Читайте также:
|
По признанию самого Гитлера, ему понадобилось почти шесть недель для принятия “самого тяжелого решения во всей Восточной кампании”. 21 августа он принял его вопреки мнению ОКХ. Гитлер назвал в качестве своих целей Ленинград, Крым, Донбасс. Москва следовала лишь на четвертом месте. “Приказываю следующее: 1. Важнейшей целью, которой следует достичь еще до наступления зимы, является не взятие Москвы, а овладение Крымом, промышленным и угольным районом на Донце и прекращение русского снабжения нефтью из района Кавказа, а на Севере - блокирование Ленинграда и соединение с финнами... Овладение Крымским полуостровом имеет наиважнейшее значение для обеспечения нашего снабжения нефтью из Румынии. Поэтому всеми средствами, включая также применение подвижных соединений, следует стремиться быстро форсировать Днепр в направлении Крыма, прежде чем враг подбросит сюда новые силы... Только блокирование Ленинграда, соединение с финнами и уничтожение русской 5-й армии создает предпосылки и высвобождает силы для того, чтобы с перспективой на успех атаковать и разбить вражескую группу армий Тимошенко”.[51]
По мнению германского историка Г.-А. Якобсена, “это было далеко идущее решение, больно ударившее по ОКХ, которое уже с августа с несомненной обескураженностью вынуждено было констатировать, насколько сильно оно недооценило способность Советского Союза к сопротивлению и имеющиеся у того возможности в кадровом, техническом, а также и в политическом отношении. Понимание этого пришло слишком поздно”.
Это решение впоследствии приведет к весьма суровой критике немцами фюрера. Послевоенные историки теперь будут говорить то, чего не говорили самые скептичные из современников: Гитлер не обладал ни военным опытом, ни соответствующим образованием, среди специалистов вермахта он был дилетант. Поначалу, - рассуждает Якобсен, - “он высказывал свои планы большей частью в виде спонтанных экспромтов или как бы случайно в разговоре. Это были молниеносные озарения и в гораздо меньшей степени - конкретные предложения, причем не вполне продуманные и не обоснованные до конца. Не владея аргументацией офицера генерального штаба, он давал полную волю всем своим интуитивным и внезапным мыслям. Импровизированно сказанное им его военные советники должны были облекать в надлежащую форму.” Но после побед на Западе в психологии Гитлера произошли глубокие изменения. Квалифицированные генералы перестали быть для него неоспоримыми профессиональными авторитетами. ОКХ теряет свое значение центра принятия решений. Немцы вручают Гитлеру право принимать роковые для себя решения. Отказ от движения на Москву был классическим примером отхода от германской доктрины “бить по критически важной точке”.
В конце августа 1941 года к Гитлеру прибыл Муссолини. Он нашел Гитлера уверенным в себе. Вместе они осмотрели руины Брестской крепости. Фюрер признал, что «плохая работа разведки дала ему полностью неверные данные о размерах и качестве русских войск, а также о решимости, с которой они идут в бой». Именно в тот день русские танки у Великих Лук бросились в наступление и через сутки были остановлены. В этот вечер по ленинградскому радио поэтесса Вера Инбер процитировала слова Герцена: “Рассказы о сожжении Москвы, о битве при Бородино, о переправе через Березину, о падении Парижа были легендами моего детства, моими Илиадой и Одиссеей”. В наступившие времена Россия пишет для своих внуков новую Одиссею и Илиаду. Именно в этот день отступающие советские войска взорвали дамбу Днепрогэс. Финские войска взяли Выборг и вышли к границе 1940 года.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 58 | Нарушение авторских прав