Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Способ приобщения. Это упражнение потребует от вас десяти минут каждый день в течение недели

Читайте также:
  1. I. МОИ СПОСОБНОСТИ И СИЛЬНЫЕ СТОРОНЫ
  2. I. О том, как можно определить простыми астрономическими способами точное время составления Апокалипсиса
  3. I. Основные приемы (способы выполнения).
  4. III. Другие астрономические способы, которыми получается та же самая дата для времени возникновения Апокалипсиса и подтверждается предыдущее вычисление
  5. III. ЕДИНСТВЕННО ПРАВИЛЬНЫЙ СПОСОБ УПРАВЛЕНИЯ ПЕРСОНАЛОМ
  6. Альфред Бине: выявление способностей к обучению
  7. Анализ платежеспособности

 

Это упражнение потребует от вас десяти минут каждый день в течение недели. И выполнять его нужно непосредственно перед сном.

 

Возьмите ручку и напишите несколько фраз о том, как прошел день: «Сегодня был плодотворный, но тяжелый день. У меня было дурное настроение, но все равно получилось сделать много полезных дел. Меня беспокоят отношения с Майклом. Интересно, как можно усовершенствовать проект на работе…» Из всего, что написали, постарайтесь выделить один вопрос, который стоило бы задать своему подсознанию перед сном. Например, «Как поступить с Майклом?» или «Что сделать с рабочим проектом?» Просто запишите свой вопрос. Не трудитесь отвечать. Вполне может быть, что ответ придет к вам во время работы над утренними страницами.

Выполняя это упражнение, будьте внимательны, замечайте и записывайте мельчайшие перемены к лучшему: «Я выбралась на прогулку. Перезвонила сестре. Рабочая встреча прошла прекрасно». Если утренние страницы помогают задать настрой и темп предстоящего дня, вечерние записки позволяют замечать и ценить повседневные благословения.

 

 

Глава 29

Голос

 

Критики уделяют много внимания личному стилю автора, его «голосу». Я убеждена, что писательский голос есть у любого человека, потому что у любого человека есть голос. Немало суеты и вокруг создания «уникального» голоса. Я считаю, что он уже и так уникален у каждого из нас. Нам не нужно его «развивать» – скорее, нужно просто обнаружить его или, вернее сказать, раскрыть.

Возможно, кому‑то все это покажется семантической софистикой, но только не мне. Как только мы начинаем думать, что писать – сложное и возвышенное занятие, как только мы воображаем, что для этого нам нужно придумать себе «голос», писательство делается малопонятным и трудным искусством, а не врожденным правом, правом писать.

Если сосредоточимся только на том, чтобы иметь голос – в ущерб содержанию – мы ставим телегу впереди лошади. Если позволим себе погрузиться в то, что хотим выразить, интуитивно отыщем подходящий способ это сделать.

Давайте вернемся на минутку к физическому голосу, с которым все мы рождены. Этот голос имеет основу. Эта основа – дыхание. Работая над раскрытием голоса, учитель вокала начинает перво‑наперво с правильного дыхания: размеренного, бесперебойного, самым нутром.

Нет лучшего способа раскрыть свой писательский голос, чем писать размеренно, бесперебойно, самым нутром. Я пишу утренние страницы ежедневно. Это как петь гаммы. Так я перебираю свои эмоции, жизненные обстоятельства, свои действия и реакции – и занимает это всего двадцать минут.

Уже двадцать лет я помогаю ученикам раскрыть свой творческий потенциал и иногда учу их писать. В обоих случаях я прошу их создать основу – писать размеренно, бесперебойно и самым нутром. Это писательская работа над дыханием. Это основание, на котором строится все остальное.

– Но, Джулия, мне нужно работать над романом.

– Научись писать регулярно и с легкостью, и тебе будет легко сочинить роман.

Уже несколько лет я работаю с композитором Тимом Уитером. Я учусь пению, и Уитер помогает мне в этом. Он показал мне, как петь простые гласные звуки – эквивалент коротких слов в один слог – а потом нанизывать эти звуки один за другим. Это называется «интонирование».

– Какое отношение интонирование имеет к пению? – хотела спросить я, точно так же, как мои студенты спрашивают, какое отношение регулярные утренние страницы имеют к романам, пьесам и сценариям.

– Научишься хорошо интонировать – будешь хорошо петь. Ведь пение – это более сложная разновидность интонирования, – ответил мне мистер Уитер.

– А…

Как пение – это более сложная разновидность интонирования, которая помогает добиться более красивого голоса, точно так же размеренные, бесперебойные, нутряные утренние страницы помогут наработать писательский голос, который будет звучать объемно и красиво, независимо от жанра.

