Легенда Тристане и Изольде 42 страница

168. Когда Тор принужден был отступить, он сказал Тристану: "Мессир рыцарь, остановитесь ненадолго, я хочу переговорить с вами". И Тристан тотчас же опустил меч и стал слушать, а Тор сказал ему: "Храбрый рыцарь, вы сегодня доказали мне, что нет искуснее и напористей вас в бою, почему я и хочу просить вас назвать свое имя". - "Что до моего имени, - отвечал Тристан, - я не могу назвать его, но обещаю вам, что вы узнаете его, когда победите меня и поведете в свою тюрьму. Если же я возьму верх над вами, то вряд ли доведется вам узнать, с кем имели вы дело". - "Что ж, вы правы, сказал Тор, - и не будем более толковать об этом, но я хочу предложить вам другое. Не отдохнуть ли нам эту ночь, а назавтра мы сможем возобновить наше сражение". - "Знайте, рыцарь, - отвечал ему Тристан, - что до меня, я предпочел бы покончить с этим сегодня же, к чести моей, либо, напротив, к позору, но раз вы просите меня, я готов уступить, помните только, что завтра мы будем биться до конца на этом самом месте". - "Этого и я желаю", ответил Тор. И они подошли к Ланселоту и рассказали ему о своем уговоре, чем весьма его порадовали. Ланселот обнял Тристана и целовал его множество раз, спрашивая, не болят ли его раны. Но Тристан на это сказал ему: "Друг мой, они вовсе не опасны". И Ланселот на том успокоился.

169. Мессир Говен и девять его товарищей с почестями встретили рыцаря, а Тор, созвав своих людей, приказал им немедленно расставить шатры и палатки и осветить их факелами и свечами, что они скоро и устроили. В одном шатре поставили два ложа, - одно из них предназначалось для Ланселота, другое же для прекрасного Тристана. В соседнем шатре разложена была пышная постель для Тора и Люси Белокурой, жены его, одной из красивейших дам в мире. Эта дама, о которой я речь веду, прибыла по приказу сеньора в сопровождении многочисленных своих прислужниц. И она подошла к шатрам как раз в ту минуту, когда переодевали обоих рыцарей и перевязывали им раны. Она села подле Тора и спросила его, как он чувствует себя. "Поверьте, милая дама, как тот, кто сразился с лучшим рыцарем в мире", - ответил ей Тор. "Покажите же мне его", - попросила дама. "Ради бога, милая дама, загляните сами вон в тот шатер. Да и почему бы нам обоим не придти приветствовать его?!" И они оба встали и вошли к Тристану, который в это время беседовал с Ланселотом. Тор взял его за руку, а дама за другую, и красота Тристана так поразила Люси, что восхищению ее не было границ. Тор же сказал так: "Мессир рыцарь, пока у нас с вами перемирие, устроим веселую трапезу и попируем все вместе".

170. И они занялись беседою, пока накрывались столы, а потом сели за трапезу, где Ланселота посадили во главе стола, рядом с дамою, а сам сеньор и прекрасный Тристан сели напротив, вслед за чем уселись и все прочие. Надо было вам видеть, как двадцать красивых девушек внесли факелы и высокие светильники, а затем и роскошные блюда. И все эти девушки с восхищением смотрели на прекрасное лицо Тристана и говорили меж собою, что счастливейшей будет та дама, в которую он влюбится и которой будет служить. Но ни одна из них так не пылала любовью к нему, как прекрасная Люси, супруга Тора; она решила про себя, что откроет ему страсть, которой полно ее сердце, сразу же, как только встанут они из-за стола, а пока она неотрывно глядела на него, забыв обо всем на свете. И когда они достаточно насытились, мессир Тор сказал даме: "Милая моя, пусть придут сюда ваши музыкантши, дабы усладить слух этого прекрасного рыцаря, я же иду в постель, ибо весьма нуждаюсь в отдыхе".

