Глава 22. – Опустите ружье, дедуля, – попросил Дин

– Опустите ружье, дедуля, – попросил Дин. – Мы просто хотим поболтать.

Дин сам не вполне верил своим словам, но в такой ситуации они звучали очень кстати. Когда второй раз за день в тебя целятся цивилы – это начинает раздражать.

– Охотно верю, мальчишка. А что я слышу сирены, так то просто ветер в листьях, так? Не думай, что я из ума выжил. У меня пока на месте все чувства, включая слух и здравый смысл.

– Мы и не сомневались! – встрял Сэм. – Поверьте, нам тоже совсем неохота встретиться здесь с шерифом. Мы бы не прочь оказаться отсюда подальше, но вместе с вами.

– С чего это? О чем нам разговаривать, молокосос?

– Это же не вы стоите за здешними убийствами? – уточнил Дин.

Чем дольше старший Винчестер смотрел на старика, тем отчетливее понимал, что тот всего лишь человек: он не мигал, не исчезал и (хотя и одевался странно – совсем как Элмер Фадд в погоне за кроликом[63]) не был тем солдатом, который появился около торгового центра.

– Вы пытаетесь остановить их, правильно? Вот и мы тоже. Может, у нас лучше получится, если поделимся впечатлениями?

– Попробуй‑ка убедительно ответить, с чего я должен вам верить.

– Мы что, похожи на индейцев, солдат или медведей? – Дин в отчаянии подергал замочек, расстегивая‑застегивая молнию на куртке. – Вы когда‑нибудь видели древних призраков, щеголяющих в современной кожаной куртке на молнии?

Старик прищурился так, что его глаза превратились в узенькие черные щелочки под тяжелыми веками, и уставился на динову кожанку. Потом подошел поближе, подминая кустарник и выставив перед собой ружье. Дин отметил, что с первого раза не ошибся: под туго затянутым ремнем действительно покоился топорик. От старика воняло – запах, словно от старого сыра, расходился вокруг волнами. Его дыхание было рваным и влажным, будто в легких булькала жидкость.

«Этому молодцу девяносто как минимум, – подумал Дин. – Едва ли ему тридцать пять, просто жисть тяжелая потрепала…» Все же, для своего возраста старикан держался неплохо – опять же умудрялся до сих пор скрываться от Дина, Сэма и всех копов города.

– Сэр, мы всего лишь хотим поговорить и сравнить данные, – повторил Сэм. – Но если мы быстро отсюда не уберемся, такого шанса не представится.

Дин не мог понять выражения, поселившегося на морщинистом лице. Теперь старик выглядел то ли смущенным, то ли сомневающимся. Он приоткрыл рот, и краешек розового языка метался по губам. Черные глаза бегали, подбородок мелко дрожал – но это могло быть следствием хронического тремора[64]. За небольшую взбучку, устроенную парню с револьвером, Дина совесть не мучила. Возможно, он помял капот тому драндулету, но зато Импала не пострадала – для этого потребовалось бы куда больше усилий. Но набрасываться вот так на старика было как‑то… неправильно. То есть, Дин бы так и сделал при необходимости, особенно если бы дедуля решил‑таки пальнуть из своего мушкетона[65], но дело значительно упростится, если удастся просто уговорить старика убрать ружье.

А сирены все приближались. Шериф Бекетт дал братьям фору в обещанные три минуты и ни секунды больше.

– Сэр, – позвал Сэм. – Нам нужно спешить.

Вежлив как всегда. Не иначе как хорошим манерам его обучили в Стэнфорде, потому как в расписании Джона Винчестера такого урока не значилось. И старик все‑таки опустил оружие и быстро, неуверенно улыбнулся, показав мелкие желтые, как кукурузные зерна, зубы. А затем его лицо как‑то разом осунулось: обвисли щеки, лоб пошел морщинами, как будто именно до этого момента старик лелеял надежду, что лишь он один в состоянии все исправить.

– Хорошо, – проговорил он скрипучим голосом. – Пошли.

– У нас машина, – сказал Дин, а сам подумал: «Вот уж не знаю, сумею ли купить достаточно освежителя, чтобы привести ее в порядок после нашей совместной поездки».

По пути к Импале Дин решил, что слово «шустрый» применительно к их новому знакомому звучит вполне в тему: к тому времени, как на дороге показались полицейские машины, они уже завернули за угол.

