицы беспокоить. "Ну, так знайте, - сказал Ланселот, - что вас я ни во что не ставлю и все же подойду к источнику, а вы поостерегитесь и не задирайте меня". На что тот ответил: "А вот этого мне как раз и хочется". И они разъехались, а потом, пришпорив коней, молнией кинулись навстречу друг другу, нацелив свои копья. И так яростно столкнулись, что оба покатились по земле, но так как были сильны и ловки, то сейчас же вскочили на ноги, и выхватив мечи, стали рубиться, нанося друг другу тяжкие, удивительные по силе удары. Ланселот был вне себя из-за того, что не смог удержаться в седле, и накинулся на рыцаря, как разъяренный лев, нанося ему страшные многочисленные раны. Но рыцарь отважно защищался и стойко отражал нападение. Тристан был изумлен тем, что он так храбро держится и, подумал про себя, что это отменных качеств рыцарь, коли он столь упорно противостоит лучшему в мире бойцу.

228. И битва их длилась почти до трех часов, а потом Ланселот, видя силу и ловкость рыцаря, сказал ему: "Мессир, скажите мне, прошу вас, ваше имя, ибо я испытал вас и, оценив вашу стойкость, хочу знать, кто вы такой. Но, коли вы все еще намерены защищать от меня этот источник, то бейтесь, как следует, ибо я намерен вскорости довести нашу схватку до конца, к стыду и поражению одного из нас". Когда рыцарь услышал, сколь прямо и отважно обращается к нему этот монах, то подумал про себя, что схватился он, верно, с призраком, либо с переодетым дьяволом, ибо казалось ему, что, сражайся он даже с Ланселотом Озерным, лучшим рыцарем в мире, и тот бы не привел его в такое изнеможение, как этот монах; а еще подумал он, что, ежели надобно будет продолжить бой столь же яростно, как он его начал, то долго ему не продержаться; и все же решил он, что кто бы перед ним ни был, он не даст ему подойти к источнику, пока жив. И вновь вступил он в свой жестокий и тяжкий бой. Ланселот, которому не по душе была столь длительная схватка, наступал, не щадя своего противника, так что тот совсем ослаб, хотя не могу сказать, чтобы уж совсем близок был к поражению.

229. Когда дама, отдыхавшая подле источника, увидела, что монах берет верх, она вскочила на ноги и, подбежав к двум другим монахам, закричала: "О, злые, подлые монахи, что же вы смотрите на эту схватку, отчего не помирите сражающихся? Ведь рыцарь, которого вы видите перед собою, - лучший в мире". Когда Тристан услышал слова девушки, он ответил ей учтиво: "Благородная дама, коль скоро вы желаете примирить их, назовите имя рыцаря, которого вы так любите, и я клянусь вам, что улажу их раздор". - "Раз вы мне это обещаете, - сказала она, - я вам скажу все. Знайте, мой добрый монах, что перед вами Блиоберис Ганский, двоюродный брат Ланселота {49}. А сама я родом из королевства Галльского и направляюсь в королевство Логр, дабы служить королеве Геньевре. И знайте еще, добрый приор, что давно уже мессир Блиоберис знаком с моей семьей и любит меня, а потому и взялся проводить меня до дворца королевы. Итак, я прошу вас, господин монах, раз уж я назвала вам имя этого доблестного рыцаря, явите милость, прервите их бой и примирите Блиобериса с этим могучим монахом". И Тристан отвечал, что охотно исполнит это.

230. И он, подойдя к Ланселоту, приказал ему остановиться. А тот, отступив назад, спросил, почему он должен прекратить бой. "Знайте, друг мой, - сказал ему Тристан, - что вы проливаете свою же кровь". - "Как это"? воскликнул Ланселот. "Клянусь вам в том, - ответил Тристан, - ибо вы сражаетесь с Блиоберисом, родственником и кузеном вашим". Но, пока они говорили меж собою, Блиоберис решил, что второй монах остановил своего товарища, сочтя, что он побеждает. И он ринулся на Ланселота, чтобы не думали они, что он изнемог. Когда же Ланселот услышал, что перед ним Блиоберис, которого любил он и почитал выше себя за его силу и мудрость, он отбросил подальше свой меч и побежал ему навстречу, чтобы обнять его, восклицая при этом: "Блиоберис, дорогой кузен мой, простите меня, я умоляю вас, как о милости, чтобы вы признали меня побежденным". Блиоберис изумился почестям, которые оказал ему монах, и вскричал: "Милый мой аббат, откуда же вы знаете меня? Назовите мне, не медля, свое имя, иначе я не смогу простить вам бесчестье, которое вы мне учинили". Тогда Ланселот, подойдя к Тристану, спросил, может ли он назвать себя, и Тристан разрешил ему это. И Ланселот, подбежав к кузену своему, Блиоберису, сказал: "Примите дань уважения от Ланселота Озерного". Когда Блиоберис услышал эти слова и понял, что перед ним Ланселот, он кинулся к нему и обнял его, воскликнув: "О, милый Ланселот, будь проклята эта одежда, которая помешала мне узнать вас". И они обнялись, как самые близкие друзья. Затем Ланселот взял его за руку и подвел к Тристану, а тот его весьма ласково приветствовал.

