Глава 19. — У вас один муж, Джоанна.

— У вас один муж, Джоанна.

Габриэль произнес это тоном, не допускающим возражений. Она взяла его за руку, соглашаясь с ним.

— Так ты подслушала, как я рассказывал твоему мужу о Рольфе, не так ли, Джоанна? — спросил Николас.

— Да, — призналась она.

— Это недостойное поведение, девочка, — вынес приговор Габриэль.

Она не согласилась.

— Недостойным было ваше намерение утаить от меня эти важные новости.

— Я вес пытаюсь уяснить себе это, — заговорил священник. — Судя по вашим словам, барон Рольф жив?

— Именно, — ответил Николас.

— Боже Всевышний, — пробормотал священник. — Где же он был все эго время?

— Он был заключен в тюрьму на континенте, — ответил Николас. — Рольф проехал добрые полмира, чтобы вести переговоры по торговым соглашениям как представитель короля Джона. Он отбыл еще до того, как у Джона начались нелады со Святым Престолом. Ну а теперь-то король перестал отпускать проклятия по поводу папы, помирился с ним.

Дав это объяснение, он повернулся к сестре:

— И много ли ты подслушала?

— Все, — солгала она.

— Проклятье!

Она не обратила внимания на это ругательство.

— Пожалуйста, объясни преподобному отцу ситуацию, в которой я оказалась.

Николас поднял свой кубок и осушил его содержимое одним долгим глотком. Джоанна внезапно почувствовала, что ей нужно теснее прижаться к Габриэлю. Она подошла поближе к нему. Он положил руку на ее талию и притянул к себе. Она обвила рукой его шею и оперлась о него.

— Барон Рольф упал с утеса, и все считали его мертвым.

— Я был в Англии, когда пришла эта весть, — напомнил священник Николасу.

— Да, но он не умер, — пробурчал тот. — Он вернулся в Англию злой как оса, поскольку и его жена, и земли — все было отнято. Королю теперь желательно ублаготворить этого ублюдка, один Бог знает почему. Джон приказал Джоанне вернуться к Рольфу, но, стараясь задобрить Мак-Бейна и предотвратить войну, он согласился сохранить за ним эти земли.

— Нам безразлично, что желательно вашему королю, сын мой, — пробормотал отец Мак-Кечни. — Первый брак Джоанны аннулирован, и это факт. Сам Папа подписал указ. Разве не об этом вы мне рассказывали, дочь моя?

— Это так, — сказала Джоанна. — Я не знала, что мне действительно нужен развод. Я потребовала его только для того, чтобы помешать королю снова выдать меня замуж.

— Джон решил сам сделаться Папой. Поскольку он начал войну с церковью, практически все связи со Святым Престолом разорваны. Почти все священники бежали в Южную Шотландию.

— Так ваш король полагает, что менять мужей по его воле так же легко, как ему щелкнуть пальцами? — спросил Габриэль шурина.

— Именно, — ответил Николас. — Он никого не слушает. Я пытался говорить с ним, но он упрямо желает умаслить Рольфа. Молю Господа, чтобы мне дано было знать почему.

~~ А что случится, если милорд откажется вернуть Джоанну? — спросил священник.

— Джон даст Рольфу войска.

— И что же будет дальше? — продолжал спрашивать отец Мак-Кечни.

— Война.

Николас и Габриэль произнесли это слово в один голос.

— Я не могу позволить, чтобы это случилось, — прошептала Джоанна. — Мы только что заново отстроились, Габриэль. Я не хочу, чтобы все опять было разрушено.

— Думаю, что ты ничего не сможешь с этим поделать, Джоанна, — выдохнул Николас.

— Ты видел Рольфа? — спросила она.

— Если бы я встретился с ним, я бы убил его за все то, что он сделал тебе. Нет, я не видел его.

— Ты не можешь убить его, — возразила Джоанна, — ты навлечешь на себя гнев короля.

— Прислушайтесь к ее словам, сын мой, — посоветовал священник. Он устало вздохнул: — Да, мы оказались перед серьезной проблемой.