171. Тогда дама велела позвать одну молодую девушку, которая была преискусной арфисткой. Она приказала ей сесть за арфу, и та заиграла столь прекрасно, что Тристан услаждался безмерно, вспоминая при том, как часто прекрасная королева Изольда играла ему. Когда же девушка кончила, Тристан подошел к арфе, и, сев за нее, начал одно лэ, некогда им самим сложенное {36}, и было оно настолько мелодично, что все собравшиеся рыцари, и дамы и девицы подошли поближе, чтобы его послушать, а меж ними и прекрасная Люси, и любовь ее при сладких звуках Тристановой музыки усилилась во сто крат. Ланселот же думал в это время о том, что Тристан поистине рыцарь из рыцарей. "Господь наш истинный, - говорил он про себя, - настал бы день, когда столь прекрасный рыцарь попал бы в дом короля Артура и в число рыцарей Круглого Стола! Даровал бы ему господь стать когда-нибудь королем в земле Логр!" И так восторгался Ланселот подвигами и добродетелями Тристана, что забыл обо всем на свете. Тристан же играл на арфе столь искусно, что, казалось, инструмент вот-вот заговорит.

172. Дама также была в великом восхищении и решила про себя, что скорее она умрет, чем допустит своего мужа убить столь прекрасного рыцаря. И она с нетерпением ждала часа, когда ей можно будет поговорить с ним, но не обнаруживала этого, ибо опасалась рыцарей, стоявших вокруг. Тогда притворилась она, что собирается идти к мужу, дабы положить конец этому вечеру, и Тристан кончил играть и вернул арфу девушке, которой стыдно было и садиться-то за нее после него. Однако Тристан упросил ее играть, сам же вернулся в свой шатер. Не прошло много времени, как прекрасная дама Люси вошла к нему и сказала шепотом: "Рыцарь, я прошу вас, дожидайтесь меня здесь и не выходите никуда, пока я не вернусь, ибо я должна кое-что сказать вам по секрету". И Тристан ей это обещал. Тогда дама пошла взглянуть, что делает ее муж, а он, едва она вошла, проснулся и, заметив у постели жену, сказал ей: "Милая дама, я прошу вас, позаботьтесь о рыцаре и его товарище и последите, чтобы у них было все, чего они пожелают. И окажите им все почести, какие сможете, пока не захотят они идти спать". Дама ему на это отвечала, что это и так долг ее, как хозяйки, а сама втайне обрадовалась приказу мужа, ибо ей только того и нужно было.

173. И, оставив мужа своего, Тора, вернулась она к Тристану и Ланселоту, которые находились вместе. Встала она меж ними, взяв их обоих за руки, и сказала: "Прекрасные мои рыцари, не хотите ли пойти взглянуть на тех десятерых доблестных чужеземных рыцарей, что находятся в ближайшем от вас шатре?" И они вышли и направились туда. Когда мессир Ровен увидел Тристана, он его с величайшим почтением приветствовал, говоря: "Добро пожаловать, мессир рыцарь, ибо, если богу' будет угодно, вы всех нас освободите". - "Сие знать никому не дано, - ответил Тристан, - но я сделаю все, что в моих силах". И Тристан особенно приветливо обращался с мессиром Говеном, так что тому показалось, что Тристан знает его. Дама же была очень грустна, ибо не с нею говорил Тристан, но вскоре они распрощались с пленниками и вернулись в шатер, приготовленный для Тристана и Ланселота. И дама приказала своим девушкам оставить их. Девушки повиновались приказу своей госпожи и вышли. Тогда дама сказала Ланселоту: "Ложитесь на эту постель, ведь она приготовлена для вас". - "Как, - воскликнул Ланселот, - вы хотите разлучить меня с моим другом?" - "Вы угадали, - ответила она, - мне надо секретно переговорить с ним". - "В добрый час, - сказал Ланселот, - если вам так угодно, я повинуюсь и желаю вам доброй ночи". И дама проводила его и уложила на постель.

