Христос принес Себя в жертву и за наши грехи

Нам кажется это несколько непонятным. Что Иисус Христос принес Себя в жертву за прошлые грехи человечества и страдал за те преступления, которые содеяны были до момента Его смерти, — это можно легко представить себе. Но какое отношение Его жертва может иметь к нашим грехам, да еще к будущим? Ведь Спаситель был распят девятнадцать веков тому назад, когда нас не было и в помине, и, следовательно, не было и наших грехов; каким же образом Он мог страдать за грехи, которых еще не было, за преступления, еще не существующие? Эта мысль, по-видимому, уменьшает личное для нас значение крестной жертвы и служит порой причиной, почему мы остаемся холодными и безучастными при воспоминаниях о страданиях Иисуса Христа. Лукавый голос шепчет: "Пусть древний мир своими преступлениями довел Спасителя до креста; пусть на нем лежит и ответственность, но мы тут ни при чем; мы не виноваты в этих страданиях, ибо нас тогда еще не было".

Мы ошибаемся.

Бог есть Дух вечный и неизменяемый. Это значит, что для Него нет времени, или, точнее говоря, нет ни прошедшего, ни будущего. Есть только настоящее. Все, что мы представляем только в будущем, все неведомое, неизвестное для нас, что только должно еще случиться, — все это уже существует в Божественном сознании, в Божественном всеведении. Иначе и быть не может.

Ведь что такое время? Не что иное, как последовательность событий или изменений в нас или окружающем нас мире. Все меняется, все течет. Ночь сменяется днем; старость следует за юностью. Это и дает нам возможность говорить о том, что было и что есть; различать прошедшее и настоящее, "тогда" и "теперь". Не будь этих изменений, не было бы и времени. Предположим, что движение в мире прекратилось, все застыло в абсолютной неподвижности, — мы можем сказать вместе с Апокалипсическим Ангелом, что времени больше нет (Откр. X, 6). Как выражаются философы, категория времени есть восприятие нами различных изменений в их последовательности. Но это верно только по отношению к нам, к нашему ограниченному рассудку, к нашим ограниченным чувствам. Для Бога же нет категории времени, и события мировой жизни выступают в Божественном сознании не в последовательном порядке одно за другим, а даны все сразу, сколько их заключается в вечности. Если бы мы допустили здесь последовательность, то это означало бы изменяемость Божественного сознания, Божественного Разума. Но Бог неизменяем.

Что же отсюда следует?

Следует то, что наши грехи содеяны в пределах времени нашей жизни только для восприятия наших ограниченных чувств. Для Бога же в Его Божественном предведении они существовали всегда, девятнадцать веков тому назад, когда страдал Спаситель, так же реально, как и теперь. Следовательно, Господь страдал и за наши теперешние грехи, и их Он принял в Свою любящую душу. Вместе с грехами всего человеческого рода и наши преступления тяготели на Нем, увеличивая Его крестную муку. Поэтому мы не можем сказать, что не виноваты в Его страданиях, ибо в них есть доля и нашего участия.

Это надо сказать не только о наших прошедших и настоящих грехах, но и о будущих. Когда бы и какой бы грех мы ни совершили, Бог уже предвидел его и возложил на Возлюбленного Сына Своего. Таким образом, мы произвольно, хотя, быть может, и не сознавая того, увеличиваем греховное бремя, подъятое Спасителем, и вместе с тем увеличиваем Его страдания. Если бы мы твердо помнили это, помнили, что своими грехами мы заставляем страдать нашего Искупителя, то, быть может, не грешили бы с такою легкостью и прежде чем решиться на грех, задумались бы хоть из чувства сострадания. Но мы редко об этом думаем, и сама мысль, что мы являемся вольными или невольными распинателями Господа, нам кажется странной. "Невиновен я в крови Праведника Сего", — сказал когда-то Пилат, умывая руки. Мы следуем его примеру.

Когда мы размышляем об обстоятельствах крестной смерти Господа, то наше внимание невольно сосредоточивается почти исключительно на главных активных виновниках ее. Нас возмущает предательство Иуды; мы негодуем на лицемерие и коварство иудейских первосвященников; нам отвратительными кажутся жестокость и неблагодарность иудейской толпы; и эти чувства и образы заслоняют от нас мысль, что и мы причастны к этому преступлению.

Но разберемся более беспристрастно и более внимательно. Почему мы видим Господа, страдающего на кресте? Где тому причина? Ответ ясен: причина этих страданий и крестной смерти — грехи человечества, в том числе и наши. Спаситель страдал за нас и за всех людей. Мы возвели Его на крест. Иудеи — только орудие предвечного предопределения Божия. Конечно, и на них лежит тяжелая вина; их злоба, их ненависть, их национальное самообольщение, их ослепление — все это делает их безответными перед судом Правды Божией, тем более, что они сами захотели взять на себя кровь Спасителя; но, как бы то ни было, это не освобождает и нас от нравственной ответственности за страдания Иисуса Христа.

Очень ясно говорит об этом апостол Павел. По его словам, тот, кто однажды просвещен и вкусил дара небесного и сделался причастником Духа Святого, и отпал, — тот снова распинает в себе Сына Божия и ругается Ему (Евр. VI, 4, 6). Когда, получившие познание истины, мы произвольно грешим, то этим попираем Сына Божия и не почитаем за святыню Кровь завета, которою освящены, и Духа благодати оскорбляем (Евр. X, 29).

Никогда, никогда христианин не должен забывать эти знаменательные слова апостола, полные глубокого и скорбного смысла. Все наши пороки мучительною тяжестью ложатся на божественно чистую душу Спасителя, Который должен их выстрадать, чтобы они могли быть прощены нам. Наши грехи — это жалящие шипы тернового венца, впивающиеся в изъязвленное чело Господа, подобно тому, как впивались они когда-то под ударами римских солдат.

Наши преступления — это гвозди, которые мы снова заколачиваем в Его зияющие язвы, горящие жгучей болью. Этим ли должны мы платить за Его великую, самоотверженную любовь?

Дата добавления: 2015-10-16