— Сколько времени остается у Габриэля до того, как он должен будет сообщить свой ответ?

— Джоанна, я не собираюсь отказываться от вас, — предупредил ее муж.

— Два посланца и четверо верховых в качестве эскорта будут здесь уже завтра или послезавтра, чтобы передать требования короля Джона твоему мужу.

— А где Рольф? — спросила Джоанна.

— Король обещал мне, что Рольф останется с ним при дворе до тех пор, пока все не будет решено.

Джоанна тяжело оперлась на мужа. Габриэль тут же отодвинул стул и сел, устроив ее у себя на коленях.

— У нас очень мало времени, чтобы принять план действий, — сказал священник.

— Ну нет, — возразил Габриэль. — Ведь посланцы должны будут еще вернуться в Англию с сообщением, что мы отказываемся выполнять эти требования. Так что времени у нас достаточно.

— Достаточно для чего? — спросила Джоанна.

— Чтобы подготовиться, — ответил Николас.

Тут вдруг Джоанна перескочила на совсем другую тему:

— Николас, что ты слышал об Артуре? Нам говорили, что племянник короля убит. Ты не знаешь ничего больше?

Николас нахмурился, его удивила быстрая смена разговора. Однако Джоанна выглядела утомленной, и он решил, что она старается перейти к более спокойным вопросам.

— На этот счет есть разные мнения, — ответил он, — Барон Гуд — тот поклялся выяснить, что же случилось с Артуром. Он сунул нос в каждую щель в поисках ответа. Все больше похоже на то, что Артура убили. Он был претендентом на трон, — пояснил Николас священнику, — и серьезной угрозой для положения Джона. Гуд являлся единственным сторонником королевского племянника. У Артура была настоящая армия, поддерживавшая его притязания.

— А что же говорит король? — спросила Джоанна.

— Клянется, будто не знает, как умер его племянник, — ответил Николас. — Но рассказывают вот что: рьяные сторонники короля Джона схватили Артура и угрожали кастрировать его. И Артур умер от страха.

— Вполне возможно, — пробормотал Габриэль.

— Поскольку это предположение широко распространено, — сказал Николас, — я и говорю вам о нем. Если бы у баронов было доказательство, что Джон имеет отношение к убийству своего племянника, в Англии вспыхнул бы мятеж. Бароны повесили бы Джона за… — Николас вовремя спохватился, что едва не произнес слово, не употребляемое при дамах, и быстро закончил: — За ноги.

Джоанна снова зевнула. Она попросила у мужчин прощения, а затем произнесла:

— Сами видите, почему король Джон желает ублаготворить Рольфа.

Габриэль догадался, о чем Джоанна собирается рассказать. Она не только знает, что Артур был убит, она знает еще и кто его убил. Но пусть помолчит…

— Объясни, что ты хочешь этим сказать, Джоанна, — попросил Николас. — Тебе известно, почему король хочет задобрить Рольфа?

Она уже раскрыла рот, чтобы ответить брату, но Габриэль ласково и в то же время твердо сжал ее руку.

— Но ведь Рольф один из его фаворитов, — произнесла Джоанна.

Габриэль ослабил свое сжатие. Она догадалась, что ее ответ устраивает его. Она решила потом выяснить у мужа, почему он помешал ей сказать брату то, что она намеревалась. А Габриэль произнес:

— Джон хочет ублаготворить Рольфа. Но он хочет, и чтобы Рольфа убили. Вот почему он, вероятно, и посылает его ко мне.

Джоанна была слишком утомлена, и решила, что ей необязательно слушать дальнейший разговор мужчин.

Отец Мак-Кечни спросил, не окажет ли хозяйка ему честь, разрешив проводить ее. Он просто хотел без свидетелей спросить у нее, не собирается ли она терзаться из-за этих отвратительных новостей. И добавил, что лучше бы ей передать все в руки Господа и хороню отдохнуть за ночь, как это сделала бы всякая разумная женщина.

