Глава 33. — Англичанка?

— Англичанка? — воскликнула Алана. — Ты так и не собирался упоминать об этом?

— Но я же упомянул. Только что! — весело воскликнул Кристоф.

— Значит, ты наполовину англичанин!

— Только на четверть. Моя мать полукровка, хотя если послушать ее безупречный лубинийский, ты бы никогда этого не заподозрила.

— Бьюсь об заклад, ты тоже знаешь английский.

— Прекрасно знаю.

Он пощекотал ее подбородок и рассмеялся, когда она оттолкнула его руку.

— Я не мог сказать, потому что ты была подозреваемой. Подозревать тебя больше нет причин.

— То есть теперь ты можешь быть честен со мной? Слишком поздно, черт побери! — вспылила она. Но сейчас было не до гнева: верх взяло любопытство. — Как это случилось?

— Думаю, самым обычным образом, — усмехнулся он.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

— Моя бабка-англичанка была художницей. Живопись была ее страстью, но она постоянно оставалась недовольной своими способностями. Ее сумел вдохновить один австрийский художник, но надолго он в Англии не остался. Ее учили английские мастера, но она уже давно их превзошла. Поэтому, еще до того, как она достигла совершеннолетия, уговорила свою мать взять ее в путешествие по Австрии, чтобы найти старого учителя. Моя прабабка не возражала при одном условии, что они вернутся в Англию к назначенной свадьбе.

— Она была помолвлена?

— Да. Но она влюбилась в молодого лубинийца, заканчивавшего учебу в Австрии.

— Потому что в Лубинии нет школ?

— Тогда не было. Сейчас есть, хотя университета до сих пор не имеется. Аристократы выписывают наставников или отправляют своих наследников в другие страны. Но Фредерик велел построить школы для простолюдинов. Правда, они в основном пустуют.

— Значит, он действительно старается протолкнуть страну в девятнадцатый век?

— Понимаешь, насколько пренебрежителен этот вопрос?

— Ты сам только сказал, что школы пустуют, что я при всей любви к учебе нахожу возмутительным. Не важно. Что произошло с твой бабушкой?

— Уверена, что хочешь дослушать? Конец не слишком счастливый.

Должен быть счастливым, хотя бы отчасти, если Кристоф на четверть англичанин!

— Хочу, — кивнула Алана.

— Бабушка знала, что мать не позволит ей выйти за молодого лубинийца, поэтому они поженились тайно. Прабабка была не просто в гневе, а в бешенстве. И отказалась признать брак, потому что дочь еще была несовершеннолетней. Ее жених был влиятельным графом, и брак был устроен отцом бабки, до того как он умер. Поэтому прабабка увезла дочь в Англию и выдала там замуж за графа.

— Не получив развода для дочери?

— А зачем ей это делать, когда она не считала брак законным?

Алана закатила глаза:

— Твоя бабка по-прежнему была несовершеннолетней?

Кристоф пожал плечами:

— Многие считают помолвку столь же связующим обязательством, как и брак. К ним, очевидно, относилась и моя прабабка.

— А что было потом?

— Бабушка не знала, что уже беременна. Второй муж понял, что взял в жены не девственницу. Но все же не выгнал бы ее, уж очень она была красива. На беду беременность проявилась слишком рано: значит, отцом был не он. Муж вышвырнул ее из дома и развелся. Несчастная была опозорена. Мать никогда не простила бы ее, если бы не привязалась так сильно к новорожденной внучке.

— Но разве лубиниец никогда не пытался найти жену?

— Еще как пытался. Он любил ее, и его семья этот брак признавала. Они считали бабушку сбежавшей женой и настаивали на том, чтобы он привез ее домой. Но к несчастью, он так и не нашел ее, потому что прабабка взяла другое имя и увезла всех в деревню, чтобы избежать скандала.

Жаль, что Алана не остановила Кристофа, когда тот предупреждал, чтобы не ждала счастливого конца.

— Они так и не встретились?

— Никогда, бабушка пыталась найти его после смерти своей матери, но было слишком поздно. Он умер годом раньше. Некоторое время она оставалась с его семьей, чтобы они смогли получше узнать его дочь, но в конце года вернулась в Лондон. Но каждое лето непременно привозила дочь к родственникам. В один из таких визитов шестнадцатилетняя девушка встретила моего отца. Эта встреча по крайней мере имела счастливый конец.

— Так твоя мать выросла в Англии?

— Да.

— Может, тогда объяснишь, откуда ты обзавелся столь неприличными манерами? Женщина, выросшая в Англии, должна была лучше тебя воспитать.

— Так оно и было, — ухмыльнулся он. — В присутствии короля я веду себя подобно любому искушенному в этикете аристократу. Со своими людьми я обращаюсь так, как они этого ожидают. А вот с женщиной...

— Довольно!

Кристоф поднял брови:

— Так твое мнение о стране по-прежнему не слишком высокое?

— И вряд ли когда-то улучшится. Я выросла в самой высоко цивилизованной стране в мире, в точности как твоя мать.

— В таком случае тебе следует спросить, почему она так сильно любит Лубинию. Знаешь, как начиналось это государство? Здесь селились козопасы, семьи увеличивались с каждым новым поколением, и наконец среди них появился вождь, Грегори Таворис, и при поддержке сторонников стал первым лубинийским королем. Но все мы свободные люди. Здесь в отличие от твоей страны никогда не было крепостных, мало чем отличавшихся от рабов.

Алана залилась краской и непременно указала бы, что вряд ли правомерно сравнивать сегодняшнюю Лубинию с былой Англией, но пуля, просвистевшая мимо уха, заставила ее броситься на пол.

Дата добавления: 2015-10-13