Читайте также: |
|
Судопроизводство, представляя собой взаимодействие людей в условиях уголовного и граж-производства данско-процессуального регламента, насыщено всем тем, что относится к предмету и компетенции педагогики: воспитанием, обучением, развитием, убеждением, состязанием (соревнованием), поощрением, принуждением, наказанием и т.д. Будучи опосредованы в судопроизводстве правом, эти категории становятся юридически значимыми, а их уяснение в контексте правовых норм имеет практическое значение. От того, насколько верно понимается педагогическое содержание судебной деятельности следователем, прокурором, адвокатом, судьей, насколько им самим свойственны воспитанность, развитость, образованность, обуче-ность, во многом зависит законность и обоснованность производства следственных и других процессуальных действий, установление благоприятного морального климата во время расследования по уголовному делу, профилактика преступности, гарантии прав, свобод и законных интересов участников уголовно-процессуального доказывания. Это утверждение имеет историческое обоснование.
Понимание педагогической составляющей в российском уголовно-процессуальном законодательстве начинается с 1864 г., когда был принят Устав уголовного судопроизводства[279], ставший венцом российской судебной реформы позапрошлого века. Отличительной чертой Устава, положившего начало новейшей истории русского уголовного процесса, можно назвать его ярко выраженную обучающую и воспитательную направленность, устремленную к справедливости, установлению прочных гарантий прав и интересов личности. Взамен прежней инквизиционной системы, основанной на формальных доказательствах, провозглашались новые начала уголовного судо производства. Вводились два вида суда: мировой и общий, а судьи избирались по специально созданным для этого округам уездными земскими собраниями из кандидатов, проходивших по возрастному, имущественному и образовательному цензам.
Уставом были восприняты многие выработанные веками, наполненные глубоким смыслом нормы «обычного», «народного» права, по которому в России жили миллионы людей, добровольно принимая его правила и исполняя их без принуждения, что, в свою очередь, обусловило педагогическое — воспитывающее, поучающее содержание многих правовых норм. К ним относятся: запрещение получать доказательства по делу с использованием средств и методов, унижающих человеческое достоинство; защита тайн частной жизни; этика судоговорения; реабилитация невиновных и возмещение им ущерба, причиненного органами расследования и правосудия, и др. Вводится институт адвокатов — представителей и защитников сторон на судебных процессах. Учреждается суд присяжных заседателей, пользующихся авторитетом представителей гражданского населения, вместо суда шеффенов, заимствованного еще Петром I и Екатериной II из средневекового германского процесса. Институту присяжных было поручено решать важнейшие вопросы судебного процесса: совершилось ли преступление, виновен ли в нем подсудимый, с предумышлением ли он действовал[280].
Благодаря этим нововведениям судопроизводство не только являлось источником правозначимой информации, но и несло заряд добра и справедливости, стимулировало поиск новых знаний, самообучение, самовоспитание и саморазвитие, преподносило настоящий урок культуры общения, Права в самом высоком смысле этого понятия. В выполнение норм судебного ритуала, по выражению А.Ф. Кони, вносились вкус, чувство меры и такт, «ибо суд есть не только судилище, но и школа»; центр тяжести переносился на развитие истинного и широкого человеколюбия на суде, равно далекого и от механической нивелировки отдельных индивидуальностей, и от черствости приемов, и от чуждой истинной доброте дряблости воли в защите общественного правопорядка[281].
Судебная реформа и сопровождавшие ее преобразования в других сферах жизни русского общества породили условия, в которых юридическая деятельность стала, как никогда ранее, престижной. Газеты были переполнены отчетами о процессах. Самые незначи-
тельные речи приводились целиком. Повсюду между обвинением и защитой происходили публичные состязания в благородстве чувств, в правильном понимании закона и жизни, в остроумии, в блеске фраз и в постижении тончайших изгибов человеческой души. По меткому выражению одного из современников, в судебных речах того времени «...встречалось более правового просвещения и воспитания соотечественников, нежели во всей правительственной пропаганде»[282].
