Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 24. Головные лошади шли с ослабленными постромками, натягивая их только на подъемах

 

Головные лошади шли с ослабленными постромками, натягивая их только на подъемах. Мне казалось это несправедливым по отношению к коренникам.

— Коренники делают всю работу, — пожаловался я Питеру.

— Когда дроги в движении, они ничего не весят, — объяснил Питер. — Моя упряжка преисподнюю с корнями вытащит, если надо будет. Подожди, вот нагрузим дроги бревнами, тогда увидишь, как все будут тащить!

Занималась заря, и восток порозовел. На деревьях весело затрещали сороки. Мне казалось, что не может быть ничего прекрасней на свете, чем сидеть вот так позади упряжки лошадей ранним утром и слушать сорочью болтовню.

С дальнего выгона раздался голос человека, кричавшего на собаку:

— Назад, назад!

— Это старик О'Коннор выгоняет коров, — сказал Питер. — Что-то он раненько сегодня… Верно, отправляется куда-нибудь. — Питер задумался на минуту. — Едет в Солсбери на распродажу. Конечно, он собирается шарабан купить. — В голосе Питера послышалось раздражение. — Чего ради ему вздумалось покупать шарабан, когда он должен мне десять гиней за бревна?

Он сердито хлопнул вожжами по крупу лошади:

— Но, живей!

И, помедлив немного, сказал со вздохом:

— Вот что получается, когда веришь людям! Он разъезжает в шарабанах, а я на дрогах.

Мы проехали но пустынным улицам Балунга, когда взошло солнце, и вскоре очутились на проселочной дороге, вьющейся между деревьями, которые росли все гуще и гуще; и наконец мы въехали в лес, где уже не было изгородей.

Пыль, поднимавшаяся из-под копыт лошадей, мягко оседала на наши волосы и одежду. Колеса задевали склонившиеся ветки кустарника, и дроги встряхивало, когда колеса попадали в выбоины.

Мне хотелось, чтобы Питер начал рассказывать о своих приключениях. Я считал его человеком знаменитым. Он был героем бесчисленных историй, которые пересказывались везде, где люди собирались поболтать.

— Бывало, — рассказывал отец, — в баре при гостинице кто-нибудь заведет разговор: «Что вы знаете о драках! Вот я видел, как Питер Маклеод дрался с длинным Джоном Андерсеном позади пивной в Туралле». И все с интересом слушали описание этой драки, длившейся два часа. «Да, — продолжал рассказчик, — длинного Джона унесли еле живого».

За всю свою долгую карьеру кулачного бойца Питер был бит лишь однажды, да и то когда был так пьян, что едва держался на ногах. Один фермер, известный своим пристрастием нападать сзади, набросился на Маклеода, чтобы отплатить за давнюю обиду. Ошеломленный внезапностью и свирепостью нападения, Питер очутился на земле и потерял сознание. Когда он пришел в себя, фермера и след простыл. Но на следующее утро, еще до восхода солнца, Питер, к крайнему изумлению фермера, был уже около его скотного двора и, сжимая верхнюю перекладину забора сильными руками, проревел с покрасневшим лицом:

«Ты и сегодня такой же храбрый, как вчера? А ну, давай выходи!»

Фермер так и застыл, держа в руке ведро, до половины наполненное молоком.

«Я… а… я не могу драться с тобой сейчас, Питер, — заскулил он, взмахивая свободной рукой в знак полной капитуляции. — Ты ведь трезвый. Ты же убьешь меня».

«Ты наскочил на меня вчера вечером, — заявил Питер, несколько озадаченный таким оборотом дела. — Попробуй положить меня сейчас».

«Но ведь вчера ты был пьян, — возражал фермер. — Ты же на ногах едва держался. Я бы никогда не стал с тобой драться с трезвым, Питер. Я ведь не сумасшедший».

«Черт побери! — воскликнул Питер, не зная, что делать. — Да выходи же ты, заячья душа!»

«Нет, Питер, когда ты трезвый, я с тобой драться не стану ни за какие деньги. Можешь обзывать меня как хочешь».

«А на черта мне это надо, если ты не желаешь драться!» — окончательно разозлился Питер.

«Я тебя понимаю, — добродушно сказал фермер. — Ругань ни к чему не приведет. Как ты себя чувствуешь?»

«Хуже некуда, — пробормотал Питер, оглядываясь по сторонам, как бы ища выход. Вдруг он устало облокотился на забор. — Меня сегодня скрутило, как паршивую собаку».

«Подожди, я сейчас дам тебе глоток, — сказал фермер. — У меня есть немного виски».

Отец говорил, что Питер ушел домой в сопровождении хромой лошади, которую ему продал фермер, но мать утверждала, что лошадь была хорошая.

Мне очень хотелось, чтобы Питер вспомнил какой-нибудь случай из своей жизни, и я сказал ему об этом.

— Отец говорит, что вы деретесь, как молотилка, мистер Маклеод.

— Неужто? — воскликнул он, и лицо его просияло от удовольствия.

Он подумал немного и потом заговорил:

— Твой старик высоко меня ставит. У нас всегда найдется время друг для друга. Я слыхал, он когда-то был замечательным бегуном. На днях я еще раз на него посмотрел. Он вынослив, как чернокожий. — И другим тоном: — Так он сказал, я умею драться? Так он сказал?

