Сидар-Уэллс, Аризона, 4 декабря 2006

– Вот же здоровенная дыра.
– Здоровенная дыра, – повторил Сэм.
– Я и говорю, чертовски здоровенная дыра. Туда еще и река как-то затесалась.

Сэм только печально покачал головой. Брат небрежно навалился на перила, вглядываясь в каньон. Лучи заходящего солнца окрашивали золотом розовые, желтовато-коричневые и красно-оранжевые горизонтальные слои сланца, известняка и песчаника. Иногда Сэм задумывался, а не уничтожил ли отец душу Дина окончательно.

– Дин, природа миллионы лет старалась, создавая Большой Каньон... и не река затесалась, а он как раз из-за Колорадо и возник.

Дин медленно повернулся и уставился на младшего брата. И очень знакомо ухмыльнулся.

– Знаешь, колледж-бой, то, что я не учился в Стэнфорде, еще не делает меня идиотом.
– Я не имел в виду... – Сэм запнулся.

Дин любил поддразнивать его почти-полученным-высшим-образованием (сам он в это время тянул на себе «семейное дело»).

– Слушай, Сэм, я знаю, как появился Большой Каньон. И про эрозию знаю. Я даже понял, почему ты решил здесь остановиться, когда мы...
– Мы просто как раз мимо проезжали.
– А я что говорю? Старик, ты меня вообще слушаешь?

Дина в таком настроении переспорить было невозможно. После лет, проведенных вдали от старшего брата, Сэму пришлось привыкать к его привычкам и закидонам заново. Сэм искренне верил, что за последние месяцы, в течение которых они разъезжали по стране в диновой драгоценной Импале, он притерпелся ко всем чертам брата – и хорошим, и не очень.
Что не мешало ему время от времени садиться в лужу.

– Довольно живописно, – заметил Сэм, пытаясь сменить тему.

Очередной взгляд показал, что игра светотени за какие-то минуты так изменила вид, будто братья перешли на другое место. Легкие запахи сосны и шалфея щекотали ноздри. Ветер шуршал в ветвях елей и можжевельника.

– Здорово, что мы сюда заехали.
– Точно, – согласился Дин.

Он взъерошил короткие каштановые волосы. В воздухе чувствовался холод. Кожаная куртка Дина была застегнута до горла, а слежавшийся снег под ботинками насчитывал неделю или даже больше.

– Просто офигенно.
– Для здоровенной дыры.
– А что, не так?
– Ну... не совсем так, – уклончиво отозвался Сэм.
– Ну так арестуй меня. А, постой, точно... ты же тут не главный. Ладно, срази меня занудством.
– Вряд ли получится, – и Сэм предложил: – Поехали дальше.

Только сказав это, он сообразил, что Дин может принять его слова за приказ. Они с Сэмом порядком с этим делом намучились: Дин был старше и остался с отцом, в то время как Сэм, можно сказать, ушел из семьи... по крайней мере, его решение поступить в колледж было воспринято именно так. Отец выгнал его, по сути, отрекся от него: слова «И не возвращайся!» прозвучали весьма недвусмысленно. Но теперь, когда Сэм вернулся к «семейному делу» и отец умер, нередко возникали трения. Они с Дином души друг в друге не чаяли, но Дин очень не любил, когда ему диктовали условия, и прямо заявлял об этом. Сэму было трудно смириться с таким положением дел: он долго прожил один и привык во всем поступать по-своему, Дин же, работая с отцом, привык получать приказы. Более того, Дина это вполне устраивало, будто отцу удалось сломать его врожденную неукротимость. В итоге вышло, что теперь Сэм, вольно или невольно, но пытался верховодить. Может, на самом деле оно было и не так, но именно так выглядело.
Дин сумрачно взглянул на брата, но промолчал и оттолкнулся от перил:

– Пошли уже.

На песочной площадке с самого начала стоял еще один автомобиль, но его хозяина поблизости не наблюдалось. Винчестеры молча возвращались к парковке, когда Сэм услышал какие-то звуки. Он резко остановился и жестом притормозил Дина.

– Чего еще? – прошипел Дин.
– Послушай-ка, – Сэм был твердо уверен, что это не просто шорох ветра в хвое. – Кто-то плачет.
– Брось, – отмахнулся Дин. – Это не наше дело.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – огрызнулся Дин. – Мы сюда приехали, чтобы разобраться с убийствами, и это единственное, что нам нужно. Очень жаль, что кто-то там плачет, но мы жилетками не нанимались.
– А если ребенок? Или кто-то заблудился? Сходим да проверим, много времени не займет.

