Янина Ипохорская

Лето подходило к концу, а моя жизнь, перевернувшись с ног на голову, так и осталась там. Первую неделю Майя привыкала к нам намного сложнее, чем ее брат. Ирвинга обожали в доме все, и он отвечал взаимностью. Наша ненависть приобретала границы: когда рядом были родители мы больше молчали и обращались друг к другу лишь в крайнем случае, а это бывала самая натянутая крайность. Мы двое понимали, что родители не поймут нас и будут расстраиваться, слыша ссоры и перебранки, особенно из-за мелочей. А вот остальных мы как-то не стеснялись, чтобы изливать свое негодование друг на друга. Майю это огорчало, потому что она привязалась ко мне, а я почти сразу же полюбила ее, Ирвинг же был ее братом. А Этни удивляло, что мы постоянно были с Ирвингом на ножах - она даже не знала, что я умею толком на кого-то сердиться, то есть на кого-то кроем нее, а Майкл так и не понимал, что мы не играем. Как ребенку, ему не были понятны причины нашей неприязни, впрочем, как и мне. Она просто была, и я даже не думала, что должно быть как-то иначе. Ирвинг был кем-то близким, кого все равно нужно терпеть.

Насколько возможно долго, я держала друзей в неведении относительно Ирвинга. То есть в городе все знали о нем, но Ирвинг сидел почти все время дома, да и я тоже. Поступала я так специально, чтобы оградить себя от знакомства Ирвинга с моим миром. В этом помогал мне сам Ирвинг, потому что не очень рвался ходить куда-то гулять, по крайней мере он так мне говорил, а что было на самом деле меня не интересовало, а наоборот устраивало.

Другое дело Майя. Она и Этни то и делали,
что пропадали на улице, гуляли, и что радовало меня, купались. Майя ставала все здоровее и веселее, словно морской воздух лечил все на свете. Но вот отец не давал нам с Ирвингом возможности привыкнуть к таким изменениям, так как растрепал об Этвудах всем, кому только можно. Потому мне звонили днями и ночами, чтобы разведать об Ирвинге что-либо, или звали идти гулять. Я шла гулять довольно редко, но и в тех случаях Ирвинга с собой не брала. Может, он и был готов идти в город официально, как мой брат, но к этому не была готова я. Такое вмешательство было нужно мне в последнюю очередь - я просто знала, что тогда начнется.

К тому же, проблем мне добавило то, что я затеяла перестановку в комнате, которая очень удивила маму.

- Ты ведь никогда в старой спальне ничего не меняла! - воскликнула она, когда я рассказала о своей идее. Мы начали думать, как и куда что поставить, и я поняла, что переставить что-то будет просто невозможно. Мебель покупалась на заказ, специально под эту комнату, где большую часть занимали кровать и диванчик под окном, остальное шкаф, стол и кресло возле полок на стене. Все красивое и каталожное. Так и видела довольное лицо Ирвинга, когда он прослышал про мое желание сделать в комнате что-то новое. После того, как даже Майкл удивленно сказал мне, что я никогда ничего не меняла, я гаркнула на него, от чего малый слетел вниз пулей. Мама отказалась комментировать мое настроение, и пошла на кухню. От этого мое настроение ухудшилось, а к вечеру приперлась Рашель. Я, которая слова грубого никому не сказала, увидев ее на пороге, коротко и лаконично спросила:

- Тебе чего?

Видели, когда-нибудь, как жаба лопает? Нет? Жаль, тогда не понять вам, что случилось с Рашель.

- Ни фига себе! - выдохнула она и шагнула вперед в коридор, закрывая за собой дверь. - Он или так горяч, или так холоден. В жизни тебя такой злой и угрюмой не видела.

- Еще даже не вечер, - мрачно подтвердила я. И словно наказание за мои слова, в холл вышел Ирвинг, в одних шортах, босой, со спутавшимися волосами после того, как задремал перед теликом. Никто не видел, как я сижу рядом и мечтаю обрезать хотя бы пару локонов. Думала, что сойду с ума от желания сделать это. И кстати, я не упоминала про его шорты? Так вот, он так ходит по дому часто, бывало, выглядывал в коридор в одном полотенце на бедрах, и все что мне оставалось делать - негодующе отворачиваться. Но Рашель - не я, она всего на миг утратила речь, а стоило Ирвингу заметить ее, как улыбка Рашель стала сногсшибательной. Тряхнув русыми волосами, она сделала удивленный взгляд.

