Глава 46 Там, где время замедляет свой ход

Магическая тюрьма Азкабан, 2000г.
Тусклый, едва различимый свет изо всех сил старался осветить небольшую комнату. Всего три метра в длину и три в ширину. Смертельный квадрат. Узкий топчан из соломы, низенький, плохо обтесанный деревянный стол, на котором стояли несгораемая свеча и стул – вот и все «богатство», которым сейчас обладал Люциус Малфой.
Однако все это было сущей мелочью по сравнению с тишиной. Полной, глубокой и абсолютной. Изоляция от внешнего мира – главное наказание для этого узника. К нему даже не пустили дементоров, которые сразу после войны вернулись на службу. Министерство посчитало, что сойти с ума от одного присутствия этих тварей – слишком мягкое и быстрое наказание. Гораздо интереснее посмотреть, как человек будет от одиночества постепенно выпадать из реального мира, блуждая в потемках собственного разума. Жесткий психологический прием – сломать человека и уничтожить морально.
Ни один звук не проникал сюда из внешнего мира. Камера была зачарована таким образом, что в ней поглощались абсолютно все звуки. Не было никакого контакта с внешним миром, а уж тем более с людьми.
Не было ничего. Ни окна, чтобы узнать, день или ночь сейчас снаружи, не было календаря, чтобы увидеть дату, не было часов, чтобы осознать время. Не было ничего. Мрак и глухая тишина – вечные спутники до конца жизни или до того момента, когда разум наконец перестанет существовать. Пустота.
Оставалось лишь сидеть и прокручивать в голове всю свою прошлую жизнь. Жить воспоминаниями. Однако Люциус быстро понял, что это может свести с ума, поэтому переключился на разработку планов побега.
Прошло, по его мнению, довольно много времени, прежде чем он понял, что через какие-то промежутки времени ощущается едва заметное изменение в магическом защитном поле тюрьмы. Именно в такие моменты обновлялась защита крепости. Еще некоторое время потребовалось для осмысления и составления плана побега. Проблема заключалась, а том, что Люциуса держали отдельно от остальных заключенных, в одной из башен.
Способ побега нашелся, словно озарение в один прекрасный миг. Люциус так и не мог впоследствии вспомнить, приснилось ему это или же просто пришло в голову как идея. Суть в том, что у Малфоя было фамильное кольцо. При заключении в Азкабан, Люциус не пожелал расстаться с частичкой того, что его еще могло связывать с семьей. К тому же, на самом деле это был перстень главы рода. Тоненькая змейка обвивала ободок кольца из белого золота. Не долго думая, мужчина перед самым обыском сунул его в рот под язык. Весьма пошло, но аврорам и в голову не пришло осматривать такие места.
Люциус тянул до последнего, наивно полагая, что Драко все же осмелиться совершить дерзость и освободить отца из заключения. Шло время, а спасительной помощи все не было. Малфой ждал до тех пор, пока не понял, что это бессмысленно и стоит действовать самому.
Использовать фамильный артефакт стало единственной возможностью сбежать отсюда. Секрет оказался весьма прост. Перстень был заколдован как порт-ключ безлимитного использования. Из любой точки земного шара он переносил хозяина домой, в родовое поместье Малфоев или прилежащую к нему территорию. Теперь дело оставалось за малым: правильно рассчитать время смены магического поля и аппарировать. Потому что на пару секунд защита Азкабана отключалась, чтобы поменять вектора направления. Очень долго он не мог решиться на подобную аферу. Риск оказаться расщепленным на атомы и не собраться вновь был неимоверно высок. Существовало два пути. Остаться в Азкабане и ждать помощи, если повезет. Если нет, то превратиться в безумный овощ, либо бежать. Без оглядки. Скорее всего, в другую страну – Швейцарию, Францию, Бельгию, Италию… не важно куда, лишь бы бежать, просить политического убежища и навсегда покинуть родину.
Все же он выбрал побег. Высчитав нужный момент, он не колебался. В его распоряжении была пара секунд, прежде чем защита вновь станет на свое место. Мгновение – и он ощутил очень сильную и резкую боль во всем теле. Словно разрывали на части каждую клеточку тела. На какое-то время реальность перестала существовать. Накрыла полная темнота и тишина. Кажется, Люциус потерял сознание.

***
Магический мир. 2008 год.
