Глава 27. В центре Колдвелла, Бутч припарковал Эскалейд в подземном гараже Коммодора и поднялся

В центре Колдвелла, Бутч припарковал Эскалейд в подземном гараже Коммодора и поднялся на лифте по внутреннему позвоночнику здания на самый верх. Он понятия не имел, на что наткнется, вломившись в хату Ви, но сигнал GPS вел именно сюда, и, значит, сюда он и направится.

В кармане его кожаного плаща лежали все ключи от личного пространства Вишеса: пластиковая карта – пропуск на подземный паркинг; серебряный – для лифта, чтобы нажать на верхнюю кнопку; и медный – который поможет миновать засовы на самой двери.

Его сердце гулко забилось, когда после тихого «динь» беззвучно открылся лиф. Фраза «Все дозволено» приобрела новый смысл это ночью, и когда Бутч вышел в коридор, ему хотелось напиться. Смертельно.

У двери он достал медный ключ, но сперва постучал. Пару раз.

Прошла добрая минута, когда до него дошло, что никто не ответил.

К черту костяшки. Он затарабанил кулаком.

– Вишес, – рявкнул он. – Открой гребаную дверь или я сам войду.

Раз Миссисипи, два Миссисипи…

– Пропади оно все. – Бутч затолкал ключ в замок и повернул его, затем привалился плечом к крепкой металлической двери, широко ее распахивая.

Влетев в пентхаус, он услышал вкрадчивое пиканье сигнализации. И, значит, Ви не могло быть здесь.

– Что за чертовщина…?

Он ввел код, отключил систему, и запер засов на двери позади себя. Ни остатков фитилей… ни запаха крови… ничего, лишь прохладный, свежий воздух.

Он щелкнул выключателем и заморгал от вспыхнувшего света.

Вау… место хранило столько воспоминаний… Бутч ночевал здесь, после того как Омега что-то поместил в него, и он попал в карантин…. Ви потерял свой драгоценный ум и прыгнул с гребаной террасы…

Бутч подошел к стене с «оборудованием». Хренова туча вещей происходила здесь помимо вышеупомянутых памятных событий. Некоторые из них – он не мог даже представить.

Когда он шел вдоль экспозиции металла и кожи, стук его тяжелых ботинок эхом отдавался от потолка, а мозг просто шлепался по всей черепной коробке. Особенно, когда он достиг дальнего конца: в углу, на толстых цепях к потолку были прикреплена пара железных оков.

Одеваешь их на кого-нибудь, поднимаешь, заставляя качаться, словно кусок говядины.

Протянув руку, он провел пальцем по одному из них. С изнанки не было мягких прокладок.

Шипы. Тупые шипы, которые вопьются в плоть, как зубы.

Вернувшись к своему плану действий, Бутч обошел помещение, проверяя все углы и закоулки… и нашел крошечный компьютерный чип на кухонном столе. Такую вещь только Ви сможет удалить из мобильного.

– Сукин сын.

Значит, невозможно узнать его местоположение…

Когда зазвонил его телефон, Бутч посмотрел на экран. Слава Богу.

– Где ты, черт возьми?

Голос Ви был собранным.

– Ты нужен мне здесь. Девятая и Бродвей. Немедленно.

– Пошел ты… что твой GPS делает на кухне?

– Там я вытащил его из телефона.

– Что за ерунда, Ви? – Бутч с силой сжал телефон, жалея, что не было приложения, которое позволит дотянуться через телефон и дать затрещину абоненту. – Ты не можешь…

– Неси свой зад на Девятую и Бродвей… у нас проблемы.

– Ты издеваешься, да? Ушел без маячка и…

– Кто-то еще убивает лессеров, коп. И если это тот, кто я думаю, у нас серьезные проблемы.

Пауза. Та-дам.

– Что, прости? – медленно сказал Бутч.

– Девятая и Бродвей. Сейчас же. А я звоню остальным.

Бутч повесил трубку и кинулся к двери.

Оставив внедорожник в гараже, Бутч потратил пять минут, чтобы добежать до нужных координат на уличной сетке Колдвелла. Он понял, что приближается к месту, по тошнотворному запаху в воздухе и звонкому резонансу глубоко внутри себя.

Завернув за угол затхлого дома и наткнувшись на стену миса, Бутч прошел сквозь нее, и по ту сторону учуял запах турецкого табака и заметил оранжевый огонек в конце переулка.

