Замечания относительно общего тона книги 8 страница

, рапевт. Вместо этого пограничная личность подвержена хаотичному метанию между различными состояниями Эго, не обладая пока способностью собрать их воедино.

Несмотря на то, что пациенты в пограничном состоянии обладают большей способностью к доверию, чем психотически организованные люди, и не требуют от терапевта постоянной демонстрации того факта, что в его кабинете они находятся в безопас-

' ности, может потребоваться несколько лет, чтобы добиться тако-

, го терапевтического альянса, который при работе с невротиком возникает через несколько минут после знакомства. В то время, как психотик, скорее, стремится психологически слиться с врачом, а невротик — сохранить свою отдельную идентичность, пограничная личность мечется, "дезориентируя себя и других", между сим-биогической привязанностью и злобной изолированной отделен-ностыо. (Оба состояния угнетают: одно вызывает ощущение, что тебя поглощают, другое — чувство покинутости). Ввиду нестабильности состояния Эго, решающим моментом

'• терапии таких пациентов является установление постоянных условий терапии — то, что Роберт Лангс (****** *****, 1973) назвал терапевтическими рамками. Это включает в себя не только время и оплату, но и многочисленные решения по поводу границ взаи-

моотношений, которые редко приходится принимать в работе с другими клиентами. Обычно возникают проблемы такого рода: "Можно мне позвонить вам домой?", "Что, если я захочу покончить с собой?", "Вы можете по каким-либо причинам нарушить конфиденциальность?", "Как долго я смогу пропускать сеансы, не платя за это?", "Можно я посплю на полу у вас в приемной?". "Вы 1 напишете моему профессору, что я был слишком подавлен, чтобы сдавать экзамен?";

Некоторые из этих ситуаций находят свое выражение в форме ' вопросов; другие проявляются в виде действия, пока проверяют- ^ ся границы взаимоотношений (например, вы находите клиента.: спящим на полу в приемной). У пограничного пациента может 1 возникать бесконечное количество подобных вопросов, и терапевту * важно знать, что главное не то, какие условия будут поставлены ', (они могут варьироваться в зависимости от личности пациента и 1 предпочтений терапевта), а то, чтобы они были поставлены, по-1 стоянно проверялись и подкреплялись особыми санкциями, если 1 пациент им не следует*, *

Пограничные пациенты часто будут гневно реагировать на ус- ] тановленные терапевтом границы, но в любом случае они получат 1 следующую терапевтическую информацию: (1) терапевт рассмат-1 ривает пациента как взрослого человека и уверен в его способности справиться с фрустрацией; (2) терапевт отказывается от того, 1 чтобы его эксплуатировали, и поэтому служит моделью самоува-1 жения. Обычно история жизни людей пограничного уровня сви- 1 детельствует о том, что они нередко испытывали на себепротиво- 1 речивые воздействия: им потворствовали во время регрессии (и, 1 как правило, игнорировали, когда они находились в соответству- * ющем их возрасту состоянии), от них ожидали разрешения себя ". эксплуатировать, и они позволяли это с собой делать. 1

Новичок в психотерапии пограничных пациентов часто гадает, * когда же наконец все предварительные условия будут поставлены, 1 сформируется рабочий альянс и начнется собственно терапия. Опытный терапевт ответит, что вся работа, связанная с условия-1 ми лечения, является терапией. Когда достигается альянс ***

*Пусть это звучит грубо, но я хочу отметить, что независимо от мастерства тера- ^ певта, большинство пограничных пациентов ведет себя провокационным образом в^ отношении границ. Человека с сепарационно-индивидуационными проблемам^ раздражает исполнение чьих-то прихотей, так же как это раздражает подростка, * которого родители не приучили к ответственному поведению.

невротическому типу, пациент, по определению, делает гигантский шаг в собственном развитии. В замешательство приводит необходимость тратить столько времени на установление границ с людьми, нередко талантливыми, умными, владеющими хорошей речью, с которыми естественным образом хочется заняться другими вещами. Вряд ли, отправляясь учиться, мы представляли себе психоанализ как копание в таких мелочах, как установление границ. Поэтому люди, впервые работающие с пограничными клиентами, могут периодически испытывать приступы сомнения в (?воей профессиональной компетентности.