Габриэль также тревожился, не будет ли его жена изводиться, рискуя довести себя до болезни. Но когда он поднялся в спальню, чтобы успокоить ее страхи, ему не удалось разбудить ее ни поцелуями, ни пожеланиями доброй ночи. Она спала, как невинный младенец, и никакие заботы ее не тревожили.

Джоанна проснулась в середине ночи: какая-то тяжесть давила на ее ноги. Как только Джоанна зашевелилась, проснулся и Габриэль. Он заметил в изножье постели Алекса и гут же приказал ему возвратиться на свой коврик.

— Не будите его, — прошептала Джоанна. — Просто снимите его у меня с ног, пожалуйста.

Габриэль вздохнул так громко, что мог бы пробудить и мертвого. Однако это не потревожило Алекса, не проснулся он, пока его переносили на другую постель.

— Там есть одеяла? — шепотом спросила Джоанна. — Здесь холодно.

Габриэль уже вернулся в кровать и привлек к себе жену.

— Он мой сын, — сказал он. — Холод ему не страшен. Она подумала, что замечание мужа не слишком логично, но он отвлек ее от этих мыслей поцелуем.

Он хотел только легонько чмокнуть ее, но она показалась ему такой сладкой и была так удивительно податлива, что ему захотелось большего. Он снова поцеловал ее долгим и крепким поцелуем. И после этого понял, что ему хочется всего.

Было истинным мучением заниматься с ней любовью, не производя ни малейшего шума, и последней связной мыслью Габриэля, прежде чем он перестал соображать, была мысль о том, как чертовски счастлив он будет, когда они переведут сына в другую комнату.

Ему нравилось, как его жена тесно прижималась к нему после их любовных занятий. Дьявол, ему нравится в ней все, подумал он с улыбкой.

— Габриэль!

— Что такое?

— Я бы хотела вам кое-что сказать, — прошептала она в темноте. — Я знаю, почему король Джон хочет избавиться от Рольфа.

— Усните, Джоанна. Мы поговорим об этом завтра.

— Я хочу поговорить об этом сейчас.

— Хорошо, — согласился он. — Но если вы расстроитесь, мы отложим все эти треволнения на завтра.

— Я хотела рассказать вам об этом несколько раньше, — начала она.

— К тому же вы собирались рассказать об этом и Николасу, не так ли?

— Да, — ответила она. — Почему вы мне помешали?

— Потому что Николас не только ваш брат, но еще и английский барон. Если бы он услышал о преступном поведении своего властелина, он был бы вынужден действовать соответственно. Сейчас никто не собирается отнимать престол у Джона. А если такую попытку совершит Николас, он будет убит.

Она действительно не учла того, что Николас может почувствовать себя обязанным бросить королю вызов. Теперь она была благодарна Габриэлю, что он помешал ей рассказать о том, что она знала.

— А как вы стали догадываться… Он не дал ей закончить:

— У меня есть один вопрос, который я хотел бы вам задать, Джоанна. Ваш ответ не уйдет за пределы этой комнаты.

— Я расскажу вам все, что вы захотите узнать.

— Артура убил сам король или Рольф?

Она ни на минуту не заколебалась перед тем, как ответить:

— Полагаю, что его убил Рольф, но приказ исходил от короля Джона.

— Вы уверены?

— О да, — прошептала она. — Уверена.

Ока испытывала такое облегчение от того, что наконец разделила с кем-то тяжелую ношу, что слезы навернулись ей на глаза.

— Как вы узнали об этом?

— Я слышала, как королевский посланец читал приказ. Рольф не знал, что я все слышу, но посланец заметил, как я стою в дверях. Не знаю, сказал ли он об этом мужу. Королю он сказал наверняка. Рольф уехал вскоре после Пасхи и отсутствовал до середины лета. Не прошло ж месяца после его возвращения, как до меня дошли слухи об исчезновении Артура. Три года спустя, когда случилась вся эта история с мнимой смертью Рольфа, мне приказали ехать в Лондон и держали там в изоляции. Король несколько раз приходил повидать меня, и во время каждого такого свидания он намеренно заводил разговор об Артуре.

