Знаете, Геннадий, слушая вас, я понимаю, почему вашу должность сократили. Вы часто делились своими идеями с премьером?

— Да мы виделись всего-то два раза. Сначала на заседании Кабмина, когда меня назначали на должность в июне прошлого года. Выступить не дали, так как все министры были уставшие. Потом в декабре, когда премьер всех поздравлял с Новым годом. Единственный наш контакт был эпистолярным — осенью, перед формированием нового правительства. В служебной записке я изложил Яценюку свои взгляды на политическую нацию, свое видение ситуации, об общественной консолидации как одном из главных приоритетов государственной политики, и о том, что мне нужны какие-то рычаги влияния для формирования и реализации государственной политики в этой сфере. Коль уж мы говорим о национальном примирении. Через несколько месяцев получил резолюцию: «Отчитаться о проделанной работе». Отчитался, причем максимально публично. В отчете опять напомнил, что быть свадебным генералом не хочу: или дайте реальные инструменты влияния, или ликвидируйте должность. К сожалению, никакой дискуссии не получилось. Ни с кем. Позже писал те же предложения Кириленко, с которым также виделся всего несколько раз: на заседании Совета межнационального согласия и на парламентских слушаниях по вопросам этнополитики. Как ни странно, единственный, с кем мы довольно часто общались и легко находили общий язык, был «свободовский» вице-премьер-министр в прошлом правительстве Александр Сыч. Я уверен, что сегодня вопросами этнополитики и общественной консолидации, формирования украинской политической нации в правительстве должен заниматься как минимум министр, а еще лучше — вице-премьер. Одним словом, не высокопоставленный чиновник, а именно член правительства, имеющий политический мандат и располагающий всеми необходимыми инструментами для формирования и реализации государственной политики в этой сфере. С другой стороны, это должен быть коммуникатор — человек, который может выйти в медиапространство и начать говорить с нацией. Говорить искренне и по сути, а не заигрывать, думая только о сиюминутном рейтинге своем и своей политической силы.

Тем более, если этого не делают ни президент, ни премьер.

— Если бы такой диалог системно вел с народом президент, я был бы искренне рад. Но, к сожалению, наш президент — не де Голль и не Рузвельт. Иногда мне кажется, что Петр Алексеевич говорит сам с собой. И знаете почему? Потому что для него общение с народом через СМИ — это медиаширма, за которой прячется совсем другая реальная закулисная жизнь. А для Рузвельта — «беседы у камина» как раз и были реальной жизнью.

Дата добавления: 2015-10-16