Судьба Москвы

Уже в конце июля Москву покинул миллион человек. Но лихорадка исхода наступила между 16 и 21 октября, когда из города вышли двести поездов с москвичами. Еще примерно два миллиона москвичей покинули столицу. На восток вывозились десятки крупных заводов (7500 грузовиков вывезли три завода). 80000 грузовиков вывезли 498 заводов. Из 75 тысяч токарных станков в Москве были оставлены 21 тысяча, но из них 14 тысяч использовались для производства снарядов. Своего рода шок стал ощутим в Москве после падения Калинина. Город обезлюдел. Грабежи мародеров пришли вместе с крахом систем снабжения продуктами. Но никто еще не сумел указать на попытку Москвы договориться о сепаратном мире. 19 октября в столице было введено военное положение, это ударило по панике. И еще. В телефонном разговоре с Жуковым Сталин сказал, что тот назначается командующим Западным фронтом.

Жуков считал, что Западный, Брянский и Резервный фронты потеряли бездарно шесть недель. “Они имели достаточно времени, чтобы подготовиться к германскому наступлению”. Они не сумели определить численность немецких войск и направление их удара. Они не создали системы противотанковой обороны. Они не нанесли упреждающий удар. Они не использовали авиацию, когда враг изготовился к броску. На это Конев указывает: немцы постоянно владели стратегической инициативой по всему фронту, заставляя советские войска реагировать, не давая времени для проявления собственной инициативы. Немца превосходили своего противника по численности танков, германская авиация царила в воздухе. Открытые германскому бомбометанию, наши части не могли сконцентрироваться. Фронты не получали подкреплений, их снабжение было беспорядочным и недостаточным. Владея Спас-Демьянском, немцы постоянно угрожали выйти в тыл обороняющим Москву силам.

И все же назначение Жукова было эквивалентно решению защищать Москву всеми возможными силами. Слова Сталина Жукову: “Быстро организуйте Западный фронт и предпримите необходимые меры”. Фронт находился в 120 километрах от Красной площади. 17 октября по московскому радио было объявлено, что Сталин не покидает города. Было объявлено военное положение.

В распоряжении Жукова на тот момент было примерно 90 тысяч человек, совсем не много для обороны 250-километрового фронта. 316-я дивизия Панфилова встала на Волоколамском шоссе. Двадцать восемь самых верных сынов России еще не знали о своей судьбе. А четверть миллиона москвичей копали траншеи. Специалисты создавали противотанковые надолбы, закапывали танки, создавали доты и дзоты. Оборонительная линия делилась на две части - главную и городскую. Вторая создавала полукольцо по городским окраинам Москвы.

* * *

А немцы все чаще жаловались на тридцатисантиметровый снег, на смену сурового мороза и кратких оттепелей. На главной дороге, ведущей в Москву, 18 октября была взорвана бомба, оставившая десятиметровый кратер. Генерал Блюментрит свидетельствует о перемене в моральном состоянии наступающих германских войск. “Большинство командиров спрашивает, “когда мы остановимся?” Они помнят, что случилось с армией Наполеона. Большинство из них перечитывает мрачные мемуары Коленкура о 1812 годе. Эта книга оказала сильное влияние на критическое время 1941 года. Перед моими глазами стоит фон Клюге, пробирающийся через грязь от своей квартиры к штабу и рассматривающий карту с книгой Коленкура в руке. Так продолжалось день за днем”.

Во второй половине октября спасительное бездорожье, снег и холод проявили себя в полную силу. На северном участке, в районе Калинина и Можайска температура ниже нуля держалась чаще всего и днем. В условиях лесистой местности, наличия болот и отсутствия дорог с покрытием достаточно было заминировать одну полосу, выставить в нужном месте батарею, чтобы на день остановить идущую фронтально к Москве армию Клюге. И даже быстроходные танковые колонны на флангах. Послушаем генерала Байерляйна, имевшего в своем распоряжении двадцать пять танков модели III и IV, мотоциклистов, противотанковую роту, артиллерийскую батарею и две роты на грузовиках. “К началу ноября мы вошли в большую лесистую местность к востоку от Рузы и к северу от главной автомагистрали Смоленск-Москва... После непрекращающегося дождя почва стала влажной а затем она подмерзла. Согласно карте на местности должны были быть хорошие дороги. Это оказалось иллюзией. Дорога Руза-Воронцово зашла в густой лес и ею можно было пользоваться только в самом ее начале... Танки едва двигались по болоту. Движение колесного транспорта стало невозможным. Наступление, однако, должно было продолжаться при любых обстоятельствах. После пройденных первых десяти километров у Панов даже танки остановились. Разведчики стали строить дорогу от Воронцова до Панова, но по ней передвигаться можно было лишь на полупустом грузовике... Мы потратили несколько дней чтобы доставить пехоту и создать заграждения вокруг Моденово”.

Прибывшего в Москву генерала Власова Сталин спросил, что необходимо для сохранения столицы. Тот ответил: резервы. Главнокомандующий обернулся: “Любой идиот может защитить город, имея резервы”. Резервы истощились. Власов получил для своей армии пятнадцать танков и это было все. Маленков проверил еще раз. Да, остались пятнадцать танков.

А далеко на западе в германском плену уже находились три миллиона в русских гимнастерках, их доля была печальна. Немцы вели дело к истреблению, но и свои не видели в них братьев по несчастью. Из 3,2 млн. русских пленных конца 1941 года 2,9 млн. погибло.

Дата добавления: 2015-07-10