231. Тогда Блиоберис сказал ему: "Мессир монах, я благодарен вам за то, что вы избавили меня от опасности, с вашей помощью избежал я позора или смерти. И, поскольку вы мне оказали такую милость, я прошу вас еще об одной, - назовите мне ваше имя, ибо хочу я стать отныне вашим слугою и другом". На что Тристан ответил ему: "Знайте, мессир Блиоберис, что я не могу назваться без дозволения Ланселота, которого люблю и почитаю. И если он того пожелает, я назову свое имя, только поклянитесь мне честью своей, что не разгласите этого". И Блиоберис поклялся рыцарской честью своей, что будет молчать. Тогда Тристан сказал: "Да будет вам известно, мессир Блиоберис, что я Тристан Корнуэльский". И при этих словах Блиоберис бросился в его объятия, и Тристан также обнял его, и они радостно друг друга приветствовали. А потом благородный Блиоберис так обратился к Тристану: "Мессир рыцарь, я давно уже мечтал увидеть вас, ибо почитаю вас больше всех на свете за отвагу вашу. Я желал бы, чтобы наш доблестный Круглый Стол удостоился чести принять вас в число храбрейших и достойнейших своих рыцарей". - "Так и будет, коли господь того захочет", - ответил Тристан.

232. Долго беседовали трое рыцарей, а затем подошли они к даме, которая их не слышала, и Тристан поверил ей свою тайну и рассказал, зачем переоделись они монахами, ибо знал, что Ланселот, бывший ее близким родственником, очень ее любил, вот почему он и доверился ей, а затем сказал: "Мессир Блиоберис, вам надобно отдохнуть и залечить свои раны; сколь же счастливо случилось, что мы находимся вблизи от Тинтажеля и вскоре сможем прибыть туда. Там поселитесь вы во дворце короля Марка, где будете радушно приняты как королем, так и королевой Изольдой и познакомитесь с ними, ибо из любви к Ланселоту король и королева окажут вам всяческие почести, а королева залечит ваши раны, - ведь она так искусна во врачевании, как никакая другая дама. И, как только вы останетесь наедине с нею, расскажите ей по секрету то, что вы сейчас узнали: что мы переодеты монахами, и что Ланселот и я увидимся с нею через два дня, но только остерегайтесь всех без исключения, ибо король Марк ненавидит меня смертельной ненавистью, и плохо мне придется, если вести ваши дойдут до его ушей. Королеве же смело рассказывайте все, а о нас не беспокойтесь, - лишь бы королева была предупреждена. Итак, я прошу вас, - продолжал Тристан, - повести наше дело как можно хитрее, иначе мы пропали. Я доверяюсь вашей мудрости и надеюсь, что, не пройдет и недели, как вы заключите добрый мир между благородным королем Марком и мною".

233. И когда Тристан рассказал все это мессиру Блиоберису, он положил руку на седло его скакуна, чтобы помочь ему сесть, но мессир Блиоберис не допустил этого, сказав: "О, мессир Тристан, слишком много чести для меня в вашей услуге, и я нижайше благодарю вас за нее; да будет благословен день и час, когда я вас встретил, ибо всегда горячо желал увидеть вас и узнать. Что же касается поручения, которое вам угодно было дать мне, то знайте, что я исполню его в точности, как сказали вы и сеньор Ланселот, так что положитесь на меня". И с этими словами сел он в седло, а рыцари все же подсадили его, ибо был он сильно изранен и весьма слаб, а также посадили они на коня девушку, и они поехали по дороге, которую указал им Тристан, еще раз прося их как следует исполнить его поручение.