— Да, — ответил я и добавил: — Хотелось бы мне уметь драться.

— Ты когда-нибудь тоже станешь хорошим бойцом. Твой старик умел дать сдачи, а ты такой же, как он. Ты умеешь принимать удары. Если хочешь чего-нибудь стоить, надо научиться принимать удары. Вот послушай, в какую переделку я попал с братьями Стенли. Их было четверо, и все умели драться как следует. Я их не знал, но слышал о них. Один из них — кажется, Джордж пошел за мной на заднее крыльцо и все время ругал меня на чем свет стоит, а когда я предложил ему схватиться, он сказал: «Смотри, я ведь один из Стенли!» — а я ответил: «Мне наплевать, что вас четверо. Подавай их всех сюда!» Но как только мы сцепились, три его братца оказались тут как тут, и мне пришлось иметь дело со всеми четырьмя сразу.

— Они все напали на вас одного?

— Ну да, все. Я начал наступать, бросил одного на землю, а когда он падал, поддал ему коленом в живот — и его сразу скрутило! Остальные трое здорово задали мне жару, но я все время старался бить ниже груди — это единственный настоящий способ биться на кулаках. Старайся наносить удары как можно ниже. О лице беспокоиться не стоит. Если хочешь его разукрасить, успеешь сделать это, когда измотаешь противника. Я уперся спиной в стену и давай бить то правой, то левой. Пришлось-таки попотеть, но потом я свалил их всех и удрал. Игра не стоила свеч. Она чересчур дорого мне обошлась. Но победа была на моей стороне. Да, черт возьми! — сказал он, с удовольствием отдаваясь воспоминаниям. — Это была драка!

Мы проезжали через большую поляну, расчищенную в зарослях. Полуразрушенный забор из срубленных тут же деревьев окружал выгон, где уже появились молодые побеги и кусты, свидетельствуя о том, что лес начал свое наступление. Заброшенная, поросшая травой тропа вела от подобия ворот к покинутой хижине, сделанной из коры; тонкие молодые деревца уже отчасти закрыли ее стены своей листвой.

Питер стряхнул с себя задумчивость и сказал:

— Это дом Джексона. Сейчас я покажу тебе пень, о который молодой Боб Джексон сломал себе шею. Лошадь понесла его и сбросила, а через два месяца старик Джексон обмотал себя цепью, которой привязывают волов, и утопился в пруду. Потом я покажу тебе пруд. Пень уже недалеко. Вон там… ярдах в двадцати от забора. У него на груди была шишка с мою голову. Должно быть, угодил прямо в пень… Куда же этот пень девался? — Питер поднялся во весь рост, внимательно всматриваясь в выгон. — Вот он. Тпру! Стойте! Стойте, черт вас побери!

Лошади остановились.

— Вон на той стороне. Видишь? Около засохшей акации… Стой! — закричал он на лошадь, нагнувшую голову, чтобы пощипать траву. — Я должен взглянуть еще раз на этот пень. Пойдем, я покажу тебе.

Мы перелезли через забор и подошли к обугленному пню с торчавшими остатками корней около поросшей травой ложбинки.

— Говорят, он ударился грудью об этот, а головой о тот корень. — Питер указал на два заостренных, как пики, корня, торчавшие из пня. — Его лошадь… Стой, где она понесла? Вон, она поскакала туда. — Он описал рукой полукруг, охватив часть выгона. — Немного в сторону. Потом повернула у этого дерева, пошла кругом, видно, проскакала мимо тех папоротников и затем вот по этой лужайке. Она испугалась пня и понесла.

Он отошел шага на четыре от пня и с секунду измерял глазами расстояние.

— В этом месте он слетел с лошади. Тут она бросилась в сторону. — Питер указал рукой в сторону плетня. — И упал он направо… — Питер помолчал с минуту, пристально глядя на пень. — Он так и не узнал, что его убило.

Когда мы вернулись к дрогам, Питер рассказал мне, что старик Джексон стал каким-то странным после смерти сына.

— Не то чтобы свихнулся, а как будто разорился — все время грустил.

Когда мы подъехали к запруде, Питер снова остановил лошадей:

— Вот здесь. У того берега глубоко. Пруд теперь, конечно, зарос. Он пошел прямо туда и уже не вернулся. Его старуха и младший сын сразу уехали после этого. Она страшно убивалась. Сейчас тут и соломинки не найти, чтобы трубку прочистить. Я приехал с телегой, погрузил все ее вещи и отвез их в Балунг. Ей-богу, когда она меня увидела, у нее прямо лицо посветлело. А когда я уезжал, она не выдержала. Я сказал ей, что старик Джексон был настоящий человек. Но моя старуха говорит, что от этого ей еще горше. Не знаю…

Он тронул лошадей, потом сказал:

— Говорят, что если человек утопился, значит, у него в голове какой-то винтик сломался. Может, и так… Не знаю… Только старик Джексон был не такой. Он был хороший человек. Ему и нужно-то было всего, чтобы приятель сказал: «Не падай духом», — и он выправился бы. Беда в том, что в тот день я как раз уехал подковывать лошадей.

 


Дата добавления: 2015-10-16; просмотров: 76 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава 13 | Глава 14 | Глава 15 | Глава 16 | Глава 17 | Глава 18 | Глава 19 | Глава 20 | Глава 21 | Глава 22 |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 23| Глава 25

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.008 сек.)