- О, привет, а ты, видимо, Ирвинг? Я Рашель, подруга Флекс, - протягивая ему руку, сказала она. Думаю, ей бы хотелось протянуть ему сейчас не только руку, но и всю себя. Благо у нее осталась совесть, она любила моих родителей и боялась их осуждения.

К своему изумлению, я поняла, что Ирвинг ничуть не впечатлен ее внешностью, видом и рукой со всеми предложениями. Он скучающим взглядом, который не отметила Рашель, проехался по ее фигуре и вернулся назад к лицу. Ответная улыбка Ирвинга была скорее натянуто-вежливой. Пока что он оценивал ее, и оценка была не в лучшую сторону.

- Да? Флекс мне не рассказывала. Она заточила меня в доме, не говорит о городе, никуда не хочет меня водить. Боюсь, я ни о ком и ни о чем не знаю. - Ирвинг выглядел вполне искренним, но неужели лишь мне было заметно, как ему хотелось добавить, что он и знать ни о ком не хочет? По светящимся глазам, смотревшим исподлобья в мою сторону, я тут же разгадала истинную причину, по которой он этого не сказал. Просто еще не могла поверить, что он это сделает мне назло.

- Может, вы с Флекс поведете меня погулять?

- О, думаю это наш долг. Флекс, как твоей новой сестры, а мой, как старосты класса, - слова о сестре Рашель явно подчеркнула, и я с удивлением посмотрела на нее, ненадолго забыв о наглости Ирвинга. Она говорила, таким образом всегда с теми, кто представлял для нее конкуренцию, я же таковой не была. Просто Рашель еще не знала, что мы говорили друг другу, когда никого не было рядом. Мы скорее огрызались, чем говорили.

- Ну, тогда пойду, накину что-то, - с теплой улыбкой сказал он, и я почти ощутила, как Рашель расплавилась и растеклась по полу. Я даже подумала, а не поддержать ли ее: еще чего доброго хлопнется от счастья в обморок.

- Я тоже, - хмуро сказала я, с опозданием приняв то, что меня неожиданно втянули в прогулку, а я даже ничего не могла сказать против. Не отпускать же их одних, выйдет так, что я помогла подстроить ей свидание с Ирвингом. И теперь у него еще и право появиться меня ненавидеть по-настоящему. Рашель была из типа женщин "Черная вдова", не потому что убивала их, нет, просто парни после нее были выжаты физически, морально и финансово. Говоря проще: она пудрила мозги, брала то, что ей нужно и бросала парня. И возможно, лишь одна я знала, причину всего этого - первый ее парень, он же мужчина, поступил с ней именно так. Но, если подумать, Ирвинга мне вовсе не должно быть жалко. И все же, когда мы с Рашель следом за Ирвином поднялись в мою комнату, я ее предупредила:

- Лишь не забывай, что его родители еще совершенно недавно погибли.

- Это - конечно же. Ты только скажи, что это с вами? - она с любопытством уставилась на меня, пока я меняла свои шорты и мешковатую футболку, на что-то более соответствующее прогулке, а то есть: милую футболочку и юбку в стиль к ней. Я не сомневалась, что Рашель захочет пройтись по городу так, чтобы нас видели, а это значит, если я не хочу оказаться дурнушкой возле них, мне тоже стоит немного постараться. И, думая об этом, я лишь сильнее злилась на Ирвинга: какого черта ему приспичило тащить меня в город?! Одно дело, когда мы пойдем в школу, он там быстро освоится, в этом я не сомневалась, а так мне придется всем сегодня его представлять. А если он уже вышел на улицу со мной, то теперь постоянно будут звонить мне, чтобы звать к себе в гости Ирвинга, дабы я брала его с собой. Блин, какая не справедливость!

- Что с нами? - истерически хохотнула я. - Холодная война, ну знаешь, как у США и СССР. Или ты думаешь, почему он сказал тебе, что я его никуда не вожу? И сам не из стеснительных, может пройтись. Но нет, знает, как я не хочу его представлять своим братом или, тем более, другом. Мстит мне.

Я выбрала вместо юбки и кофты голубой сарафан, потому что он первый попался под руку, и, натянув его, взяла в руки щетку. Грубые рывки по волосам сделали мне больно, зато я наполнилась угрюмой решимостью и ему подпортить настроение. Раз Рашель его хочет, нужно этому поспособствовать.