Казалось, что темнота и пустота были повсюду. Сознание возвращалось медленно, небольшими урывками. Открыв глаза и только через несколько минут привыкнув к ночной темноте, Люциус приподнял голову и огляделся. По ощущениям он лежал на земле, а точнее на дороге, вымощенной камнями. Вокруг царила темнота. Где-то вдалеке раздавались странные звуки. Звуки! ЗВУКИ! Именно их и слышал Малфой. Поначалу он не поверил своему счастью. Свобода! Такая пьянящая, яркая и по-настоящему ощутимая. Однако в следующее мгновение мелькнула мысль, что аппарация прошла неудачно и он оказался в аду. Что ж, такой расклад тоже был неплох. Уж точно лучше, чем камера Азкабана. Здесь, по крайне мере, были звуки, черти, горящая сковорода… Почти целая цивилизация по сравнению с одиночной камерой.
Еще некоторое время он лежал, смакуя звуки свободы, запахи и цвета. Пусть даже на дворе была глубокая черная ночь. Решив, что лежать на холодных камнях занятие не самое приятное и полезное, Люциус принял сидячее положение. Вид вокруг сразу стал лучше. Оказалось, что он лежит в каком-то темном тупике. Судя по запахам, неподалеку находились аптека и пивной кабак. С трудом борясь с головокружением, Малфой медленно поднялся сначала на четвереньки, потом на колени и наконец на ноги. Внимательно оглядываясь по сторонам, он осторожно сделал несколько шагов по направлению к выходу их тупика. Выглянув из-за угла, убедился, что улица пуста и только лишь потом позволил себе выйти на дорогу. Опасливо озираясь по сторонам, Люциус не спеша побрел вдоль зданий. Место, где он оказался, мало напоминало Хогдсмид и уж тем более не было похоже на леса в окрестностях Имения. Именно туда он планировал аппарировать. Кольцо было заколдовано на территорию дома или непосредственно в дом. Либо он ошибся с вектором аппарации, что, в общем-то, маловероятно, либо кольцо сработало немного иначе. Второе было более вероятно, судя по тому, где он находился: какая-то незнакомая деревня, к тому же, пока совершенно не ясно, кто здесь живет: магглы или маги.
«Поздравляю, Люци! Теперь ты – беглый преступник», – мысленно поздравил сам себя Малфой.
Чем дальше он шел, тем четче в голове вырисовывался план действий. Во-первых, нужно узнать, где же он все-таки находится. Во-вторых, необходимо попасть на территорию «своих» и при возможности стащить у какого-нибудь придурка волшебную палочку, чтобы аппарировать в Имение.
Пока он шел, его не покидало ощущение, что что-то идет неправильно. Озарение пришло внезапно и так резко, что он даже на секунду остановился посреди дороги. Истина была простой. На улице царило лето, тогда как Люциус точно помнил, что арестовали его в декабре.
— Значит, прошло полгода, – сделал он логичный вывод.
Здания с барами, аптеками и магазинами сменились домами. Постепенно Малфой выходил на окраину деревушки. На одном крыльце дома он заметил висящий на перилах черный плащ с капюшоном. Решение пришло само собой.
— Прелесть какая, опускаюсь до мелкого воровства, словно маггловский «щипач», - презрительно усмехнувшись, натянул плащ и, закутавшись в него, побрел дальше.
Оглядываясь по сторонам, Люциус заметил на одном из столбов объявление:
«Ежегодная ярмарка в Таунсвилле! Редкие зелья, амулеты и книги!»
Именно так было написано на помятом ветром листке.
Вскинув брови, Малфой на некоторое время задумался. Бродить по улице было опасно и чревато. Существовал риск нарваться на компанию подвыпивших магов. Без палочки это было крайне нежелательно. Кстати, о палочке. Она-то как раз была необходима позарез. Лучше всего было затаиться и выждать, заприметить какого-нибудь пьяного в стельку зеваку, вышедшего из кабака в гордом одиночестве, и, подкараулив его, обчистить на предмет магического артефакта.
