Жан-Поль Сартр. Тошнота

На берегу было темно, безлюдно и совсем не гостеприимно. Разгульный ветер шуршал мусором, оставленный безалаберными туристами. Он своевольно залетал в каждый уголок пляжа, под каждый шезлонг, под каждый кустик и закручивал песок в немыслимом танце. Его зловещие порывы настигали меня и пытались выгнать подальше с пляжа. Я твердо шла вперед… Равнодушный ветер обвивал меня. Его объятия сковывали мои движения… Не было в нем и грамма сочувствия и понимания.

Я остановилась в нерешимости. Зачем я пришла сюда? Леди-скала выглядела угрожающе. Она была уже не статной леди, она была пираткой 18 века. Волны с ожесточением будоражили шлейф ее платья, ветер протяжно завывал, путаясь в ее каменистых локонах… Пиратка-скала смотрела на меня с неодобрением… Не было в ней и капли той заботы, которую она проявляет утром, пряча меня от испепеляющих взглядом солнца. Сегодня она явно не ждала гостей и была раздражена моим появлением. Я залезла на свое любимое место под пираткой…

Ночь была бездыханна. Ее не волновало ничего, кроме ветра и волн, которые он поднял. Волны больно жалили меня своими солеными брызгами. И хотя в свете луны море было прекрасно, оно явно не желало делить эту звездную безмолвную ночь с кем-то. Ветер становился все сильнее, волны совсем рассвирепели. Одна захлестывала другую в схватке – кто быстрее и сильнее ударит меня. Моя кожа стала покрываться предательскими мурашками – от холода и от страха. Все вокруг говорило: «Иди отсюда!».

Я заходила в море очень медленно. Волны разрывали тишину своим шипением. Они разбивались на тысячи брызг о каменистый берег, а потом как змеи отползали назад, давая своим собратьям повторить их участь. Ветер становился все свирепее – он гнал волны на смерть все быстрее и быстрее. Голос одиноких, плачущих и, тем не менее, разозлённых волн отзывался в моем сердце. Мне казалось, я слышала, как они шепчут: «Убирайся!»…

Море было недовольно случайным посетителем. Оно предупреждало: уходи, оставь меня, приходи утром. Я была полна уверенности, что должна сделать это. Я должна поплавать в ночном море под лунным столбом. Одна. И, если море затащит меня в свою пучину, что ж… Значит, такова моя судьба.

Желание познать свободу было намного сильнее страха остаться в морском рабстве под стражей разъяренных волн навсегда. Опасность разгоняла адреналин по моим венам. Я почти не дрожала от холода… Я была готова.

- Свобода! – закричала я и бросилась в объятия грозного моря. Волны захлестывали меня с головой, пытаясь выгнать из воды. Я отчаянно плыла вперед. Я была свободна. Острая боль в ноге заставила меня вскрикнуть. Я больше не могла плыть – мое тело восстало против меня… Ночное море захватывало меня в свой смертельный плен…

Я потеряла сознание, кажется. Смутно помню события после того, как меня накрыла огромная ледяная волна. Я очнулась на берегу. Грудная клетка болела, а во рту все щипало от соленой воды. Я попыталась встать, но ноги не слушались. Кто-то взял меня на руки и прижал к себе. От человеческого тепла я стала согреваться и уснула, так и не взглянув на своего спасителя.

- Эй, очнись, русалочка! – кто-то тряс меня.

Открыв глаза, я сразу же их закрыла – настолько ярким был свет вокруг. Может быть я умерла? – пронеслось в голове. Однако в памяти стали всплывать отрывки недавней попытки самоубийства. Черт побери, я хотела умереть, чтобы стать свободной! Я ненормальная!

- Эй, открывай глаза! – мужской голос стал настойчивее.

Я не хотела открывать глаза, поэтому со злостью ответила:

- Во-первых, не надо мне эйкать! Во-вторых, если я умерла, то не собираюсь открывать глаза, пока вы меня не оживите!

- Ты ненормальная? – удивился голос.

Я начинала сомневаться в правильности своих суждений о собственной смерти. Однако открыть глаза, значит, признать, что я умерла. А если нет? Кажется, кто-то вытащил меня из морских объятий. Я мысленно досчитала до десяти, потом до десяти на турецком, ну и на всякий случай в обратном порядке на двух языках.

- Где я? – спросила я, оглядываясь по сторонам.

- У меня дома, - ответил мужчина напротив меня. Я не решилась спросить, кто он – весь его вид вызывал у меня панический страх. Это был большой накаченный турок. Его взгляд пронизывал меня насквозь, я боялась даже вздохнуть слишком громко. Мне часто говорили, что у меня тяжелый взгляд, который невозможно выдержать. Но сейчас, у этого турка, глаза говорили, что он очень не рад мне.

С трудом оторвавшись от его глаз, я стала осматривать Его дом. Мы были в комнате, которая была, скорее всего, и спальней и кабинетом. Слева от двери стоял громоздкий черный компьютерный стол с ноутбуком и кучей разваленных музыкальных дисков (в основном, это были пластинки Боба Марли). Чуть дальше от стола небольшой шкаф. Напротив шкафа кресло-качалка, в котором он курил и пристально смотрел на меня. В правом углу комнаты огромная мягкая кровать, на которой я расположилась. Или правильнее сказать, меня расположили. Ни каких картин, фотографий, цветов, часов и других атрибутов уюта.

- Тебе жить надоело? – не выдержал он. Его явно раздражало мое присутствие.

- А даже если итак! То что? – я держала оборону.

- Ничего собственно говоря. Надоело – прекрасно. Зачем же топиться в прекрасном море? Неужели нельзя пойти и наглотаться таблеток? Или повеситься? Или спрыгнуть с высотки? Зачем нужно идти и своей смертью мешать нормальному течению жизни моря и морских обитателей?

- Я… - я уставилась на него, не в силах вымолвить и слова.

- Вот тебе и ты.

- Зачем тогда спасть было, если все равно на меня? – меня начинало потрясывать. Вот-вот и я разревусь на радость этому черствому и циничному мужчине.

- Мне не все равно на море. Да и вообще, когда на твоих глазах тонет человек – мало задумываешься, нужно этому утопающему, чтобы его спасали или нет. Ты просто видишь, что кто-то в беде и бежишь его спасать. Инстинктивно. Так что извини, что спас.

Неожиданно он улыбнулся. Сердце ушло в пятки, кровь забурлила и стала бить прямо в виски, руки затряслись и вспотели от волнения. Его улыбка… Можно было бы продать целый мир за его улыбку. Все лицо сидящего передо мной мужчины изменилось – оно стало совершенно добродушным и лучезарным. Как будто передо мной подменили человека.

- Эй, ты, рот может, закроешь? – сказал он сквозь смех.

Я закрыла рот, густо покраснела и… разревелась. Мне неожиданно захотелось рассказать ему истинные причины моего безумного поступка. Мне показалось, что он именно тот, кто поймет, кто сможет принять истину, кто поможет мне справиться со всеми тараканами в моей голове, которые атаковали со всех фронтов мой и без того воспаленный мозг.

Дата добавления: 2015-10-16