174. Затем вернулась она к Тристану и стала обнимать его и поцеловала чуть ли не сто раз, говоря при этом: "Мессир рыцарь, несравненная ваша красота и отвага так воспламенили меня, что от любви к вам все тело мое пылает страстью, и я умоляю вас также подарить мне вашу любовь и удовлетворить немедленно мое желание, иначе я тут же умру у ваших ног". Тут она смолкла, а прекрасный Тристан, глядя на нее, раздумывал, как ей ответить, и вот что он сказал ей: "О, прекрасная дама, я весьма тронут и польщен любовью вашей. Знайте, что я сделал бы для вас все на свете, даже невозможное, лишь бы честь моя при том не пострадала. Скажите же мне, чего вы желаете?" - "О, мессир рыцарь, - говорит она, - да неужто вам непонятно, чего я жду от вас?" - "Клянусь душою, совсем непонятно, объясните мне как-нибудь яснее", - ответил он. - Мессир, великое любовное смятение, в которое вы повергли меня, понуждает меня произнести слово, которое никогда не должно было бы слететь с уст дамы, но любовная тоска моя повелевает объяснить, чего я хочу, дабы не было меж нами недоразумения. Так вот, я умру, коли не смогу насладиться вашим телом".

175. Когда Тристан услышал призыв прекрасной дамы и увидел, что она вне себя, он совсем растерялся: с одной стороны, он был тронут ее красотою и великой любовью, что она питала к нему, но с другой стороны, подумал он о королеве Изольде, которой посвятил себя, а за этим вслед вспомнил о святом отшельнике, давшем ему столь мудрые наставления. Вспомнил он еще о том, с какими почестями принял его Тор Невозмутимый, и о том, что жена его пришла сюда по его приказу. И все это заставляло его отказать даме. Вот почему, испустив тяжкий вздох, сказал он ей: "О, прекрасная дама, нельзя и сказать, как я опечален и донельзя огорчен тем, что не смогу удовлетворить вашего желания и помочь вам, облегчив страдания ваши. Все другое я совершил бы для вас, но того, что вы просите, никак не могу сделать, ибо все силы, и душа, и сердце мое отданы другой, и делить мою любовь я не могу".

176. Когда дама услышала его ответ, трудно даже представить, какая тоска ее охватила, ибо была она уверена, что нет на земле такого короля, что не почел бы за честь возлечь с нею. Долго стояла она молча и, наконец, сказала: "Прекрасный рыцарь, вы отвергли мою любовь, хотя я и предложила ее вам от всего сердца, но я докажу вам, что тело не может жить, когда душа мертва. Одно только меня удивляет, - как это вы, отдав кому-то свою душу, остаетесь в живых? Да и может ли это служить вам отговоркою? Конечно, нет. Знайте же, что большой грех берете вы на себя. Ну, что ж, коли вы так безжалостно лишили меня всякой надежды на исцеление от любовного моего недуга, окажите мне другую и последнюю милость: назовите свое имя, я хотела бы узнать его перед смертью". - "О, прекрасная дама, - вскричал Тристан, господь не допустит, чтобы вы умерли! Завтра все пройдет, и скорбь ваша развеется столь же мгновенно, как и родилась. Прошу лишь вас никому не разглашать моего имени до того, как окончится завтрашний бой. Итак, знайте, что я - Тристан, племянник короля Корнуэльского".

177. Едва дама услышала это, она воскликнула: "О, прекрасный Тристан, несравненный рыцарь, не жаль мне теперь умереть, ибо я гибну из-за лучшего и красивейшего рыцаря в мире!" И она обняла Тристана и, крепко обвив руками его шею, прижалась к нему так пылко, как достало у нее силы. Тристан хотел было утешить ее, но она не отвечала ему, глаза ее закатились и душа рассталась с телом. При виде такого печального зрелища и оттого, что дама пожелала умереть, Тристан впал в отчаяние, и, не зная, что делать, решил призвать на помощь своего друга Ланселота, а тот и так не спал, ибо предчувствовал несчастье. Он сразу спрыгнул со своей постели, чтобы узнать, зачем Тристан зовет его, и увидел даму. которая, и умерев, все еще обнимала Тристана. А тот был этим столь удручен, что слова не шли к нему, ибо никогда в жизни он такого не встречал и не видел. И воззвал он к Ланселоту: "Милый друг мой, посмотрите, в каком я положении! Что мне теперь делать?" И он плакал при этом так горько, что одежды мертвой дамы были влажными от слез.