Ждать пришлось довольно долго. Близился рассвет, и с каждой минутой Малфой все сильнее нервничал. К счастью, кудесница Судьба была сегодня благосклонна к нему. Невдалеке раздались чьи-то шаги. Люциус замер в предвкушении, словно охотник, стерегущий дичь. Спустя несколько минут из-за поворота показались двое. Тень деревьев скрывала Малфоя весьма неплохо, к тому же, ему было отлично видно все, что происходило на дороге. Словно повинуясь какому-то неведомому инстинкту, Малфой последовал за ними, мягко ступая по дороге, стараясь создавать как можно меньше шума. Маги вышли на окраину города и остановились. Люциус, заприметив большой валун, спрятался за ним. Небо начало светлеть в предрассветных сумерках. Судьба снова сжалилась над своим любимчиком…
— Так мы договорились? – донесся до слуха Малфоя мужской голос того волшебника, что был повыше ростом. Его лицо скрывал широкий капюшон.
— Да, – так же тихо ответил его спутник. Им оказался пожилой маг с длинной седой бородой, чем-то напоминающий Дамблдора.
— Остальную часть денег получишь завтра вечером. – Голос показался Люциусу очень знакомым, но пока он никак не мог вспомнить, кому этот тихий мягкий баритон принадлежит.
Они еще некоторое время о чем-то тихо перешептывались. Наконец, старик аппарировал, перед этим передав собеседнику небольшой сверток.
Незнакомец, чье лицо скрывал капюшон, остался один. Это был практически единственный шанс Люциуса заполучить волшебную палочку. Он даже как-то не успел осознать, что другого шанса у него может просто не оказаться.
Выйдя из своего укрытия, Малфой в несколько шагов преодолел расстояние между ними и резко ударил тыльной стороной ладони по затылку своей жертвы. Либо удар оказался не сильным, либо у незнакомца была крепкая голова, но мужчина даже не пошатнулся. Завязалась драка. Оказалось, что у Малфой получалось драться по-маггловски намного лучше. Ощутимо приложив своего соперника хуком справа, он с удовольствием услышал хруст челюсти. Чтобы закрепить эффект победителя, он повалил того на землю и, заломив руку за спину, стал обшаривать карманы. Тот снова стал оказывать бурное сопротивление. В следующее мгновение Люциус вкладывая последние силы в удар, приложил мага носом о землю и наконец вырубил его.
Чтобы было удобней искать палочку, Малфой перевернул поверженного противника на спину. Капюшон слетел с головы, и маг едва не вскрикнул от удивления.
— Рудольфус?! – прошептал он.
Сейчас у ног Малфоя без сознания лежал его свояк и соратник по Ближайшему Кругу.
Оглядевшись по сторонам, блондин присел на корточки и быстро осмотрел лицо родственника. С ударом в челюсть он, конечно, переборщил, но откуда ему было знать, что это Лестрейндж?.. Синяк и вывих челюсти при пробуждении ему был обеспечен.
Встретить сейчас Лейстрейнджа было просто подарком Судьбы! Возможно, только он сейчас и сможет ему помочь.
Однако оказалось, что Рудольфус вовсе не собирался приходить в себя. Должно быть, так, в таком состоянии, он чувствовал себя более комфортно. Увы, но близилось утро, время играло против Малфоя. К тому же, не исключено, что его уже начали искать. Выхода не было, так что пришлось приводить Лестрейнджа в чувство. После похлопывания по щекам, результат не заставил себя долго ждать. Мужчина среагировал весьма адекватно: застонал и чертыхнулся. А вот когда открыл глаза и увидел в поле своего зрения Люциуса… Рудольфус застонал громче и помянул мать Малфоя в весьма сомнительной интимной связи с чертом. Выслушав очень познавательное для своего словарного запаса изречение, Люциус пробормотал «Хватит валяться, Руди» и помог ему подняться с земли. Схватив родственника за плечи, Малфой несильно встряхнул и быстро проговорил:
— Руди, это я! Чего ты так испугался?..
— Ты… ты что, живой?! – последовал весьма странный для Люциуса вопрос. Лестрейндж во все глаза смотрел на внезапно появившегося мага.
— А что, похож на мертвого? – огрызнулся Малфой, начиная раздражаться. – Сейчас на разговоры нет времени! Мне нужно добраться до окрестностей Имения. Палочки нет. Поможешь мне?
— В Имение? – тупо переспросил Рудольфус. У него был такой вид, словно он встретил на дороге психа или… Внезапно он рассмеялся. Теперь все стало на свои места.
