История Гуамского ущелья

Говорят, в мире, ущелий подобных Гуамскому – всего три. Неправда! Оно единственное в своем роде и неповторимое. Еще совсем недавно здесь пролегала Дорога Жизни Мезмая – железнодорожная узкоколейная ветка, по которой возили лес и осуществлялись пассажирские перевозки. Стихия разрушила полотно паводками и оползнями. Мезмая и Темнолесская оказались отрезанными от большой земли. Сейчас ведется укрепление берегов и реконструкция железной дороги, которая опять протянется до границ Адыгеи.

Думается, в скором времени по ней из Гуамки в Мезмай пройдут первые поезда.

«История – подслеповатая тетка», - так сказал некто из великих. Это, порою, и не наука, а трактовка модного на сиюминутный момент мнения. Строительство узкоколейной железной дороги сквозь Гуамское ущелье, в зависимости от времени, считалось то великим подвигом, то жутким испытанием поколения 30-х годов ХХ века, преступлением тоталитарного государства против

собственного народа. Привожу два мнения о руководителе строительства – человеке явно неординарном и талантливом А. А. Днепровском.

«… имен строителей минувшая эпоха нам не сохранила. – Писал краснодарский краевед А. Тепфер. – Они котировались тогда, как винтики государственной машины. Все достижения приписывали партии – уму и чести эпохе. К счастью я знал одного, самого главного творца этого инженерного чуда, и даже работал с ним долгое время вместе. Алексей Алексеевич Днепровский, окончив два курса института, решил, что «корочку», как мы называем теперь диплом, ему иметь не обязательно. Занялся землеустройством, а позже дорожно-строительными изысканиями. Шаг был правильным: вскоре приобрел в Мезмае два дома и стал жить в достатке. Апшеронскую узкоколейку он «подхватил» еще на двадцатом километре от города и повел дальше в горы, успевая со строительством и на Режетском, и на Мезмайских плечах. Малодоступная Мезмайская котловина, Лагонакское нагорье манили громадными запасами гигантских прямоствольных пихт. Но путь преградила высокая стена хребта Гуама.

Любуясь красотами, мало кто задумывается над трудом строителей. Ведь столько препятствий и осложнений было. И все же на них пошли, забивали крючья в скалу, натягивали тросы и веревочные леера (то же, что и страховочные веревки у альпинистов), пристегивали к ним себя и инструменты. Так и передвигались на скользящих поводках, повисая порой на скальных крутяках, а то и над пропастью. На леерах работали и строители. Основной их инструмент – шлямбур, взрывчатка, кирка и лом, лопаты применялись мало: взорванная порода валилась в Курджипс, а в паводок он выносил ее, очищая свое русло. Зарядив шурф, обычно не глубокий, опалив его (зажегши бикфордов шнур), подрывники быстренько уползали по лееру в сторону. Прятались за выступ скалы или забивались в расщелину; если каждый раз выбираться далеко, многого не сделаешь. Только ручная и сугубо опасная работа. Это была технология, позаимствованная у турок, прокладывавших еще до революции дорогу на Красную Поляну.

Детального проекта строительства не было, эскизный приходилось менять по ходу дела. Были и ошибки. Полотно сначала занизили, поправку подсказал сам Курджипс: вынес на него в паводок древесный хлам. Начали снова, повыше.

Полотно узкоколейки на значительном протяжении вырублено полутоннелем в скальных навесах и послушно следует прихотям реки. А она накрутила здесь подобие меандров. Кривые достигают 180 градусов.

… Конечно, Днепровский не был подобен легендарному Фархаду, в одиночку пробивавшему скалу. Его окружали умелые и

отчаянно смелые рабочие. А над ними стояли начальники, роль которых нам известна: блюсти правильную идеологию».

Так, в первую пятилетку (1928 – 1932 г. г.) лесозаготовители прорвались в Мезмайский котел. А Днепровский выдал идею дальнейшего развития прорыва в лесные горные массивы. Было осуществлено строительство знаменитых трех мезмайских петель, поднявших узкоколейку со дна котловины на уровень лагонакских наклонных плато, где уже можно было разгуляться, подвести

рельсовые пути чуть ли не к каждой лесосеке.

А вот как написал один из ведущих журналистов газеты «Версия» («Совершенно секретно») Петр Брантов:

«Памятник Ленина появился над потерявшемся в горах Мезмаем задолго до того, как основателя первого в мире государства рабочих и крестьян принарядили в черное и в назидание потомкам оставили лежать в пуленепробиваемом ящике на главной площади страны.

… Говорят, что первым опознал его товарищ Днепровский, видный общественный деятель, крупный хозяйственный руководитель, основатель Мезмайского леспромхоза. Как ни жаль, но слава первооткрывателя лишь усугубила и прежде свойственные его натуре проявления комчванства, и этот факт не остался незамеченным товарищами: уже к середине 20-х годов коммунисту-ленинцу

Днепровскому пришлось разоружиться перед партией и последовать на исправительные работы. Хорошо еще, что скорый товарищеский суд счел возможным не прибегать к насильственному перемещению оступившегося большевика в дальние края и оставил его в родном Мезмае, назначив начальником только-только начинающегося строительства.

Восьмикилометровая узкоколейка тощей ниткой продернутая сквозь скалистые закоулки Гуамского ущелья, соединила прежде почти автономный Мезмай с остальным Краснодарским краем, после чего нависший над поселком профиль вождя вдруг превратился в

одну из главных достопримечательностей советского Кавказа. Ознакомиться с ней считали своим долгом тысячи энтузиастов- физкультурников, и, хотя Ленин и так был отлично виден практически из каждого мезмайского окошка, теперь о его присутствии свидетельствовали еще и многочисленные туристические указатели, появлявшиеся порой в самых неожиданных местах».

Кто из двух авторов прав? Как ни странно, - оба… Это и есть история. Энтузиазм первых пятилеток и «зона» на месте Мезмайского лесопункта. Строительство Гуамской узкоколейки – синоним СЛОНа (Соловецкого лагеря особого назначения). Только здесь по воспоминаниям современников, было еще «покруче». Узкоколейка построена на костях ее героических создателей.

А если добавить, что в 1717 году черкесы под предводительством храброго воина Гуама заманили в это ущелье 5-тысячное войско крымского хана Давлет-Гирея и почти полностью уничтожили его, обрушив шквал огня, камни и бревна со скальных отвесов…

Если присовокупить табличку у моста через речку Сухая, где партизаны, подорвав мост, уничтожили 50 немецких солдат, то станет ясно, что даже маленькая история замешана на большой крови.

А это никак не должно повторяться. Пусть снисходительно называют Гуамское ущелье Маленькой Швейцарией, пусть любуются неповторимыми красотами толпы туристов, пусть оно будет нашей гордостью, а все, что связано с историей останется только в памяти.

Дата добавления: 2015-10-16