178. Ланселоту также было жаль даму, ибо она была красива, но более всего жалел он друга своего Тристана, видя, как тот оплакивает смерть прекрасной дамы, так что даже испугался Ланселот, как бы Тристан не умер от печали. И он принялся его утешать: "Друг мой, Тристан, не впадайте в отчаяние, предоставьте мне все уладить, и вы увидите, как мы выйдем из этого положения". Разжал он руки прекрасной Люси и освободил Тристана, а затем, взяв даму на руки, вынес из шатра и отнес без шума туда, где спал на своей постели Тор. Он положил ее рядом с ним, нимало его не потревожив, а потом вернулся к Тристану и сказал ему: "Друг, не думайте больше об этом, я хочу, чтобы вы уснули". И Тристан повиновался, только чтобы сделать приятное Ланселоту, а иначе он так и не лег бы до утра.

179. Когда Ланселот увидел, что Тристан лежит, то и он вернулся к своему ложу, но не успели они заснуть, как занялась заря. Тристан, который так и не сомкнул глаз, сразу встал и начал снаряжаться, желая поскорее окончить бой. Он позвал Ланселота и тот сразу же явился. "О, милый Ланселот, - сказал Тристан, - помогите мне надеть доспехи, ибо я слышу, что Тор уже встал и, подобно мне, готовится к сражению". И это было правдой, ибо раны Тора так ныли, что он пробудился раньше обычного. Итак, встал Тор Невозмутимый с зарею и, когда был уже совсем готов, то взглянул на свое ложе и увидел, что жена его лежит совсем одетая; он решил, что она спит и приказал не будить ее. И он вышел из своего шатра, а Тристан из своего, а мессир Говен и его товарищи уже ожидали их у источника, и карлик трижды громко протрубил в свой рог. Тогда сказал Тристан Ланселоту: "Милый друг мой, подите и сядьте рядом с мессиром Говеном и другими рыцарями, которые собрались посмотреть на нашу схватку". - "Я иду к ним, - ответил Ланселот, раз вы мне велите, но я умоляю вас призвать к себе все ваше мужество и ратное умение".

180. С этими словами Ланселот отошел к источнику, а Тристан направился к месту битвы. Мессир Тор подошел туда же и приветствовал Тристана, а тот отвечал ему как можно любезнее. Тут сказал мессир Тор: "Простите меня, доблестный рыцарь, если я заставил вас ждать, но вы своим ратным искусством столь утомили меня во вчерашнем бою, что мне трудно было вовремя подняться". - "Мессир рыцарь, - ответил Тристан, - я еще более изнурен вашими мощными ударами, нежели вы - моими. И, поверьте, что, если бы, на мое счастье, я мог согласиться на ничью, то давно бы уже сделал это. Но я поклялся освободить ваших пленников, и потому доведу этот бой до конца, и пусть он принесет мне либо победу, либо позор. Еще раз прошу вас, до того, как мы схватимся, добровольно отказаться от жестокого вашего обычая и выпустить всех узников на волю. Если же вы откажетесь, то я вам более не друг".

181. И он ринулся на мессира Тора, а Тор на него, и завязалось меж ними смертельное и яростное сражение, так что все, кто смотрел на них, говорили, что ни накануне, ни когда-либо еще не приходилось им видеть более страшной схватки. Тристан, желая показать всем собравшимся свою силу и удаль, так бил своим мечом, что, казалось, при каждом ударе глаза его метали искры, и даже Тор оробел и не знал, как защититься, ибо почувствовал, что силы Тристана удвоились и ему не продержаться долго. Понял он, что грозит ему поражение, ибо щит его был весь изрублен и не прикрывал его более, а из десятка ран струилась кровь; Тристан же столь умело подставлял щит, что и ранен-то почти не был. А Тор уже истекал кровью, так что, казалось, на этом месте зарезали быка. И начал он слабеть и не стало у него силы даже на то, чтобы поднять свой меч.