Он подбежал к Ви, замедлившись только у первого тела. Или… первой его части.

– Привет, половинки.

Когда Вишес подошел ближе и снял перчатку с руки, Бутч получил быстрое представление о ногах трупа и сочащихся внутренностях.

– Ням-ням.

– Чистый разрез, – пробормотал Ви. – Прямо-таки горячим ножом по маслу.

Брат был слишком прав. Работа почти хирургическая.

Сев на корточки, Бутч покачал головой.

– Не могут быть политические разборки лессеров. Они никогда не оставляют тела на виду, как эти.

Видит Бог, у убийц регулярно происходили сдвиги в руководстве – будь причина в заскучавшем Омеге или внутренней борьбе за власть. Но враг стремился держать все втайне от людей, не меньше вампиров… поэтому ни за что на свете они не отставят этот бардак на радость отделению полиции.

Почуяв приближение остальных Братьев, Бутч поднялся на ноги. Фьюри и Зи прошли через эфирную завесу первыми. За ними последовали Рейдж и Тор. И Блэй. На сегодня все: Ривендж, который частенько сражался с Братством, этой ночью пребывал в колонии симпатов, играя в Короля Проклятых, а у Куина, Хекс и Джона Мэтью был выходной.

– Скажи, что мне это мерещится, – мрачно пробормотал Рейдж.

– С твоими глазами все в порядке. – Ви затушил самокрутку подошвой ботинка. – Я тоже не мог поверить в это.

– Я думал, он давно мертв.

– Он? – Спросил Бутч, уставившись на парней. Кто «он»?

– С чего же начать, – пробормотал Голливуд, осматривая второй кусок нежити. – Знаешь, будь у меня кол, я мог бы сделать кебаб из лессера.

– Только ты можешь думать о еде в такие моменты, – протянул кто-то.

– Я просто говорю…

Если что-то и последовало дальше, то Бутч ничего не услышал, потому что его внутренняя тревога зашлась в пиканье.

– Парни… ожидается компания.

Развернувшись кругом, он уставился на вход в переулок. Враг приближался. Быстро.

– Как много? – спросил Ви, подходя ближе.

– Не меньше четверых, возможно, больше, – ответил Бутч, подумав, что за их спинами не было выхода. – Это может оказаться ловушкой.

***

А в тренировочном центре Братства, Мэнни уделял особое внимание своей пациентке.

Он ласкал грудь Пэйн рукой, и она извивалась под ним, ее ноги от нетерпения двигались на кровати, голова была запрокинута назад, а тело светилось, словно луна в безоблачную зимнюю ночь.

– Не останавливайся, целитель, – стонала она, пока он выписывал круг на ее соске. – Я чувствую… все…

– Не волнуйся об этом.

Да, едва ли он нажмет на тормоза в ближайшее время… не то, чтобы они дойдут до секса. Но все же…

Целуя ее, он слегка сжал напряженную вершинку.

– Позволь мне снять с тебя сорочку, – сказал он, нащупав нижнюю часть рубашки другой рукой. – Я позабочусь о тебе.

Она помогала ему раздеть ее до гола и осторожно убрать все медицинское оборудование. Когда Пэйн оказалась целиком и полностью обнаженной, во рту Мэнни пересохло, он был парализован ее видом. Груди девушки были идеальной формы, с маленькими розовыми сосками, плоский живот вел к обнаженной расщелине, от вида которой застучало в висках.

– Целитель…?

Когда он смог лишь сглотнуть ком, Пэйн потянулась к простыне, чтобы укрыться под ней.

– Нет… – остановил ее Мэнни. – Прости. Мне нужна минутка.

– Зачем?

Оргазм, одним словом. В отличие от Пэйн, он точно знал, к чему вся эта нагота ведет… через пару мгновений его рот будет бродить по всему ее телу.

– Ты невероятна… и тебе нечего стеснятся.

Ее тело было безумием, сплошные мускулы и сладкая, гладкая кожа… по его мнению, она была женщиной идеальной, во всем без исключения. Господи, он никогда не испытывал и половины такого влечения к оголодавшим, полупрозрачным девушкам с твердыми, словно орех, грудями и тоненькими ручками.