Благодаря состязательному уголовному процессу с участием присяжных заседателей в среде следователей, прокуроров, адвокатов и судей формируется новое поколение юристов с прогрессивным правовым мышлением, высокой нравственной и профессиональной культурой, чуждое казенно-бюрократическому отношению к правам человека, чиновничьему менталитету, коррупции, жестокости, формализму, судебным ошибкам в виде незаконного и необоснованного привлечения к уголовной ответственности неповинных людей[283].
Свобода, внезапно обрушившаяся на российскую общественность, выдвинула на передний план человеческие личности, оставляя в тени публичные учреждения. Не суд, а судебный деятель, не адвокатура, а адвокат стали главными явлениями обновленной юридической жизни русского общества. Их имена, а не названия учреждений стали символом этого обновления.
С.А. Андреевский, П.А. Александров, К.К. Арсеньев, В.И. Жуковский, Н.П. Карабчевский, А.Ф. Кони, Ф.Н. Плевако, В.Д. Спа-сович, Д.В. Стасов, В.И. Танеев, К.А. Урусов и другие выдающиеся судебные деятели первыми оценили возможности судопроизводства как общественной трибуны. Для них правосудие стало средством, воспитывающим гражданские устремления и правосознание. Они стремились пробудить творческую энергию судебной аудитории, вовлечь ее в процесс живого соразмышления, вызвать потребность в критическом анализе воспринимаемого, научить самостоятельному поиску правовой истины. Успешно применяя в своих выступлениях методы, пробуждающие познавательную активность, они заставляли аудиторию творчески мыслить и самостоятельно искать ответы на поставленные вопросы.
Как вспоминали слушатели выдающихся судебных ораторов XIX в., долго еще после каждого их выступления обсуждались высказанные ими мысли. Помогали этому и так называемые «формулы», которые предлагались аудитории. Обычно основная идея речи на суде концентрировалась в виде яркого образного выражения. Одной фразой замечательные судебные ораторы могли охарактеризовать описываемое преступное событие, а иногда и целую человеческую судьбу. Так, раскрывая личностные особенности подзащитной, Ф.Н. Плевако блестяще привлекал необходимые данные о роли наследственности и семейного воспитания в развитии человека.
В период запоя, в чаду вина и вызванной им плотской сладострастной похоти, была дана ей жизнь. Ее носила мать, постоянно волнуемая сценами домашнего буйства, страхом за своего груборазгульного мужа. Вместо колыбельных песен до ее младенческого слуха долетали лишь крики ужаса и брани да сцены кутежей и попоек[284]. Образ, найденный судебным оратором, надолго оставаясь в памяти слушателей, вызывал по цепи ассоциаций весь ряд логических построений. Разве можно было не запомнить, например, поведение людей в толпе, после того как Плевако в деле о массовых беспорядках на Коншинской мануфактуре сравнил толпу со стихией, ничего не имеющей общего с отдельными лицами, внее вошедшими:
Толпа — здание, лица — кирпичи. Из одних и тех же кирпичей создается и храм Богу и тюрьма — жилище отверженных... Толпа — само чудовище. Она не говорит и не плачет, а галдит и мычит. Она страшна, даже когда одушевлена добром. Она задавит не останавливаясь, идет ли разрушать, или спешит встретить святыню народного почитания. Так живое страшилище, спасая, внушит страх, когда оно, по-своему нежничая, звуками и движениями сзывает к себе своих детенышей. Быть в толпе — еще не значит быть носителем ее инстинктов... Совершено деяние, беззаконное и нетерпимое, — преступником была толпа. А судят не толпу, а несколько десятков лиц, замеченных в толпе... Подумайте над этим явлением[285].