182. Заметив это, Тристан отступил назад и сказал: "Мессир рыцарь, по вашему виду замечаю я, что вам невмочь сражаться дальше". - "Увы, - ответил мессир Тор, - сердце мое зовет меня в бой, но вся сила моя иссякла и ловкость пропала". - "Что же, рыцарь, - спросил Тристан, - признаете ли вы себя побежденным?" - "Нет, никогда! - вскричал Тор, - честь моя не позволяет мне на то соглашаться, продолжим наш бой!" - "А лучше бы вам сдаться, сказал Тристан, - и я прощу вам все и заключу с вами мир, но при условии, что вы отпустите всех пленников и отмените жестокий ваш обычай, как я уже и предлагал вам". - "О, доблестный рыцарь, - сказал Тор, - тот злой обычай, о котором вы упомянули, коснется скоро меня самого, хочу я того или нет". "Как, - воскликнул Тристан, да неужто раны ваши предвещают вам смерть?" "Да, - ответил Тор, - и вы в этом скоро убедитесь, но до того, как я умру, назовите мне свое имя". И Тристан ответил ему, что согласен назвать себя.

183. При этих словах подошел к ним Ланселот, а также все прочие, и Тор, увидев их перед собою, сказал: "Я прошу вас, мессир рыцарь, не медлите и сделайте то, о чем я просил вас". - "Господь свидетель, мессир, - ответил Тристан, - я исполню вашу просьбу. Узнайте же, что я - Тристан, племянник короля Корнуэльского". Когда Тор услышал это имя, то захотел он приблизиться, чтобы отдать Тристану свой меч, но Тристан отказался взять его, И сказал Тор: "О, храбрый Тристан, с радостью встречаю я смерть, ибо она пришла ко мне от руки лучшего рыцаря в мире. И если бы до начала боя знал я, кто вы, то и сражался бы веселее. Отныне я завещаю вам свой замок и нарекаю сеньором всех моих земель. Также поручаю вам мою жену, которая столь же красива, сколь знатна, и прошу выдать ее замуж за какого-нибудь доблестного рыцаря из дома короля Артура". И Тристан обещал исполнить последнюю волю Тора.

184. Тогда рыцарь сел, ибо ноги больше не держали его, и сказал, что перед смертью хочет увидеть свою жену. Тристан призвал девушек Люси и велел им пойти за их госпожой, чему они тотчас повиновались и приблизились к постели Тора, где она лежала мертвая. Посмотрели они ей в лицо, увидели, какое оно застылое и бледное, и догадались, что она умерла. Тут начали они стонать и причитать так горестно, что сбежались люди и все увидели покойницу. Подошли они к мессиру Тору, в котором жизнь уже угасала, и рассказали о горе, утешая его, как только могли, и дали ему понять, что, верно, умерла она от печали, ибо не смогла перенести весть о его поражении. Когда Тор выслушал их, он и сам поверил, что жена его скончалась из-за него. И он сжал зубы, глаза его закатились, а руки и ноги вытянулись, и душа отлетела.

185. Так было покончено с обычаем, который завел у себя Тор. Мессир Говен и товарищи его ликовали, радуясь своему освобождению. А Тристан и Ланселот приказали отнести тела рыцаря и его жены в замок. Весь народ выбежал навстречу, восхваляя Тристана и сопровождая его во дворец, чествовал, как своего сеньора, а он, вступив на порог, прежде всего приказал открыть двери темниц, что и было тотчас же исполнено. Тристан и Ланселот весьма поразились великому множеству пленников, а среди них оказался молодой и красивый юноша из Ирландии, который узнал Тристана. И он кинулся к его ногам, но Тристан, не узнав его, стал его поднимать, ласково говоря: "Милый юноша, скажите мне, кто вы и откуда, так как я не узнаю вас". - "Да как же, господин мой, - воскликнул молодой конюший, - ведь я слуга ваш Перинис, брат Бранжьены, я прислуживал вам на турнире в Ирландии. Вы тогда победили, покрыв позором, Паламеда во имя любви к королеве Изольде". Тут только Тристан вспомнил его и, обняв, сказал: "Милый друг мой Перинис, как я счастлив, что нашел вас". И он показал его Ланселоту, который также его обласкал, ибо любил девицу Бранжьену за то, что верно служила она Тристану.