Другой аспект условий работы с пограничными клиентами, который я хочу вкратце отметить, состоит в том, что за исключением немногих людей, находящихся ближе к границе с неврозом, терапевту, как правило, лучше работать с клиентом лицом к лицу. Пограничные пациенты хоть и не подвержены таким всепоглощающим переносам, как психотически уязвимые люди, но они и без 1 того испытывают переносов более чем достаточно, чтобы терапевт создавал еще и дополнительную неопределенность, уходя из поля зрения пациента. Кроме того, поскольку вряд ли следует поддерживать состояние напряженности в пограничных людях, только особый набор обстоятельств (временная суицидальность или потребность в интенсивной помощи в процессе излечения от наркотичес-1:кой зависимости) может потребовать более трех сессий в неделю, 1 как в классическом психоанализе.

Экспрессивная техника: проговаривание контрастных чувственных состояний

Следующее обстоятельство, на которое следует обратить внима-1ние при работе с пограничными клиентами, связано с формули-,ровкой интерпретаций. Во-первых, контраст. С невротиками ком-1 ментирование должно происходить не чаще, чем это требуется для ^поддержания внимания пациента (чем реже, тем лучше). Интер-! претировать следует лаконично и эмоционально сжато (********,; 1941; *****, 1951; ******, 1968). Часто интерпретируется подо-1плека некоего конфликта, когда пациент знает только об одной 1. стороне чувств. Например, женщина невротического уровня так 1 рассказывает о подруге, с которой находится в своего рода состя-^зательной ситуации, что кажется, будто она не сталкивается ни с 1какими отрицательными чувствами. Терапевт может заметить: "Но

вы все-таки с удовольствием бы ее убили." Или, например, мужчина продолжает ассоциировать на тему о том, как он независим и раскован. Терапевт может сказать: "И все же, вас постоянно беспокоит, что я о вас думаю."

В таких случаях соответствующие невротические пациенты будут зйать, что терапевт вскрыл часть их субъективного опыта, которую они сами от себя утаивали. Поскольку эти люди способны оценить ненавязчивое поведение терапевта, а также тот факт, что он не настаивает на истинности их бессознательного отношения и иллюзорности предыдущих сознательных объяснений, то благодаря интерпретации они чувствуют, что их восприятие расширилось. Пациенты чувствуют себя понятыми, хотя и слегка задетыми. Но если говорить таким образом с людьми пограничного уровня, они почувствуют, что их критикуют и унижают, поскольку, если не выразить интерпретацию по-другому, главное, что они воспримут, будет состоять в следующем: "Вы полностью заблуждаетесь по поводу своих истинных чувств". Это непонимание проистекает из их тенденции находиться в том или другом состоянии Эго, а не в состоянии комплексного личностного отождествления, когда неопределенность и амбивалентность можно перенести.

По этим причинам начинающие терапевты нередко полагают, Что проявляют заботливое понимание, в то время как клиент реагирует та^им образом, будто на него нападают. Обойти эту проблему можно, если напомнить себе, что у пациента в пограничном состоянии отсутствует наблюдающее Эго, воспринимающее интерпретацию как дополнительную информацию о себе, и, соответственно, этой функцией следует наделить интерпретацию. С пограничными пациентами вы скорее будете восприняты эмпати-чески, если скажете: "Теперь я вижу, как много для вас значит Мэри. Однако возможно, что существует такая часть вас самих, безусловно, не определяющая ваши поступки, которая хотела бы от нее избавиться, поскольку она в некотором роде с вами конкурирует?" Или: "Вы, безусловно, установили, что обладаете очень сильной независимостью и самодостаточностью. Интересно, но похоже, что с ними уживаются некоторые противоположные тенденции, например, чувствительность к моему мнению о вас". Подобные интерпретации не столь сильны и красивы с точки зрения экономии слов, зато ввиду наличия у пограничных людей спе- ' цифических психологических проблем, они скорее будут воспри-1 няты должным образом, а

Экспрессивная техника: интерпретация примитивных защит

Третьей отчетливой характеристикой эффективной терапии пациентов пограничного уровня является интерпретации примитивной защиты по мере ее проявления во взаимоотношениях. Принципиально эта работа не отличается от психологической работы с Эго невротиков, разве что в случае с пограничным пациентом, 'когда защита анализируется по мере ее проявления в переносах. Но поскольку защита у людей в пограничном состоянии носит слишком глобальный характер, и они чувствуют и ведут себя по-разному в разных состояниях Эго, то анализ защиты потребует специального подхода.