Дин закатил глаза, и Сэму показалось, что ему снова двенадцать: в то время подобная гримаса была чуть ли не универсальной реакцией на все подряд. Сэм тогда еще не сравнялся ростом со старшим братом (вот в шестнадцать – другое дело), но до того было недалеко. В любом случае, Сэм смотрел на Дина с обожанием и нередко расстраивался, наткнувшись на такой вот ответ.

– А кто бы сомневался...

Дин ткнул пальцем в табличку «Пожалуйста, не сходите с тропы», около которой они как раз остановились. Плач тем временем сделался куда громче, будто человек (Сэм решил, что это женщина – дети так не рыдают) перестал сдерживаться и разревелся в три ручья. Причем плакали среди деревьев, не на тропе, и Сэм отправился на звук.

Спустя пару минут он обошел разлапистую ель и увидел женщину, одетую в красную куртку на меху, джинсы и сапоги-угги^[1]. Длинные темные волосы спадали по ее плечам тяжелыми локонами. Женщина сидела на плоском камне посреди небольшой полянки, снег на которой был потревожен только ее следами, и, закрыв лицо руками, плакала так, что ее спина и плечи вздрагивали.

– Мисс? – неожиданно Сэму подумалось, что, возможно, не стоило сюда лезть: женщина была взрослая, и не похоже, что она заблудилась. – Вы в порядке?

Ему показалось, что она не расслышала. Сэм уже собирался предложить Дину, который отстал на пару шагов, вернуться к машине, но тут женщина опустила руки и медленно подняла голову. У нее были огромные карие, покрасневшие от плача глаза и прямой нос; лицо сердечком и подбородок с чуть заметной ямочкой. Она смотрела, чуть приоткрыв губы и дыша через рот. Потом выудила из рукава платок и громко высморкалась.

– Извините. Все... все нормально, спасибо. Я просто не думала, что меня так хорошо слышно.
– Да без проблем, – заявил подоспевший Дин.

Сэм не винил брата: если бы не заплаканное лицо, незнакомка была бы очень даже ничего.

– Мы просто хотели убедиться, что вы не поранились, не потерялись или еще что.
– Я... – она, очевидно, сомневалась, стоит ли раскрывать душу перед чужими парнями, которые вылезли невесть откуда. – Мой муж очень любил бывать здесь.

Видно, Винчестеры в ее глазах заслуживали доверия. Женщина окинула взглядом пейзаж, почти утонувший в темноте. По фиолетовому небу бесшумно скользил силуэт кондора.

– Ему здесь очень нравилось, и мы часто приезжали, чтобы... а, неважно, – румянец, вспыхнувший на ее щеках, мигом подсказал Сэму, зачем именно они приезжали в это уединенное местечко. – В общем, Росс умер, и я развеяла здесь его пепел... Вы знали, что за это берут плату? Я бываю здесь на его день рождения. Вот уже второй раз с тех пор, как он... – женщина осеклась и уперлась взглядом в землю.
– Наши соболезнования, – проговорил Дин.

Сэм немного беспокоился: никогда не знаешь, что в следующий момент ляпнет Дин. С него станется заявить, что они местные рейнджеры под прикрытием, которые как раз выбрались в рейд за теми, кто незаконно разбрасывается пеплом родственников.

– Спасибо.
– Меня зовут Дин, – представился брат.

Он не назвал фамилии, но, по крайней мере, не соврал и не отделался псевдонимом, что уже само по себе было редкостью. Может быть, тот факт, что женщина оказалась вдовой, дал ему надежду? Не на серьезные отношения, нет – у Дина не было к ним склонности, но хотя бы на небольшую интрижку.

– А это мой брат Сэм. Младшенький.
– Меня зовут Джульетт, – женщина утерлась и выдавила робкую улыбку. – Джульетт Монро.
– Приятно познакомиться, Джульетт, – вежливо сказал Сэм.
– Мы едем в Сидар-Уэллс, – вставил свои пять копеек Дин. – Вы живете где-то поблизости?

Джульетт кивнула:

– Да, неподалеку. У нас небольшое ранчо за городом. Это Росс вообще-то мечтал о нем, но я тоже втянулась: там так красиво. Я всегда была городской девчонкой, но Росс убедил меня, что будет неплохо сменить обстановку. Теперь я пытаюсь продать ранчо: мне одной там слишком одиноко, но предложений не густо, – она улыбнулась уже уверенней, и эта улыбка будто осветила ее лицо. – А вам, парни, дом не нужен? Скотину отдам за так.
– Нам? – Дин тайком ухмыльнулся Сэму. – Нет, нет, мы вроде как... путешествуем. Много путешествуем.
– Я так и думала, – заметила она. – Ранчо бы вас порядком стреножило.
– Это уж точно, – поддакнул Сэм. – Ладно, надо ехать, пока все хорошие комнаты не заняли.