— Он пытался выяснить, что вам известно, — предположил Габриэль.

Джоанна кивнула:

— Я конечно, не выдала себя.

— А кто был тот посланец, которого король отправил к Рольфу с приказом убить Артура?

— Барон Уилльямс, — ответила Джоанна. — Джон не доверился бы обычному придворному посланцу. Уилльямс и Рольф были ближайшими доверенными лицами короля. Хотя это не мешало им не доверять друг другу.

— Вам чертовски повезло, что король не убил вас. Как это он дал вам шанс выжить с такими изобличительными сведениями!

— Он не был уверен, что я что-то знаю. Да и, кроме того, я бы не могла свидетельствовать против него. При дворе женщинам не дозволяется выдвигать обвинений против кого-либо, кроме их мужей, — и то лишь в случае особенных оскорблений.

— Но барон Гуд полагает, что вы что-то знаете, не так ли? Именно поэтому он пытался переговорить с вами.

— Да, — ответила она. — Все бароны знают о связях между Джоном и двумя его фаворитами, Рольфом и Уилльямсом. Известно, что Рольф уехал из Англии перед исчезновением Артура. Гуд догадывается, что здесь есть какая-то связь. Возможно, он хочет расспросить меня о датах. Но откуда ему знать, что мне известно больше.

— А теперь слушайте меня внимательно, — велел Габриэль. — Вы никому не расскажете о том, что вы подслушали, даже своему брату. Обещайте мне это, Джоанна.

— Но есть один человек, с которым я действительно должна поговорить, — прошептала она.

— Кто же это?

— Король Джон.

Он вовремя спохватился, чтобы не закричать, и тихо, но твердо произнес:

— Об этом не может быть и речи.

— Но я думаю, что могла бы заставить его прислушаться к голосу разума. Это единственный имеющийся у нас способ, супруг мой. Я не хочу войны.

Габриэль решил прибегнуть к логике, чтобы заставить ее понять опасность такого шага:

— Вы только что сами сказали, что не можете свидетельствовать против короля. Если же вы думаете запугать его угрозой огласки, так Джон просто заставит вас замолчать прежде, чем вы начнете действовать.

Они долго молчали. Габриэль решил, что Джоанна наконец поняла всю глупость своего намерения переговорить с королем. Но она прошептала:

— Я имела в виду другой план.

— Тогда, во имя Бога, в чем он состоит? Не думаете ли вы снискать к себе сочувствие со стороны короля Джона?

Она покачала головой:

— Нет. Просто я хотела упомянуть ему о послании, которое он направил тогда Рольфу.

— И чем бы вам это помогло?

— Он отправил письменный приказ, Габриэль, написанный им собственноручно. Рольф думал, что сжег его.

— И что же? — нетерпеливо спросил Габриэль.

— Когда Уилльямс прочел его, то положил на стол и вышел. Тут он заметил меня. Я кивнула ему и миновала двери. Мне хотелось, чтобы Уилльямс считал, будто я просто прошла мимо.

— А потом? — торопил ее Габриэль.

— Рольф проводил Уилльямса до двора, вернулся в зал, взял со стола свиток и швырнул его в огонь. Он стоял там и ждал, покуда пергамент полностью не превратился в пепел.

Что-то вроде улыбки показалось у Габриэля на лице. Господи, а ведь он женился на умной женщине.

— А что же он сжег на самом деле?

— Одну из важнейших проповедей епископа Холвика о низменной природе женщин.

— Так Рольф не знал, что вы умеете читать, не так ли?

— О нет, конечно нет, — поспешила ответить она. — Он бы избил меня, если бы выяснил, что я намеренно доказала его неправоту — ведь он постоянно повторял мне, что я не в состоянии выучиться читать. Конечно, он бил меня и за то, что я невежественна, так что я не думаю…

Впервые она так открыто рассказывала о побоях, и, хотя Габриэль уже давно знал всю правду, ее слова все же потрясли его.

