Часть третья узница Ньюгейта 5 страница

Судя по частому и прерывистому дыханию, Джеффри сильно волновался и старался не потерять самообладания.

– Мне очень жаль, Джеффри. Я никогда не собиралась сознательно причинить вам зло. Что бы вы ни думали обо мне, в это можете верить.

Устремленные на нее синие глаза обдавали холодом, говорили о непреклонности.

– Почему я должен верить вашим словам? Вы с первого дня нашего знакомства лгали и притворялись. После того происшествия в «Золотом Якоре», когда я лежал без сознания, вы делали вид, что беспокоитесь за мою жизнь. Но ваша тревога была напускной. Действительно, с чего вдруг вы стали ухаживать за мной? Почему вы ни на минуту не отходили от моей постели? Неправда ли, все это не очень понятно? Тем более, что вы делали все это для совершенно чужого человека. Но мне теперь понятно, почему вы были ласковы и добры ко мне, как ангел. Все это время вы использовали меня для прикрытия. Потом вы пошли еще дальше: проникли к нам в дом, пользовались добротой моей матери и продолжали обманывать меня…

– Вспомните, Джеффри, я не хотела ехать в Лондон с вами. Прошло не так много времени, чтобы вы успели забыть об этом. Я собиралась отправиться в Корнуолл с той минуты, когда дальнейшее передвижение стало для меня безопасным.

– С какой стати вам было ехать в Корнуолл? Разве у вас есть родственники там?

– У меня – нет. Там живет родственница Моргана.

– Моргана?

По тому, как он повторил вслед за ней это имя, Дизайр поняла, как трудно ему было произнести его вслух.

– Значит, между нами всегда существовало это препятствие. Это был он – Морган Тренчард, не так ли? Но вы все время вели себя со мной, подобно невинной робкой девушке. Мне казалось, что я всю жизнь только и мечтал иметь именно такую жену. Неужели вам доставляло удовольствие дурачить меня?

– Ни в коем случае, Джеффри! У меня и в мыслях не было ничего похожего. Клянусь вам. Подумайте сами, в тот вечер, на балу в Седжвике, я могла бы принять ваше предложение и стать вашей женой.

– И что же помешало вам сделать это?

– Вы были мне слишком дороги, Джеффри. Поэтому я не могла поступить с вами таким бесчестным образом. Я не хотела прикрываться вашими именем и положением, чтобы спасти себя, зная, что никогда не смогу подарить вам свою любовь.

Она взяла его за руку, хотя и опасалась, что ему будет неприятно чувствовать ее прикосновение. Молодой человек не отдернул руки. Он продолжал молча слушать ее, глядя на нее сверху.

– Подумайте, Джеффри. Вы не можете не понимать, что, вступая в брак с вами, я могла приобрести многое, могла навсегда расстаться со своим прошлым. Вряд ли кто-нибудь посмел обвинить леди Уоррингтон в разбое. Никому и в голову бы не пришло не только сказать, но и подумать об этом. И это не все. Вы сами знаете, чего я могла бы добиться, выйдя замуж за вас. Вы делали бы для меня все, о чем бы я вас ни просила. С вами рядом я могла бы занять почетное место при дворе. Я была бы окружена людьми, которые восхищались бы мною, говорили мне приятное и искали моего внимания.

У нее задрожал голос, но она заставила себя преодолеть волнение.

– Если вы вспомнили, что в тот вечер вы всецело находились в моей власти и что я не воспользовалась ею, возможно, вы думали бы обо мне лучше и не судили бы меня так строго.

Обращенные к нему зеленые глаза молили о сочувствии и прощении.

– Выходит, вы отправили свое послание только для того, чтобы выразить мне свое сожаление? Или вам нужно получить мое прощение?

Дизайр старалась вспомнить все, чему ее учила Бесс, – думать больше о себе и использовать все, что могло бы помочь выжить. У нее сильно забилось сердце, пересохли губы и язык застрял во рту, пока она подбирала нужные слова.

Не дожидаясь ее ответа, Джеффри продолжал:

– Мне непонятно, зачем вы отправили письмо. Я говорю это искренне, Дизайр. Я обязан выяснить это.

– Я действительно очень хотела повидаться с вами и выразить вам свое сожаление… – начала она.

Он промолчал, и в камере снова воцарилась напряженная тишина. Из коридора тем временем доносились обычные звуки. Кто-то смеялся, кто-то сыпал проклятия. Было слышно, как где-то рыдала женщина и побрякивали железные кандалы.

– Так я правильно понял вас? Вы просто-напросто хотели принести мне извинения? В таком случае, пожалуйста, не отворачивайте своего лица. Посмотрите мне в глаза.

Он взял ее за подбородок и слегка отклонил ее голову назад.

Они смотрели в глаза друг другу.

– Говорят, что выездная сессия суда в этом году состоится очень рано. Первую партию заключенных готовят уже к завтрашнему дню.

– Я знаю, – спокойно сказал Джеффри. – По-видимому, вы послали мне письмо, рассчитывая, что я могу помочь вам своими связями с влиятельными людьми. Но как вы можете пытаться убеждать меня в своей невиновности, когда столько улик против вас? Или вы считаете меня настолько глупым, что я до сих пор склонен считать, что лорд Боудин допустил ошибку или… солгал? Но ведь есть еще и показания Синклера, который видел вас при свете фонаря возле кареты в ту ночь, когда вы ограбили их на пустоши. Он запомнил ваше лицо и глаза. Он говорил, что ваши зеленые глаза невозможно спутать с любыми другими. Точно так же он упоминал и о ваших нежных алых губах…

Дизайр съежилась под его взглядом, не решаясь оправдываться, чтобы не разозлить его еще больше. Она снова попыталась отвернуться от него, но он только крепче стиснул ей подбородок.

– Кроме этого, не нужно забывать и о серьгах с изумрудами. Все видели их, когда вас доставили в магистрат. Правда, можно сказать, что это лишь копия тех драгоценностей, которые вы отобрали у леди Киллегрю.

В этих словах прозвучало столько ледяного сарказма, что лицо у нее залилось краской.

– Я всеми силами старалась избежать поездки в Хэмпстедскую степь той ночью. Меня вынудили сделать это. Я была там вместе с Морганом и его товарищами. Это Морган дал мне серьги.

Лицо у Джеффри стало белым, но он продолжал говорить:

– Понятно. Любовница разбойника носит краденые драгоценности. Это похоже на правду. Только непонятно, почему вы проявили подобную беспечность и не сняли их с себя. Или вы настолько потеряли голову, побывав в объятиях своего возлюбленного, что вам было не до мелочей?

Колкие слова и выразительный взгляд молодого человека заставили ее вздрогнуть. Как она могла позволить себе хотя бы на минуту поверить, что Джеффри захочет помочь ей в ее беде? Может быть, он еще как-то смирился бы с ее участием в ограблении карсты, но главного, видно, простить не мог. Можно было представить себе мысли молодого человека, влюбившегося впервые в жизни и столкнувшегося лицом к лицу с горькой правдой. Что должен чувствовать он, узнав, что девушка, которую он боготворил и которой оказал честь, предложив свою руку и сердце, тем временем мечтала найти утешение в объятиях опасного преступника? Разве не должна была она раньше понять, как поведет себя Джеффри?

Он отнял руку от ее лица, словно давая понять, что больше не желает прикасаться к ней. Она отвернулась, чтобы скрыть свое отчаяние.

– Представляю, что вы думаете обо мне. Несомненно, считаете, что меня нужно отправить на виселицу, – тихо сказала она. – Лорд Боудин говорит, что таких испорченных женщин, как я, нужно возить в Тайберн через весь город в открытой повозке. Он считает, что это послужит предупреждением другим или во всяком случае будет неплохим спектаклем для толпы…

– Нет! – вскричал молодой человек. Подняв глаза на него, Дизайр увидела, как он дрожал, как в болезненной гримасе исказилось лицо. – Перестаньте. Я не желаю продолжать разговор в подобном духе. Вы никак не хотите помочь мне понять, что побудило вас совершить эти ужасные поступки… Должны же существовать какие-то весомые причины для этого.

– Так ли уж это важно теперь?

– Если вас вынудили нарушить закон, если вы действовали против своей воли, любой судья должен будет принять это во внимание.

– И что же, в таком случае вы готовы помочь мне? Даже теперь? – спросила Дизайр. В ее зеленых глазах снова зажглись искорки надежды.

– Не думаю, что это будет легко осуществить. Наш полк получил приказ отбыть на континент. Через неделю отплывает наш корабль.

Этого она никак не ожидала услышать. Вряд ли ей могло прийти в голову, что, находясь на военной службе, Джеффри так скоро может оказаться за границей. Если только он покинет пределы Англии, у нее не останется никого, кто мог бы прийти на помощь.

Мужество, не покидавшее ее до этой встречи, начинало медленно исчезать, но окончательно сдаваться она не собиралась, во всяком случае, до тех пор, пока она оставалась не одна. Чтобы придать себе более уверенный вид, она встряхнула головой и расправила свои хрупкие плечи, прикрытые порванным зеленым шелком.

– Вам, должно быть, хочется провести оставшееся время в Лондоне, в кругу семьи или с друзьями, – сказала она. Хотя каждый мускул на ее лице был скован от мучительного напряжения, ей удалось с улыбкой принести Джеффри свои дальнейшие извинения. – Простите, что заставила вас прийти сюда. Я очень сожалею о том, что причинила вам напрасные хлопоты.

Он продолжал молча смотреть на нее. Вместе с тем что-то изменилось в выражении его лица. Дизайр уловила это быстрым взглядом. В его синих глазах появилось слабое подобие восхищения. Неожиданно он положил руки ей на плечи.

– Однажды я поверил вам, Дизайр, – сказал он. – Хочется надеяться, что хотя бы часть рассказанного вами – правда. Мне остается только уповать на ваше воспитание… Вы говорили, что ваши родители были порядочными и уважаемыми людьми. Думаю, вы не обманули меня, сообщив о том, что они умерли в прошлом году во время эпидемии чумы.

– В этом я была искренна с вами, Джеффри. Мне пришлось пережить страшное время. Тогда я не выходила из дома. Постоянно прислушивалась к грохоту телег, на которых провозили мертвецов по нашей улице. Я не обманывала вас, когда рассказывала о том, как ухаживала за больными родителями. Поверьте, я до сих пор не могу вспоминать их агонию. Иногда мне казалось, что я сама начинаю терять рассудок. И все, что было дальше, тоже правда. После того как на похоронной телеге увезли маму и папу, я осталась совсем одна.

– А то, что вы говорили о слугах, тоже было на самом деле?

– Да. Они сразу разбежались. Все, за исключением одной служанки. Она тоже вскоре умерла.

– И все, что произошло потом, тоже верно?

– Да. Когда опасность миновала, меня стали одолевать кредиторы. Возможно, мне не стоило покидать дом. Но меня замучили, и некому было помочь мне, хотя бы советом. Оставшись без крова, я долгое время скиталась по городу. Тогда-то и оказалась однажды в Уайтфрайерсе…

В этом месте Дизайр оборвала свой рассказ. Глядя, как сочувственно следит за ней Джеффри, у нее не повернулся язык рассказать ему о Старой Салли. Не стала она говорить и о своей неудавшейся карьере мелкой воровки.

– Если я правильно понял, то именно там, в Уайтфрайерсе, вас впервые увидел Морган Тренчард?

Она согласно кивнула головой. Джеффри продолжал:

– Надо полагать, такому человеку, как он, было несложно завлечь вас в свои сети.

Зная, насколько бесполезно разубеждать Джеффри, доказывать, что в действительности все выглядело иначе, Дизайр промолчала. Вряд ли имело смысл затевать разговор об обстоятельствах своего знакомства с Морганом. Может быть, когда-нибудь для этого представится более удобный случай.

– Я могу понять, что он был поражен вашей красотой. Но он и воспользовался вашей беззащитностью. Вот почему он увез вас с собой. Он запугал вас и заставил силой удовлетворять свои низменные желания.

Скорее всего Джеффри говорил так потому, что ему было бы легче простить ее, представив жертвой жестокого человека, не признающего никаких законов и не знающего чувства жалости. В его сознании, должно быть, Морган представлялся голодным диким существом, которое набросилось на нее, невинную девушку. Такие мысли и чувства ясно читались в его глазах, слышались в его голосе. Совсем недавно Джеффри сходил с ума от нее. Наверное, у него что-то осталось от той любви. Если это так и ему небезразлична ее судьба, он должен предложить ей свою помощь, используя положение и влияние в обществе. Может быть, еще не все потеряно.

Тут ей снова вспомнились слова Моргана: «Скажи ему, что я похитил тебя и изнасиловал, как уличную девку…»

Она попробовала сказать себе: «Ну что тебе стоит, сделай, как тебя учил Морган». Да, Морган внушал ей, что она должна поступить так ради собственного спасения. Предстояло решать – использовать этот шанс или потерять его. Сможет ли она сказать Джеффри то, что он хочет слышать от нее?

– Выходит, что Тренчард похитил вас вопреки вашей воле. Надеюсь, вы не станете отрицать этого?

Что делать? Восстановить утраченное уважение к себе и пощадить мужское самолюбие Джеффри можно было только одним ответом. Решиться на это Дизайр не могла. Между тем Джеффри продолжал излагать свои мысли.

– Итак, он силой овладел вами. И это не все. Он причинил вам гораздо больший вред – нравственный. У Него был расчет – втянуть вас в свои грязные дела. Вот почему он заставил вас принять участие в набеге на карету лорда Боудина. Вы стали с этого момента его сообщницей и должны были и дальше вести такую же преступную жизнь, как он сам. Вы должны были навсегда лишиться свободы. Посмотрите, ведь он не пожелал оставить вас в покое, когда узнал, что вы нашли приют под моей крышей. Он опять попытался вернуть вас на прежний путь. Зачем вы отправились на встречу с ним в тот дом свиданий? Он угрожал вам? Шантажировал?

– Нет, нет! Не было… Ни того, ни другого. Морган не делал этого.

Сказать про него такое – значило бы оклеветать. Он этого не заслужил.

В порыве чувств Дизайр опять вцепилась в Джеффри, не отпуская напрягшейся под алым, расшитым золотом, мундиром руки. Она увидела, что глаза его снова стали суровыми. Резким движением он вырвал руку. Она продолжала горячо защищать Моргана.

– Как вы можете так говорить, ничего не зная о Моргане Тренчарде? Он сам стал жертвой чудовищной несправедливости. Он вынужден был покинуть Англию, будучи еще мальчиком, почти ребенком. А когда вернулся, то узнал, что его незаконно выгнали из поместья отца, лишили дома. Он не возлагал надежд на восстановление своих законных прав и не желал умолять кого бы то ни было. Таким образом, ему не оставалось ничего другого, как…

– Довольно, черт возьми! Я вижу, вы принимаете меня за наивного человека, безнадежно влюбленного в вас и готового поверить всему, что вы мне внушаете. Напрасно вы пытаетесь убедить меня в том, что ваш разбойник является невинной жертвой бесчестных людей.

– Возможно, и не совсем невинной. – В эту минуту ею владело только безудержное желание спасти жизнь своему возлюбленному. Поэтому, преодолевая чувство безнадежности и отчаяния, она продолжала говорить о самом сокровенном. – У меня была надежда вымолить для него прощение у короля. Но теперь время упущено, я уже не смогу сделать этого. Если можно было бы добиться более легкого наказания для него, например высылки в колонии…

– И вас тоже, вместе с ним?

– Это не имеет решающего значения. Пусть я никогда не увижу его, мне достаточно знать, что он жив.

На глазах показались слезы, и она не могла говорить дальше. Она слушала слова Джеффри. В его голосе чувствовались боль и горечь утраты.

– Вы любите Моргана Тренчарда. Вы всегда любили его. Теперь я не сомневаюсь в том, что вы отдались ему добровольно. Вас не нужно было принуждать к этому.

– Джеффри, не надо смотреть на меня так, словно вы ненавидите меня.

Он покачал головой.

– Нет, Дизайр. Я не испытываю ненависти к вам. Мне хотелось возненавидеть вас, но ничего из этого не вышло.

С этими словами он повернулся на каблуках и посмотрел в сторону двери. Помедлив секунду, Дизайр порывисто бросилась к нему и крепко схватила за рукав.

– Я никогда не смеялась над вашими чувствами и не играла любовью, – сказала она мягко, заставив его повернуться и посмотреть ей в лицо. – Вы оказали мне большую честь, предложив стать вашей женой, и я дорожила этим. Поверьте мне хотя бы в этом. И я не сомневаюсь, что наступит день, когда вы встретите достойную вас девушку, которая подарит вам свою любовь. Может быть, тогда вы сможете забыть все, что произошло между нами.

– Конечно, я женюсь на ком-нибудь. Со временем. Последний мужчина в роду Уоррингтонов просто обязан иметь наследника. Но я никогда не смогу забыть вас, Дизайр, – никогда.

Джеффри засунул руку в карман и вынул оттуда кожаный кошелек. Когда он попытался вручить его ей, она отстранила его руку. Безразличие и уныние начали медленно обволакивать ее.

– Вам придется оставаться здесь еще какое-то время, прежде чем состоится суд, – сказал он. – Эти деньги помогут обеспечить вам хотя бы самый необходимый комфорт.

Дизайр молча покачала головой.

– Как вам угодно.

Прежде чем Джеффри успел убрать кошелек, в дверях появилась Бесс.

– Она сама не понимает, что говорит. Если вы позволите, ваша светлость, я возьму кошелек и приберегу эти деньги для нее.

После короткого колебания Джеффри, пожав плечами, бросил кошелек в протянутую руку Бесс.

Дизайр молча присутствовала при этой сцене. Она не двинулась с места, пока Джеффри не исчез в темноте коридора.

Как только они остались вдвоем, Бесс не преминула обрушиться на Дизайр с упреками.

– Как ты могла упустить свой единственный шанс. Ты почти убедила этого молодца помочь тебе. Он уже был готов бежать со всех ног куда угодно, лишь бы спасти тебя. Для тебя, дурехи, он бы залез на небеса или опустился в преисподнюю. Неужели ты этого не поняла?

– Не надо, Бесс. Ты ничего не знаешь о нем. Не все так просто, как ты себе представляешь. Я первая, кого он полюбил. Я была для него идеалом. Такую жену он создал в своем воображении. Поэтому можно представить его чувства, когда он узнал всю правду обо мне. Оказалось, что он любил обычную воровку.

– Не стану говорить об идеалах, – прервала ее Бесс. – Но я хорошо знаю мужчин. И уверена, что он готов простить тебе участие в ограблении кареты. Думаю, он мог бы забыть и о том, что ты спала с другим мужчиной. Тебе только нужно было сказать, что это произошло не по твоей воле. Ты должна была подтвердить, что Тренчард взял тебя силой.

– Ты слышала все, о чем мы говорили?

– Во всяком случае, многое, – без всякого смущения призналась Бесс. – Он помог бы тебе добиться помилования. Я уверена, он сделал бы это. Человек его положения обладает немалыми возможностями.

– А что было бы дальше?

Видя недоумение на лице Бесс, Дизайр продолжала:

– Хорошо, допустим, что Джеффри добился бы моего освобождения. Что, по-твоему, меня ждало бы потом?

– Как что? Он… Да… Пожалуй, он не стал бы сразу жениться на тебе. При его титуле и всем прочем это, наверное, было бы ему ни к чему. Но со временем все забывается, и вы могли бы соединиться. А вообще офицеры его величества живут неплохо. Они могут позволить себе завести любовницу, снимать для нее роскошную квартиру, подарить ей собственную карету с лошадьми, покупать богатые наряды…

Бесс замолчала, заметив отрешенность и безразличие в глазах Дизайр.

– Морган единственный человек, о котором я мечтаю.

Вздохнув, Бесс взяла ее за руку и подвела к матрацу. Дизайр присела, и Бесс опустилась рядом с ней. Потом Бесс раскрыла кожаный кошелек Джеффри.

– Боже мой! – С благоговейным трепетом, широко раскрыв глаза, девушка не могла оторваться от кошелька. – Дизайр, ты только посмотри сюда! Я никогда не видела такого количества денег. Даже не предполагала, что их может сразу оказаться так много у одного человека. Твой лорд Уоррингтон, похоже, такой же богатый человек, как его величество король.

Она запустила в кошелек пальцы и блаженно заулыбалась, чувствуя, как скользят между ними блестящие монеты.

– Может быть, он даже богаче короля, потому что его величество, по слухам, транжирит свое состояние на эту шлюху Кастлмейн. И еще неизвестно, сколько у него других женщин.

Она, не переставая, теребила Дизайр за руку.

– Ты что, не рада? Видишь, не зря я стояла все это время за дверью. А то по твоей милости все это богатство уплыло бы обратно. Я уверена, ты позволила бы ему уйти с кошельком. И что ему стоило отдать тебе эти деньги? Я готова поспорить, что эта сумма для него ничего не значит. Иначе он не расстался бы так легко со своим кошельком.

Дизайр не стала возражать. Она обвела глазами камеру, остановив взгляд на безжизненной, потухшей печи.

– О, теперь тебе не о чем беспокоиться, – продолжала Бесс. – Только не думай, что я могу потратить хотя бы гинею без твоего разрешения. Сейчас надо придумать, где мы будем прятать эти деньги. Она вскинула глаза и, подумав секунду, засунула кошелек за широкий пояс своей юбки.

– Лучше не придумаешь. У меня нет подштанников. И на груди их не спрячешь, потому что эти дикари в пивной вечно шарят своими грязными лапами по сиськам. А так, пожалуйста, пусть задирают мне подол. Все равно не найдут деньги там, где я их сейчас спрятала.

Все, что продолжала говорить Бесс, так мало значило для Дизайр в сравнении с тем, что она не получила желанной помощи от Джеффри. Больше он ужо не появится здесь. Через несколько дней уплывет на своем корабле далеко от Англии, оставив ее на произвол судьбы.

Потеряв его, вместе с ним она потеряла и единственный шанс добыть свободу, как Моргану, так и себе самой.

Наступала пора засушливого лета. В голубом небе над Лондоном не было видно ни облачка. В городе становилось грязно и пыльно. В отсутствие дождя в садах Уайтхолла и огромных особняках, разбросанных вдоль Темзы, пожелтела трава и поникли цветы. По Лондонскому мосту непрерывной чередой катились карсты – состоятельные люди отправлялись в свои поместья.

Воздух внутри Ньюгейта тоже прогрелся, но дышать им стало труднее. Усилилась влажность. Скользкие каменные стены задерживали испарения, которые быстро накапливались в камерах из-за большой скученности людей. Бесс продолжала наведываться в пивную. Редкий раз она возвращалась оттуда без печальной новости. Заключенные один за другим умирали, не в силах справиться с тюремной лихорадкой.

Как-то раз июньским вечером Бесс вернулась в камеру с бутылкой рейнского.

– Вот, это тебе. Можешь выпить за ужином, – сказала она Дизайр.

– Мне совсем не хочется вина. Ты ведь знаешь, Бесс, я много раз говорила тебе, что не люблю вина. И у меня не такая крепкая голова, как у тебя.

– Но я же не говорю, что ты должна все выпить одна. Я составлю компанию тебе, – снова предложила ей Бесс.

Несмотря на улыбку, чувствовалось, что она нервничает. Это было заметно по выражению ее глаз.

– Нет, Бесс. Тебе лучше выпить без меня. Мне совсем не нравится чувство опьянения.

– Напрасно. Попробуй и увидишь, как это чертовски хорошо. – В голосе Бесс звучали неприятные, резкие нотки. Поймав на себе удивленный взгляд Дизайр, она огорошила ее новым вопросом: – Скажи, как ты можешь постоянно сидеть трезвой в этой проклятой дыре?

Подобные причитания были совсем не в духе Бесс. Раньше она никогда не впадала в уныние. К тому же в последнее время их жизнь заметно улучшилась. После визита Джеффри в течение двух недель Бесс провернула несколько удачных сделок в коридорах и пивной. У Дизайр появилась пара кожаных туфель на каблуке, слегка потертых, но достаточно крепких. Из того количества денег, которые Бесс прятала у себя за поясом, пока была потрачена очень небольшая часть. Помимо туфель для Дизайр еще были куплены гребешок, иголка с ниткой, кусок мыла и крошечный тазик.

Уинни, которая до сих пор не имела тарелки и ложки, оторопела, получив в подарок от Дизайр нормальную деревянную миску с ложкой.

– Напрасная трата. Ухлопали на это несколько фартингов, – ворчала Бесс. – Все равно она со своей пустой башкой не поймет разницы и ты не дождешься от нее благодарности.

Но в этом Бесс ошибалась. Когда Дизайр сняла с себя платье и принялась зашивать дыры, Уинни подошла к ней и предложила свои услуги.

– Я могу это сделать лучше.

Дизайр протянула ей свое зеленое шелковое платье и стала наблюдать за работой девушки. К ее удивлению, Уинни действовала очень ловко. Игла мелькала в складках материи так быстро, как будто попала в руки опытной портнихи. Когда Дизайр похвалила робкую, забитую девушку с тусклыми волосами, та неожиданно разговорилась.

– Мне приходилось чинить одежду своей хозяйки. Она была ужасно строга ко мне. Если один стежок был немного длиннее остальных или выступал в сторону, она била меня по костяшкам пальцев.

Потом девушка замолчала и снова впала в свое обычное состояние.

Подаренные ей миску и ложку теперь она заворачивала в кусок старой тряпки и прятала под матрацем. Как только на пороге появился Эльф с мерзкой жирной стряпней в котелке, она с гордостью развязала узелок и протянула ему свои ценные приобретения.

Эльф не обращал на нее никакого внимания, не спуская глаз с бутылки.

– Я бы не отказался сделать несколько глотков, – сказал он.

Бесс пожала плечами и передала ему бутылку. Он приложился к горлышку и пропустил порцию вина с протяжными булькающими звуками.

– Смотри, не пей слишком много. Оставь нам. – Бесс схватила бутылку и поставила ее на прежнее место.

– Совсем недурно, – сказал он. – Тот молодой офицер, похоже, щедро заплатил за полученное удовольствие.

Слова охранника вызвали у Дизайр отвращение. Вдвойне неприятно было чувствовать на себе его плотоядный взгляд. Однако она уже знала по опыту, что в таких случаях лучше не отвечать. Жизнь в тюрьме имела свои законы.

– Может быть, он еще наведается к вам в ближайшие дни, – продолжал Эльф.

– Нет, он больше не придет, – резко ответила Бесс. – Он отплывает на войну с голландцами. И мы уже потратили большую часть его денег.

В это время в камеру вошла Халда, чтобы получить свой ужин. Она посмотрела на Дизайр с угодливой улыбкой. Ухватившись за слова Бесс, она решила заговорить с ней.