Малфой с каждой секундой все больше убеждался, что психом был вовсе не он, а Лестрейндж. Кто знает, что Министерство сотворило с бывшими Ближайшими, теми, кого не посадили в тюрьму. В любом случае, на его взгляд, реакция была не совсем адекватной.
— Хороший розыгрыш! Я оценил, – сквозь смех проговорил Рудольфус, полностью уверенный, что кто-то его разыгрывает. Только непонятно зачем. Да и сам розыгрыш был довольно жестоким. Он все-таки с Малфоем раньше дружил и очень уважал его. – Только откуда взяли волосы Люца для Оборотного?
Устав от идиотизма свояка, Люциус едва сдержался, чтобы не ударить его, выбивая весь этот бред, что он нес сейчас.
— Лестрейндж! – не выдержал и заорал Малфой. – Заканчивай эти шутки! Это действительно я! Сбежал из Азкабана. Что в этом странного? Блэк же сбежал, чем я хуже?
Смех Рудольфуса тут же стих. Он на несколько секунд замер, не в силах пошевелиться и вымолвить хоть слово.
— Докажи, – в образовавшейся тишине его голос звучал, словно удар хлыста.
— Как?
Свояк на некоторое время задумался. Нужно было спросить что-то такое, о чем могли знать только они вдвоем. Он уже было открыл рот, чтобы задать вопрос, как Малфой сам его опередил.
— Помнишь день твоей женитьбы на Беллатрикс? – издалека начал он. – Я был твоим шафером. Помнишь, что я тебе сказал перед самым выходом к алтарю?..
Лестрейндж заинтересованно уставился на блондина, но пока молчал. Ему было действительно интересно узнать, что тот скажет.
— Я сказал, что ты счастливейший человек, ибо с сегодняшнего дня тебе никогда не будет скучно.
Это, конечно, была шутка, но со скрытым подтекстом. Люциус с самого начала мог лишь посочувствовать Рудольфусу. Такой жены, как Белла, которая уже тогда проявляла признаки истерички, он не пожелал бы никому.
— Самое странное, что ты тогда оказался прав. С браком на Белле моя тихая и спокойная жизнь закончилась, – спустя некоторое время с легкой улыбкой на губах проговорил Рудольфус.
Не для кого не было секретом, что супруги Лестрейндж не любили друг друга. Но уважение в их браке присутствовало всегда. Рудольфусу нравилась активистка Бэлл, а Беллатрикс была совсем не против взять новую фамилию, получить положение в обществе и при этом совершенно свободно развлекаться с Волдемортом в постели.
Теперь у Рудольфуса не было сомнений в том, кто сейчас перед ним стоял. Это был действительно Люциус Малфой. Похудевший, бледный, со странной хрипотцой в голосе, но это был Люциус.
— А теперь, когда я прошел проверку, помоги мне, пожалуйста, попасть в Имение.
— Не могу. Тебе туда… нельзя, – уклончиво ответил Рудольфус, резонно полагая, что Малфой пока не в курсе, что сотворили с домом Малфоев.
Он сам чуть было не схлопотал сердечный приступ, когда, не поверив слухам из Министерства, аппарировал к воротам дома.
— Почему?
— Потому. Нельзя и все. Потом объясню.
В этом Рудольфус был неумолим. Потому что обморока Малфоя ему очень не хотелось, неконтролируемой ярости тем более. Достав палочку, Лестрейндж шагнул ближе к Малфою.
— Давай сначала ко мне домой, – с этими словами он взял его за локоть и, одним взглядом пресекая все возражения, добавил: – Там поговорим.
Спустя несколько секунд оба мага аппарировали.
***
— Ты что, ремонт сделал? – Это были первые слова Малфоя, когда они оказались в холле дома Лестрейнджей.
Ремонт действительно был сделан, но пять лет назад, после того как авроры провели тут обыск с пристрастием. Неизвестно с чего, но они решили, что у Лестрейнджей под полами есть тайники, битком набитые темными артефактами. Авроры повскрывали все полы в холле, разворотили паркет, но, разумеется, ничего не нашли. Лейстрейндж, возмущенный таким ужасным поведением представителей власти, уже было дернулся, чтобы подать официальную жалобу, однако ему весьма четко дали понять, что если он только пискнет, то быстро окажется в Азкабане по обвинению в сотрудничестве с Темноым Лордом, и тогда никакие деньги, которыми он откупился во время судебных слушаний после Победы, его не спасут. Мужчине ничего не оставалось делать, как промолчать и провести ремонт холла за собственный счет, поминая авроров по матери.