234. Медленно ехал Блиоберис вперед, и, когда кончился лес, они поскакали по равнине. И вскоре завидели Тинтажель, что весьма Блиобериса обрадовало, ибо он, как никогда, нуждался в отдыхе, и вот они, миновав ворота, направились прямо к королевскому дворцу. Во дворе встретили их сержанты, - а было их там множество, - и приняли у них лошадей. И до короля вскоре дошла новость о том, что внизу стоит странствующий рыцарь, жестоко израненный, а с ним прибыла красивая девушка, которая на расспросы, кто ее спутник, сказала, что это доблестный и отважный рыцарь из дома короля Артура и имя ему Блиоберис. Когда король Марк услышал то, что его люди ему донесли, он тотчас вспомнил, что Блиоберис - родственник Ланселота. И он встретил гостя радостно и приветливо, на что мессир Блиоберис ответил ему низким учтивым поклоном, затем король представил его королеве, которая оказала ему столь же почетный прием, и король сказал ей: "Прекрасная дама, я прошу вас, озаботьтесь перевязать раны этого храброго рыцаря, ибо они причиняют ему сильную боль. Узнайте, что он из числа наших друзей и родственник Ланселота. Я вас оставляю с ним и прошу сделать все, чтобы исцелить его". И, оставив его и королеву, король вышел в сад. Королева взяла своей прекрасной рукою руку мессира Блиобериса и повела его в свои покои, где заставила его снять одежды, дабы хорошенько осмотреть его раны, а, осмотрев, сказала ему, что через неделю он сможет вновь сесть в седло.

235. Он ее горячо поблагодарил и, наклонившись к ней, прошептал: "О, прекрасная королева, дал бы господь мне счастье отплатить вам добром за добро". Королева перевязала ему раны и приветила его, как могла, из любви к благородному Ланселоту, который так любил Тристана, ее возлюбленного. И когда она закончила врачевание, то села на скамью и, посадив его рядом с собою, спросила, не знает ли он каких-нибудь новостей. Тут Блиоберис Гайский понял, что настал час и миг, когда он может исполнить свое поручение и, начав говорить, сказал он так: "О, прекраснейшая из королев, раз вы спрашиваете меня, я сообщу вам одну хорошую новость. Знайте, прекрасная дама, что раны мои и напасти смогут исцелить ту рану, что таится в глубине вашего сердца и доставляет вам столько горьких минут". И он рассказал ей, ничего не упустив, о том, как Тристан и Ланселот очутились в аббатстве, близ стен Тинтажеля, одетые монахами, и о том, что они приветствуют ее его устами и просят передать, что через два дня она свидится с ними.

236. Когда королева услышала о том, что возлюбленный ее прекрасный Тристан находится в этом святом аббатстве живой, невредимый и в безопасности вместе с Ланселотом Озерным, несказанная радость охватила ее: даже если бы ей предложили в дар все королевство Логр, она не была бы так счастлива, как в ту минуту, ибо четыре месяца пролетело уже с тех пор, как не видала она и не слышала своего милого друга Тристана, и это весьма ее печалило; теперь же Блиоберис исцелил ее от тоски, отчего она возликовала и горячо благодарила его. А Блиоберис и сам был рад угодить королеве и пообещал ей еще до своего отъезда непременно примирить короля Марка с Тристаном. При этих словах вернулся король из сада, и королева с Блиоберисом встали ему навстречу, но король велел им сесть и, усевшись рядом с ними, стал спрашивать новости о короле Артуре, о рыцарях Круглого Стола и об их несравненных подвигах. И тогда Блиоберис, который имел дар рассказывать, как никто среди рыцарей, ему ответил: "Сир, король мой, я весьма мало могу рассказать вам о короле Артуре, равно как и о вассалах его и королеве, ибо давно не видел их, но вот о чем я мог бы рассказать вам, так это об отваге племянника вашего Тристана, которого почитаю я совершеннейшим из рыцарей". - "Давайте послушаем, сказал король, - какую отвагу проявил Тристан и за что вы так восхваляете его?"