С пациентами в пограничном состоянии терапевту обычно не стоит делать того, что психоаналитики называют генетической интерпретацией, когда реакция переноса привязывается к чувствам, которые наиболее соотносятся с некоторой фигурой из прошлого пациента. Работая на невротическом уровне, можно достичь хороших результатов, делая интерпретации типа: "Возможно, вы так злитесь на меня, потому что воспринимаете меня как вашу мать." Невротичный пациент часто соглашается, отмечает ' различие между терапевтом и своей матерью и начинает интересо-1 ваться, в чем еще может проявляться это искаженное восприятие. 1 Реакция пациента в пограничном состоянии может варьировать от 1' "Ну и что?" ("Вы весьма похожи на мою мать, так почему бы мне так не реагировать?") до "И как это мне может помочь?" ("Вы все увиливаете. Когда вы наконец начнете мне помогать?)" и до "Правильно!" ("Наконец-то вы поняли. Проблема в моей матери, и я хочу, чтобы вы ее решили!"). Подобная реакция может полностью огорошить начинающего терапевта, выбить у него почву из под ног, особенно если генетические интерпретации были наиболее удачным методом его личной терапии.

С пограничными клиентами можно интерпретировать природу эмоциональной ситуации, сложившейся в данный момент. Напри-1 мер, злость. У пограничного пациента защита при работе, скорее всего, не является переносом или честной проекцией, как это происходило в вышеизложенном примере у невротика с материнским переносом. Вместо этого пациент использует проективную идентификацию. Он пытается избавиться от ощущения "я плохой" (********, 1953) и связанного с ним озлобления, перекладывая их на терапевта. Но перенос образа и представления не является "чи-

стым". Пациент продолжает испытывать некоторое ощущение своей "нехорошести" и злости, несмотря на проекцию. Это болезненная цена, которую пограничная личность, а за ней и терапевт, платит за неадекватную психологическую сепарацию.

Мы наблюдаем существенную и предельно понятную разницу между пограничными пациентами, с одной стороны, и психотиками и невротиками, с другой. В следующей главе мы разберем это более подробно. Сейчас кратко отмечу: при проецировании психотик в значительной степени лишен контакта с реальностью, чтобы не беспокоиться, насколько его проекция "подходит". Невротик при проецировании имеет наблюдающее Эго, способное заметить, что он проецирует. Пограничные пациенты не могут избавиться от ощущения проецирования, не могут безразлично отнестись к тому, насколько реалистично то, что происходит, поскольку, в отличие от психотиков, связь с реальностью у них не нарушена. Пограничные пациенты не могут переложить это на бессознательную часть Эго, поскольку, в отличие от невротиков, в их личности отсутствует дифференциация наблюдающего и переживающего Эго. Поэтому они продолжают ощущать то, что проецируют, наряду с потребностью сделать это соответствующим реальности, чтобы не чувствовать себя сумасшедшими. В результате терапевт испытывает на себе злость пациента (или какое-либо другое сильное чувство), ощущает, как в нем самом поднимается контрперенос гнева, поскольку пациент пытается утвер-,* дить свою проекцию, настаивая на том, что злится из-за неприязненного поведения терапевта. Вскоре терапевт действительно начинает вести себя неприязненно, потому что чувствует: его переиграли. Подобные стычки являются причиной плохой репутации, которой пользуются пациенты в пограничном состоянии среди специалистов по душевным заболеваниям, даже несмотря на то, что они нередко бывают приятными людьми и обычно хорошо реагируют на квалифицированное лечение.