Внезапно Джульетт рассмеялась.

– А что?
– Ну просто... понятия «Сидар-Уэллс» и «хорошие комнаты» как-то не сходятся. Это как если бы вы собрались подобрать на шоссе немного свежей дохлятинки на обед.
– Что, не самый подходящий городок? – поинтересовался Дин.
– Мягко говоря. Если только в понятие «подходящий» вы не вкладываете лото в церкви по пятницам или случайного бесхозного быка на главной улице.
– В смысле, настоящего быка? – переспросил Сэм. – Это не про актеров и политиков?
– Или про актеров, которые стали политиками, – усмехнулась Джульетт. – Нет, я про самого настоящего быка. Так что смотрите под ножки, когда будете искать хорошие комнаты.
– То есть, там вообще негде остановиться? – уточнил Дин.
– Есть, конечно. Просто будьте скромнее с подбором эпитетов. Например, мотель «Байд-А-Ви»...
– Звучит здорово, – перебил Сэм.
– Я слышала, якобы там иные тараканы покрупнее моих коров, – невозмутимо продолжала Джульетт.
– А еще что-нибудь?
– Я бы на вашем месте остановилась в «Трейлс Энд».
– «Трейлс Энд», значит. Поищем.
– Вы его не пропустите, – заверила женщина. – В Сидар-Уэллсе вообще ничего пропустить нельзя, если только вы не слепы. Там все по главной улице, а она не такая уж длинная.
– Это и правда главная улица? – удивился Сэм.
– Еще бы. А еще есть Гранд Авеню. Три квартала заасфальтировано, потом грязь.
– Это ли место не рай земной? Я в шоке...
– Говорю же, я урбанистка. Пока у меня был Росс, казалось терпимо... ему так нравилось. А я просто наслаждалась, видя радость в его глазах. Но когда нужно ехать во Флагстафф, чтобы выпить приличного мокачино^[2] или поговорить о чем-нибудь другом, кроме погоды... – она вздохнула. – Со временем это начинает раздражать.
– Охотно верю, – подхватил Дин. – Не будем больше вам надоедать, Джульетт. И спасибо, что предупредили насчет гигантских тараканов.
– Спасибо, что беспокоились за меня, – поблагодарила женщина. – Если вы задержитесь надолго, возможно, мы встретимся в «Вагон Вил».
– Где? – переспросил Сэм.
– Увидите.
– Она милая, – заметил Сэм, когда братья удалились настолько, что новая знакомая не могла их слышать.
– Горячая цыпочка.
– Ну, естественно.
– Только не говори, что сам так не подумал.
– Это у нас по твоей части, Дин.
– Горячая цыпочка, – повторил Дин. – Уж поверь мне.
– Значит, все-таки мы не зря отвлеклись?
– И потратили кучу времени, которое бы пригодилось для настоящей работы, – немедленно парировал Дин. – Но я об этом не жалею.

Сэм понадеялся, что потраченное время не стоило чьей-нибудь жизни. Они приехали сюда из-за очередного всплеска смертей, о которых детектив Марина МакБейн поведала им еще в Нью-Йорке. Судя по газетной статье, каждые сорок лет это место становилось ареной необъяснимых убийств: в последний раз их насчитали двадцать девять. А когда здесь вырос городок, народу стало гораздо больше. Если верить расчетам, нынешнее пятое декабря должно стать началом очередного сорокалетнего цикла. Сегодня было четвертое. Но если в расчеты вкралась ошибка и, пока они прохлаждались, кого-то уже успели убить, не стоило так радоваться поездке на Каньон.

Сэм и Дин Винчестеры пошли по стопам отца, а их отец после ужасной смерти жены стал охотником, причем отнюдь не на зверей и птиц. Джон Винчестер охотился на чудовищ, призраков, демонов – на всех тех тварей, в которых люди если и верят, то глубоко в душе и поздно ночью, а при свете солнца только посмеиваются над своими страхами. Но даже днем люди иногда говорят о привидениях, хотя сами не понимают, о чем говорят.

Дин повернул ключ в зажигании, и мотор с готовностью взревел. Дав задний ход, Дин взглянул на брата.

– Это и правда здоровенная дыра, – сказал он. – Я был прав.
– Да, ты был прав, Дин. Этот каньон – одна чертовски здоровенная дыра.

Дата добавления: 2015-10-16