Франция в XI-XV вв.

Государство «западных франков» так называли Францию до X в. занимало не всю территорию современной Франции. Здесь не было этнической однородности. Север с центром в Париже отличался от юга. Граница проходила между этими зонами по р. Луаре (языки – ок (Лангедок – юг) и ойль (Лангедойль - север). В дальнейшем на территории страны оформились две разные этнические группы, из которых впоследствии сложилась французская народность - северофранцузская (собственно французская) и провансальская. Ф. Бродель говорил, что «Французское пространство – не что иное, как кусок пространства европейского». Европа окружает Францию, вторгается в нее, находит в ней свое продолжение. Так, старые европейские горные массивы (Западные Альпы – Юра, Пиренеи, Севенны) переходят в Арденны, Вогезы, Центральный массив, в низкие армориканские плоскогорья. Богатые почвы, особенно в парижском бассейне, который занимает 140.000 кв. км, (1/4 территории всей Франции). Климат континентальный на востоке, океанический у берегов Атлантики, средиземноморский на юго-востоке. Соотношение климата, почв, рельефа определяет и характер земледелия, тип жилища, образа жизни и т.д. На севере преобладало трехполье, на юге – двухполье. Почти повсюду выращивали пшеницу, оливки, виноград (т.н. средиземноморская триада), каштаны, фиги.

Оформление феодальных поземельных отношений на территории Франции завершилось уже вIХ в. Крестьяне в своей массе были втянуты в разные формы поземельной и личной зависимости и поставлены под частную власть феодальных землевладельцев. В целом зависимые и крепостные крестьяне во Франции делились на две основные категории - вилланов и сервов. Вилланы считались лично свободными людьми и несли повинности, связанные с владением господской землей, - оброки и барщину (весенняя обработка земли – в феврале, но чаще работать приходилось в марте и апреле. В IX в. во Франции весенние пахотные работы длились с 1 апреля по середину мая. Вторая вспашка (летняя) приходилась на май, но чаще ее производили в июне. Осенью – третья вспашка – либо в октябре, либо с августа по 11 ноября, либо с 8 сентября (рождение богородицы) по 1 октября (св. Реми). Соотношение озимых и яровых 2:1. Урожайность во Франции в XIII в. – овес – сам-6, сам-8, у пшеницы – выше, в Англии – пшеница – сам-5, овес-сам-4, ячмень – сам-8. В Нормандии – 5 вилланских держаний – имели 11-12 акров земли (14,5 га), но могло быть и меньше). На них распространялось баналитетное право сеньора (сеньор взыскивал с крестьян пошлины и взносы за проезд по его дорогам и мостам, за помол муки, выпечку хлеба, производство вина и т. п.) и вотчинно-сеньориальная юрисдикция. Вилланы не были прикреплены к земле, могли ее оставить и даже продать, не нарушая при этом прав собственности господина, который получал все прежние доходы с этой земли. Из государственных повинностей на них распространялась только военная служба по обороне страны. Но сеньор мог по своему усмотрению собирать вилланов в ополчение не только для оборонительных, но и для наступательных войн. Сервы, составлявшие количественно преобладающий слой крестьянства, были лишены личной свободы. Они произошли из отпущенных рабов, литов и потерявших личную свободу колонов, а также впавших в холопство старосвободных крестьян. Большая часть из них пользовалась наделами, остальные были на положении слуг и дворовой челяди без земельных наделов. Сервы были привязаны кличностигосподина, не имели права свободно наследовать имущество и вступать в брак. Повинности сервов с наделами состояли из барщины, оброка и подушного обложения (шеваж). При вступлении в наследство сервы должны были отдавать господину лучшую голову скота или другой какой-либо наиболее ценный предмет своего хозяйства (мэнморт), выкупая этим свое семейное имущество. При вступлении в брак, на что требовалось особое разрешение господина, с них взыскивался брачный взнос, так называемый формарьяж. Господин мог обложить серва произвольной тальей. Сеньориальные права – поборы с лиц (поголовный (шеваж), марьяж, формарьяж), с движимости (талья), с недвижимости (ценз, оброк, подымное), с жатвы (шампар), сборы торговые (с продажи припасов и товаров), сборы с передвижения лиц и товаров (таможенные пошлины с дорог, мостов, пристаней), сборы с отчуждения недвижимости (продажи, залога, дара, в том числе и пошлины наследственные – рельеф), судебные права сеньоров, пени, штрафы. Серв получал свободу только через отпуск, для чего требовалась еще и санкция вышестоящего сеньора или короля. Человек без господина не пользовался защитой закона. Таким образом, во Франции утвердился принцип: «Нет человека без господина», или, по-иному: «Нет земли без сеньора». В наиболее бесправном положении были дворовые слуги. На них распространялось неограниченное право собственности господина, который мог совершенно безнаказанно убить своего слугу. В ХII в. этот вид серважа был уже почти изжит. Свободное крестьянство во Франции почти исчезло уже к середине IХ в. Феодальное право той поры не признавало уже таких свободных людей, которые не подчинялись бы частной власти сеньоров или как их вассалы, или как зависимые крестьяне. Тем, кто не имел еще сеньора, по указу 847 г. предписывалось в самое ограниченное время вступить в зависимость к какому-либо господину, чтобы пользоваться его покровительством. Вся юрисдикция над населением, в том числе и высшая, сосредоточилась в руках сеньоров, подчинявшихся королю в порядке вассальной зависимости. По Кьерсийскому капитулярию Карла Лысого от 877 г. должность графа, равно как и прочие бенефиции, полученные от короля, становилась наследственным достоянием их обладателей.

