В ожидании весны

Эта весна будет чудесна! Никто из обитателей додзё никогда с таким томлением не жаждал весны! И, хотя зима вовсе не была особенно холодной, но ближе к середине сезона безумно хотелось ощутить особый, весенний аромат, услышать трепет крыльев бабочек над вечерним фонариком…

Юная хозяйка додзё ждала весны с особым нетерпением. Она знала, что эта весна станет для неё чем-то особенным, незабываемым. Несмотря на то, что ничего конкретного оговорено пока ещё не было, но где-то в мыслях между всеми единогласно было установлено – свадьба должна произойти именно весной. Не летом, дурманящим, знойным. Не осенью, задумчивой, хмурой…осень – это совершенно не то время для подобных праздников – так оправдывала своё нетерпение Камия Каору. А зима…да до следующей зимы она скончается от ожидания! Весна – это новое, свежее, незапятнанное ни воспоминаниями, ни разочарованиями. Это надежда. Чистый лист. Непременно нужно начать этот лист с радостной повести!

Каору сидела в комнате, расчёсывая волосы, и изо всех сил старалась не думать о том дне, когда… о том дне, к которому она стремилась всей душой, и в то же время боялась. Но страх этот не останавливал её, а, наоборот, заставлял ещё сильнее стремиться, ещё быстрее биться сердце.

На дворе темнело. Девушка встрепенулась, и, наскоро захватив волосы лентой в аккуратный хвост, оправила на себе кимоно. Затем она пробежалась взглядом по комнате – нет ли какого-нибудь мусора, - бросила взгляд на небольшой столик перед ней. Он был чист, и она, скорее машинально, смахнула с него невидимые крошки.

В этот момент неподалёку от комнаты послышались шаги. У самого входа они внезапно прекратились. Каору с беспокойством поглядела на фусуму. Человек, остановившийся там, набирался смелости, перед тем как войти.

- Всё в порядке?.. – Спросила она осторожно, - Тебе помочь?

Тень за перегородкой задвигалась, и оттуда тут же раздался голос:

-Нет-нет! Всё хорошо, Каору – доно! Я справлюсь сам!

Фусума медленно отъехала в сторону, и из-за неё показалась спина Кеншина. Он осторожно перешагнул через порожек, пятясь назад. В руках у юноши был поднос, на котором стояли чашки, чайник и кое-какие сладости. Он приблизился к столику и, поставив поднос на него, взглянул на девушку.

-В этот раз чай должен быть особенно вкусный, осмелюсь доложить! Тае – сан любезно отложила нам тот чай, который приглянулся вам…тебе, - произнося последнее слово, он смущённо отвёл взгляд. Но Каору уже достаточно изучила Кеншина, чтобы заметить – если он волнуется, то просто неминуемо будет обращаться к ней не иначе как на Вы.

«Надеюсь, он не будет волноваться, когда придёт тот день…. Иначе я просто умру от смущения!!» - пронеслось у неё в голове. Что-то сегодня ей слишком часто в голову лезут мысли об этом дне!..

Тем временем, мужчина направился к дверце, намереваясь прикрыть её. В додзё стояла тишина. Ведь час уже был поздний. Сегодня им с Каору пришлось значительно позже начать их скромное чаепитие, поскольку ученик школы Камия изволил переночевать дома.

Кеншина вообще-то не смущало присутствие Йохико - он был уверен, что тот не будет препятствовать им проводить время вместе, -в конце концов, мальчик уже всё понимал и без просьб. Однако когда он осторожно намекнул девушке, что стоит посвятить хотя бы Йохико в то, как развились их отношения, она так покраснела, будто они совершали нечто большее, чем вечерами сидели вместе и пили чай, наслаждаясь обществом друг друга, так что он решил не торопиться с этим. По правде говоря, с тех пор, как по настоянию Каору мечник стал учиться обращать внимание и на свои собственные желания, он вынужден был признать, что ему также хотелось бы всё-таки обойтись вечером без Йохико.

Эта милая традиция сложилась у них сама по себе. Тому способствовало участившееся отсутствие ученика Каору дома по вечерам. Чтобы не идти по холоду домой, он предпочитал ночевать там, где носился весь день после тренировки – в Акабеко или же у Саносуке. Случалось, что он добирался-таки до додзё или проводил день в нём за уборкой, и именно в таких случаях молодые люди переносили своё мероприятие.