— Не думаете — что? — спросил он. Его голос был хриплым от волнения.

Она прижалась к нему еще теснее и ответила:

— Я не думаю, что он когда-либо нуждался в предлоге для того, чтобы избить меня, — прошептала она.

— Он никогда больше не прикоснется к вам и пальцем, — пообещал Габриэль.

От ярости, прозвучавшей в его голосе, просто озноб пробирал по коже.

— Я знаю, что с вами я в безопасности, — сказала она.

— Будь я проклят, если это не так, — подтвердил он. Его резкая реакция не расстроила ее, а, напротив, утешила. Он был рассержен не на нее, а на ее мучителя.

— Вы пошли на чудовищный риск, когда подменили свиток, — сказал он немного погодя. — Что, если бы, Рольфу захотелось перечитать королевский приказ?

— Я считала, что дело того стоило, — ответила она. — Это была слишком важная бумага, и ее следовало сохранить. Внизу на ней стоит подпись Джона, все скреплено его печатью.

— Какой дурак мог поставить свое имя…

— Он считал себя непобедимым, — сказала она. — И, полагаю, он знал, что Рольф не поверит Уилльямсу без письменного распоряжения. А время у них было уже на исходе, хотя я не знаю почему. Но, разумеется, это и явилось причиной того, что Джон не сумел вызвать Рольфа в Лондон и приказать ему лично.

— И где же этот свиток с посланием?

— Я обернула его мягкой тканью и спрятала внутри алтаря в часовне, которую Рольф только что построил для епископа. Я засунула его между двумя мраморными плитами.

Габриэль почувствовал, что она дрожит, и теснее прижал ее к себе.

— Знаете, я едва не уничтожила его перед тем, как мне сказали, что Рольф умер. Но потом я передумала.

— Почему?

— Мне хотелось, чтобы в будущем кто-нибудь нашел свиток и узнал всю правду.

— Меня больше интересует вопрос, как обеспечить вашу безопасность, Джоанна Я не позволю вам говорить с королем Джоном.

— Я не хочу войны, — прошептала она.

Судя по ее голосу, она готова была расплакаться. Он поцеловал ее в лоб и велел перестать тревожиться.

— Я сумею убедить английского короля оставить нас в покос.

Она попыталась спорить с ним:

— Ух не думаете ли вы ехать в Англию? Он не ответил на вопрос.

— Уже поздно, Джоанна, и вам пора спать.

Усталость победила. Она решила, что может подождать до завтра, чтобы втолковать кое-какие истины своему мужу. Она была уверена только в одном. Она не собирается позволять ему становиться лицом к лицу с королем Джоном или Рольфом без продуманного плана действий. Она потребует, чтобы он взял с собой, по крайней мере, союзные войска нагорцев.

Но утром выяснилось, что уже слишком поздно требовать от мужа разумности. Когда Джоанна оделась и спустилась вниз, намереваясь поговорить с Габриэлем, Николас сообщил ей, что муж ее уже покинул свои владения.

Она не впала в истерику, но ей потребовались все силы, чтобы сохранить самообладание. Весь день она провела в тревоге. К обеденному часу ее нервы были уже совершенно измотаны.

По настоянию Джоанны отец Мак-Кечни сел во главе стола. Сама она расположилась справа от священника, возле Клэр, а Николас занял место напротив нее. Одна мысль о пище вызывала у Джоанны тошноту.

Она ©два могла высидеть за столом, наблюдая, как едят остальные. Она не произнесла ни слова до тех пор, пока тарелки и подносы не были убраны со стола.

— Николас, почему ты позволил ему уехать? — окликнула она брата.

— Я это позволил?! Джоанна, я отчаянно с ним спорил, но твой упрямый муж ничего не стал слушать.

Она попыталась успокоиться:

— Тогда ты тоже понимаешь опасность…

— Я старался убедить его позволить мне ехать вместе с ним.