В вышеизложенной непростой ситуации для того, чтобы интерпретация дошла до пограничного пациента, следует сказать, например: "Похоже, у вас сложилось убеждение, что вы плохой. Поэтому вы злитесь и пытаетесь справиться со своей злостью, утверждая, что плохой я и что именно моя злость вызывает в ответ, вашу. А вы можете представить себе: и вы, и я сочетаем в себе плохое и хорошее? Так, может быть, не стоит это так раздувать?" Вот пример сиюминутного столкновения с примитивной защитой.

В нем представлена попытка терапевта продвинуть пациента от такой психологии, когда все имеет только два оттенка — черное и белое, по принципу "все или ничего", к психологии, где различаются хорошие и плохие аспекты и целый спектр эмоций объединяется в одной личности. Эти попытки ему придется повторять в различных формах по крайней мере еще в течение несколько месяцев. Такой вид интерпретации многим дается нелегко, но, к счастью, с практикой это приходит.

Экспрессивная техника: получение супервизирования от пациента

Четвертым направлением в технике работы с пограничными пациентами (его я считаю очень полезным) является обращение к пациенту за помощью при решении дилемм "или/или", с которыми, как правило, сталкивается терапевт. Эта методика, когда пациент становится вашим методистом, имеет отношение к представлениям, основанным на принципе "все или ничего" и присутствующих у пограничных пациентов*.

Они стремятся создать у терапевта ощущение, что в данной ситуации существуют два взаимоисключающих решения, оба из которых неверны по разным причинам. Обычно это представляет собой проверку, когда, если терапевт действует одним образом, он терпит поражение на одном полюсе конфликта с пациентом, а если выбирается другая альтернатива — поражение произойдет на противоположном полюсе.

Однажды я лечила 22-летнего молодого человека, у которого был отец-алкоголик, похоже, не замечающий существования сына, и назойливая, тревожная, влезающая во все дела мать. Она вмешивалась в жизнь сына до такой степени, что каждый день убирала его одежду. (Я была знакома с его родителями и потому знала о реальных людях, оказывающих влияние на пациента, больше, чем

•Известно, что пограничные пациенты бессознательно оказывают эмоциональное давление, которое выбивает терапевта из колеи, провоцируют неуместные восхваления и неприязненяые стычки. Поэтому их часто относят к "манипуляторам". Я предпочитаю не навешивать таких ярлыков на этот тонкий и мощный феномен, поскольку тогда у нас не будет названия для сознательных манипуляций психопатических личностей — весьма отличного феномена, ко1да пациент повышает свою самооценку, используя при этом кого-либо другого. Человек с пограничной организацией просто уясняет для себя, что умение игнорируется, а неумение привлекает внимание. Терапевт чувствует, что им манипулируют, но это еще не означает преднамеренного использования его пациентом.

в таких случаях обычно знает терапевт.) По мере продолжения терапии мой пациент стал во время сеанса замыкаться в молчании, которое продолжалось все более продолжительные периоды времени. Поначалу казалось, ему просто нужно время, чтобы собраться с мыслями, но когда продолжительность молчания достигла 15, а затем 20 минут, я поняла, что происходит что-то менее приятное, и с моей стороны будет упущением не разобраться в этом.

Если бы пациент был невротиком, я бы напомнила ему о том, что он согласился проговаривать все, что приходит ему в голову, и выяснила бы вместе с ним, что мешает ему это делать. Другими словами, я провела бы простой анализ сопротивления. Но я чувствовала, что с этим молодым человеком происходит нечто более примитивное, связанное с удержанием равновесия между страхом; быть поглощенным и страхом оказаться покинутым. Я знала, что между нами еще не установился достаточный рабочий альянс, чтобы можно было работать с этим молчанием так, как с более здоровым пациентом. Я была абсолютно уверена: если я останусь спокойной, он почувствует боль отвержения, подобно отвержению ' отцом; если же я заговорю, он воспримет это как навязчивость,) подобную материнской. Возможно, мое замешательство в данной; критической ситуации отражало его ощущение, что он будет про- ^ клинать себя и если заговорит, и если промолчит. 1

