О сахалинских ездовых

Отрывок из малоизвестной книги 1928 года Бориса Ивановича Еллинского "Сахалин чёрная жемчужина":

Весь живой инвентарь гиляка состоит из собак. Остроухие, остромордые — они очень напоминали бы волков, как ростом, так и всей повадкой (не лают, а воют по-волчьи), если бы не пестрая, очень пушистая шерсть и не обрубленный начисто хвост.

На собаках гиляк зимою ездит сам и возит тяжести, запрягая нечётное количество их в лёгкие, узкие и длинные (метров до 4х) нарты (сани на высоких копыльях); «нечётное» количество — потому, что одна собака, передовая, служит вожаком и слушается отрывистых окриков хозяина; остальные же попарно расположены на ошейниках по обеим сторонам длинного каната, идущего от передней дужки нарт.

Из шкур собак гиляк шьёт себе зимнюю одежду, причём вместо ниток, употребляет выделанные сухожилия. В голодные годы собаки идут в пищу, но это — лишь в крайнем случае.

Обычную пищу гиляков составляет рыба: летом варёная и вяленая, а зимой сушённая (юкола), или замороженная до крепости кости и затем мелко наструганная острым ножом (очень вкусно, если слегка посолить). Рыбой же, летом сырой, а зимой юколой, они кормят и своих собак

Сушка рыбы для юколы у гиляков (нивхов) Сахалина

Количеством собак определяется степень зажиточности гиляка, причём ценность этого «домашнего скота» весьма различна. Рядовую собаку можно было приобрести за 50 копеек до 1 рубля, смотря по тому - бывала ли она в упряжке; передовая же расценивается от 5 и даже до 25 рублей, в зависимости от её опытности и послушания.

Около здания сахалинской почты в Александровском посту

Почтовые «каюры», т.е. ямщики, возившие почту на собаках между Николаевском-на-Амуре и Александровским постом на Сахалине (480 километров), могли спокойно дремать на своих нартах; в самый сильный буран, когда в двух шагах ничего не видно, передовая собака чутьём найдёт дорогу, вернее, направление, так как дороги среди ежедневно передвигающихся торосов не существует (торос — это вертикально вставшая глыба льда).

Вожжей в нартовой упряжке нет, и всё управление ведётся голосом. Лишь когда нужно почему-либо спешно остановить разбежавшуюся нарту, каюр, сидя на ней верхом, закладывает остроконечные палки между копыльями и тормозит сани. В нарты с 160 килограммами (10 пудами) груза и каюром впрягается обыкновенно 13-15 собак; при меньшем количестве — соответственно меньше.

Нетерпеливо оглядываясь на каюра и тихонько повизгивая в ожидании знакомого - «тах, тах!» - собаки натягивают постромки и круто берут с места полным карьером, как только сигнал подан. Дух захватывает у непривычного пассажира от бешеного бега по ослепительной снежной равнине. Нарты, как птица, взлетают на каждом сугробе, ложатся боком на косогорах, готовые перевернуться каждую минуту; но каюр ловким движением просунутых между копыльями палок тут же, на бегу, выпрямляет крен; а пассажир, прислонившийся к задней, высокой спинке нарт и вытянувший ноги по лубочному днищу, крепко укутан оленьими шкурами и, при желании, увязан веревками, так что выпасть не может.

Вещи при таких поездках опытные люди упаковывают обыкновенно в длинные, метра в полтора, узкие чемоданы из мягкой кожи, которые кладутся прежде всего на дно нарты вместо постели; такой же мягкий чемодан, но только короткий, ставится в изголовье — и готов диван, на котором вы катите километров по 20 в час, полулёжа, как турецкий паша какой-нибудь.

Часа через 1 1\2 -2 собаки угомонятся и переходят на крупную рысь, на ходу хватая снег пересохшими глотками и двигаясь всё же значительно быстрее обыкновенной лошади.
Так нарты бегут весь день до заката солнца, лишь один раз останоившись где-нибудь за высоким торосом для 10-15-минутной передышки.
Переход до Николаевска совершается в 3 дня. Остановки рассчитаны так, чтобы ночевать в гиляцких деревушках, где собак кормят юколой. Пить не дают вовсе; воду заменяет снег.

Дата добавления: 2015-10-16