— Угу. Что-то вроде, – пробурчал Рудольфус и махнул рукой в сторону лестницы, предлагая подняться на второй этаж. – Идем в кабинет. Есть хочешь?
Малфой помотал головой. Плевать ему сейчас было на еду и остальные блага цивилизации. Гораздо больше его беспокоила проблема, как скрыться от властей и попасть домой.
— Дольф, я, может, что-то не так понимаю, но предполагаю, что меня скорее всего будут искать. Не хочу тебя подставлять. Министерство и так не дае…
— Сомневаюсь, что тебя ищут, – резко перебил его маг.
Зайдя в кабинет, Рудольфус кивнул в сторону кресла, предлагая родственнику присесть. Взмахом руки развел огонь в камине, а сам направился к бару. Щедро плеснул в один из стаканов коллекционного коньяка для Малфоя и протянул ему.
— Советую тебе это выпить. Залпом, – тихо проговорил он, наливая немного себе.
Лишь тогда он присел за письменный стол. Подальше от Люциуса. Ведь неизвестно, как Малфой отреагирует на то, что он сейчас собирался ему рассказать.
— Ты меня пугаешь, Дольф, – мужчина хотел было отшутиться, но получилось как-то неважно и неправдоподобно. Странное поведение Лестрейнджа очень ему не нравилось.
— Ты пей, пей… - бормотал свояк, роясь в ящиках стола, словно искал что-то очень нужное. Наконец, он извлек пожелтевшую газету «Ежедневный Пророк» и положил пока перед собой. Люци сидел слишком далеко от стола, чтобы хоть что-то разглядеть.
Малфой пожал плечами и сделал пару хороших глотков. Отказываться от выпивки было не в его привычках. Тем более, что у Рудольфуса она была всегда отменной. Оценив вкусовой букет, он проследил взглядом, как Лестрейндж неторопливо поднимается из-за стола и подходит к нему, протягивая газету.
— Прочти первую полосу и обрати, пожалуйста, внимание на дату выпуска Пророка.
Рудольфус посчитал, что Малфою проще показать, чем рассказать. Тот мог просто ему не поверить. А показать сразу доказательство было самым лучшим способом объяснить.
Не переставая дивиться странностям свояка, Малфой развернул газету и взглянул на заголовок. В следующее мгновение цвет его лица сравнялся с цветом волос. Ибо в то, что было написано в газете, верилось с трудом.
«Люциус Малфой умер в Азкабане! Правой руки Волдеморта больше нет!» - гласил огромный заголовок в газете. Над ним была размещена фотография Люциуса. По его мнению, весьма неудачная, сделанная на каком-то из последних приемов.
Датирована газета была двадцатым июля двухтысячного года. Люциуса она не удивила совершенно, ибо погода на дворе была летняя. Он провел в Азкабане всего полгода. Гораздо больше его поразило, что в газете было написано о его смерти.
— Но этого просто не может быть! – обескуражено проговорил Малфой, пробегая глазами по статье, где говорилось о его внезапной кончине. Насколько он знал, проблем с сердцем у никогда не было. Да и когда репортеры успели написать это, если со времени его побега прошло всего несколько часов. Или больше?
Малфой внезапно вскинул голову и посмотрел на Рудольфуса поверх газеты.
— Скажи, - вкрадчиво произнес он, – какой сейчас год?
Ветхость газеты заставила его задуматься о том, когда Пророк был выпущен.
Лейстрейндж, казалось, был готов к этому вопросу и вид имел весьма серьезный. Он взглянул на часы, которые показывали без четверти восемь утра, и ответил:
— Сегодня двадцатое июля две тысячи… восьмого года, Люц.
В кабинете теперь стояла такая тишина, что было слышно, как тикают часы, повешенные над каминной полкой.
— Хочешь сказать… что я переместился во времени на восемь лет вперед?! Такого просто не может быть! У меня не было маховика!
Он внезапно осекся и посмотрел на свою правую руку, где было кольцо. Люциусу показалось, что он сходит с ума.
События, свалившиеся на его голову, были совсем необычными. В голове мелькнула мысль, что магическая защита Азкабана и фамильный артефакт сыграли с ним злую шутку. А может, все не так уж и плохо? Его считают умершим. Искать никто не станет. Это было просто отлично! Настораживало другое. Почему Рудольфус так настойчиво не пускал его в Имение.