Но сегодняшнее чаепитие всё же отличалось от обычного. По крайней мере, Кеншин ощущал это всей своей непревзойдённой, тонкой душой баттосая, которая просто не могла спокойной усидеть в его дико колотящемся сердце. Сегодня Каору позволила пить чай в своей комнате, чтобы не разбудить Йохико. Молодого человека явно это несколько смущало, большей частью потому, что он не был уверен, достоин ли он столь высокого доверия со стороны Каору... ведь она сейчас, можно сказать, впустила его в свой мир…

Нет-нет, конечно же, она сделала это уже давно, и подтвердила своё решение, когда согласилась быть его женой тогда, осенью. Но – боже!!- как же ему нелегко приходится привыкать к тому, что он – часть её мира… что он нужен…любим…если б она только знала, что, просыпаясь каждое утро, ему кажется, будто на самом деле всего этого нет. Какое же это испытание! Но, с другой стороны, он ни на что в мире не променяет те секунды, когда, выйдя из своей комнаты, он встречает её…

Было бы чудесно, если бы уже весной – Кеншину хотелось бы, чтобы это было весной, хотя он и опасался в глубине души, не передумает ли девушка за это время – они смогли стать мужем и женой.

-Кеншин, присаживайся. Ты ведь не станешь пить чай стоя? – обратилась к нему та, о ком он думал.

Он сел напротив Каору. Тогда она, улыбнувшись ему одобрительно, разлила чай по чашкам. Пар был такой ароматный…это действительно тот самый чай…такой дорогой и редкий.

-Кеншин, как же ты достал его? Не верю, что Тае может просто так, по дружбе, отдать даже немного такого чудесного чая!..

Самурай опустил глаза, затем вновь поднял их на девушку и виновато поглядел в её глаза:

-Э…понимаете…понимаешь, Каору…я должен кое-что сказать…Дело в том, что мне иногда удаётся найти небольшую подработку…

Она удивлённо приподняла брови. О такой простой вещи она и не подумала.

Он продолжал:

-…о, не волнуйтесь – я тратил деньги лишь на необходимые для додзё вещи!

-Да нет…погоди. И давно ты работаешь?- для неё это была неожиданность, но кое-какие вещи начинали вставать на свои места…

Кеншин слегка задёргался:

- Совсем недавно! Около трёх месяцев…или чуть больше.

«Так вот почему…он не говорил, что нужны деньги на продукты… Выходит, он мог спокойно оплачивать проживание вместо того, что бы убираться, стирать, готовить!..» Каору стало стыдно, что она заставляла его выполнять всю работу…и она смущённо потупила взор, а пальцы её начали осторожно перебирать рельефный узор на чашке.

-Я…Кеншин, прости…значит, это ты кормил нас всё это время…и убирался ты…и всё делал ты…

Кеншина обеспокоило её настроение. Она не разозлилась, не обрадовалась, а как-то погрустнела.

-Выходит, я ничего не делала…

-Вы…Ты тренировала Йохико, заботилась о нас! И я не всегда готовил, осмелюсь доложить! Мы все понемногу работали, - как можно беззаботнее и увереннее принялся заверять её юноша.

Но девушка, похоже, уже сделала для себя выводы, которые её не радовали. Даже некоторым образом ставили под сомнение её будущее. Вслух она больше ничего не произнесла, а мечник боялся добавить что-либо, и не понимал, отчего не горели так же ярко её глаза, обычно приводящие его в смятение своей чистотой и бесконечной глубиной.

За окном было тихо и спокойно.

Нельзя было даже подумать, что там довольно прохладно. Природа спала и ждала того же от людей. Лишь видимые в небольшой комнатке силуэты не спешили следовать её желанию. Но мёртвая тишина, казалось, просочилась и к ним. Тянулись минуты,- драгоценное время вместе, наедине, которое обычно заполнялось неспешным, милым разговором, всё шло, но молодые люди молча пили чай. Наконец, девушка приподнялась и подошла к окну. Очевидно, она намеревалась занавесить его, но, подойдя, засмотрелась на недвижимые деревья, и осталась стоять там.

Она не видела, что творилось с мечником за её спиной, и даже если бы повернулась, врятли бы осознала, насколько он обеспокоен. Девушка понимала, что её избранник сейчас отчаянно придумывает себе свою вину перед ней... таков уж он был. А затем он еле слышно пробормочет извинения, и оставит её наедине с собой...

«Он боится, даже сейчас боится, что делает мне больно своим присутствием…дурак…» - ненароком задумалась она, но в мыслях её не было злости, а лишь сопереживание ему.

И всё же юная хозяйка молчала.

«Давай же! Ему нужно сказать, объяснить, что он не виноват!.. Что он не виноват в том, что ты ничего не умеешь! Что ты – безрукая девчонка» - билось в её голове. Но голос не слушался её, губы были сомкнуты…

«Зачем?.. Он не поверит.. С каждой секундой молчания ему всё труднее в это поверить.. Я..»

-Каору-чан… - внезапный голос из этой тревожной тиши, точно клинок, отсёк её мысль.

Голос был так близко…она не решалась обернуться и проверить, так ли это, или же ей кажется.

-Каору-чан…

Она вздрогнула. Нет, она не ошибалась. На этот раз ей показалось, что она чувствует трепетание воздуха от сказанного слова немного ниже правого уха. Так близко!.. По телу пробежала дрожь. И тут она впервые вслушалась в само слово…»Каору-ЧАН»?..

Тёплая рука коснулась левого плеча и замерла на нём.

-Я бы хотел знать, что заставило тебя усомниться в моей любви сейчас?

«Неужели, это действительно он говорит сейчас?! Это его дыхание так согревает кожу?! Не может быть…это сон!..» - всё происходящее окончательно спутало мысли девушки. И она молчала большей частью оттого, что не могла вспомнить, с чего началась её грусть.

Каору не знала, действует ли так на неё то, как Кеншин обратился к ней, но она была теперь абсолютно уверена, что пока он так близко, она не в состоянии оценивать свои слова и мысли.

Прошло около половины минуты. Мужчина ждал её ответа. Лишь размеренное дыхание, щекочущее шею, давало Каору понять, что он здесь. Она, наконец, вникла в его вопрос, и он несколько озадачил её.

-Почему…с чего ты решил, что я усомнилась в твоих чувствах?! – заговорила она, боясь повернуть лицо к нему.

Дыхание его приостановилось на мгновение.

-Каору, я знаю, что это так, осмелюсь доложить.

«Так не честно!» - подумала Каору, - «разве можно использовать свои таланты в отсутствие боя?!»

- Я считаю, что сейчас борюсь за самое главное – за ваше спокойствие и улыбку, потому осмелился озвучить свои догадки, - продолжил голос за спиной.

-Ты ещё и мысли читаешь?!

-Нет. Ваши эмоции говорят о них, осмелюсь сообщить… Так вы и в правду задумались о честности?.. - ответил Кеншин. Однако ответа на свой вопрос он ждать не стал и продолжил:

- Что привело тебя в смятение несколько минут назад?

Каору вздохнула. Он просто не оставил ей ни шанса на отступление…немыслимо! Она даже в прямом смысле шагнуть назад не может, поскольку непременно упрётся спиной в его грудь!

- Кеншин, - осторожно начала она, - я…очень хотела и хочу заботиться о тебе…о твоём счастье, о том, чтобы ты не был голоден, не нуждался ни в чём…быть рядом и уметь помочь в любую минуту… Думаю, в этом и заключается одна из сущностей семьи… Ты так много делал для других. Наверное, ты даже не думаешь, что кто-то из них хочет сделать всё возможное для тебя, и видит в этом своё счастье…

Она остановилась. В комнате царило молчание. Тогда девушка продолжила:

-…я…видишь, ты всё можешь. А я…я травлю тебя своей едой…не хожу за покупками вот уже три месяца, не стираю…всё это делаешь ты. Я очень благодарна тебе за это, как человек, но…как твоя будущая жена, я …похоже, бесполезна и не нужна. Пока мы живём вот так – все эти вещи не имеют значения, но после…после свадьбы…я ведь не стану твоей семьёй, так выходит…

Сказав всё это, она вновь прислушалась. Быть может, он уже ушёл? Пока она говорила, его рука исчезла с её плеча, а дыхание его она теперь не ощущала. Тогда она резко развернулась. В комнате было темно, луну за окном заслонило небольшое облако. Девушка не могла видеть перед собой ничего кроме тьмы. Ни звука, ни движения…ничего нет.

«Он ушёл…»

Каору опустила голову, и двинулась к столику. Но не успела она сделать шаг, как со всей силы уткнулась лбом в чьё-то плечо. Ладони её, из-за движения, тесно прижались к груди человека, находящегося в темноте перед ней. Невидимая голова склонилась над её ухом, и тихий шёпот донёсся из ниоткуда:

- К сожалению, я оказался прав…

- Нет!! Я знаю, что ты чувствуешь ко мне, Ке…, - едва начала ошеломлённая девушка.