186. После этого приказали они предать земле оба тела с великими почестями. И было исполнено так, как они велели, а после погребения повелел Ланселот сделать на могиле надпись золотыми буквами: "Здесь покоится Тор Невозмутимый, который ввел жестокий обычай Источника Сражений против странствующих рыцарей и был за то убит доблестным Тристаном Корнуэльским, положившим конец его жестокости. Супруга его, по имени Люси Белокурая, погребена рядом с ним, а умерла она от скорби".

187. Совершив это, прекрасный Тристан и Ланселот отпустили всех пленников, кроме десяти рыцарей Круглого Стола и юноши из Ирландии Девица де Моршо {37} благодарила храброго Тристана за освобождение ее брата и отбыла вместе со всеми. Тристан же еще страдал от ран, полученных в схватке с Тором, отчего пришлось им остаться в замке, а десять рыцарей Круглого Стола составили ему компанию, дабы развлечь и утешить его, и Тристан с Ланселотом весьма забавлялись шутливыми речами, которые вел Динадан. А когда Тристан был уже почти здоров, мессир Говен спросил Ланселота, что намерен он делать дальше. И Ланселот ответил ему, что останется с Тристаном, ибо счастлив участвовать в столь геройских рыцарских подвигах. И еще сказал, что сами они могут ехать, когда захотят, но что хорошо бы им подождать, пока не решат они, что делать с замком, который Тристан отвоевал у рыцаря Тора.

188. После этого сказал Ланселот Тристану: "Мессир, вам следовало бы в присутствии доблестных рыцарей войти во владение замком и принять клятву на верность от всех жителей". Но Тристан отказался от этого, а попросил, чтобы Ланселот совершил все вместо него. Но Ланселот также не захотел владеть замком, и они долго препирались, уступая эту честь один другому, и когда Тристан понял, что Ланселота ему не уговорить, то призвал он Периниса, юношу из Ирландии и сказал ему: "Подойдите сюда, Перинис. Вы были моим конюшим на турнире в Ирландии и преданно служили мне из любви к Бранжьене, к которой я сердечно расположен, ибо люблю королеву Изольду, госпожу ее; так вот, ныне я посвящаю вас в рыцари, а мессир Ланселот дарит вам этот замок, дабы владели вы им от имени короля Артура". Долго отказывался Ланселот стать дарителем замка, но, наконец, его уговорили. Посвятил Тристан юношу в рыцари и, одев его в богатые одежды мессира Тора, призвал горожан и прочий люд и велел им присягать на службу и верность Перинису. И с этого дня стали называть Замок Тора Утесом Перэн {38}. А сам Перинис стал доблестным рыцарем и совершил множество славных подвигов.

189. После этого мессир Говен распрощался с ними и отбыл со своими товарищами, которые весьма сожалели о разлуке с двумя доблестными рыцарями, ибо им очень хотелось сопровождать их, дабы вместе с ними совершать славные деяния, но те не разрешили им этого, а просили поехать к королю Артуру и королеве, чтобы передать привет от них. Что рыцари и обещали сделать. Отбыли они из замка, а с ними и Лионель, и никуда не сворачивая, поехали в королевство Логр, прямо в Камелот, где жили король и королева, которым они поведали о славных подвигах Ланселота и Тристана, о неслыханных победах в Черном Лесу и обо всем, что знали, чем весьма обрадовали короля, королеву и всех, кто их услышал. Но здесь я и покину их, дабы вернуться к моему повествованию.

XVI

190. Как Тристан и Ланселот покинули Замок Перэн и достигли Долины Цветущих Роз, где Тристан сразился с Ламоратом {39} из Сорелуа и убил его; и как девица, за которую сражался Ламорат, влюбилась в Тристана и умерла от печали, когда он отверг ее.