— Не знаю, Люциус… Все и так очень странно. Многие в твою смерть не хотели верить. Однако от тебя все эти годы не было вестей, и все вроде как смирились.
Лестрейндж тут же умолк, прикусив себе язык. Он запоздало понял, что следующий вопрос Малфой задаст о семье. Так и произошло.
— Нарцисса! Драко! Они тоже считают меня погибшим?! – в голосе Малфоя очень отчетливо слышалась неподдельная тревога. – Мерлиииин… Бедная Нарси…
Тут Рудольфус решил перевести разговор в немного другое русло. Если он сейчас не отвлечет внимание Малфоя на что-то другое, то тот вполне может наломать дров. Рвануть к жене, домой, которого теперь у него не было. Поэтому Лестрейндж решил узнать, как Люциусу удалось выбраться из Азкабана.
Блондина это отвлекло, но ненадолго. Кратко пересказав свое приключение с кольцом и полями защиты тюрьмы, он вскочил с кресла и буквально навис над сидящим в кресле другом.
— Руди! Мне просто жизненно необходимо домой! Нарси должна знать, что я жив!
— Не все так просто, Люц, – тяжело вздохнув, ответил тот.
— В чем тут сложность? – Все эти недоговоренности стали Малфою порядком надоедать.
— Нет его.
— Кого?..
— Дома.
— В смысле?
Игра вопрос-ответ была не самым лучшим способом для объяснений. Набрав в грудь побольше воздух и приготовившись к… истерике, Рудольфус поднял взгляд на родственника. Взгляд, полный сожаления.
— Люц, сядь, пожалуйста, обратно. Сейчас я тебе все объясню...
— Уж будь любезен, – недовольно буркнул в ответ Малфой, но все же выполнил просьбу.
— Пожалуйста, выслушай меня предельно внимательно и без резких… хм… движений.
Он кивнул в знак понимания.
— Не прошло и недели после твоего ареста, как Министерство вынесло Постановление об изгнании Нарциссы и Драко в мир магглов, и…
— Что?! – невольно вырвалось у Люциуса. Было заметно, как он вцепился в подлокотники кресла, грозясь вырвать их.
Лестрейндж бросил на него предупреждающий взгляд, мол, ты же обещал. Лишь убедившись, что Малфой снова слушает его, он продолжил говорить:
— Их лишили права колдовать и сломали палочки. Все имущество конфисковали в пользу Министерства, счета заморозили. А Имение…
Было больно и тяжело говорить о таком. Он прекрасно помнил, с каким трепетом Люциус относился к своему дому. Во времена войны они вместе ставили защиту на Мэнор и дом Лестрейнджей. Да и дом было просто жалко. Имущество тоже, ведь это были фамильные артефакты, мебель, антиквариат…
— Имение разворовали до последнего подсвечника и сожгли. Один каркас остался, да и тот держится на остатках родовой магии.
С каждым словом, произнесенным Рудольфусом, Малфой бледнел все больше. Но молчал, не произносил ни звука, лишь побелевшие костяшки пальцев выдавали его.
— Несколько лет от Нарциссы и Драко не было вестей, – осмелился продолжить мужчина. – Поговаривали, что она вышла замуж за очень влиятельного маггла. А четыре года назад, когда Поттер стал Министром магии, их амнистировали. В прошлом году я пару раз видел Нарциссу в Гринготтсе и в Косом переулке. Она даже не стала со мной здороваться. Но, как я понял, в магический мир твоя жена не вернулась. Пожалуй, самый положительный момент во всей этой истории – это то, что Драко женился на чистокровной ведьме. Взял в жены дочку Тибериуса Гринграсса. У них, кажется, уже сын есть...
Все это просто не укладывалось в голове. Словно кошмарная история, которыми так любили ночами пугать старшекурсники в Слизерине. Не верилось во все сказанное Рудольфусом. Все это слухи. Злые, глупые сплетни. В измену жены он не верил. Ведь был еще Драко, который вряд ли позволил бы матери сделать такую глупость. Однако хуже всего становилось от того, что Имение перестало существовать. Так горячо любимый им Малфой-мэнор. Родовое гнездо, где он родился и вырос. Где он женился, стал отцом и где он полюбил самую замечательную в своей жизни женщину – свою жену. Он боготворил эти бесконечные коридоры, портреты предков. Дом, где все дышало фамильной историей, где каждый сантиметр был пропитан теплыми воспоминаниями о матери.