- Ужас, - не верящим голосом выдохнула Рашель, что заставило меня оглянуться на нее. - Это ты ли вообще? Меня-то всего пару недель не было. Ты же никогда не была отчаянной или скандалисткой, и тем более я еще не видела на твоем лице такого злобного решительного выражения.

- Мое зеркало видит это выражение даже не первый раз за этот день. Поверь, это самый несносный человек, которого я впервые вижу в своей жизни. Заносчивый козел!

- Вот это да! Просто никогда не думала, что в тебе запрограммирована ненависть, - сухо отозвалась она с кровати, наблюдая за тем, как я выискиваю свою вторую босоножку.

- То есть, запрограммирована? - хрипя от натуги, переспросила я. Наконец, подошва поддалась, и, оторвав ее от пола, я поняла, что она была приклеена. - Вот урод!

Рашель начала что-то говорить, но, увидев, как я застыла над босоножкой, замолчала. Я же продолжала смотреть в подошву, словно там было написано, когда он это успел сделать и вообще зачем.

- Урод! - босоножка полетела в мою дверь. Она не была испорчена, и все же, то, что он был в моей комнате, меня ужасно разозлило. Подумав минуту-другую, я встала и спокойно надела выкинутую обувь. Нельзя, чтобы он понимал, как достал меня. Хотя, наверное, он уже слышал крик.

- Ну, вот видишь, ты точно робот! - всплеснула руками Рашель, - он приклеил босоножек, а твоей злости хватило на минуту. Я вообще удивлена, что удостоилась чести видеть ее. Не думала, что такое бывает в этой вселенной.

Я думала о своем и так толком и не поняла, что она сказала. Мои щеки горели гневным румянцем, когда мы выходили из комнаты, а глаза должны были сверкать жаждой кровопролития. На один миг мне показалось, что-то промелькнуло на его лице, но я приняла это за триумф, а потом лицо снова ожесточилось.

- Не прошло и года, а ты, наконец, собралась, - изрек он, подмигивая Рашель. Ну, я и не сомневалась, что она примет его веселость за чистую монету, хотя, это не похоже на Рашель, она всегда была очень прозорливой. В любом случае я за ее сердце не переживала - оно давно принадлежало кое-кому другому.

- Честное слово, даже если бы хотела, не смогла бы раньше - босоножек куда-то запропастился, - я елейно улыбнулась ему, уже строя в голове схему, по которой буду мстить.

- Ну, тогда не будем разводить базар, пойдем гулять, - радостно потер руки Ирвинг и, пропустив нас, пошел следом, как истинный джентльмен. Рашель это понравилось, я же уже привыкла к таким его манерам - он вел себя довольно вежливо и по этикету, даже когда мы ругались. И все же, кое-что меня встревожило. Как-то раньше я не переживала, как выгляжу возле Рашель, а теперь начала. Да не все ли равно, что обо мне подумает этот идиот?! Я и так знала, что фигура Рашель более соблазнительная, особенно, если учесть ее грудь: на фоне ее груди скрывалась любая, не то, что моя. Только почему меня вдруг это начало волновать? Такое меня должно тревожить в данный момент меньше всего. Ну, ничего, жди теперь мести - и за босоножки, и за этот вечер, Ирвинг! За мной, как говорится, не заржавеет.

Стоило нам выйти на улицу, я специально пошла почти на шаг в стороне от них, чтобы не было видно, что я действительно с ними, хотя это и так было ясно. Рашель расспрашивала все об Австралии, искусно обходя тему о его родителях, так как я и просила, хотя, тема была очень деликатной. И что странно, я прислушивалась к их разговору, хотя делала вид, что мне не интересно. За неделю, что Ирвинг жил с сестрой у нас, я намного больше знала о Майе, а о нем почти ничего, и то, что знала, было известно с рассказов сестры.

- Так ты занимаешься спортом? Заметила по твоей фигуре, - Рашель в открытую льстила ему. Учитывая ее деликатность, или Ирвинг ей очень нравился, или у нее слишком давно не было парня в плане близости. - А каким?

- А какой есть в школе? - переспросил он, задорно улыбаясь. Мне даже не нужно было смотреть, чтобы понять это. Почему он постоянно поступал так? