Неожиданное интервью с министрами

Асфальтовое шоссе плавится под ногами. Солнце в зените: я наступаю на свою тень. Ажурный мост через Терек и ровная, почерневшая от жары лента шоссе показались мне особенно скучными. Но я знала, что между Нальчиком и Орджоникидзе циркулирует множество автобусов и что существуют специальные автобусные остановки. На одной из них я уселась в ожидании машины. Увы! Hесмотря на мои отчаянные сигналы, они мчались мимо.

И вот я шагаю, обливаясь потом. Ноги липнут к асфальту и чвякают, с трудом отрываясь. Вдруг – шелест шин по асфальту. Я обернулась: меня догоняла шикарная легковая машина чисто-белого цвета, и, что меня особенно удивило, двигалась она абсолютно бесшумно. Не рассуждая, я подняла обе руки и скрестила их – настоятельная просьба остановиться. Я и понятия не имела, что белая машина правительственная, и никто не имеет права ее останавливать.

Как и следовало ожидать, машина промчалась мимо, и я погрозила ей вслед кулаком, проворчав про себя: «Чертей вам в печенку, паскуды!»

Но что это? Не пройдя и ста метров, машина стала. Двое в чесучовых костюмах и шляпах из рисовой соломки вышли из нее, подошли к растущей у дороги кукурузе, и один из них смерил высоту растения (в долине Терека кукуруза была хорошей – уже выше роста человеческого).

Когда я поравнялась с ними, один из них сказал, обращаясь ко мне:

– Вы рассердились на нас, товарищ турист? Но вы направляетесь в Нальчик?

– Да!

– А мы сворачиваем в сторону. По этой дороге километров 10.

– Что ж, в такую жару и десять километров – шерсти клок, – не очень вежливо сказала я.

– Тогда садитесь. До развилки довезем.

Один из них – тот, что похудее, – пересел к шоферу, а я с другим – на заднем сиденье.

Признаюсь: в такой шикарной ездить мне не приходилось. Больше всего меня поразило, что можно говорить, не повышая голоса. Сначала я пожаловалась: автобусы на остановках по просьбе не останавливаются. И осеклась, заметив, что взгляд моего соседа устремлен на мои кеды. Было чему удивляться: на фоне шикарного ковра бежевого цвета с нежно зеленым узором мои «белые» кеды были тоже зелено-коричневого цвета.

Бедные телята! Они страдали тяжелой формой несварения желудка…

– Вы смотрите на мою обувь? Дело, однако, в том, что я оказывала помощь больным телятам. Их везли машиной, и проводники, растерявшись, хотели их прирезать. Я взялась помочь им доставить телят живыми до места назначения.

– Больные телята? А что с ними случилось?

Тут я, не жалея красок, живописала все, что видела: и выгоревшие пастбища, и сенокосы, стравленные еще в начале лета, и скот, вынужденный есть пыль, пытаясь грызть выжженную траву. И то, в каких условиях транспортируют молодняк, у которого желудки забиты пылью, в те хозяйства, где еще есть корм.

Вот и развилка. Шофер обернулся, глядя вопросительно. Мой сосед махнул рукой, и мы помчались дальше.

– Это любопытно. А откуда вы идете и что интересного видели в пути?

– Интересного – много, но утешительного – не очень, – ответила я и рассказала о той безрадостной картине засухи, которую наблюдала: о потрескавшейся земле, об осыпающейся листве... Не пропустила и «положительного»: то, как было мобилизовано население, чтобы соединенными усилиями использовать воды реки Бзыбь для спасения цитрусовых плантаций возле Пицунды.

– Да, нынешняя засуха – тяжелое испытание, – сказал, покачивая головой, мой сосед.

– Засуха – это несчастье, но еще хуже бесхозяйственность. Пусть яровые посевы пропали, пусть кормовые не удались, но зачем было бросать незаскирдованную солому озимых хлебов? Как обмолачивали хлеба, как сбрасывали с хедера, так она и лежит по всему полю. Пусть солома – бедный корм, но, пока ее дождь не выщелочил и не сгноил, она все же – единственный корм, тот корм, пользуясь которым, мы будем Америку перегонять!

В начале беседы стрелка спидометра рыскала где-то между 100 и 120 км, но скоро она сползла на 80 км, а затем и на 60 км. Не только тот гражданин, что пересел к шоферу, но и сам водитель прислушивался. Развилки же мелькали одна за другой. О повороте больше и речи не было.

– Это все так. Но как быть? Не хватает техники; не хватает людей, чтобы правильно использовать ту технику, которая имеется.

– Правильно использовать? А это правильное использование техники и людей, когда в такое горячее время шестьдесят автомашин возят туфовый камень из Евпатории в Симферополь, из Симферополя в Алушту, а оттуда, через заповедник, выше Ялты – туда, где для Хрущева дворец строят? Когда царю Николаю строили дворец в Ливадии, то туф брали по соседству, в Гурзуфе, а для Никиты Сергеича – по горам, на машинах! В кузове маленькая кучка туфа – машина больше по «серпантину» не осилит. И еще бочка с горючим сверху. Это правильное использование?

– Вы что-то путаете, товарищ турист! Наверное, вы говорите о дачах для членов Верховного Совета в Хосте?

– Хоста – это одно, а дворец в Крымском заповеднике – это другое.

Шофер вел машину совсем тихо и сидел, полуобернувшись к нам. Мой сосед махнул рукой:

– Вези нас прямо в Нальчик! Там пообедаем и вернемся для инспекции.

– Куда вас отвезти, товарищ турист? На автовокзал или к поезду?

Расстаемся мы на площади у автовокзала. Оба чесучовых гражданина (и даже водитель) выходят из машины.

– Я очень рад, что мы вас подвезли. Вы наблюдательны и в сельском хозяйстве разбираетесь. Разрешите полюбопытствовать, с кем мы имели удовольствие путешествовать?

– Я мастер-взрывник восьмого участка шахты №15 «Северная» Норильского горно-металлургического комбината Керсновская Евфросиния Антоновна.

– Очень приятно, – сказал один из них, пожимая мне руку. – Особенно приятно, потому что беседа наша была интересной и как раз имела прямое отношение к нам. Я – заместитель министра земледелия из Москвы Мацкевич, а это министр земледелия Кабардино-Балкарской республики.

Уже когда они, пожав поочередно мою руку, укатили на своей бесшумной машине, до меня дошло: можно же так влипнуть! Да, бывают казусы на свете! Впрочем, могу, не хвастая, сказать, что я не подвержена чинопочитанию и никакие – даже самые горькие – опыты не научили меня скрывать свои взгляды и взвешивать, что можно сказать, а о чем лучше умолчать. Правда – это свет. Fiat lux! (Да будет свет! (лат.))

Дата добавления: 2015-10-16