Во Франции сложилось 3 основных типа сеньорий. 1. – классическая вотчина – крестьянские держания были тесно связаны в хозяйственном отношении с господским хозяйством, часть домена составляла господская запашка, обрабатываемая на основе барщины крестьян-держателей. Крупные сеньории были распространены в центре и севере Парижского бассейна; 2. – домен невелик. Этот тип вотчины встречается в Центральной и Южной Франции. Основу эксплуатации крестьян составляло взимание натуральных и денежных платежей с земельного держания. Кроме того, в сеньориях этого типа большую роль играли судебно-административные доходы вотчинника. Размеры вотчин – крупные, средние, мелкие. 3.- шире распространена на юге, для этого типа сеньорий было характерно полное отсутствие домена (или почти полное), ограниченность поземельных оброков, и главную роль играли судебно-политические платежи крестьян. В X-XIII вв. наблюдается и сокращение барщины, на северо-востоке Франции она составляла несколько дней в году, на юге – несколько дней в страду. Начинают появляться новые формы держаний – гостиза и цензива. Гостиза – земельное держание, которое было связано с освоением новых земель. Госпиты, обрабатывая вновь осваиваемые земли, получали льготы от собственника земли в течение определенного срока, после которого они должны были нести повинности в пользу сеньора. Цензива от традиционных земельных держаний (сервильных, менмортабльских, вилланских) отличалась льготами. Она предоставляла держателю широкие владельческие права, позволяя продавать, завещать, дробить между наследниками, закладывать землю практически без ограничений со стороны сеньора (требовалось лишь формально признание его верховной собственности). Строго фиксированные обязанности цензитария сводились к уплате небольшого денежного ценза (несколько солидов в год с каждой единицы площади) и пошлин при отчуждении цензивы (в некоторых провинциях еще уплачивали шампар, несколько каплунов или кур – как символ зависимости и баналитетные платежи). Цензитарий, выполнивший повинности, мог в любой момент продать цензиву и уйти из сеньории. Его сделки с третьими лицами и распоряжение урожаем никак не лимитировались. Таким образом, новые формы держаний привлекали большой свободой юридического статуса. Обязанности на новом наделе были точно фиксированы, споры о них подлежали ведению графского суда, т.е. эти держания были сферой, где шел процесс приспособления феодальной эксплуатации крестьянства к ТДО. Для северной Франции можно говорить, что к XIII в. происходит увеличение выплаты денежной ренты. Внутри крестьянства происходит стирание прежних социальных градаций. Освоение в X-XII вв. новых земель, рост городов и торговли, участие крестьян в КП благоприятствовали мобильности сельского населения. Основную массу сельского населения в сеньории X-XII вв. составляли крестьяне, свободные от лично-наследственной зависимости, вилланы и им подобные, сохраняются и сервы, но в XIII в. численность сервов сокращается, это было связано с процессом т.н. освобождения крестьянства. Наиболее выразительной его формой было получение сельской общинной хартии, в которой констатировалось уничтожение тех или иных несвобод местных жителей и определялся их новый правовой статус. Сервильная – лично-наследственная зависимость и лично-наследственные повинности отменялись. Уничтожались ограничения в выборе брачной партии и в наследовании имущества, вместе с пошлиной, не фиксированная по объему талья заменялась платежами строго определенной величины. Фиксировался также размер военной повинности, торговых пошлин, судебных штрафов. За членами освободившейся общины признавалась свобода отчуждения движимости и недвижимости, а также свобода ухода с земли. Общине предоставлялась возможность участвовать вместе с сеньором в назначении магистров (или даже самой выбирать их), она могла распоряжаться общинными угодьями, а иногда решать судебные споры между общинниками по делам низшей юрисдикции. Все жители общины приобретали единый правовой статус и уплачивали одинаковые поземельные (и поочажные) платежи. Барщинные повинности либо вовсе не включались в обязанности жителей, освобожденных деревень, либо ограничивались небольшими извозными работами и помочами в страду. Все эти льготы не ставили под сомнение сеньориальное господство, право господина на получение поземельных повинностей, его судебно-административного и военно-политического верховенства, т.е. отменялась лишь одна форма зависимости – лично-наследственная и лишь отдельные виды повинности – полевая барщина, произвольная талья. Мотивы, побуждавшие сеньоров к освобождению - высокие выкупные платежи и борьба крестьян, в виде – ухода на новые земли, в города, саботаж барщины, выступления против серважа. Но существовали и более глубокие предпосылки освобождения крестьянства. Они коренились в росте городов, торговли, широкой внутренней колонизации, активное использование ТДО в сеньориальном и крестьянском хозяйствах сокращали возможности (и потребности) применения наиболее одиозных форм внеэкономического принуждения. Определенное влияние на этот процесс (освобождения) оказала и политика королей, которые видели в освобождении крестьянства ослабление феодалов, расширение круга плательщиков гос. налогов. Масштабы и объем крестьянского освобождения в Северной Франции были значительнее, чем в Южной, где они сдерживались самими городами, сеньорами. К тому же в ряде районов Юга серваж был вообще развит слабее, так что борьба против него была менее актуальной. Слабее всего процесс освобождения затронул Центральную Францию, где серваж сохранялся в почти нетронутом виде и в XIV-XV вв.

В сеньориальном хозяйстве Франции XIV-XV вв. происходят изменения, связанные с тем, что страна переживала Столетнюю войну, эпидемию чумы, и поэтому последствия войны, демографический спад привели к тому, что в сеньориях быстро росли недоимки. Часть пахотных земель и из состава домена, и из состава держателей была заброшена. Чтобы удержать крестьян от бегства приходилось сеньорам идти на сокращение их платежей. Многие разоренные сеньории были проданы их прежними владельцами. Они перешли либо к церкви, либо к тем дворянским родам, которые оказались более умелыми хозяевами. С XV в. покупателями сеньориальной собственности все чаще вопреки формальным запретам становятся неблагородные выходцы из городской и сельской верхушки. В XIV-XV вв. распространение получила аренда. Арендаторами чаще всего выступали зажиточные крестьяне «пахари», сами арендуемые участки были невелики – 20-40 га. Арендная плата взималась деньгами и продуктами. Сроки аренды – 6-9 лет, реже – 3 года. Это было характерно для зернового хозяйства Севера Франции. В средних, мелких сеньориях, особенно многочисленных на юге и западе Франции, сохранялась домениальная пашня, там, где она имелась раньше. Ее обрабатывали наемные работники, поступления с нее использовались для обеспечения потребительских нужд сеньоров. Главную роль среди доходов сеньоров здесь играли поступления от мельниц, десятина, торговые и судебные пошлины, а также от мелкокрестьянской испольной аренды (меттерия). Развивалась и аренда скота. В качестве арендаторов преобладали малоземельные крестьяне, получавшие от сеньора в качестве аванса скот, инвентарь, семена. Т.е. в XIV-XV вв. система эксплуатации крестьянства в сеньории претерпела изменения. Если в предшествующие столетия сошла на нет отработочная форма ренты, то теперь и денежные оброки, повсеместно возобладавшие в составе в составе феодальных платежей крестьян-держателей, превратились во второстепенный источник сеньориальных доходов. Все большую роль стала играть аренда – фермерская (на севере) и мелкокрестьянская испольщина (на юге), а также наем. Возрастала интенсивность труда, повышалась его производительность. По мере усиления королевской власти растут налоги, в первую очередь королевская талья. Ее взимание начинается в XIII в., т.е. тогда, когда освобождение крестьян связывают с королевской властью. В XIV-XV вв. обложение королевской тальей распространяется на «вольных» крестьян, но иногда она взималась и с владельцев сервильных держаний. По способу обложения талья могла быть или подоходным или поземельным налогом. В XIV в. сбор тальи предпринимали не слишком часто и каждый раз по решению Генеральных (или провинциальных) штатов. С 1439 г. она становится постоянным ежегодным налогом. В большинстве северных провинций ее обязан платить каждый член общины, не имевший налогового иммунитета, (персональная талья), на юге – единицей раскладки было любое земельное держание (если только оно не обладало привилегированным неподатным статусом), независимо от сословной принадлежности его владельца (реальная талья). С начала XIV в. талью чаще все чаще дополнял другой прямой налог – фуаж (поочажный сбор). Как и при выплате тальи, за уплату фуажа каждая община отвечала на основе круговой поруки. В условиях эпидемий и войн это взваливало на оставшихся в живых особенно тяжелое налоговое бремя. С середины XIV в. приобретают всю большую тяжесть косвенные налоги, особенно габель (обязанность ежегодно покупать у королевских откупщиков определенное количество соли по высокой цене), а также «эд» и «мальтот» (наценка на все потребительские товары в размере 1/20 -1/40 от их продажной цены). Одновременно с королевскими расширялись налоги в пользу феодалов. Усиление налогового гнета изменило соотношение сеньориального и государственного обложения французских крестьян. Если в начале XIV в. сеньориальная эксплуатация была увеличена в 3-4 раза, то к середине и в начале XV в. – налоги в пользу публичной власти были больше сеньориальной в 1,5-2 и в 4 раза. Фискальный гнет, баналитетные повинности в пользу сеньоров, военные реквизиции, потравы, массовая гибель от эпидемии, участившиеся неурожаи из-за войн, неблагополучных изменений в климате, все это ухудшило положение французского крестьянства. Это ухудшение не могло компенсировать ни сокращение поземельных платежей, или вынужденный отказ многих сеньоров от взимания недоимок, ни готовность сеньоров ради привлечения рабочей силы заменить часть краткосрочных держаний пожизненным или наследственным, ни даже распространение цензивы. Меняется и социальная структура крестьянства. Теперь смотрят на имущественное положение крестьян. После массового освобождения крестьян наблюдается противоположная тенденция, выкупиться из сервильного положения очень трудно (дорого), и к концу XIV-началу XV вв. эта тенденция преобладала. Затем количество сервов уменьшается (серв – выплачивал мэнморт, формарьяж, шеваж, неабонированную талью). К началу XV в. сервов стало меньше, и о происхождении крестьян из сервов стали забывать. Социальное положение крестьянства теперь определялось иными критериями – условиями держаниями (срочное или наследственное, цензивное, сервильное), характером прав на землю (феодальное держание или аренда), доходностью зем. владения, объемом движимости. Возобладала тенденция к ухудшению правового положения всех слоев крестьянства.

XIV век отличал от предыдущих столетий рост и размах массовых народных движений. Причины этих движений (по Дюби) кроются в сочетании неблагоприятных долговременных социально-экономических факторов (упадок зернового производства из-за введения в оборот в XIII в. неплодородных земель при недостатке скота и удобрений; усиления фискального и сеньориального гнета; расширения доли малоимущих крестьян; рост крестьянского самосознания) и неблагоприятных конъюнктурных условий (войны, эпидемии, недороды). По характеру и целям, которые преследовали участники восстаний, можно их разделить на 3 типа. 1 тип составляли движения, направленные против сеньоров. Самый яркий пример Жакерия, участники которой после нападения 28 мая 1358 г. на дворянский отряд, осуществлявший в Бовези реквизицию продуктов у крестьян, стали осаждать рыцарские замки, сжигать или захватывать поместья (было разрушено не менее 100 замков или домов), уничтожать списки повинностей и требовать «истребления» всех дворян кроме короля. Ко 2 типу можно отнести фландрские восстания 1302 и 1323-1328 гг. и движение тюшенов в Южной Франции в 60-80-х гг. XIV в. Эти движения были направлены не только против светских и духовных сеньоров и церковной десятины (замки дворян поджигались, а зерно, собранное в счет десятины, раздавалось крестьянам). Восставшие отвергали власть королевских наместников и добивались отмены королевских поборов, отказывались признавать королевские ограничения в пользовании лесами и пастбищами, стремились изгнать или убить королевских сборщиков налогов, графских чиновников, судей. Королевские знамена с лилиями здесь уничтожали. Среди восставших в этих областях немалую роль играли горожане и даже часть местного дворянства, стремившегося восстановить провинциальные вольности (Фландрия и южно-французские провинции недавно вошли в состав королевского домена). Особенностью этих движений было переплетение антисеньориальной борьбы с борьбой против королевских установлений и одновременно против церковных повинностей. Именно в восстаниях этого типа были выдвинуты радикальные требования о передаче земель тем, кто их обрабатывает, и о полном уничтожении церковной иерархии. К 3 типу – можно отнести восстания «пастушков» 1320 г. и движение в Шампани 1315 г. Здесь эти движения сочетали элементы мистицизма и социальной борьбы.

Во Франции города как центры ремесла и торговли начали появляться в Х в. Городское население вступило в борьбу со своими сеньорами за политические свободы. Города разными путями добивались политической свободы: выкупали ее за деньги у сеньоров и короля, завоевывали с оружием в руках, выговаривали у своих господ с помощью дипломатии, используя вражду между непосредственным городским сеньором и его верховным господином - графом, герцогом или королем. В Х в. на юге Франции начали появляться по примеру итальянских городов свободные города с консульским управлением. На севере страны создавались присяжные городские коммуны. Первая коммуна была образована в городе Камбрэ в 957 г. Более ста лет ей пришлось отстаивать свое право на существование. Только в 1077 г. она стала вполне независимой. В 1112 г. завоевали коммуну горожане Лана, в 1113-1117 гг. утвердилась коммуна в городе Амьене. В 1118 г. коммуны добился город Нуайон, в 1146 г. - город Санс. Вслед за крупными городами стали бороться за коммуну небольшие укрепления (бурги) и местечки. Бург Эрмо создал коммуну в 1192 г., Креси - в 1194 г. По примеру горожан и крестьяне создавали самоуправляющиеся общины - сельские коммуны, охватывавшие иногда по нескольку деревень. В графстве Понтье появились 24 сельские коммуны, в Лаонэ и Пикардии - по нескольку десятков. Но сельским коммунам не удалось упрочить свои позиции, вскоре они погибли. Города получили значительную автономию. Они пользовались особым правом, утвержденным королем. Но к самоуправляющимся городским общинам принадлежало во Франции не более половины городов. Остальные, особенно на территории Средней Франции, так и не добились самоуправления. Их жители в лучшем случае пользовались только гражданскими свободами. Городскими делами ведали служащие сеньоров или смешанные сеньориально-муниципальные магистраты («города буржуазии» и «новые города»); городские доходы делились между сеньориальным фиском и муниципальной казной. Городская община представлялась наиболее влиятельными корпорациями зажиточных горожан. Личные и имущественные права горожан были ограждены законом. Постоянные жители городов признавались, как правило, свободными людьми независимо от их прежнего состояния (согласно действовавшему во многих городах праву человек, проживший в данном городе год и день, навсегда оставался свободным). Городские власти, заботясь о благосостоянии мелких городских собственников, принимали постановления против излишней роскоши и чрезмерных трат, которые могли разорить граждан. Городское право защищало жителей от судебного произвола и гарантировало более справедливое, чем в вотчинах, правосудие. В городской хартии 1144 г. мы читаем: «Все, живущие в пределах городских стен и в его предместьях, обязаны повиноваться коммуне и приносить ей присягу, какому бы сеньору ни была подвластна обитаемая ими территория». Французские города, даже те, которые получили максимум политических свобод, не превратились в самостоятельные государственные образования, а в лучшем случае заняли место средних сеньорий под верховенством короля или другого крупного сеньора. Наибольшую гарантию сохранения городских вольностей давала королевская грамота, которую города старались приобрести любыми средствами. Объединение города в одну общину создавало благоприятные условия для его экономического развития. Процветали южно-французские города – Монпелье, Нарбонн, Марсель, Бордо, Тулуза, Арль, Тараскон, Альби, которые развивались за счет транзитной торговли с Востоком и итальянскими городами (особенно Генуей и Пизой). На Восток везли сукна – из Шалона-на-Марне белые и коричневые, из Сен-Кантена, Арраса, Руана, Лилля, Шартра – темные, льняные полотна из Шампани, шерстяные и фетровые головные уборы из Провена, металлы (олово, свинец, ртуть), кожи, продукты питания. В Южную Францию ввозили пряности, красящие вещества, сахар, необработанный хлопок и предметы роскоши. В городах Южной Франции существовало развитое ремесленное производство. Специализация – Марсель – х/б ткани, судостроение, красильное и кожевенное дело. Тараскон, Нарбонн – темные сукна, этим же занимались в Альби, Кагоре, Фижаке. Монпелье славился ярко-красными сукнами, эмальерным производством и оловянной посудой. Северная Франция в это время отставала от Южной Франции по своему экономическому развитию, но и здесь были свои успехи. Основными отраслями ремесла были ремесла, производящие сукна и льняные ткани. Центры сукноделия – Фландрия, Артуа, Пикардия, Шампань. В Руане производились полосатые и пурпурные сукна. Льняные ткани производились в Пикардии, Иль-де-Франсе, Шампани, Нормандии. Существовали ремесла по обработке кож, производству меховых изделий, изготовлению ювелирных изделий. Например, Лимож – центр эмальерного производства. К XII в. относится создание «Ганзы купцов, торгующих по Сене». За большие деньги они получили от Людовика VII (1137-1180) исключительные привилегии: до самого конца средневековья ни один иностранный купец не мог доставить груз из Парижа или провезти его от верховьев реки до Руана, не войдя с компанию с парижскими купцами. Со временем этот союз получил функции городского представительства. Дальнейший рост специализации районов связан с XIV в. Нормандия – производство сукна, добыча соли и железной руды. Шампань - сукно, полотна, вино. Париж – изготовление всевозможных ремесленных изделий. Появляется экономический центр, которым стал Париж. Всего же в стране насчитывалось около 226 «добрых» городов. В XV в. в связи с широким городским строительством (соборы, стены) получает распространение камнеломный промысел (Понтуаз и Овернь). Стали широко выделывать кирпич для зданий. Обычай мостить улицы появился во Франции в XIII в. Париж и тут был первым. Новые мостовые не настилали на старые, но перекладывали. Развивалось металлургическое дело. В конце XV в. началось производство чугуна и был открыт процесс превращения чугуна в железо путем усиления дутья. Появились плющильные молоты с применением водяного колеса и т.д. В XV в. появилась самопрялка, вертикальный ткацкий станок сменился горизонтальным. Широко применялись сукновальные водяные мельницы. Развивалось производство шелковых тканей. С 70-х гг. XV в. появилось книгопечатание. Стал формироваться единый внутренний рынок. В Северной Франции проводились ярмарки в Нормандии, в Северо-Восточной – в Шампани, торговля шла по Сене, Соне, Роне и до Марселя. Всеевропейское значение получили ярмарки в Лионе. Южная Франция торговала с Испанией, Италией, Востоком.

Начало Франции положил верденский раздел 843 г., по которому Карл Лысый (838-877) получил Юго-Восточную Галлию, Прованс, Бургундию, (отъединилась в 879 г.). Выделившееся по Верденскому разделу 843 г. Французское (Западно-франкское) королевство не порвало окончательно связей с другими частями распавшейся империи. Помимо династических отношений (во всех трех выделившихся государствах правили представители династии Каролингов), существовали межгосударственные связи. Короли трех государств собирались периодически на съезды и принимали общие постановления по вопросам сохранения мира и государственных границ. Принятые решения обнародовались в капитуляриях и имели силу государственных законов во всех трех королевствах. Последним эпизодом государственного единства трех частей распавшейся империи было избрание во французские короли Карла Толстого, носившего уже титул короля Германии и римского императора (885 г.). Через два года этот неудачливый монарх потерял все три короны; после этого попытки воссоздания каролингской империи больше не повторялись. Династические связи Франции с Германией прекратились в 887 г. С конца IX в. династия Каролингов правила номинально. Реальная власть находилась в руках кого-либо из наиболее влиятельных северофранцузских феодалов, обычно графа Парижского из рода Робертинов, отличившихся в борьбе с норманнами. В 987 г. династия Каролингов пресеклась (после смерти Людовика V Ленивого (986-987), сына Лотаря, умершего в 986 г., и магнаты избрали королем его опекуна внука Гуго Великого – Гуго Капета (987-996), основавшего династию Капетингов. Смена династии не сразу сказалась на положении французской монархии. Поскольку существовали независимые герцогства. В конце IХ в. на территории Французского королевства насчитывалось 29 ленных княжеств (к концу Х в. их количество возросло до 50). Это были большей частью не этнические, а вотчинно-сеньориальные образования, основой которых послужили каролингские судебно-административные области и округа. На севере было расположено графство Фландрия. Население этой области разговаривало на нижнефранкском, а позже на фламандском наречии. Фландрский граф был в слабой вассальной зависимости от французского короля, которую он стремился использовать для расширения своих владений за счет соседних французских земель. В Х-ХI вв. это ему удалось в значительной степени осуществить, используя ситуацию, создавшуюся в связи с норманнскими вторжениями (фландрскому графу был пожалован титул маркграфа для организации обороны от норманнов). В первой половине ХI в. фландрские графы захватили Нижнюю Лотарингию, входившую формально в состав империи, а также присоединили имперское графство Генегау (Эно). По мирному договору 1056 г. император Генрих III признал за фландрским графом эти владения, приняв от него ленную присягу. Так фландрский граф оказался в двойной вассальной зависимости, в одинаковой степени номинальной. Используя свое положение французского и имперского князя, он заявлял притязания на подчинение всех Нидерландов, стремясь превратить их в самостоятельное королевство. На северо-западе у устья Сены в начале Х в. образовалось герцогство Нормандия. Французское население этой области попало под власть завоевателей-норманнов. Их глава Роллон в 911 г. принес вассальную присягу французскому королю Карлу III Простому (сыну Людовика Заики) (879-929) и получил в лен территорию трех графств Руана, Эвра и Лизо, и поддерживал Карла в его борьбе против Рбертинов. В ХI в. владения нормандского герцога, значительно расширились за счет Бретани. Со временем норманнские завоеватели ассимилировались - усвоили французский язык; они восприняли также господствовавшие на французской территории обычаи и порядки, в частности ленное право, видоизменив и приспособив их для укрепления своего господства в завоеванной земле. Норманны придали свой особый характер феодальным французским институтам. Герцог обладал высшей юрисдикцией и подчинил своей власти местную церковь. Нормандское герцогство играло важную роль не только в политической жизни Франции, но и в международных событиях того времени. С завоеванием нормандцами Англии оно, не порвав формальной ленной связи с Французским королевством, перешло к Англии. Кельтское герцогство Бретань, состоявшее из множества полусамостоятельных графств в области античной Арморики, только эпизодически попадало под верховную власть французских королей. Карл Великий делал попытки подчинить его, он трижды вторгался на полуостров и создал у границ Бретани из графств Нанта и Рена Бретонскую марку. Однако в IХ в. бретонский герцог не только порвал всякую зависимость от Франции, но и отторг ее территории - Бретонскую марку, а позже Анжу и земли на Нижней Луаре. В Бретани была создана самостоятельная церковная метрополия (архиепископство дольское). Бретонский герцог присвоил себе титул короля. Во второй половине Х в. Бретань была завоевана норманнами, некоторые ее графства подчинили французские феодалы. В 990 г. ренский граф овладел Нантом и восстановил герцогскую власть, но она была значительно слабее, чем прежде. В 1113 г. герцог Конан порвал всякую ленную связь с Францией и признал вассальную зависимость от английского короля. Область на некоторое время перешла под власть Англии. Южнее Луары было расположено герцогство Аквитания. В составе франкского государства эта область, населенная романизированными иберийцами, была на положении полуавтономного королевства. Во французском государстве IХ-ХII вв. Аквитанское герцогство являлось по существу независимым владением. Герцог вступал в контакт с французским королем только тогда, когда это было ему выгодно. Особенно большого могущества Аквитания достигла в первой половине ХI в. при герцоге Вильгельме V Великом, который установил непосредственные дипломатические отношения с западноевропейскими государствами. В 1030 г. Аквитания объединилась династически с Гасконским герцогством. Образовалось крупное независимое княжество, занимавшее почти половину территории Франции. После кратковременного присоединения герцогства к Франции (1137-1152) оно вошло вследствие династического брака в состав Английского королевства и было возвращено Франции только в результате Столетней войны. Герцогство Гасконь, граничившее с Пиренеями и страной басков, было заселено большей частью басконцами (гасконцами) переселившимися туда в V в. В политическом отношении оно, как и Аквитания, было совершенно самостоятельным. Юго-западнее до Средиземноморского побережья простиралось графство Барселонское, образовавшееся из Испанской марки Карла Великого. Обособленное от Франции этнически и политически, оно было присоединено в первой половине ХII в. к Арагонскому королевству. На юге располагалось графство (маркграфство) Тулуза, обособившееся как самостоятельный имперский лен уже в 817 г. Позже в его состав вошел еще ряд графств и владений в Септимании и Готии. Тулузский граф располагал большим доменом, но он не смог упрочить свою власть над вассалами и крупными аллодистами, которых в этой области имелось большое количество. В Лангедоке рано развилась городская жизнь и городская культура. Связь этой территории с Францией во всех отношениях была весьма слабой. На востоке находилось герцогство Бургундия. Французское герцогство Бургундия занимало только часть бургундской территории по верхнему течению Роны и Луары. Остальная территория Бургундии, которая простиралась от Альп до Лотарингии, входила в состав Бургундского королевства, совершенно не связанного с Францией и вставшего в 1033 г. в вассальную зависимость от империи. Бургундские герцоги находились в династической связи с королями Франции, как Каролингами, так и Капетингами, а само герцогство стало одним из апанажей (владение принцев крови) французского королевства. Однако это не исключало конфликтов во взаимоотношениях королей с герцогами. Эти конфликты нередко переходили в военные столкновения и заканчивались захватом отдельных спорных территорий. На северо-востоке Франции было расположено графство (пфальцграфство) Шампань. В Х-ХII вв. оно представляло одно из сильнейших ленных княжеств французского королевства и больше других угрожало целостности капетингского домена. Граф Эриберт II путем захватов и династических браков расширил далеко на запад владения своего дома, присоединив Шартр, Блуа и Тур. Он делал даже попытки укрепиться в Северной Италии и Лотарингии, но получил отпор от германских королей. Область Шампань с ее торговыми и ремесленными городами играла с ХIII в. большую роль в жизни Западной Европы. Здесь собирались международные ярмарки. По нижнему течению Луары простиралось графство Анжу ( графы Анжу были наследственными королевскими знаменосцами. Орифламма – первоначально знамя Римской империи, которое было послано папой Львом III Карлу великом (цвет зеленый у Рима, в империи – алое с крестом на древке. Затем так Капетинги стали называть свое знамя (стяг св. Дени), возводя его к знамени Карла Великого. Она была вручена в 1096 г. брату французского короля, который был сделан знаменосцем христианского воинства в войнах с исламом. В XI в. было утверждено Капетингами как французское государственное знамя, также в XII в. у французов появился и боевой клич «Монжуа», от восклицания французских паломников, наконец дошедших до Рима и увидевших его с высоты Mons Caudii (Гора радости). В конце Х в. при графе Фулько III Анжуйское графство значительно расширилось на юг за счет территории Аквитании. При Плантагенетах оно стало одним из сильнейших ленных княжеств Франции. Годфруа Плантагенет завладел даже герцогством Бретань, а его сын Генрих приобрел путем брака Аквитанское герцогство. Укрепление династии Плантагенетов на английском престоле создало на столетия угрозу территориальной целостности Франции и затруднило ее национальное объединение.

Домен. Уже при первом французском короле из династии Каролингов Карле Лысом королевская власть в стране была низведена до положения верховного сюзеренитета в системе многоступенчатой ленной иерархии, что свидетельствовало о завершении процесса политического распада Франции. Главная задача Капетингов усилить свое влияние в стране и расширить домен. У Каролингов он был незначителен и к концу царствования этой династии фактически ограничивался несколькими поместьями и дворцами. Коронные земли перешли в руки магнатов. Королю противостояли его могущественные вассалы, многие из которых даже превосходили его по богатству. Однако династия Каролингов, используя свое наследственное право на престол, держалась до тех пор, пока не прекратилась ее мужская линия. В 987 г. магнаты Франции избрали королем Гуго Капета - герцога Иль-де-Франс, предки которого Робертины исстари носили титул герцогов и королевских наместников на территории древней Франции. Основатель династии Роберт Сильный происходил из старинной саксонской семьи Витихинов; в 853 г. он получил эти земли в лен от Карла Лысого. В 861 г. владения Робертинов были увеличены за счет графств Анжу и Блуа. Герцог пользовался властью маркграфа на всей территории Нейстрии для организации обороны от кельтской Бретани. Преемники Роберта Эд и Роберт присоединили новые земли - Пуасси, Шартр, Мелуз, Этамп и Орлеанэ. В 888-889 гг. Эд носил титул французского короля. В 922 г. королевский титул снова перешел к главе дома Робертинов герцогу Роберту. Но в это время их домен значительно уменьшился - многие графства и вице-графства закрепились за представителями боковых линий семейства или перешли в руки других знатных семейств. Гуго Капет реально владел только герцогством Иль-де-Франс. Надо отметить, что домен Капетингов хотя он и уступал по своим размерам владениям других крупных феодалов на территории Франции, занимал выгодное положение в центре страны. В составе домена оказался даже порт Монтрейль, обеспечивший на северо-западе доступ к морю. В качестве коронных земель предшествующей династии Капетинги присоединили к своему домену около 20 небольших владений и несколько аббатств в Северной Франции и Лотарингии. Поскольку домен Капетингов был расположен почти в центре Франции (Францией в широком смысле называли область королевского домена, а в узком - только область Парижа. В таком значении Капетингов и называли владетелями Франции) и граничил со всех сторон с землями коронных вассалов, то это создавало благоприятные условия для вмешательства короля в дела подвассальных владений. В состав домена входили области, расположенные по среднему течению двух важных в торговом отношении рек - Сены и Луары, - и два крупных торговых центра - Париж и Орлеан. Это способствовало превращению домена в дальнейшем в центр объединения страны. Домен первых Капетингов не представлял единого, компактного целого. Он состоял из трех групп владений: из земель области Сены - Дро, Пуаси, Аржентель, Сен-Дени, Париж и графство Санли на Уазе; из областей севернее Луары с центром в Орлеане, графствами Орлеанэ и Этамп; из отдельных королевских фисков и дворцов в области Компьена и Лана. Но в каждой из этих областей в королевские земли вклинивались владения других сеньоров. Часть королевских земель была отдана в лены могущественным вассалам, только номинально признававшим зависимость от короля. В отношении некоторых других владений права собственности Капетингов сталкивались с притязаниями других могущественных феодалов. (Так, в 990 г. Гуго Капет Альдеберту: «Кто сделал тебя графом?», на что Альдеберт ответил: «Кто сделал тебя королем?»). Даже в самом Париже, постепенно становившемся столицей домена, король не являлся единственным господином. Юрисдикция над частью города принадлежала парижскому епископу, частичные права сохраняли здесь и другие сеньоры. Одним словом, в домене, как и во всяком феодальном владении в эпоху полного расцвета феодализма, отношения собственности были крайне запутаны. При втором короле из династии Капетингов Роберте пределы домена были раздвинуты далеко на юго-восток за счет присоединения Бургундии после смерти ее герцога Генриха, брата короля. Но при Генрихе I (1031-1060) Бургундия была вновь отделена от Иль-де-Франса и передана одному из королевских братьев. Филипп I (1059-1108) сделал небольшие, но важные приобретения - занял Гатинэ (1068), соединявшее две части домена - Сэнонэ и Орлеанэ, и Корби (1071) на реке Сомме. Преемник Филиппа I Людовик VI Толстый не приобрел новых территорий, но укрепил власть в домене и восстановил безопасное сообщение между двумя центрами - Парижем и Орлеаном. Многие французские историки считают его основателем могущества Капетингов. Важные приобретения были сделаны в начале царствования Людовика VII. На северо-западе он присоединил Вексен у самой границы Нормандии. На юг от Луары был куплен Бурж. В 1137 г. он женился на Алионоре Аквитанской и получил богатое приданое - герцогство Аквитанию. Но оно было потеряно через 14 лет в результате развода с Алионорой. После этого почти до конца ХII в. домен Капетингов оставался в своих прежних границах. После того как Людовик VII потерял Аквитанию и эта огромная область перешла к Плантагенетам, объединение Франции было чрезвычайно затруднено. Но энергичная политика его преемника Филиппа II Августа увенчалась заметным успехом. Он приобрел графство Амьенское, Артуа, Мондидье, Руа и Перону. Теперь северо-западная граница домена доходила до Ла-Манша. На юге король укрепился в герцогстве Берри. В 1202 г. Филипп II конфисковал у английского короля Иоанна Безземельного Нормандию. При этом он использовал в качестве юридического прецедента свое право верховного сюзерена в отношении английского короля, владевшего землями во Франции: в течение целого года он вызывал его на суд своей курии, чтобы разобрать жалобу обиженного им вассала, и только после окончательного отказа Иоанна Безземельного явиться в курию добился заочного осуждения его баронами. В решении королевской курии говорилось: «Король Англии должен быть лишен всех земель, которые до сих пор он и его предки держали от короля Франции, на том основании, что они уже давно пренебрегали исполнением всех повинностей, которыми они были обязаны за эти земли, и не хотели почти ни в чем повиноваться приглашениям своего сеньора». Начавшаяся война в Нормандии окончилась через два года победой французского короля и присоединением этой области к его домену. Вскоре были присоединены и другие владения Плантагенетов по Луаре: Анжу, Турень, Мэн. Они лишились также власти над Бретанью. Борьба за Пуату окончилась только при Людовике VIII (1223-1226). Решающее значение для судеб французского государства имела победа при Бувине (1214 г.), одержанная над англогерманской коалицией, созданной Иоанном Безземельным. Эта победа избавила Францию не только от угрозы со стороны Англии, но и от опасности со стороны Германии. Битва при Бувине была выиграна в значительной мере благодаря военной помощи французскому королю со стороны свободных городских коммун. Территориальные присоединения Филиппа II Августа увеличили домен в четыре раза. Теперь он простирался от Ла-Манша до Лангедока, охватывая более или менее замкнутую территорию. То, что отдельные его части вклинивались во владения крупных королевских вассалов, давало повод королю для вмешательства в их дела и облегчило в будущем поглощение этих областей разросшимся доменом. Следующее увеличение домена произошло за счет южных областей, которые до XIII в. были обособлены от остальной территории Франции. В 40-х гг. XII в. появились ереси вальденсов (Пьер Вальдо) и катаров. Центр г. Альби. (альбигойцы – приверженцы дуалистического вероучения. Есть добро и зло, католическая церковь – создание дьявола, отрицали догматы церкви, требовали ликвидации церковной иерархии, церковного землевладения и десятины, ратовали за возрождение евангелической простоты и равенства раннехристианских общин, основную массу альбигойцев составляли горожане и крестьяне, присоединилась к ним и знать. Раймонд Тулузский). В 1209 г. Иннокентий III организовал КП против альбигойцев. Их предводителем был барон Симон де Монфор. В 1213 г. одержали победу крестоносцы. Взяты города Безье и Каркассон. Раймонд Тулузский удержал Тулузу, Ним, Бокер, Ажан. После гибели Симона де Монфора, в борьбу вмешался французский король Людовик VIII. В итоге походов 1224 и 1226 г. была присоединена часть земель по Средиземному побережью (1229 г.). Последний оплот альбигойцев крепость Монтсегюр был взят после 10-месячной осады (1244 г.). Аквитания осталась в руках Плантагенетов. Война нанесла жестокий удар по экономике южных городов. В 1285 г. присоединена Наварра, в 1308-1309 гг. часть Аквитании, области по р. Дордони и Гаронны. Династический брак Филиппа IV (1285-1314) с дочерью графа Шампанского принес это графство с г. Лионом (1307 г.(1311 г.), Дофинэ (1349 г. – дофин родовое имя графов Овернских и Вьеннских, с XIII в. титул владетелей области Вьеннуа, с XIV в. после присоединения Вьеннуа (Дофинэ) к французской короне – титул старшего сына короля и наследника престола), и к началу XV в. домен = ¾ территории королевства. В XV в. после смерти Карла Смелого (1477 г.) Людовик XI (1461-1483) присоединил Пикардию, Ниверне, герцогство Бургундское (западная часть Бургундии), в 1481 г. присоединен Прованс с торговым центром Марселем. В 1491 г. после брака Карла VIII (1483-1498) с Анной Бретонской к короне была присоединена Бретань. Поэтому, процесс объединения страны был завершен в целом, но Бургундия, Бретань, Нормандия – по-прежнему полны сепаратизма. (Дальнейшие присоединения - Брес в 1601 г., Эльзас в 1648 г., Франш-Конте в 1678 г., Лотарингия в 1766 г., Авиньон в 1790 г., Монбельяр в 1793 г., Савойя и Ницца в 1860 г.).

Королевская власть. В начале новой династии избирательный принцип во французской монархии, начавший применяться уже к концу царствования Каролингов, значительно укрепился. Капетинги пытались уменьшить зависимость престола от воли избирателей-магнатов, назначая еще при своей жизни преемников. Однако до конца ХII в. избирательный принцип держался незыблемо, выражая подчиненность королевского престола крупным феодалам страны. Избирательная процедура и коронация короля совершались в старинной французской столице Реймсе под руководством реймсского архиепископа. При этом обычно присутствовал папский легат, дававший формальное согласие на избрание короля от имени папы. Собравшиеся крупные церковные и светские феодалы опрашивались каждый в отдельности, сообразно с рангом (сперва духовные, потом светские). Остальные присутствовавшие (обычно мелкие вассалы) составляли «народ»; они выражали свое согласие возгласами: «желаем», «восхваляем», «да будет так!». После завершения избирательной процедуры совершался обряд посвящения и коронации. Со времени Филиппа II Августа (1180-1223) избирательная процедура сохранила только формальное символическое значение. Теоретически король обладал высшей законодательной, судебной и исполнительной властью, но на деле он ею не пользовался и не мог ее осуществлять. Реальная власть над населением принадлежала феодальным суверенам, каждому в своих владениях. Однако королевское верховенство, сохранявшее во многих отношениях только номинальный характер, имело под собой достаточные основания. Единый монархический центр в феодально-раздробленном государстве символизировал этническое и политическое единство страны и вместе с тем осуществлял некоторые весьма важные общегосударственные функции. Король как общий верховный сюзерен нужен был магнатам в качестве верховного судьи и арбитра в их постоянных столкновениях из-за земель и разных других источников присвоения. Французским королям даже в пору наибольшего упадка их власти приходилось часто брать на себя руководство обороной страны. На долю Каролингов выпала борьба с норманнскими вторжениями и агрессивными действиями германских королей, захвативших Лотарингию и пытавшихся укрепиться во Фландрии. У Капетингов была еще более сложная задача - освобождение ряда областей страны от английского господства. Монархия не всегда получала поддержку от своих вассалов для отпора внешним врагам, как, впрочем, не всегда и сама бралась за организацию отпора внешней агрессии. Слабые Капетинги, занятые усмирением своих вассалов в домене, нередко проявляли инертность и упускали благоприятные возможности освободить захваченные противником французские земли. Но в некоторых случаях эти инертные короли предпринимали довольно энергичные внешнеполитические действия, которые получали поддержку у их своевольных вассалов. Так, Филипп I перед лицом угрозы подчинения Бретани Вильгельмом Завоевателем в 1077 г. собрал в Орлеане всех коронных вассалов и потребовал у них выполнения своих военных обязанностей. Вассалы его поддержали, и английский король, видя это, вынужден был отказаться от своих агрессивных намерений. Еще большее единодушие французские феодалы проявили в 1124 г. перед лицом немецкой угрозы. Когда германский император Генрих V вмешался во внутреннюю борьбу во Франции и угрожал захватить Реймс, Людовик VI Толстый (1108-1137) собрал ополчение, в которое явились даже враждовавшие с ним крупные феодалы. Немцы отступили перед этой сплоченной силой. Военная организация в феодально раздробленном государстве основывалась на вассально-ленных отношениях. Возникшая еще в каролингской империи вассально-ленная система ко времени Капетингов заняла господствующее положение и определяла собой всю структуру феодального государства. Вассально-ленная система во Франции имела децентрализованный характер. Промежуточные ступени ленной иерархии были в прямом смысле независимы от верховного сюзеренитета короля (по принципу «вассал моего вассала не есть мой вассал»). Военную службу, ограниченную сорока днями в году, вассал обязан был нести только своему прямому господину. Правда, при этом предполагалось, что он будет ее выполнять вместе со своими непосредственными держателями, получившими фьефы из данного владения. Но на деле он выставлял такое количество воинов, какое хотел. К тому же на его вассалов распространялось общее правило - служить господину только 40 дней; он же пользовался их военной службой не только для вышестоящего сеньора, но и для себя самого. Феодальный обычай признавал за вассалом право вступать в ленную зависимость одновременно к нескольким сеньорам. При этом преградой не могли служить даже государственные границы (весьма неопределенные в ту пору). Французские феодалы, являясь формально подданными своего короля, становились вассалами германского императора или английского короля или даже любого крупного феодального землевладельца из этих чужих государств. Ленные связи существовали и между королями этих стран. Английские короли со времени Вильгельма Завоевателя считались формально вассалами французских королей по владению Нормандией и другими землями на территории Франции. Запутанные ленные связи существовали между крупными королевскими вассалами и чужеземными феодальными силами в окраинных областях. Фландрский граф приносил оммаж (вассальную клятву) французскому королю и даже считался его ближним вассалом», но он был одновременно и вассалом императора по имперской Фландрии, а также пользовался денежным фьефом английского короля и был обязан ему некоторыми вассальными повинностями. В ленной связи с империей находилось и графство Шампанское по некоторым владениям в области Лотарингии. Шалонский граф был наполовину вассалом французского короля, наполовину вассалом императора, так как одна часть графства принадлежала Франции, другая - империи. Эльзасский граф Тьерри (середина ХII в.) владел денежным (рентным) леном от английского короля. Многие немецкие феодалы в пограничных с Францией областях имели подобные фьефы от французского короля. К концу ХIII в. количество таких ленников достигало нескольких десятков человек. Жадность на деньги немецких ленников вошла в поговорку. Усилившаяся в ХIII в. французская монархия пыталась распутать эту феодальную неразбериху в своей стране. В 1244 г. Людовик IХ издал указ, предписывавший вассалам французского и английского королей впредь признавать вассальную зависимость только от одного из этих королей. Подобным же образом были урегулированы ленные связи и с Арагонским государством по договору от 1258г. Запутанность ленных отношений была источником постоянных военных конфликтов. Ленный обычай позволял в определенных случаях отказывать господину в повиновении и службе. Вассал двух разных господ в случае их столкновения имел право сказать военную помощь одному из них, именно тому, кому он раньше принес ленную клятву, не нарушая этим верности другому. Но он мог также соблюдать в этом столкновении нейтралитет. По ленному обычаю, вассал должен был прежде всего сражаться на стороне своего прямого господина, даже в том случае, если последний вступал в военный конфликт с королем. Чтобы избавиться от подобных вредных явлений, порожденных развитием ленных отношений, феодалы прибегали к другим, более тесным формам зависимости. Так, во Франции распространилась лигиза - особая форма вассалитета. Место ленника, связанного с господином договорными обязательствами, занимал сателлит, обязанный, прежде всего, служить данному господину, и только ему. Отношения лигизы не вытеснили вассалитета, а существовали наряду с ним и исчезли вместе с вассалитетом. Одной из функций короля как верховного сюзерена в системе ленной иерархии было осуществление высшей ленной юрисдикции, или, другими словами, верховный арбитраж в непрекращавшихся столкновениях и ссорах вассалов. К нему обращались как к верховному судье по делам о фьефах, а также по уголовным делам, возникавшим среди вассалов. К королю апеллировали подвассалы (вассалы его вассалов) на неправильные действия своих сеньоров, нарушивших ленный обычай. Суд королевской курии - это по существу суд королевских вассалов, на котором король только председательствовал. Решение выносили «равные» - пэры (Во Франции их было 12 – 6 духовных – Реймс, Бове, Лан, Лангр, Шалон, Нуайон, 6 светских – Нормандия, Гиень, Бургундия, Тулуза, Фландрия, Шампань, затем в конце XV в. станет 26 пэров). Если король превышал свою прерогативу и произвольно расправлялся с вассалом, подвергал его незаконному аресту, пэры оказывали сопротивление. Они могли потребовать немедленного освобождения арестованного, чтобы разобрать его дело в курии, и, если король отказывал в этом, имели право освободить арестованного силой оружия (король мог помешать этому, только охраняя лично вход в темницу). В качестве крайней меры пэры имели право отказать королю в службе. Освобожденный ими от незаконного наказания вассал сохранял за собой лен без всякой службы за него сеньору-королю, осмелившемуся нарушить ленный обычай и отказать незаконно в верности своему вассалу. При этом в моральном и юридическом отношении король не мог рассчитывать на какое-либо сочувствие и тем более на помощь со стороны других своих вассалов. Характерным в этом отношении является письменное обращение графа Блуа Эда к королю Роберту (1025 г.). Когда король попытался лишить его некоторых его ленов, граф взялся за оружие и обратился с письмом к своему сюзерену, в котором обосновывал свое право на сопротивление: Когда ты наложил на меня опалу и порешил отобрать данный мне феод и я, обороняя себя и свой феод, нанес какие-либо тебе обиды, то совершил я это раздраженный несправедливостью и вынужденный необходимостью. Ибо как же могу я не оборонять свою честь и свой феод? Бога и душу свою ставлю в свидетели, что лучше предпочту умереть на своем феоде, нежели жить без него. Если же ты откажешься от замысла лишить меня феод, ничего более на свете не буду желать.., как заслужить.. твою милость. Граф Эд предупреждал короля, что если он будет настаивать на своем, то этот раздор может отнять у короля «корень и плод его сана». Мятежный вассал в данном случае преступил границу своих прав. Он не хотел даже явиться на суд курии, зная, что дело будет решено там отнюдь не в его пользу. Он вообще не соглашался, чтобы вопрос о его ленах где-либо обсуждался, считая владение ими своим абсолютным правом. Согласно главе 195 Иерусалимских ассиз, обязанности вассала сводились к следующему: не поднимать руку на своего сеньора; защищать его от других; не покушаться на его имущество; не действовать против сеньора советом и оружием, исключая случаев, когда вассал выполняет долг перед другим своим сеньором, которому обещал клятвенно верность; не причинять вреда чести и достоинству сеньора. Такие же обязанности налагались и на сеньора в отношении его вассала согласно главе 196 ассиз. Решение курии еще не означало конца дела. Приговор нужно было привести в исполнение, а это было почти так же сложно, как и лишить фьефа без суда. Вассал мог, выслушав приговор, «удалиться из курии» и обратиться к оружию. (Сила солому ломит). Высшая судебная власть, которой обладал король в порядке ленного сюзеренитета, была, таким образом, весьма относительной и неполной. К тому же король мог ее осуществить только вместе со своими вассалами и с их согласия. Как верховный сеньор, король мог требовать применения санкций в отношении своих вассалов, нарушивших ленную присягу. Но присяга не всегда приносил ась. Такие короли, как Филипп I (1059-1108) или Людовик VI Толстый, обычно даже не требовали присяги у своих могущественных вассалов. Сеньориальный характер королевской власти первых Капетингов, пожалуй, ярче всего проявлялся в том, что они вовсе не занимались законодательной деятельностью в общегосударственном масштабе. Со второй половины IХ в. и до середины ХII в. не было издано ни одного законодательного акта, имевшего силу на всей территории страны. Королевская канцелярия составляла только грамоты, санкционировавшие привилегии церковных и светских сеньоров, и в редких случаях подтверждала королевским авторитетом изданные сеньорами указы. С середины ХII в. законодательная деятельность короля начала оживать. В 1144 г. Людовиком VII было издано общее постановление о евреях, а в 1155 г. издан первый законодательный акт о введении земского мира. В конце ХII в. появились королевские ордонансы, распространявшие королевскую прерогативу за пределы домена. В отношениях короля с церковью, может быть, больше всего проявлялся общегосударственный характер его власти. Если монархия первых Капетингов уступала некоторым могущественным герцогам и графам по своим богатствам и военной силе, то в деле господства над церковью она их явно превосходила. В стране не существовало сплоченной церковной организации, как и сплоченного государства. По церковно-канонической линии они подчинялись папской курии в Риме. Но в Х в. - первой половине ХI в., когда папство переживало упадок и находилось фактически во власти императоров, эта связь была весьма слабой. Местные церковные учреждения были в большей или меньшей степени автономны и находились в сложных взаимоотношениях с крупными феодалами своих областей. Архиепископы, епископы и аббаты, связанные сословными и родственными узами со светскими феодалами, стремились тем не менее освободиться от засилья последних и защитить церковную собственность от их посягательств, сделав ее своей монополией. В борьбе с засильем светских магнатов высший клир мог рассчитывать на союз с монархией, считавшейся по традиции защитницей церкви. Эта традиция жила со времени Карла Великого, который не только защищал церковь, но и господствовал над ней. Теперь о господстве короля над всей церковью не могло быть и речи, но некоторая связь прелатов с монархией, выходившая даже за пределы ленной зависимости, сохранялась. Сеньориальные права епископов и аббатов считались регалиями, предоставленными им государственной властью и накладывавшими на прелатов хотя бы в формальном смысле некоторые обязательства в отношении короля. Отсутствие наследственности церковных должностей способствовало сохранению этой традиции. Об особом характере отношений короля с церковью свидетельствует королевская присяга при вступлении на трон. В ней даются обещания охранять привилегии церкви и духовенства: «Обещаю... перед богом и его святыми, что сохраню каждому из вас и каждой из вверенных вам церквей их каноническую привилегию и должный им закон и справедливость; что я буду защищать вас, насколько только могу, с помощью божьей, как по праву король в своем королевстве должен защищать каждого епископа и находящуюся в его ведении церковь. Я обещаю также вверенному мне народу, что обеспечу ему применение законов, которые составляют его право» (текст присяги Филиппа I, которую архиепископ реймсский заставил его произнести при коронации в 1059 г.). Обряд коронации в Реймсском соборе обставлялся как священнодействие. Король получал из рук первого прелата корону и скипетр и по библейской традиции происходило помазание короля на царство священным елеем (легенда утверждала, что миро, заключенное в реймсской чаше, было доставлено когда-то священным голубем для коронации Хлодвига). Церковь объявляла королей святыми, способными делать чудеса. Со времени Роберта Благочестивого (996-1031) королю начали приписывать способность излечивать крестным знамением или даже простым прикосновением руки тяжелобольных, в частности золотушных. Считая себя в теории покровителями всей церкви в стране, первые Капетинги были весьма далеки от того, чтобы подчинить ее на деле своему влиянию. Однако в подчинении отдельных церковных учреждений они добились значительных успехов. В центре Франции от короля зависело четыре архиепископских и около двадцати епископских епархий, в которых он мог пользоваться доходами в случае вакантности их кафедр и мог фактически назначать на церковные должности своих кандидатов (канонические выборы носили в те времена в большинстве случаев чисто формальный характер). Капетинги распоряжались также многими аббатствами. Из общего числа примерно 527 аббатств в конце Х в. около 32 было под прямым патронатом короля, в 16 король делил власть с другими церковными и светскими патронами, а в четырех монастырях король сам был формально аббатом (Сен-Дени, Сен-Мартен де Тур, Сен-Жермен и Сен-Корнейль де Компьень). В остальных королевских аббатствах он ставил аббатов по своему усмотрению. Некоторые из этих аббатств были расположены за пределами домена. Аббатство св. Мартина в Туре находилось во владении могущественного графа Анжуйского и служило опорным пунктом для распространения в дальнейшем власти короля. Нередко денежную и военную помощь монархам оказывали прелаты и тех церквей, на которые их власть в прямом смысле не распространялась. Церковь, кроме материальной помощи, оказывала королевской власти содействие своим религиозно-моральным авторитетом. Она облекала монархию и личность королей ореолом святости, объявляя всякое сопротивление воле короля греховным.

У первых Капетингов, как и у предшествующей династии, не было постоянной столицы. Они продолжали кочевать вместе со своим двором по отдельным королевским виллам, надолго останавливаясь в монастырях и епископствах, пользуясь их «гостеприимством» и своим правом постоя и кормления. Отдельные изворотливые короли этой династии ухитрялись содержать свой двор в значительной мере за счет подобного гостеприимства Но все же наиболее частым местом пребывания королевского двора являлся Орлеан. Париж стоял на втором месте. Церковной столицей был Реймс.

Дата добавления: 2015-10-21