— Он не взял с собой нужного количества солдат.

— Он знает, что делает, — вступился Николас за зятя.

— У него не было времени обдумать план действий. Не может же он вторгнуться к Джону и требовать, чтобы его выслушали при дворе.

Николас усмехнулся.

— Может, — ответил он. — Твой муж умеет быть очень настойчивым, когда того желает. Он добьется аудиенции.

— Вы должны были ехать с ним, Николас! — вырвалось у Клэр. — Ведь вы английский барон. Ваш король прислушался бы к вам.

Николас перенес внимание па красивую девушку, глядевшую на него с таким очевидным негодованием.

— Вот об этом мы и спорили, — сказал он ей.

— Только Габриэль и сумеет заставить короля прислушаться к голосу разума, это верно, — согласилась Джоанна.

Николас откинулся на спинку стула.

— Почему так?

Она немного пожалела, что сделала столь категоричное замечание. Но объяснила:

— Потому что он мой муж. Кроме того, вчера вечером ты сам сказал, что уже пытался переговорить с Джоном, и он не стал слушать тебя.

— Все же я должен был поехать с твоим мужем, — сказал ей брат.

— Тогда отчего же вы не поехали? — спросила Клэр.

— Он просил меня остаться, — ответил Николас. — Габриэль возложил на меня ответственность за твою безопасность, Джоанна, и будет чертовски расстроен, если, вернувшись, найдет тебя больной от переживаний.

— Если он вернется, — прошептала Джоанна.

— Такими словами ты позоришь Габриэля, — сказал Николас. — Ты должна верить в него.

Из глаз Джоанны брызнули слезы. Отец Мак-Кечни выронил кусочек хлеба, который он надкусывал, и успокаивающе коснулся ее плеча.

— Ну, ну, дочь моя. Все будет хорошо.

Пока священник пытался обнадежить свою хозяйку, Клэр напала на Николаса, защищая Джоанну.

— Она любит мужа! — воскликнула она. — Как вы смеете порицать ее? Она тревожится о его безопасности и вовсе не нуждается в том, чтобы вы винили ее или стыдили!

Вскочив на ноги и скрестив руки на груди, Клэр свирепо смотрела на Николаса.

Но барон не обиделся на нее. Напротив, ее поведение показалось ему восхитительным.

— Как это вы успели проникнуться такой преданностью к моей сестре за столь короткое время? — Его голос был мягким и спокойным. И ярость сразу оставила Клэр. Она устало опустилась на стул, поправила плед на плечах, отвела прядь волос, попавшую ей на глаза, и снова взглянула на Николаса. Он улыбался ей. “Николас красивый человек”, — подумала она, и нежное выражение в его глазах согрело ей душу. Она помотала головой, стараясь избавиться от этой мысли, и наконец ответила на его вопрос.

— Ваша сестра спасла мне жизнь.

Джоанна утерла глаза, поблагодарила священника за его заботу и обернулась к Клэр:

— Вы сами себя спасли, Клэр.

— Но вы приложили к этому руку, — вставил отец Мак-Кечни.

У входа в зал появился Алекс. Он переминался с ноги на ногу, ожидая, чтобы кто-нибудь обратил на него внимание.

Джоанна заметила сына и, извинившись, тут же встала из-за стола.

— Я должна уложить его, — пояснила она.

— А вы спуститесь потом вниз? — спросила Клэр.

— Сегодня я очень устала, — ответила Джоанна. — Наверное, я лягу спать.

— Тогда я пойду вместе с вами, — произнесла Клэр.

Она встала, поклонилась священнику, а затем поклонилась Николасу:

— Я не хотела кричать на вас.

Николас тоже встал следом за сестрой. Клэр, проходя мимо барона, приостановилась.

Он возвышался над ней, как башня. Она запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. “Красивые глаза, — подумала она, — красивые… для англичанина”.

— Приношу свои извинения, барон. Вам нечего сказать мне в ответ?

— Чтобы получить нагоняй? Кажется, вы возражаете на все, что я говорю, Клэр Мак-Кей.