– Но, Джулия, разве, чтобы иметь голос, не нужно быть самобытным?

– Вы уже самобытны. Для этого необходимо лишь быть самим собой.

Если писать телом – погрузиться в колодец личного опыта и выражать, что чувствуем, – в конце концов мы накапливаем корпус текстов. «Полновесный голос» – дословное определение: мы пишем нутром, а не из головы, мы добиваемся той же полноты резонанса, что и певец, который дышит диафрагмой, а не верхней частью груди.

Что я имею в виду, когда советую «писать нутром»?

Мы говорим «чуять нутром». И подразумеваем то самое мгновенное знание, какое будто минует обычные электросхемы ума. Писать можно точно так же. Можно прислушиваться к своим чувствам, а не думать о них. Нутряное письмо в первую очередь дает нам обойти внутреннего цензора. Для большинства из нас цензор меняется в размерах день ото дня. Как Алиса в Стране чудес: иногда он огромен, всеяден, вездесущ, а иногда это всего лишь тоненький назойливый недовольный писк. Хитрость в том, чтобы не уделять ему внимания, и при этом принять его – и писать, что бы он ни говорил.

Я часто представляю себе цензора как надоедливого ворчливого родственника, вечного зануду. Поскольку писать утренние страницы неправильно просто невозможно – это всего лишь три ежедневные страницы чего угодно, – они приучают цензора помалкивать, а нас – работать, невзирая на ворчание цензора. Иными словами, утренние страницы дают нам возможность на учиться писать нутром.

У меня есть еще несколько уловок. Допустим, я беру какую‑нибудь говорящую фразу, например: «Я бы очень хотела написать о…» – и завершаю ее двадцать раз подряд. Иногда я выбираю «Вот чего я боюсь сказать: …» Или: «Было бы интересно написать о…»

Например, сейчас интуиция подсказывает мне, что каждый, кто это читает, уже имел возможность испробовать на себе, что значит писать нутром. Это текст «от бедра» – как будто адресованный тому, кто в нас «врубается». Мы оставляем все навороты и загогулины, которые обычно удаляем из текстов, предназначенных для посторонних глаз. Иначе говоря, найти свой голос – значит почувствовать себя в безопасности. Именно это имеет в виду Фрэнк Мириам, учитель вокала Шинейд О’Коннор, когда советует «дать песне петь саму себя». Я разделяю его убеждение: если сосредоточиться на том, что говоришь, то, как ты это делаешь, получится само.

Когда наша проза становится слишком усложненной, неловкой, вычурной, не только наш авторский голос страдает, а и наша душа. «Продай хитроумие и купи изумление»[46], – советовал поэт и мистик Руми.

Наилучший совет о том, как писать, мне дал Артур Кретчмер, редактор «Плэйбоя», на заре моей писательской карьеры.

«Не утруждай себя попытками писать для среднего читателя, Джулия, – сказал он. – Ты никогда не увидишь его в глаза. Пиши для своего идеального читателя, для того, кто поймет все, что ты хочешь сказать».

Иными словами, для читателя, с которым вы чувствуете себя безопасно.

Сейчас мой идеальный читатель – Дэвид. Вчера я говорила с ним по телефону, а потом наскоро написала:

 

БЕЗОПАСНОСТЬ

Вот как выглядит безопасность.

Просторная комната,

Где светло и свежо.

Гд камин, и кресло для чтения,

И виды в окне.

Вот как выглядит безопасность.

И это ты.

 

Сегодня утром я воодушевлена и счастлива. К моей кормушке слетелась целая эскадрилья певчих птиц. Дом полон птичьих трелей. Дикие розы великолепны – прекрасное утешение к отцветающей сирени. Эта книга, писать которую было то утомительно, то восхитительно, в итоге пишет сама себя. И напоминает мне о том, что, хоть мне и хотелось бы иметь узнаваемый голос, моя задача – дать голос, позволить самому тексту проявляться посредством меня.

Когда готовы стать пустым сосудом, мы обязаны расстаться с представлениями о том, как наши произведения должны выглядеть и звучать. У писателей та же задача, что и у актеров. Если актер точно знает, как должна выглядеть его игра, это знание мешает ему быть верным мгновенной жизни, пытающейся пробиться сквозь него. Это касается и нас, писателей: если тратим слишком времени на умозрительности, а не на воплощение, мы застреваем в том, как должен выглядеть текст, и остаемся на поверхности – не доверяем тексту, не погружаемся глубже. (Именно поэтому фильмы «поверхностной концепции» так часто утомительны. Умозрительность в них глушит любые тонкости сообщаемого.)