- Осмелюсь просить прощения, но из твоей речи мне это стало очевидно. Выходит, ты уверена, что я не могу любить человека, который не стирает, не убирается, не готовит, но всю душу свою и любовь отдаёт ребёнку, лишившемуся родителей, и твоему покорному слуге? – голос был удивительно мягок, но в то же время решителен.

Каору не могла вымолвить ни слова. Всё это было так странно…так непривычно для неё!

- Ты совершенно справедливо заметила – я могу позаботиться о себе с точки зрения пищи, крова, денег, защиты. И о тебе тоже. И я не перестану этого делать, осмелюсь доложить. Но…для чего мне всё это делать, если я не чувствую твою радость? Если я не вижу счастья в твоих глазах? Я не в силах ничем заменить то, что значишь ты, твои чувства, внимание, твоё беспокойство для моего сердца.

Кеншин почувствовал, что плечо, на котором покоилось лицо девушки, становится влажным. Мечник сглотнул, и произнёс ещё пару фраз:

- Я…хочу...чтобы ты любила меня…Каору Камия. Мне нужна твоя любовь, чтобы быть абсолютно счастливым.

Тут он ощутил, что одна из рук Каору, судорожно сжимавшая ворот его ги, ослабила хватку и несмело легла на его грудь. Ему показалось, что собственная кожа под ладонью запылала. Каору нежно, слегка дрожащей рукой начала поглаживать его там, где набирало скорость мчащееся сердце. Он замер.

Стараясь всеми силами подавить в себе давно забытые, и теперь чересчур смелые мысли, он зажмурил глаза. Но от этого стало ещё тяжелее.

Каору не знала, почему, но она словно слышала, как его сердце зовёт её, называет её имя. И ей хотелось не отрываться от него. Это сделал Кеншин. Он молниеносно приподнял её на руках. Она лишь охнула. Мечник медленно опустился на колени, крепко прижимая хрупкое тело девушки к себе, точно ребёнка.

Но, когда его глаза встретились с её глазами, Каору почувствовала, что он видит в ней не ребёнка… Щёки её запылали, и на долю секунды её охватил страх. Но он исчез, как только она поняла что, Кеншин, склонив голову над её лицом, улыбается…такой знакомой, тёплой улыбкой! Такой он улыбался только ей…

Не успела она опомниться, как он коснулся её губ своими. На мгновенье ей показалось, что она теряет сознание.

«Я…нет, я же должна контролировать всё… это…я…нельзя терять…голову…» - мысли несобранно прорывались в её блаженный полусон. И вот, Кеншин поднял голову. Когда её веки разомкнулись, Каору увидела, что он тоже нехотя открывает глаза. Его взгляд тут же проник вглубь её глаз. Он снова улыбнулся и слегка покраснел. Глядя прямо ей в глаза, самурай уверенно сказал:

- Не стоит бояться, Каору. Я бы не позволил себе… забыться…осмелюсь доложить. Осмелюсь попросить прощение, если заставил ваше…твоё доверие поколебаться.

-Ты…снова нечестно играешь? Читаешь мысли… - она еле заметно покраснела.

Кеншин вновь улыбнулся.

- Не волнуйтесь…это мои собственные мысли. Всё по-честному, осмелюсь доложить.

Каору не знала, куда деться от смущения, к тому же туман в голове окончательно обезоружил её, и она просто закрыла глаза, и прижалась к юноше, обхватив его спину руками. Кеншин шумно выдохнул. Некоторое время они сидели, не двигаясь. Затем мечник осторожно опустил девушку себе на колени. Та повернула голову и с тоской поглядела на него. Но он не собирался выпускать её из объятий, а взор его устремился в безоблачное небо, где луна выбралась из своего плена и бросала свет на часть их комнаты. Каору невольно залюбовалась тем, как выглядит его лицо в этом серебристом свете, но ещё больше ей нравилось, что он выглядел действительно безмятежным – веки полузакрыты, на губах замерла блаженная улыбка…

«Надо будет почаще вот так вот сидеть перед сном…для разнообразия» - отметила она про себя.

Незаметно, пригревшись, она уснула и уже не почувствовала, как Кеншин с началом восхода осторожно положил её на футон и прикрыл одеялом. Немного поглядев на её лицо, он бесшумно вышел из комнаты. Он пошёл дожидаться наступления утра у себя, чтобы, проснувшись, вновь выйти из комнаты и, увидев её счастливые глаза, понять, что это был не сон.

End.

Дата добавления: 2015-10-16