— Вовсе нет.

Он усмехнулся. Отец Мак-Кечни усмехнулся:

— Но вот вы опять возражаете ему, дочь моя. Это только доказывает, что он прав.

Клэр не знала, шутит с ней Николас или нет. Она почувствовала, что вспыхнула, и не могла понять почему.

Клэр удивилась тому, что слишком много времени размышляет об этом англичанине. Она пожелала священнику доброй ночи, а затем пробормотала то же самое, обращаясь к Николасу.

— Спите спокойно, Клэр.

Ее поразил ласковый тон его голоса. Она подняла на него глаза и увидела, что он подмигивает ей.

Она не бросилась бегом из зала, а вышла шагом, как и приличествовало леди. Поднимаясь по лестнице, она улыбалась и вздыхала. Барон Николас — совершенно неприемлемая партия, и, помоги ей небо, если он начинает ей нравиться.

Николас глядел ей вслед, пока она не вышла из зала. Отец Мак-Кечни попросил его скова присесть:

— Не уходите покамест. Выпейте со мной немного. Никому из нас сегодня все равно не заснуть из-за всех этих треволнений.

Николас потянулся к кувшину и налил питье в кубок священника.

— Клэр заинтриговала меня, — заметил он.

— Разумеется, — согласился отец Мак-Кечни. — Прелестная девушка, не так ли?

Николас кивнул.

— Вы были здесь, когда она сюда приехала?

— Был, — ответил отец Мак-Кечни.

Николас подождал, не добавит ли священник чего-нибудь еще. Однако отец Мак-Кечни, кажется, не был к этому склонен.

— Пока Клэр живет здесь, я несу ответственность и за ее безопасность, отец мой, — сказал он.

— Конечно.

— Мак-Бейн сказал мне, что отец Клэр приедет, чтобы забрать ее с собой, завтра или послезавтра.

— Я не слышал об этом, — ответил священник. — Что вы собираетесь делать? Вы позволите ей уехать?

— Вы должны рассказать мне, что с ней произошло. Я не могу принять никакого решения, покуда не узнаю ее историю. Кажется, эти новости расстроили Клэр.

— Вы хотите сказать — ее расстроило то, что ее отец приезжает с намерением забрать ее?

Николас кивнул. Священник испустил громкий вздох:

— Вам лучше услышать, что произошло с бедной девочкой. Когда Клэр Мак-Кей привезли сюда, она была вся в крови и истерзана так, как будто ее рвала стая волков. Чудо, что на ее лице не оказалось шрамов. Я совершил над нею отходную, — прибавил он, чтобы дать Николасу понять, что он не преувеличивает.

Он сделал большой глоток из кубка, а затем поведал Николасу всю историю. Реакция барона порадовала его. Николас был возмущен.

— Она беременна от макбейнца? — спросил Николас, когда священник кончил рассказывать.

— Нет, сын мой, она вовсе не беременна. Видите ли, она выдумала это и призналась во лжи милорду только вчера вечером. Клэр сообщила мне это сегодня утром, но не по секрету и не на исповеди, так что я могу рассказывать вам об этом, — поспешно пояснил он. — Она заверила меня, что чувствует облегчение. Она гордая девушка. Она не любит лгать.

— Тогда зачем же она солгала?

— Это был единственный способ, который пришел ей в голову, чтобы избавиться от макиннсов. Она попала в трудное положение. Ее едва не убили.

— Из того, что вы рассказали мне, видно, что она была чертовски близка к смерти, — заметил Николас.

Священник кивнул, соглашаясь.

— Отец Клэр пока не знает правды. Он думает найти здесь отца мнимого ребенка Клэр и назначить день свадьбы.

Странный разговор, происходивший накануне вечером, внезапно стал понятен Николасу.

— Мак-Бейн спрашивал у меня, не узнаю ли я Клэр. Он считал, что виновник всему я.

— Теперь вас никто не обвиняет, сын мой. Было бы очень удобно, если бы виновником оказались вы. По крайней мере, полагаю, что милорд находил это очень удобным.