237. "Господь свидетель, - сказал Блиоберис, - я расскажу вам правду, сир, король Корнуэльский. Знайте же, что примерно с месяц назад, едучи лесом, увидел я прекрасный источник, близ которого я и спешился, желая немного отдохнуть, ибо был весьма утомлен, и вот, расположившись там, увидел я четырех рыцарей, которые, подобно мне, сходили с коней. Я приветствовал их, а они меня. Затем начали мы беседовать о том, о сем, и разговаривали так, покуда не заметили еще двоих рыцарей, которых никто из нас не смог признать, ибо они носили незнакомые и необычные видом доспехи. Они поздоровались с нами, и мы ответили им тем же, а затем я спросил того из них, что сел рядом со мною, из какой страны он родом, на что он мне сказал: "Знайте, рыцарь, что родом я из Корнуэльса, а товарищ мой не оттуда, но из другой, далекой страны". Тогда один из тех четырех, что сидели подле источника, сказал громко: "Будь проклята ваша страна, рыцари, да и все, кто оттуда родом, также. Вами правит самый скверный король, какого носила когда-либо земля. Прочь же от нас, низкие трусы, или вас ждет бесчестье!" "Как, - воскликнул Тристан, вы осмеливаетесь поносить благородного короля Марка Корнуэльского, мудрее и отважнее которого не знаю я на земле?" - "Вы лжете, - ответил ему рыцарь, - ваш король предательски умертвил Пернеана {50}, этого храброго рыцаря, а также низко преследовал прекрасного Тристана, сына своей родной сестры, а еще оскорбил он Ланселота, цвет рыцарства, украшение века, когда тот прибыл вместе с Тристаном в его дворец, и напал на них как безумный, тем учинив бесчестье и им и королеве; так вот, по этим коварным его деяниям, да и по другим тоже, я и сужу с полным правом о его низости, и никому меня в том не разубедить":

238. Когда рыцарь из Корнуэльса, племянник ваш, прекрасный Тристан услышал эту низкую клевету на вас, он вскричал: "Мессир рыцарь, мне еще неведомо, кто вы, но выслушав, как обвиняете вы короля в предательстве, я отвечу вам, что вы подло лжете, а речи ваши - речи труса и клеветника. И поскольку я - слуга и вассал доброго короля Марка, я заставлю вас заговорить по-другому". При этих словах тот вскочил на ноги и сел на своего коня, и, схватив свой щит и копье, приготовился защитить свои слова. И рыцарь из Корнуэльса также сел в седло и наставил свое копье. Рыцарь, сидевший у источника, так сильно ударил вашего племянника, что копье его разлетелось в куски, но ваш племянник умело нанесенным ударом своего копья пронзил насквозь его плечо и самого сбросил с седла, однако рыцарь поднялся, и, вынув меч, бросился вперед, дабы нанести ответный удар. Но Тристан, увидев, что он приближается, выхватил свой меч из ножен и так ударил противника по шлему, что от страшного этого удара рыцарь зашатался и пал на землю бездыханным. Когда его спутники увидели, что их товарищ повержен наземь, то один из них мгновенно вскочил, пожелав отомстить за поражение своего собрата. И, сев на коня, он поскакал навстречу храброму Тристану, который все еще держал свое уцелевшее копье, ибо был ловок и силен. И он обрушил на рыцаря такой неслыханной силы удар, что рассек его пополам и тот мертвым свалился с коня; та же участь постигла и двух остальных.

239. Когда я увидел всех четырех распростертыми на земле так, как я о том речь веду, я также весьма разгневался и стал готовиться к бою. Но другой рыцарь, что был вместе с Тристаном, узнал меня и попросил воздержаться от боя, однако я не послушался его, в чем тут же и раскаялся, ибо он в этой схватке сбросил меня с коня. И я тотчас же признал, что, без сомнения, вы самый благородный и добрый король после короля Артура, ибо столь любим своим рыцарем и вассалом может быть лишь наиславнейший король в мире. И тогда я попросил рыцаря явить любезность и назвать свое имя. На что он учтиво ответил мне: "Знайте, мессир рыцарь, что я прихожусь племянником королю Марку и ношу имя Тристана Корнуэльского, товарищ же мой зовется Ланселотом Озерным". Услышав эти имена, я отдал их обладателям низкий поклон. Вот так, сир, как я и поведал вам, довелось мне увидеть, сколь преданно Тристан сражается за вас. И после того поднялся я на коня и ехал с ними чуть ли не до полудня, и по дороге спросил Тристана, намерен ли он вернуться в Тинтажель, на что он ответил, что не намерен, ибо знает, сколь несправедливо и незаслуженно вы ненавидите его. И я стал упрашивать его поведать мне, чем вызвана ваша ненависть, но он отмалчивался и не говорил ничего, кроме того, что едет ко двору короля Артура вместе с мессиром Ланселотом".