Пэйн была сильной, а это – чистый секс, по его мнению. Но она переживет этот чувственный опыт, оставшись с нетронутой девственностью. Да, она хотела того, что он предлагал ей, и все же, при данных обстоятельствах это было нечестно – забрать у нее то, что она не сможет получить назад: желая восстановить функции своих ног, она может зайти дальше чем, если бы дело было в сексе ради простого удовольствия.

Отношения между ними несли конкретную цель.

И факт, что это оставит его пустым, – не то, что он хотел внимательно рассматривать.

Мэнни прильнул к ней.

– Дай мне свой рот, bambina. Впусти меня.

Когда она сделала, как он просил, Мэнни медленно вернул руку к идеальной груди.

– Шшш… расслабься, – сказал он, когда Пэйн чуть не подпрыгнула на кровати.

Гребаный ад, она – словно молния в бутылке, и на какое-то мгновение Мэнни представил, каково это будет – брать ее, мощно двигаться на этих вздымающихся бедрах.

Завязывай с этим дерьмом, Манелло, сказал он себе.

Покинув ее губы, Мэнни проложил дорожку вниз по ее шее, слегка прикусил ключицу… достаточно, чтобы она почувствовала укус, недостаточно, чтобы причинить боль. Когда ее руки зарылись в его волосы, Мэнни понял по силе ее хватки и по тяжелым вдохам, что она хотела, чтобы он направился именно туда, куда намеривался.

Обхватив ладонью внешнюю сторону ее груди, он вытянул язык и медленно скользнул по напряженной розовой вершинке. Кружа по соску, Мэнни наблюдал, как Пэйн прикусила нижнюю губу, клыки впились в кожу, пустив струйку красной крови.

Без какой-либо сознательной мысли, Мэнни устремился наверх, завладел каплей, и, слизнув ее, проглотил…

Он резко закрыл глаза от вкуса ее крови на задней стенке горла: богатый и темный, густой и мягкий. Во рту покалывало… как и в животе.

– Нет, – сказала она горловым голосом. – Ты не должен этого делать.

Мэнни заставил свои веки подняться и увидел, как показался ее собственный язычок, слизывая остатки крови.

– Нет. Должен, – услышал он свой голос. Ему нужно больше. Намного больше…

Приложив палец к его губам, Пэйн покачала головой.

– Нет. Это сведет тебя с ума.

Он сойдет с ума, если не сделает целый глоток; именно так он намеривался поступить. Ее кровь – словно смесь кокаина и скотча внутривенно: от маленькой капли его тело получило сверхсилу, грудь поднялась, мускулы налились мощью.

И, будто читая его мысли, Пэйн приняла строгий вид.

– Нет… это небезопасно.

Возможно, она была права… отбросить все «возможно». Но это еще не значит, что Мэнни не попробует снова, если представится такой случай.

Он вернулся к ее соску, посасывая его. Когда Пэйн снова выгнулась, он просунул руку под нее и приподнял, прижимая к себе. Он мог думать лишь о том, чтобы прижаться ртом между ее ног… но не знал, как перейти к действиям. Он хотел продержать ее в сладкой зоне возбуждения… а не испугать тем дерьмом, какое мужчины любят делать со своими женщинами.

Мэнни решил дотронуться рукой до того, к чему желал прикоснуться губами, и медленно скользнул ладонью вниз по ее ребрам и талии. Ниже, к животу. Еще ниже, к бедрам.

– Откройся для меня, Пэйн, – сказал он ей, перемещаясь к другому соску, вбирая его в рот. – Откройся, чтобы я смог прикоснуться к тебе.

Она сделала, как он просил, раздвигая стройные ноги.

– Верь мне, – хрипло сказал он. И она верила. Мэнни уже достаточно четко почувствовал, что все это она дела впервые, именно с ним. Он не станет нарушать границы, установленные ранее.

– Я верю, – простонала она.

Боже спаси их обоих, подумал Мэнни, когда его ладонь легла на промежность…

– Черт… – простонал он. Горячий, влажный шелк. Противостоять невозможно.

Он резко протянул руку, сметая простыни, и его взгляд опустился туда, где его ладонь лежала так близко к ее лону. Тело Пэйн выгнулось, нога упала на бок.

– Целитель… – простонала она. – Прошу… не останавливайся.

– Ты не знаешь, что я хочу сделать с тобой, – сказал он скорее себе.

– Мне больно.

Он стиснул зубы.