После того, как я некоторое время пыталась понять, какого рода ^ вмешательство будет менее вредным, мне пришло в голову попро- * сить его самого помочь разрешить эту проблему. По крайней мере, '•. в таком случае, что бы ни получилось из нашего взаимодействия, \ в нем будет присутствовать элемент автономии пациента. Я спро- \ сила его, как бы он хотел, чтобы я реагировала на его молчание. Молодой человек ответил, что ему хочется, чтобы я задавала воп-* росы и вытягивала из него слова. Тогда я заметила, что была бы 1 рада сделать это, но могу заблуждаться по поводу его мыслей^ поскольку с тех пор, как он замолчал, я не имею представления, 1 о чем он думает. (В снах и фантазиях, которые он мне рассказывал, можно было прочесть веру в то, что некоторые люди, подоб-1 ные вымышленной всеведущей матери, пришедшей из раннег^ детства, способны читать его мысли. Я хотела дать ему обратную \ и более реальную информацию.) \

Пациент воспрял духом и изменил свое решение, объявив, 4101 я должна подождать, пока он не почувствует себя готовым к раз-1 говору. После чего на протяжении трех сеансов подряд он прихо-1

дал, приветливо здоровался, садился, молчал 45 минут и вежливо уходил, когда я говорила, что время истекло. Интересно, насколько в ужасном внутреннем состоянии я находилась до того, как попросила своего пациента просветить меня, настолько спокойно я воспринимала его молчание потом. Через два года он сказал мне, что моя готовность принять его указания положила начало его способности вести себя самостоятельно в присутствии других. Таким образом, этот метод снижает чувство неловкости у терапевта и, что более важно, моделирует приятие неопределенности, укрепляет чувство собственного достоинства и творческое начало, а также напоминает обеим сторонам о кооперативной природе их совместной работы.

Экспрессивная техника: поддержка индивидуацаи и препятствие регрессии

Людям с пограничным уровнем организации личности эмпатия требуется не меньше, чем остальным, но их изменения в настроении и флуктуации состояния Эго мешают врачу понять, когда и где ее следует выражать. Поскольку ваши пациенты вызывают

(контрпереносы любви, когда подавлены или напуганы, и контрпереносы ненависти, когда ведут себя отвергающе, можно обнаружить, что вы непреднамеренно поощряете в них регрессию и наказываете за проявление индивидуальности. Терапевты, которые привыкли, работая с невротиками, поддерживать умеренную регрессию, могут с непривычки поддерживать некоторые из наи-

; более нездоровых реакций пограничных пациентов. Однако правильная оценка их психологии дает терапевту основание для более

- осознанного поведения: следует быть относительно невосприимчивым к состояниям субъективной беспомощности и демонстриро-

; вать понимание самоуверенности пациента — даже если она принимает форму сердитого противостояния.

В работе Мастерсона и его коллег, обсужденной в предыдущей главе, предложен терапевтический подход, основанный на внимании к проявлениям близости и отчужденности. МастерСон считает, что матери пациентов, диагностируемых как пограничные, были сильно привязаны к детям и отзывчивы к ним в раннем младенчестве, но подавляли проявление их индивидуальности, обычно начинающей проявляться в возрасте от 18-ти месяцев до трех лет. В результате подобного воспитания эти пациенты значительно позже приобретают способность чувствовать себя безопасно, нахо-

дясь в зависимых взаимоотношениях; в одиночестве же они страдают от мучительной заброшенности, которую Мастерсон назвал "депрессией покинутости". Таким образом, близость комфортна, но с ней приходит чувство, что тебя поглощают, контролируют и инфантилизируют. Отделенность, несмотря на свою объективную болезненность, в конечном счете наделяет силой.