Тем не менее, проблемы с домом он решил отложить на потом. Сейчас главное было найти свою семью. Воссоединиться с ней.
— Ты знаешь, где они сейчас? – очень тихо спросил Люциус, глядя в окно.
Снаружи уже рассвело, и первые лучи солнца прокрались сквозь портьеры кабинета. За разговорами они и не заметили, как наступило утро. Яркое, свежее утро нового дня.
— Нет. Но это может знать Поттер. Он часто у них гостит. По крайне мере, так говорят…
Снова слухи. Противные, мерзкие слухи. Люциус поморщился. Внезапно он поднялся и, в несколько шагов преодолев расстояние до Лестрейнджа, выхватил из его рук волшебную палочку.
Пробормотав что-то вроде «Потом верну», он аппарировал в одном лишь ему известном направлении.
— А обещал, что без глупостей… - тяжело вздохнув, Рудольфус покинул кабинет. В спальне лежала еще одна запасная волшебная палочка.

***
Это утро многие работники Министерства еще многие годы будут вспоминать с содроганием. Такого шоу они не видели со времен Битвы за Хогвартс!
Лицезреть, как в главном холле Министерства магии появляется Люциус Абракас Малфой, облаченный в мантию заключенного Азкабана – это зрелище весьма эффектное и незабываемое. На несколько секунд все находящиеся в Атриуме – самом посещаемом и многолюдном месте в Министерстве – замерли, рассматривая «призрака» правой руки Волдеморта. Пожалуй, с его появлением могло сравниться лишь третье воскрешение Темного Лорда.
Аппарировав в Министрество, Люциус огляделся по сторонам. Мало обращая внимание на шок и испуг на лицах чиновников и посетителей, он твердым шагом двинулся к лифту, чтобы спуститься на третий уровень, где испокон веков находился кабинет Министра. Хозяева этого кабинета менялись часто, но сам он всегда оставался прежним. С той лишь разницей, что каждый его хозяин обустраивал его по своему вкусу. Гарри Поттер не стал исключением.
Дверь кабинета Министра Поттера с треском распахнулась. Очевидно, Люциус, наплевав на все правила приличия, просто открыл ее ногой. Он был зол настолько, что не посчитал нужным соблюсти хотя бы минимальные приличия.
Поттер сидел в своем кресле и просматривал отчет главы Аврората за ночные происшествия. Грохот ударившей о стену двери заставил его едва ли не подскочить на месте. Тут даже не помогла аврорская реакция. Малфой оказался проворней и быстрее. Резко подскочив к Министру Магии, он в один момент направил на него волшебную палочку Лейстранджа.
— Мне нужно знать, живут Нарцисса и Драко? – вместо приветствия весьма «любезно» прошипел Люциус, показывая, как он рад видеть Поттера.
Победитель Темного Лорда издал какой-то невнятный звук и вытаращил глаза, которые в очках казались еще больше.
— Адрес! – По голоса было понятно, что в следующую секунду Поттер испытает на своей шкуре какую-нибудь пакость в стиле Упивающихся Смертью. Люциус еще ближе притянул к себе молодого мужчину на случай, если тот надумает дергаться. Серые глаза Малфоя сверкнули стальным блеском, обещая отличное начало дня, которое Поттер может провести в травмпункте Мунго.
— Саммер Драйв, десять, – выдавил из себя Поттер, мало понимающий, что происходит.
В ту же секунду палочка малфоя исчезла в складках мантии. Он с омерзением посмотрел сверху вниз на Героя Магического Мира и с громким хлопком исчез из кабинета.
Еще долго Гарри Поттер неподвижно полулежал в кресле, пытаясь прийти в себя и понять, что же все-таки только что произошло. В голове крутилась только одна мысль. Люциус Малфой не погиб восемь лет назад при попытке побега. Он выжил.

***
— Вот и вся история, – подвел итог своему рассказу Люциус и положил вилку на тарелку с десертом.
— Я думал, он меня тут же и убьет на месте! – воскликнул Гарри и схватился за скулу, на которой теперь красовался внушительный синяк.