– Я Сэм, а это мой брат Дин, – младший Винчестер повернулся на переднем сиденье. – Мы пытаемся навсегда остановить цикл убийств.

– Цикл убийств, – старик закашлялся с тем же мокрым звуком. – Звучит как «мотоцикл»[66].

– В ответ на первую реплику люди обычно представляются, – напомнил Дин.

– О… меня зовут… – старик будто задумался (Дин хорошо знал причину подобных заминок). – Меня зовут Хармон Байрд.

– Приятно познакомиться, мистер Байрд, – подхватил Сэм. – Вас замечали на местах преступлений, потому полиция и преследует вас. Мы тоже вас искали, но просто хотели убедиться, что вы не тот старый солдат, которого мы как‑то видели.

– Ясно, – отозвался Байрд. – Нужно вернуться.

– Вернуться?

– Поэтому я там был. Знаете, они выходят из леса. Если затаиться и сидеть совсем тихо, можно их увидеть в облике призраков или ужасных волков.

– То есть, в том доме будет нападение? – воскликнул старший Винчестер. – Вы это хотите сказать?

– Он пришел вороном, – уклончиво ответил старик (а Дин терпеть не мог, когда люди объясняются загадками). – Потом стал змеей. Теперь это человек – пустышка без души. Его сердце озлоблено и черно, как уголь.

– Ну же, дружище! – взмолился Дин. – Он собирается кого‑то убить?

– О да, – ответил Байрд. – Он будет это делать, пока его не остановят. Он будет убивать их.

Дин ударил по тормозам и крутанул руль, разворачивая Импалу на сто восемьдесят градусов. К счастью, улицы были все еще пустые.

– Как их остановить? – спросил Сэм.

– Застрелить, – бросил Байрд. – Проще не придумаешь.

– Их можно просто застрелить?

– Все можно застрелить. Кого‑то это останавливает, кого‑то нет. Их – да.

– Застрелить, – пробурчал Дин. – Будто мы об этом не думали.

– Значит, они не призраки, – рассудил младший Винчестер. – Кто тогда? Ожившие мертвецы?

– Ожившие оборотни‑мертвецы, – поправил брат. – Чтоб жизнь медом не казалась.

– Конечно, я беру не простые пули.

– И какие же пули вы используете? – поинтересовался Дин.

– Вырезаю на них кресты. И пребудет с ними сила Всевышнего.

– Кресты? – переспросил Сэм.

Дин хлопнул по рулю:

– Он изготавливает самопальные пули дум‑дум[67], балбес. Вырезает X на сердечнике[68], и пуля разрывается при ударе. Старый трюк.

– Но если они призраки или зомби или что‑то типа того, с чего разрывные пули действуют лучше обычных? – не уступал Сэм.

– Может, в крестах все дело. Символика работает.

– Для меня главное, что это действует, – добавил Байрд.

– Я все же больше доверяю старой доброй каменной соли, – проговорил младший Винчестер. – Но в любом случае, если их можно подстрелить, то можно и победить.

– Да, если верить Дедуле Мюнстеру[69], – согласился Дин. – Куда ехать, Байрд?

– К тому дому с острой крышей, – ответил Байрд. – Когда я его в последний раз видел, он шел туда, а значит, ищет жертву именно там.

– И прямо в лапы копам, – напомнил Дин.

– Если они еще не уехали, – возразил младший Винчестер. – Они ведь мистера Байрда ищут, а не то, что он видел. Даже если они и заметят убийцу, то не сообразят, что это именно он.

– Если он, конечно, не начнет играть в появлялки‑исчезалки, – парировал Дин. – Тут уж и тупой сообразит.

– Он мигал, как новогодняя елка, – вставил Байрд. – Как гирлянда.

Когда Импала снова выехала на Вторую улицу, Дин сбросил скорость. Одна полицейская машина все еще стояла напротив дома с фамилией «Риггинс» на почтовом ящике, но остальные уже исчезли. Полиции на улице не наблюдалось: они, наверное, зашли внутрь, чтобы опросить вызвавшую их женщину. Дин остановил Импалу перед домом с двускатной крышей.

– Все правильно, именно здесь! – заволновался Байрд. – Парень сейчас внутри!

– Откуда вы знаете? – удивился Сэм.