В рекомендуемой Мастерсоном методике работы с пограничными пациентами сделан акцент на необходимости действовать противоположным образом, чем это намеренно делала мать, активно противостоять регрессивному и саморазрушающему поведению (например: "Зачем вам надо клеить мужчин по барам?") и подчеркнуто поощрять все усилия, направленные в сторону автономии и действенности (например: "Я рад видеть, что вы можете дать мне отпор, когда я вас злю"). В этой модели делается упор на то, чтобы пресекать цепкую зависимость, не дающую пограничным пациентам основания для самоуважения. Необходимо уметь видеть поступательные, адаптивные элементы даже в наиболее раздражающих проявлениях самоутверждения..Поскольку естественные контрпереносы человека идут в обратном направлении, эти чувства далеко не всегда легко принять.

Экспрессивная техника: интерпретация в состоянии покоя

Пайн (****, 1985) пополнил литературу, посвященную методам работы с пациентами, которые с трудом добиваются индиви-дуации и сепарации, важным афоризмом: "Куй железо, пока холодно." Давно известно, что людям невротического уровня лучше всего предлагать интерпретацию тогда, когда они находятся в состоянии эмоционального подъема, чтобы содержание наблюдения терапевта не послужило интеллектуализированием и чтобы сила воздействия обсуждаемых вопросов-оказалась несомненной. В работе с пограничными пациентами действует противоположное правило. Когда эти люди находятся в повышенном эмоциональном состоянии, они слишком расстроены, чтобы что-то воспринимать. Обсуждать то, что с ними произошло, когда они пребывают в состоянии гнева, паники или острой регрессии, можно, но только после того, как это состояние прошло, и пациенты внутренне отошли от столь изматывающего взрыва чувств.

Пограничному пациенту можно сказать: "Я подумала. То, о чем вы сейчас говорите, — о вашей тенденции испытывать убийствен-

ную злость и нападать на людей в этом состоянии — напоминает ваши яростные нападки на меня на прошлой неделе. Тогда у меня возникло чувство, что вы должны были разрушить все, что бы я вам ни предложила." В состоянии эмоционального покоя пограничный пациент захочет (и даже с облегчением) услышать, что терапевт упомянул подобную динамику и попытался ее понять. Но в состоянии напряжения чувств он воспримет такую интерпретацию не только как осуждение, но и как попытку отбросить страстно сдерживаемые чувства — как будто они достойны презрения. Попытка сказать пациенту, объятому злобной яростью, что он пытается уничтожить терапевта, только приведет к усилению беспомощной ярости от сознания того обстоятельства, что человек испытывает такие грубые порывы. А соответствующий разговор в будущем может оказаться весьма полезным.

Экспрессивная техника: соответствующий материал контрпереноса

Последний аспект в рекомендациях, данных относительно психотерапии пациентов, диагностированных как пограничные, касается важности понимания терапевтом контрпереноса. Пограничные клиенты в значительно большей степени, чем личности невротического и психотического уровня, общаются посредством мощного и невербализованного переноса восприятий. Под этим я подразумеваю, что даже если они свободно ведут беседу в процессе терапии, наиболее важные сообщения, которые они посылают, часто заключены не в их словах, а в "фоновой музыке" их эмоционального состояния. Интуитивные, эмоциональные и образные реакции терапевта, возникающие при общении с пограничным пациентом, нередко могут дать больше материала относительно того, что происходит между ними, чем конструктивная рефлексия общения с пациентом или поиск ответа в теории и методологии.

Когда вы внезапно чувствуете усталость, гнев или панику, или вас переполняет желание прийти на помощь, когда вас осаждают сексуальные образы, вероятно, происходит нечто, что бессознательно возбуждается пациентом и сообщает какую-либо важную информацию о его внутреннем состоянии. Например, возьмем параноика, которого лечит молодая женщина. Пациент находится в состоянии самоуверенного возмущения неправильным обращением с ним некоторого авторитета. Терапевт начинает замечать, что чувствует себя маленькой, слабой, боится его критики и все вре-

мя представляет, что на нее нападают. Женщина должна учитывать, что ее чувства — просто отщепленная, неосознаваемая часть личности пациента, которая проецируется на нее почти физически. Если эта идея после некоторой рефлексии покажется разумной, будет терапевтически полезным (для обеих сторон) сказать, например: "Я знаю, что вы испытываете злость и возбуждены, но мне кажется, существует другая часть вашей личности, которая чувствует себя слабой, беспокоится и опасается нападения."