– Милочка, здесь найдется много других мужчин, которые охотно заплатят тебе. Стоит тебе только почаще появляться в пивной, как они толпой станут ходить за тобой. Хочешь, я устрою тебе встречу за шиллинг, а может, больше. Я сделаю это в любое время, только скажи.

Это предложение заставило Дизайр содрогнуться. Она быстро отвернулась от Халды. В памяти сразу ожили воспоминания о том дне, когда она оказалась в пивной. Затем она мысленно начала перебирать все приятные моменты, связанные с Морганом. Она не могла забыть ничего, что было между ними с той минуты, когда он привел ее в свою камеру: ни прикосновения его рук, ни теплых губ у себя на груди, ни бурных ласк, ни взаимного наслаждения…

Хриплый голос Халды вернул ее к действительности.

– Ты можешь назвать цену – за час или за ночь.

– Я не хочу иметь дела ни с вами, ни с вашими клиентами. Оставьте меня в покое, мерзкая ведьма.

Дизайр отважилась выпалить все это Халде, не в силах сдерживать неприязнь к этой ведьме.

– Ты бы лучше следила за тем, что говоришь, девочка. – Оскорбленная Халда смотрела на нее злобными прищуренными глазами. – Я не сомневаюсь, что очень скоро ты сама обратишься ко мне за помощью. Теперь уже Тренчард не сможет защитить тебя.

Миска, которую Дизайр в это время протянула Эльфу, выпала у нее из рук. Она почувствовала тяжесть в груди, как будто ее голову сжали тугим железным обручем.

– Что это значит? Морган! Неужели что-то случилось с ним?

– Нехорошо, Бесс, – насмешливо сказала Халда. – Что же ты до сих пор ничего не рассказала своей подружке?

– Заткнись, вонючая старая сводня!

Бесс встала между Дизайр и Халдой, но Дизайр заставила ее посторониться и устремила на женщину глаза, наполненные такой решимостью, что та попятилась назад.

– Что вы слышали о Моргане? Немедленно расскажите.

Тут вмешался Эльф.

– Твой разбойник уже осужден. Скоро состоится очередной балаган в Тайберне. Там он и расстанется со своей головой.

– Бесс, ты знала об этом…

– Я собиралась рассказать тебе. Но мне нужно было прежде напиться как следует.

Халда на всякий случай решила держать язык за зубами и отошла подальше от Дизайр.

– Совсем помешалась.

Дизайр крепко держалась пальцами за виски, стараясь собраться с мыслями.

– Король, – невольно произнесла она вслух. Не обращая внимания на окружающих, она продолжала рассуждать дальше: – Я танцевала с ним в тот вечер, на балу в графстве Седжвик. Тогда на мне были жемчуга леди Мирабель. Его величество обещал мне встречу наедине. Мне нужно немедленно увидеть его, пока еще есть время.

– Я же говорю, она сошла с ума. Можно было заранее это предвидеть, глядя на ее неестественное благородство и доброту.

– Черт с ней. Лишь бы вела себя тихо. Так же, как вон та. – Эльф с безразличным видом мотнул головой в сторону Уинни. – При таком тихом помешательстве с ней не будет особых хлопот. Если только вздумает шуметь, то придется отправить нашу прекрасную леди в сумасшедший дом.

В другое время Дизайр, наверное, пришла бы в ужас от одного упоминания о доме для умалишенных. Весь Лондон слышал страшные истории о несчастных больных людях и невыносимых условиях их пребывания в этом заведении в Лэмберте. Много плохого рассказывали об этом местечке в южной части Темзы. Говорили о неслыханных издевательствах и зверствах, которым подвергались там пациенты со стороны тех, кто должен был ухаживать за ними. Не каждый узник Ньюгейта, даже из числа отпетых преступников-уголовников, желал бы поменять свое место в тюрьме на больничную койку в том доме. Но в тот момент, когда Халда и Эльф вели этот разговор, Дизайр была настолько потрясена известием о Моргане, что угрозы тюремщика не произвели на нее никакого впечатления.

Дата добавления: 2015-10-13