191. Итак, согласно преданию, после того, как одиннадцать рыцарей покинули замок, Тристан и Ланселот пробыли в нем еще пять дней, а затем и они уехали, оставив Периниса. И они поехали через Черный Лес, отказав Перинису и всем, кто хотел сопровождать их, и за целый день пути не встретили никакого жилья, так что должны были заночевать в лесу. Наутро, как встало солнце, они снова пустились в путь и к девяти часам выехали в долину, прекраснее и приветливее которой не видывали они никогда в жизни, ибо всюду по ней были разбросаны тенистые купы деревьев и кустарников. На земле же расстилался сплошной ковер из роз, почему и называли это место Долиной Цветущих Роз. Восхитившись прелестным этим видом, сказал Тристан Ланселоту: "Друг мой, видели ли вы когда-нибудь столь чудное зрелище? Давайте поедем по этой местности, сколько бы она ни тянулась, ибо так все время будем под сенью деревьев". И Ланселот с ним охотно согласился. Не успели они проехать и двух шагов, как увидели среди луга десять высоких, богато убранных шатров. Они приостановились, разглядывая их, и налюбовавшись на это чудо, Ланселот сказал Тристану: "Мессир, как намерены вы поступить? Поедем ли мы вперед или вернемся?" - "Клянусь богом, - ответил Тристан, - нам следует подъехать поближе и посмотреть, кто там живет". - "Ну, что ж, и я того же мнения", сказал Ланселот.

192. Они поскакали вперед прямо к этому лагерю. И, подъехав, увидели прекрасный прозрачный источник, близ которого танцевали сорок девушек и столько же юношей под звуки бессчетных музыкальных инструментов. Тут рыцари наши остановились. И, любуясь прекрасным этим праздником, о котором я речь веду, Тристан, не сходя с коня, спросил Ланселота, как им быть. Ланселот, видя, что Тристану полюбилось веселое это собрание, ответил ему: "Клянусь богом, друг мой, нам следует сойти с коней, и присев у этого ключа, посмотреть, что будет дальше". С чем Тристан охотно согласился. Они спешились и, привязав коней к дереву, сели у источника, но вскоре увидели весьма красивую даму, которая приближалась в сопровождении двух конюших и четырех девушек. И Тристан, встав ей навстречу, почтительно ее приветствовал.

193. Дама также ласково с ними обоими поздоровалась и, взяв их за руки, спросила, какое приключение привело их сюда. "Клянусь честью, - сказал Тристан, - это наша счастливая звезда указала нам путь к вам, ибо никогда не попадали мы в столь приятное место, как это, не видели столько красивых дам и не внимали столь нежной музыке". - "О, благородные сеньоры, - сказала дама, - это еще ничто по сравнению с тем, что произойдет вечером, когда сюда пожалуют четыреста девиц и более двухсот кавалеров, дабы танцевать им на этом лугу, как и тем, что вы видите сейчас перед собою". - "Господь свидетель, прекрасная дама, все это похоже на рай, - воскликнул Тристан, но скажите мне, прошу вас, для чего устраивается этот великолепный праздник, о котором вы нам рассказали?"

194. "Я расскажу вам об этом, - говорит она, - дело в том, что живет здесь один старый рыцарь, который владеет тремя прекрасными богатыми замками, что стоят среди этого леса, и зовут его Рыцарем Широких Равнин, в честь тех прекрасных мест, что предстают сейчас вашему взору. У рыцаря этого есть дочь, с которой никто в мире не сравнится красотою. Зовут ее Дезире {40}, и это имя весьма ей подходит, ибо нет рыцаря, который, увидев ее, не влюбился бы и не пожелал ее. Так вот, случилось недавно, что один привлекательный юный рыцарь остановился в доме отца девушки и, заметив красоту и прелесть ее, так увлекся, что до сих пор не в силах уехать; а к тому же он пришелся по душе и самому хозяину и всем в замке, и всеми он тут любим, ибо и оружие и добродетели свои посвятил той, к которой пылает столь страстной любовью. И теперь, дабы еще раз доказать свою отвагу и храбрость, объявил он, что в течение пятнадцати дней будет сражаться здесь со всеми странствующими рыцарями, для чего пригласил окрестных дам и кавалеров, дабы оценили они его ратное искусство. Вот теперь вам известно, для чего мы все здесь собрались".