Эта сфера контрпереноса в качестве источника информации может сыграть с вами шутку, и к ней надо относиться внимательно. Далеко не каждая мелькнувшая мысль и испытанное при работе с пограничным пациентом чувство бывает навеяно именно им. В худших случаях терапевты могут причинить вред, ссылаясь на концепции проективной идентификации или наведенного контрпереноса. Я даже слышала о тех, кто начинал спорить с пограничным пациентом о том, что по его вине у терапевта возникают сильные реакции. Я бы не хотела давать никому оснований для рационализации в данном направлении. Многочисленные клинические данные свидетельствуют, что контрперенос, как и перенос, всегда представляет собой смесь генерированного изнутри и ста- ^ мулированного извне материала, иногда со смещением в одну сторону, иногда— в другую (*******, 1976; 1987; ******, 1981; ***, 1983; ****** & *****, 1989; ******, 1991). Терапевты должны осознавать свою собственную динамику и нести эмоциональную ответственность за свои реакции, даже если именно пациент возбуждает их. Те интерпретации, в надежности которых терапевт уверен, должны предлагаться в такой форме, чтобы пациент мог согласиться с наличием самой проблемы — даже если объяснение покажется ему ложным.

Хочу добавить, что полностью противоположный подход, когда контрперенос рассматривается лишь как "личное дело", может неблагоприятно отразиться на клиническом процессе. Некоторые преподаватели-психоаналитики делают такой большой упор на понимании студентом своей динамики, что добиваются формирования разрушительного уровня самоосознания. На то, чтобы разобраться в пациенте на основании его ответов, уже не остается эмоциональной энергии. На смену терапевтической взаимосвязанности приходит какое-то обращенное внутрь видение, и талантливые и увлеченные люди перестают доверять своему зачастую прекрасному природному чутью, потому что боятся что-либо сделать неправильно.

Если бы в приведенном выше примере терапевт решила разобраться с контрпереносом одна, размышляя о том, что она чувствует себя маленькой и испуганной в присутствии раздраженного мужчины, напоминающего ей отца, такой инсайт не имел бы терапевтического значения. Все это помогло бы ей сдержать защитные реакции, что само по себе И неплохо, но не привело бы к замечательным результатам. Худшее, что может случиться, когда вы заблуждаетесь относительно своих чувств по отношению к пациенту, состоит в том, что вы ошибетесь. Если же интерпретация будет происходить в форме предположений, а не утверждений, пациент радостно укажет вам на ошибки.

Вот и все, что я вкратце могу сообщить о рекомендациях по •терапии различных уровней развития структуры личности. Опытный клиницист поймет, что я только скользнула по поверхности. Если бы эта книга служила методическим пособием, то каждая тема потянула бы на главу или даже на целую книгу. Теперь позвольте мне поднять тему взаимодействия категорий развития и типологических категорий структуры личности, а также их сложной взаимосвязи.

Взаимодействие зрелостных и типологических измерений личности

На рис. 4.1 наглядно представлена схема, по которой многие аналитические диагносты определяют структуру личности пациента. На оси развития расположены три главные категории организации, обсуждавшиеся выше. Фактически мы имеем дело с континуумом с различиями в степени выраженности, которые постепенно становятся достаточными, чтобы получить концептуальное выражение как различные типы. Конкретные люди различаются по степени зрелости; в условиях достаточно сильного стресса совершенно здоровый человек может иметь временную психотическую реакцию; даже у шизофреника с самым сильным бредом наступают моменты полных просветлений.

Зрелостные категории должны иметь для читателя смысл конструктов. Многие из этих типологических конструктов могут быть хорошо знакомы, даже если они не будут систематически обсуждаться в следующих частях этой книги. В главах 5 и 6 я детально *' изложу психоаналитическую концепцию защит, так как положе-

Измерение уровня развит тмя

Уровень от нмррза по эпоровья Интеграция идентичности и константность объекта Эдипов по Фрейду Инициативность или вина по Эриксону

Дата добавления: 2015-10-16