– Где?

– Там, где ты касался меня, но не пошел дальше. Молю, не останавливайся.

Рот Мэнни раскрылся, и он задышал через него.

– Делай со мной, что пожелаешь, целитель, – простонала она. – Что угодно. Я знаю, ты сдерживаешься.

Из него вырвался рык, и Мэнни двигался так быстро, что остановить его могло только слово «нет» из ее уст. И, очевидно, этого слова не было в ее лексиконе.

Вспышкой он оказался между ее ног, руками раздвигая их шире, обнаженное лоно покрылось влагой перед фактом его мужской потребности доминировать и соединиться.

Он сдался. К черту все, но он дал себе волю и поцеловал ее плоть. И в поцелуе не было ничего постепенного и нежного; он припал к ней ртом, посасывая, лаская языком, пока она вскрикивала, впиваясь ногтями в его предплечья.

Мэнни кончил. Мощно. Несмотря на множество оргазмов достигнутых там, в офисе. Жжение в его крови, сладкий аромат ее возбуждения и то, как она двигала бедрами у его губ, потираясь, ища большего… всего этого было чересчур много.

– Целитель… я… на грани… не знаю чего…

Он языком скользнул вверх по ее лону, а потом вернулся для серьезных, медленных ласк.

– Оставайся со мной, – сказал он у ее плоти. – Я собираюсь доставить тебе удовольствие.

Слегка ударяя языком, он коснулся рукой ее лона, лаская, но не проникая, давая ей именно то, чего она жаждала, и именно с тем напором, который заставит ее изнывать от нетерпения. Но Пэйн узнает, что ожидание перед разрядкой почти так же приятно, как и сам оргазм, которого она скоро достигнет.

Боже, она была невероятна, мышцы ее тела сокращались, подбородок был едва виден за холмиками идеальной груди, в то время, как голова откинулась назад, сбросив подушки с кровати.

Мэнни знал, когда произошла перемена. Пэйн втянула воздух ртом и вцепилась в простыни, разрывая их ногтями, и все ее тело напряглось с головы до пят.

Его язык нырнул внутрь.

Он совсем чуть-чуть вошел в нее… и от едва уловимой пульсации, которую почувствовал, закружилась голова.

Убедившись, что конвульсии пошли на убыль, Мэнни отстранился… и почти перекусил свою губу надвое. Пэйн была – о, Боже – так готова для него, блестящая и сияющая…

Мэнни, внезапно соскочив с кровати, отошел подальше. Казалось, его член разбух до размеров Эмпайр-стейт-билдинг[59], а яйца посинели, как на День Независимости[60]… они так отчаянно желали разрядки, что собрали свой марширующий оркестр и бригаду пиротехников. Но это еще не все. Что-то внутри него ревело от осознания того факта, что он не был внутри Пэйн… и такая потребность значила больше, чем простой секс. Неким образом он хотел отметить ее… и это было лишено смысла.

Обезумивший, задыхающийся, на грани, в итоге он уперся руками в дверной косяк, и наклонился, прислонившись лбом к стали. В некотором смысле, он почти надеялся, что кто-нибудь вломиться в палату и вырубит его к чертям собачьим.

– Целитель… все продолжается…

На мгновение он с силой зажмурил глаза. Он не был уверен, что сможет пройти через пытку снова, и так скоро. Это почти убивало – не быть в…

– Взгляни на меня, – попросила она.

Он заставил свою голову подняться, оглянулся через плечо… и осознал, что она говорила не о сексе: Пэйн сидела на краю кровати, ее ноги свисали, тянулись к полу, а кожа сияла изнутри. Поначалу он мог видеть лишь ее груди, как они качались, такие полные и округлые, с напряженными от прохладного воздуха в комнате сосками. Но потом он заметил, что она вращала лодыжками, одной за другой.

Все верно… дело не в сексе, а в ее подвижности.

Понял, придурок? Сказал он себе. Дело в возможности Пэйн ходить: секс в качестве медицины… и ему лучше не забывать об этом. Он и его член тут совсем не причем.

Мэнни устремился вперед, надеясь, что Пэйн не заметит последствия его оргазма. Но ему можно было не волноваться: предельно сконцентрировавшись, она не сводила взгляда с ног.

– Давай… – Он прокашлялся. – Я помогу тебе встать.

Дата добавления: 2015-10-13