240. Едва Блиоберис окончил свое повествование, король стал горько вздыхать и корить себя, говоря: "О, бедный король Марк, злосчастнейший из королей, ты заслужил сию злую напасть, ибо своею рукою безжалостно изгнал из своего королевства того, кто защищал твою честь, - цвет рыцарства и украшение твоего рода! О, злой Андрет, лишь по твоему наущению решился я на мерзкое это деяние. Ты же не сделал бы и шага для меня, а Тристан своею жизнью пожертвовал ради меня. О, мессир Блиоберис, стыд и позор мне, виновен я перед Тристаном, а он сразился за меня после того, как я предал его. Ах, милый друг, укажите мне, где я могу теперь сыскать его, дабы примириться с ним. И за оскорбление, что я нанес ему, я готов отдать ему все, что он пожелает, пусть даже захочет он стать моим господином, я подчинюсь его воле". - "Сир, король мой, - сказал Блиоберис, - вижу я, что вы раскаиваетесь в содеянном и хотите покончить миром ссору с доблестным рыцарем, который повсюду прославляет ваше имя. О, сир, призовите же скорее Тристана, оставьте его в своем доме и любите как самого себя, ибо только чести себе этим прибавите. Я же, со своей стороны, обещаю, видя доброе намерение ваше, употребить все свои силы, дабы упросить Тристана вернуться к вашему двору. Вы же напишите ему самое учтивое и ласковое письмо, какое только возможно, а дальнейшее предоставьте мне".

241. Король горячо его поблагодарил и сказал, что напишет так, как тот ему советует, и притом столь доверяет рыцарю, что даже не станет запечатывать письма. И он встал и направился в свои покои. Королева же долго еще беседовала с Блиоберисом о Тристане и Ланселоте, забавляясь их приключениями. И весьма радовалась она тому, что между королем Марком и Тристаном будет заключен мир. А Блиоберис Ганский оставался в Тинтажеле до тех пор, пока не залечил свои раны заботами прекрасной королевы. Но здесь я и оставлю их, дабы вернуться к моему повествованию.

XIX

242. Как Тристан и Ланселот прибыли в аббатство, что неподалеку от Тинтажеля, и как они пришли к королю, а также и к королеве, и были узнаны королевою, но никак не королем.

243. Итак, согласно преданию, после того как три монаха расстались с Блиоберисом, они достигли упомянутого аббатства, где аббат, увидев их в тех одеждах, которые они носили, весьма изумился, но, едва заметив брата-монаха из Оливье Вермейль, он пришел в себя и оказал ему самый ласковый прием, ибо любил и почитал его приора. И стал потихоньку выспрашивать у него, кто эти монахи, что путешествуют вооруженными, а тот рассказал ему всю правду и еще показал ему письма. Когда аббат из Тинтажеля прочел их от начала до конца, то проникся таким почтением к своим гостям, что даже предоставил в их распоряжение весь монастырь, разрешив делать там, что им будет угодно. И ввечеру им приготовили роскошный ужин и пышные спальные покои, а утром они встали и пошли в часовню, а потом, после мессы, монах из Оливье Вермейль сказал, что пора его благочестивым братьям отправиться вместе с ним в Тинтажель. Тогда сели они на коней и, прикрыв капюшонами лица, доехали до дворца короля Марка. Где и поднялись по ступеням в тронный зал.

244. Когда король увидел монахов, он принял их с большими почестями, и монах из Оливье Вермейль, склонившись перед королем, сказал ему: "Сир, благородный король Марк, я бы очень желал переговорить с вами о племяннике вашем Тристане". На что король ему ответил: "Мой добрый приор, дал бы господь, чтобы он был сейчас при моем дворе, как и раньше". И отвел король монаха из Оливье в сторону, где и поведал ему, как безо всякой жалости прогнал он своего племянника, в чем был неправ, и как это его печалит. "О, сир, - ответил монах, - это вас враг рода человеческого попутал, дабы посягнуть на вашу душу". - "Господь свидетель, святой брат, - ответил король, - это вы правду сказали. Но расскажите же мне, будьте добры, кто эти два монаха столь дивного сложения. Я в жизни не видывал монахов столь могучей осанки. Полагаю, они должны отличаться набожностью и святой жизнью, - верно, для того и закрыли они свои лица, чтобы не зреть мирской суеты". "Во имя господа, - ответил монах, - вам должно быть известно, что эти два святых человека посланы нашим аббатом, дабы укрепить в благочестии монахов Тинтажеля, а мне ведено было их сопровождать. И потому, сир, вы хорошо поступили бы, если бы приветствовали их вместе с госпожою нашей, королевой, дабы они могли помянуть и вас и ее в своих молитвах". - "Клянусь богом, сказал король, - я сразу вам сказал, что они святостью отмечены, ибо не хотят поднимать глаза на мирян. Я желал бы, чтобы королева была сейчас здесь".