Люциус же был отмечен фингалом под правым глазом. Вся эта красота была приобретена ими в пылу драки, когда Поттер прибыл вечером к Малфоям, чтобы поздравить Летицию с Днем Рождения.
Разнимали их всей семьей, а точнее Драко, Сьюзен и Астория. С трудом, но Люциусу все же удалось объяснить, что Поттер не был виноват в их изгнании и даже наоборот принял самое горячее участие в их возвращении.
— Тебя Лорд не смог убить, – едко усмехнулся Малфой в ответ, – куда уж моей скромной персоне…
Все сидящее за столом рассмеялись и посмотрели на Поттера, тот от чего-то покраснел аки девица непорочная.
— Но почему вас не стали искать, когда обнаружили ваше отсутствие? – поинтересовалась Астория, мельком приглядывая за Скорпиусом и Летицией, которые, устав от разговоров взрослых, ушли играть в гостиную.
За Малфоя ответил Поттер:
— Очень просто. Сдедственный отдел Аврората предположил, что Люциуса просто расщипило на атомы. Останки, конечно, искали, но безуспешно.
Люциус в это время послал безмозглому Поттеру предупреждающий взгляд, потому что Нарцисса, услышав про останки, тихо охнула и уже была близка к обмороку.
— Ах, какая теперь разница, что это было?! – вздохнула Нарцисса, с плохо скрываемой нежностью глядя на мужа. – Главное, что Люциус сейчас с нами. Живой и здоровый!
Малфой мягко взял ее за руку и поцеловал кончики пальцев.
— Ты права, mon ange…
За эту его улыбку Нарцисса готова была отдать очень многое. За столом возникла неловкая пауза, в течение которой Драко поймал себя на мысли, что совершенно не ревнует мать к отцу. Хотя раньше, он до безумия ревновал ее к Боунсу. А еще последнее время у него из головы не выходила некоторая странность, произошедшая с ним и Нарциссой после рождения Скорпиуса. Заключалась она в том, что их больше не влекло друг к другу. Вот совершенно. Несколько месяцев назад, оставшись наедине. он решился озвучить этот интересный факт. Мать призналась, что тоже заметила это. Объяснения они найти не смогли, точно так же, как и вспыхнувшим тогда чувствам, мучащих их на протяжении всех этих лет. На том и порешили – больше никогда не возвращаться к этой теме.
Неловкость сняла Астория. Она подняла бокал и предложила тост:
— За Малфоев! За сильных мира сего!
Прозвучало это конечно пафосно, но, по мнению Люциуса, в этом была доля истины.
Они еще долго сидели за столом, разговаривая на всевозможные темы, делясь воспоминаниями и смешными историями. Воссоединение семьи наконец-то произошло.

***
Была уже глубокая ночь, когда детей, почувствовавших свободу и праздник, наконец, смогли уложить спать. Поттер и Сьюзен разошлись по домам. Драко с Асторией ушли ночевать в комнату для гостей. В гостиной остались лишь Нарцисса и Люциус. Они сидели в широком кресле у камина, причем Нарцисса весьма комфортно чувствовала себя на коленях супруга.
— Знаешь, какая мысль не давала мне покоя на протяжении всех этих лет? – тихо проговорила женщина, положив голову на плечо Люциуса.
— Какая? – он ласково провел рукой по ее волосам, затем вытащил несколько шпилек из прически жены. Локоны красивым каскадом, словно жидкое золото, рассыпались по плечам.
— Мысль о том, что я не успела сказать тебе самого главного.
— Что именно?
— Сказать, как сильно я люблю тебя.
От столь неожиданных слов Люциус на несколько секунд замер, затем с шумом втянул в легкие воздух и указательным пальцем приподнял подбородок Нарциссы, заставляя ее посмотреть себе в глаза.
— Я тоже должен тебе кое-что сказать, – он улыбнулся и, не удержавшись, запечатлел на ее губах легкий поцелуй. – Например, то, что я люблю тебя сильнее…
Нарцисса не сразу поняла смысл его слов, но когда осознала, то тихо рассмеялась. Ей показалось, что они вновь стали подростками, которые, пытаясь выразить свои чувства, говорят, что любят сильнее. На душе стало легко и свободно. Смех вскоре прервался, потому что Малфой увлек ее в новый поцелуй, более сладкий и долгий.

Дата добавления: 2015-10-16