195. И Тристан сказал ей: "Благородная дама, я почтительнейше благодарю вас за ваш рассказ, но я прошу вас оказать еще одну милость и назвать имя рыцаря, о котором вы сейчас говорили". - "Знаете ли, сударь, - ответила дама, - я не смогу вам назвать его настоящее имя, но с того дня, как он прибыл сюда, его зовут не иначе, как Влюбленный из Сорелуа {41}, а еще известно, что приходится он племянником королю Ста Рыцарей". - "Поверьте, воскликнул Ланселот, - что если это действительно так, как вы сказали, то это рыцарь из благородного семейства и, верно, родственник Галеота, принца Неведомых Островов, что был мне одним из самых верных друзей, каких только я имел". И глаза его увлажнились, когда он вспомнил об этой дружбе и о доблестном Галеоте, но Тристан, видя, что Ланселот плачет, прервал разговор и спросил у дамы, прибудет ли вместе с рыцарем и прекрасная Дезире. "Конечно, - ответила она, - и все собрались здесь из любви к ней, ибо влюбленный рыцарь пожелал, чтобы отец девушки узрел воочию его доблесть и силу перед тем, как отдать дочь ему в жены. Потому я и прошу вас подойти к нашим шатрам, ибо скоро они будут здесь". И оба рыцаря ответили, что охотно ей повинуются. Они последовали за дамой и ее девушками, а двое юношей отвели их коней к коновязи. Дама же в это время ласково беседовала с рыцарями, хваля их осанку и благородную наружность.

196. Пока они так беседовали, глядя на танцующих девушек, прибыли на луг многие дамы и кавалеры, и эти последние на всем скаку сшибались копьями. Тогда Тристан и Ланселот подняли вверх древки своих копий, желая защитить девушек от тесноты и давки, которая поднялась из-за конных. За что дамы стали восхвалять и одобрять их, а сами все без исключения заглядывались на обоих видных рыцарей, в особенности на Тристана, который среди всех выделялся красотою. И кругом говорили, что они, верно, из королевства Логр и из числа рыцарей Круглого Стола. А пока суд да дело, прибыл и Ламорат из Сорелуа, рядом с ним на богато убранном скакуне ехала юная Дезире, а за ними два конюших на могучих конях везли - один шлем и копье Ламората, другой его щит, на котором был изображен рыцарь, склонившийся перед дамою. Эти доспехи носил он с тех пор, как прибыл в эту страну. Когда Тристан увидел его, он указал на него Ланселоту, говоря: "Боже мой, взгляните, милый друг, мне кажется, этот рыцарь до безумия влюблен в свою даму". - "Клянусь богом, - ответил Ланселот, - вид у него такой, будто любви его нет предела".

197. При этих словах увидели они, как Ламорат, первым сойдя с коня, помог спешиться девушке и повел ее в шатер к другим девицам, а там сказал ей громко: "Красавица, я хочу, чтобы пятнадцать дней подряд вы, как и прочие гости, убеждались в моей отваге, видя победы мои над всеми странствующими рыцарями. И этот бой затеваю я для того лишь, чтобы перед тем, как стать моей супругой, знали вы, какого рыцаря берете в мужья. Я молю бога лишь о том, чтобы все рыцари короля Артура и рыцари Круглого Стола, о которых слава идет повсюду, явились сюда сразиться со мною". Тогда заговорила та дама, которая привела в шатер Тристана и Ланселота: "Мессир Ламорат, знайте, что прибыли к нам два сильных и прекрасных собою юных рыцаря, столь приятного и учтивого вида, что лучше их я в жизни моей не встречала. Я встретила их у источника и пригласила сюда, на что они весьма охотно согласились. И мои слуги привязали их коней под тем навесом. Рыцари же стоят там, подле носилок, и следят, чтобы лошади не сталкивались и не причиняли беспокойства или неудовольствия дамам. Но более всего я удивилась, когда поняла, что они родом из королевства Логр и из дома короля Артура". Тогда Ламорат попросил ее привести рыцарей в его шатер, чтобы узнать у них доподлинно, кто они и откуда.

Дата добавления: 2015-07-12