245. И он послал за нею, чтобы и она взглянула на двух благочестивых монахов, а королева была в это время в своих покоях с храбрым Блиоберисом, а еще были с ними Бранжьена и Динас, то есть те, кому она доверяла. Королеве была уже известна новость, так же как и тем, кто был с нею, и столь велика была их радость, что они не знали, как себя и держать. Посланный вошел к королеве и сказал ей, что ее ожидает король. Королева на это сказала ему: "Друг мой, передайте королю, что я немного утомлена и не могу сейчас придти к нему, но попросите его от меня, чтобы он сам пожаловал в мои покои с этими святыми людьми и скажите, что этим он меня весьма утешит; я же полагаю, что их молитвы избавят меня от всех моих печалей". Когда король услышал о просьбе королевы, то стал он упрашивать троих монахов пойти к ней, и тогда монах из Оливье Вермейль сказал ему: "Сир, поскольку королева нездорова, мы можем причинить ей вред, лучше мы навестим ее в другой раз, в чем вы можете быть уверены, ибо эти святые люди не уедут из страны, не повидавшись с королевою".

246. Король упросил их все же оказать ему любезность и пройти на половину королевы. И они не стали противиться и последовали за посланцем королевы, король же остался в зале. Когда королева услышала, что все три монаха направляются к ней, она встретила их в дверях и, взяв за руки, ввела их в свою комнату, Бранжьене же приказала немедля закрыть двери. Затем она почтительно приветствовала монахов, и, взяв за руку Тристана, посадила его рядом с собою, но не удержалась от того, чтобы не обнять его, и не прижать к своей груди, говоря: "О, милый Тристан, сколько горестей перенесла я за то время, что не видела вас, но раз уж вы здесь, то, в какой бы одежде вы ни были, я утешаюсь и скорбь моя нашла лекарство. Поблагодарите же Блиобериса, который так старался перед королем, что все теперь улажено как нельзя лучше". - "О, прекрасная моя дама, - отвечал ей Тристан, - страдания мои были стократ сильнее ваших, так что невозможно и описать их, но теперь, когда я с вами, тоска моя утихла, и ничего на свете мне не нужно, как только быть с вами наедине в этой комнате и рассказывать вам о моих приключениях". - "Предоставьте это мне, - сказала королева, - я надеюсь, что завтра тайно встречусь с вами в аббатстве и там с глазу на глаз поговорю с вами и о прошлом и о будущем, теперь же помолчим об этом, ибо мне хочется побеседовать немного с вашим верным другом и спутником Ланселотом".

247. И она, оставив Тристана, весьма приветливо заговорила с Ланселотом, сердечно благодаря его за преданную дружбу, которой удостоил он своего друга, и обещала ему, что утром пойдет слушать мессу в аббатстве Тинтажеля, после чего они всласть поговорят о своих делах. Затем она отошла от Ланселота, и подойдя к доброму монаху из Оливье Вермейль, почтительно приветствовала его и горячо благодарила за то, что он столь преданно сопровождал рыцарей. А затем она распрощалась с ними, и трое монахов вернулись в аббатство. Королева же в сопровождении Блиобериса прошла к королю Марку, а тот еще оставался в зале, и, увидев королеву, спросил ее, понравились ли ей два святых человека, которых он прислал к ней. "Что вам сказать на это, сир, - отвечала она, - я недолго с ними беседовала, ибо они не склонны к разговору и скрывают свои лица, но и от тех немногих речей, что я в столь краткий срок от них услышала, я вполне утешилась. И знайте, сир, я уверена, что пока они будут оставаться в стране, мы должны ожидать чудес, ибо они сотворят их. А потому я намерена навещать их как можно чаще".


Дата добавления: 2015-07-12; просмотров: 63 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Легенда Тристане и Изольде 43 страница| Легенда Тристане и Изольде 45 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.011 сек.)