Чтобы добиться совершенства в литературном творчестве – а также в актерской игре, пении, танце и любых других видах искусства – нужно учиться не управлять происходящим, а позволить самому искусству управлять нами. Танцор скажет: «Танец танцует меня». Художник повторит: «Картина сама себя пишет». Парадокс в том, что мы учимся тому или иному виду искусства, пока не овладеем им достаточно, чтобы позволить ему овладеть нами.

Ежедневные тренировки в течение длительного времени помогают нам стать достаточно сильными и гибкими, чтобы выдержать напор творчества, льющегося сквозь нас. Ноги танцора приучены не спотыкаться. Так и мы, писатели, упражняемся, чтобы слушать неколебимо. Ежедневно прислушиваясь к тому, что нам положено писать, мы учимся позволять самим произведениям изливаться через нас.

Авторский голос – это не набор хитростей и приемов. Это средство связи. Индивидуальность в голосе проявляется не тогда, когда мы влюбляемся в его звучание, а когда у нас получается пойти дальше.

Хитроумие мешает и писать, и думать по‑настоящему. Писатель, влюбленный в собственный стиль, похож на Нарцисса, склонившегося над прудом полюбоваться своим отражением. И мысли, и голос, зациклившись на себе, становятся вялыми и затхлыми. Церебральное письмо отрезает нас от сердца. Именно об этом следующее стихотворение – о хитроумии.

 

АВВА, ОТЕЦ

Я выдумала слово, а выговорить не могу.

У меня целый алфавит на выбор –

Алфавит из чужих голосов.

И закружились в танце

Мой китайский с греческим,

География, картография,

А мне осталась – каллиграфия.

А дело вот в чем:

Слоги мои шипят чье‑то имя, какое и не сказать.

Сижу, молчу.

Пинаю сапогом – себя.

Хочу я – просто и правдиво –

Назвать себя.

Авва, Отец, приди ко мне водой.

Увлажни мой язык,

Поясни мне слова моей песни.

 

Индейцы лакота верят, что у каждого из нас есть своя песня жизни. Я тоже в это верю. И долгие годы преподавания это подтвердили. Как только начинающие писатели, убежденные в том, что им нечего сказать, приступают к работе, оказывается, что им не только есть о чем рассказать – мир нуждается в том, чтобы они об этом рассказали.

Недавно меня припер к стенке один сварливый писатель и потребовал сказать ему, когда я собираюсь прекратить это безобразие – убеждать людей писать.

– Я не собираюсь прекращать, – отрезала я.

– Но подумайте, сколько плохих писателей теперь разведется из‑за вас!

– Мой опыт говорит об обратном.

– Ну конечно. Вы хотите сказать, что некоторые из этих новоиспеченных писателей умеют писать? – ухмыльнулся он в ответ.

– Многие из них пишут вполне достойно. Некоторые – просто превосходно. Для меня большая честь помогать куда более талантливым людям, чем нашумевшие.

– Гм, – недовольно хмыкнул в ответ писатель и отчалил от меня.

Мой преподавательский опыт говорит о том, что никогда не поздно начинать искать свой авторский голос. Некоторые мои ученики начинали писать, когда им было далеко за пятьдесят, и затем побеждали на драматургических конкурсах и поэтических фестивалях. Одна женщина взялась за перо, когда ей было семьдесят, и уже издала свой первый роман. Слишком часто голосу не хватает лишь уверенности в себе.

 

Дорогая Джулия,

Ты убедила меня начать писать, и, хотя я подумала, что ты сошла с ума, я все же начала. Прилагаю свежеизданную детскую книгу…

 

Иногда мы не знаем, что у нас есть авторский голос, потому что некому было его услышать. Стоит только прислушаться, как внутренний голос крепнет. Вскоре его слышат и другие, и круг поддержки начинает разрастаться.

 

Дорогая Джулия,

После тридцати лет преподавания я наконец‑то отыскала собственный голос. Я обожаю писать! Я только жалею, что ждала так долго. Пожалуйста, скажите прочим своим ученикам, чтобы доверились вам и начинали прямо сейчас.

 

Да: Дорогие Прочие Ученики. Доверьтесь мне и начинайте прямо сейчас!

 


Дата добавления: 2015-10-16; просмотров: 46 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Способ приобщения | Быть открытым каналом | Способ приобщения | Интеграция | Состоятельность | Способ приобщения | Счастье | Пробиваемся | Честность | Уязвимость |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Повседневность| Способ приобщения

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.019 сек.)