Появление гласного суда дало возможность более широко и наглядно изучать нравы людей. Гласный суд стал весьма серьезным источником собирания материалов для последующего психологического анализа, приводимого в художественных произведениях многими русскими писателями. В произведениях Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, A.M. Горького, А.П. Чехова, Л.Н. Андреева раскрывался не только внутренний мир и психические переживания лиц, совершивших преступление, но и те изменения в личности, которые возникают и порождаются процессом судопроизводства. Художественные произведения прогрессивных русских писателей помогли полнее выявить педагогические проблемы судопроизводства, стали для всех поколений юристов источником ценнейших знаний об общих свойствах человеческой природы, проявляющихся при подготовке, совершении и сокрытии преступления, привели к постановке вопроса о необходимости рассматривать осуждение не только как наказание, но и как воспитание, перевоспитание [286].
В советский период «крамольными» признавались практически любые сравнения дореволюционного и действующего законодательства. И хотя Устав уголовного судопроизводства 1864 г. был взят за основу при составлении Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1922 г. и последующих лет, тоталитарная политическая система, принудительно управляемая экономика не могли эффективно содействовать воспитанию, обучению, развитию, образованию советских юристов в духе уважения прав, свобод и законных интересов человека в уголовном, гражданском процессах.
Педагогика судопроизводства и современность
О том, что наши суды общей юрисдикции не
обеспечивают надежной защиты от незаконного и необоснованного обвинения и что в процессе предварительного расследования и судебного разбирательства права и свободы потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого и подсудимого часто нарушаются, при советской власти впервые открыто заговорили в эпоху гласности, порожденной перестройкой. В средствах массовой информации были обнародованы многочисленные факты произвола органов дознания, следователей, прокуроров и судей, игнорирования ими прав и свобод потерпевших, подсудимых и других участников процесса, нарушения должностными лицами правоохранительных органов закона, попыток его обойти[287].
В период перестройки были приняты союзные и республиканские акты, которые фактически стали отправной точкой усиления педагогического содержания современной судебной реформы: Основы законодательства о судоустройстве Союза ССР и союзных республик, законы о статусе судей и об ответственности за неуважение к суду, о милиции и ряд других. Тогда вновь зазвучали получившие в наше время дальнейшее развитие не только правовые (необходимость возобновления деятельности мировых судей и судов присяжных, презумпция невиновности), но и педагогические идеи судопроизводства: разъяснение прокурором, следователем дознавателем подозреваемому, обвиняемому их прав, возможности защищаться всеми не запрещенными способами и средствами; содействие оказанию защитником квалифицированной юридической помощи лицу на предварительном следствии с момента его задержания, ареста и др.
В последнее десятилетие была принята Конституция РФ, такие основополагающие законы, как Уголовный, Административный, Уголовно-процессуальный кодексы, две части Гражданского кодекса. Увидели свет комплексные нормативные акты, в том числе конституционные — о прокуратуре, адвокатуре, оперативно-розыскной деятельности, о судебной системе, статусе судей; появились совершенно новые судебные учреждения — Конституционный, арбитражный суд, наконец, военные (вместо трибуналов). Реформирование и преемственность норм и процедур, доказавших свою жизнеспособность многолетним правоприменением, говорит о наличии прочного не только правового, но и педагогического фундамента для обеспечения надлежащей защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав, свобод и т.д. Это позволит рано или поздно прийти к идеалу, описанному в Концепции судебной реформы: «Суд над человеком должен быть заменен судом для человека» [288].
Педагогика судопроизводства (рис. 16.1) — раздел юридической педагогики, тесно связанный с различными направлениями научного знания: уголовным правом, уголовным процессом, социальной и юридической психологией, судебной риторикой и этикой. Его назначение — обеспечение правового воспитания, развития, обучения, образования граждан в условиях предварительного расследования и судебного разбирательства по уголовным и гражданским делам в строгом соответствии с при н-ципами судопроизводства и педагогики (индивидуализации, гуманизации, демократизации отправления правосудия), с широким применением средств, методов, приемов и форм педагогического воздействия.
16.2. Педагогические свойства и качества сотрудников органов правосудия
Дата добавления: 2015-09-07; просмотров: 157 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Психологическая подготовка | | | Педагогические профессионально значимые свойства и качества участников судопроизводства |