– У меня уже нюх на них, – похвастался старик. – Третий раз против них выхожу. Да я знаю, о чем они думают… хотя, навряд ли они о чем‑то думают.

– Ну хватит, – перебил Дин. – Позже поболтаем.

Он вытащил из‑под сидений «Ремингтон», а Сэм загнал патрон в обрез. Быстро оглядев окрестности, они вышли из машины. Хармон Байрд трусил следом со своим древним ружьем наперевес. Парадная дверь оказалась закрыта, но через огромные – от пола до потолка – окна Дин разглядел, что задняя распахнута настежь. В доме, вроде, было пусто, следов борьбы не заметно. Да и вообще мало что заметно – похоже, владелец предпочитал минимум обстановки. Еще бы, с такими‑то окнами.

– К задней двери! – скомандовал Дин. – Я захожу!

Сэм помчался вокруг дома. Байрд, собственно, еще не добрался до двора. Дин подергал ручку, потом отошел и, выбрав местечко под ней, ударил туда ногой. Дверь с треском распахнулась.

– Есть кто живой? – позвал старший Винчестер.

Вначале ему показалось, что старик ошибся и дом пуст, но тут на втором этаже раздался пронзительный крик. «Все‑таки есть», – отметил он и кинулся к лестнице. Тут как раз в дверном проеме показался Сэм. Дин ткнул большим пальцем в потолок и жестом приказал Сэму стоять на месте. Брат кивнул. Тогда Дин вскинул дробовик и начал подниматься по ступеням. Второй этаж был маленький, едва ли в треть первого. Деревянные лестничные перила наверху закруглялись в ограду, а за ней, после небольшой зоны отдыха, размещались две двери. Из одной – раскрытой – доносилось перепуганное поскуливание, за второй шумела вода. Дин метнулся в первую дверь и, прижавшись плечом к косяку, поднял дробовик. В комнате, прижавшись к дальней стене, стояла заплаканная худощавая брюнетка чуть за сорок. А перед ней замер солдат – какой‑то другой, совсем молодой парень, но, если можно судить по униформе, из того же времени – с угрожающе огромным ножом. «Охотничий нож», – отметил Дин. Солдат двинулся было к женщине, но между ними стояла кровать. Сначала парень шагнул в сторону, будто намереваясь обойти помеху, потом поднял ногу, будто пытаясь перелезть. А потом снова опустил ногу и застыл в неуверенности.

– Мэм, – мягко позвал Дин. – Вам стоит прошмыгнуть мимо, – он подкрепил слова приглашающим жестом.

Услышав позади голос, солдат развернулся. Он был почти еще ребенком, лет семнадцати – во всяком случае, примерно столько ему, наверное, было на момент смерти. Его шею украшала зияющая рана, но кожа вокруг нее выглядела пергаментной и сухой. Кроме того, его, похоже, кто‑то погрыз – в ранах на щеках и лбу белела кость. Солдат посмотрел на Дина и вдруг замерцал, будто кости изнутри подсвечивались яркой лампочкой, потом стал таким, каким выглядел при жизни, а потом снова превратился в оживший труп. Хоть солдат и казался растерянным, он быстро сообразил, что большую угрозу представляет Дин, и бросился на него с ножом. Старший Винчестер нажал на спусковой крючок, и заряд соли снес юному солдату и без того изуродованную голову и часть грудной клетки. Женщина забилась в угол и завопила, когда в нее полетели куски плоти. Оставшаяся часть солдата пошатнулась, рухнула на кровать, на несколько секунд приняв позу сидящего человека, и сползла на пол. Потом изувеченное тело мигнуло и исчезло. Размазанные по стене ошметки тоже исчезли, остались только отметины от соли.

– Ну‑ну, все хорошо, – проговорил Дин. – Его больше нет.

Женщина, истерически всхлипывая, пыталась отряхнуться от того, чего на ней уже не было.

– В смысле, совсем‑совсем нет, – уточнил Дин.

– Но…

– Знаю. Не нужно пытаться понять. Так будет легче.

Женщина попыталась улыбнуться сквозь слезы, потом поднялась и вытерла глаза рукавом:

– Кто бы вы ни были, спасибо.

– Да без проблем, – отозвался Дин. – И вот еще… позовите кого‑нибудь, чтобы поставили новую парадную дверь. Старую я… хм… немножко сломал.

Дата добавления: 2015-10-16