Николас вовремя удержался от готового уже сорваться с его языка богохульства. Он думал о будущем Клэр.

— А что сделает лаэрд Мак-Кей, когда узнает правду?

— Неизвестно, — ответил священник. — Конечно, я постараюсь вмешаться, если он даст волю своему гневу. Правду сказать, я боюсь за нее. Лаэрд Мак-Кей суровый человек. Он любит дочь, но, когда выяснит, что она солгала, он может выдать ее замуж за первого же попавшегося солдата клана. Перед ней маячит мрачное будущее.

Николас несколько минут размышлял над тем, что рассказал ему священник.

— Я был не в состоянии спасти Джоанну. — Николас сказал это мягким шепотом, словно на исповеди.

Священник поставил свой кубок на стол и сказал, пристально глядя в глаза барону:

— Вы не должны винить себя в том, что случилось в свое время с Джоанной. Она рассказывала мне, что скрывала от вас правду, потому что ей было стыдно.

— Я должен был знать, что там творится, — пробормотал Николас. — Рольф скрывал ее, и я мог бы быть более сообразительным и понять, в чем дело. Конечно, ему не хотелось, чтобы я видел синяки сестры! Великий Боже, как я хотел бы быть тем человеком, который убьет его…

Священник решил отвлечь мысли барона от этого предмета:

— Вы бы лучше решили, что вам делать, когда сюда прибудет лаэрд Мак-Кей. Джоанна не хочет, чтобы Клэр уезжала. Прислушайтесь к моему предостережению, сын мой. Вам придется спорить со своей сестрой так же, как и с отцом Клэр. И еще вы должны будете принять посланцев от короля, которые привезут сюда требование о возвращении Джоанны в Англию.

— Джон заверил меня, что он направит сюда только посланцев и четырех человек в качестве эскорта, — сказал Николас. — Мне потребуется всего несколько минут, чтобы передать им ответ Габриэля и отправить их восвояси.

— Лаэрд полагает, что ему удастся изменить мнение короля, не так ли?

— Именно.

— Хотел бы я знать, как он намерен достичь своей цели, — сказал отец Мак-Кечни.

— Он дьявольски уверен в том, что заставит короля отказать в своей поддержке барону Рольфу. Но Габриэля не сообщил мне, что же он намерен сказать Джону.

— А вы попались как кур в ощип, не так ли? Вы не сможете призвать своих вассалов воевать вместе с вами, ибо сейчас вы в Нагорье, и очень возможно, что сражение будет вестись против вашего же короля.

— Мы живем в новые времена, — сказал Николас. — Для вассала немыслимо потерять преданность и доверие к своему сеньору. А большинство английских баронов по горло сыты правлением Джона. Разговоры о мятеже не прекращаются.

— Мне понятно почему, — заметил священник. — Ваш король приобрел себе больше врагов, чем союзников.

— Верно, — согласился Николас. — Он даже настроил против себя Святого Отца. Перемены витают в воздухе, отец мой, и, если Джон не исправится, возможно, он будет вынужден передать свою власть баронам, чтобы остаться королем.

— Король без власти? Как же это возможно?

— Джона могут вынудить уступить кое-какие особые права баронам, — пояснил Николас.

Священник никогда не слыхивал ни о чем подобном. Однако за все годы своей жизни он никогда не видывал и такого непригодного властелина, как Джон. Истории о поведении короля Джона, которые он слышал, не могли быть все до одной преувеличениями; если хотя бы какие-то из них правдивы, то королю придется за многое отвечать, когда он предстанет перед Творцом.

— А вы доверяете королю?

— Я продолжаю служить своему сеньору, пока он сам не расторгнет связующие нас узы. Я его вассал.

Николас не прибавил ничего больше. Он отодвинул свой стул, пожелал отцу Мак-Кечни доброй ночи и вышел из зала.

Его молчание было красноречивым ответом.

Дата добавления: 2015-10-16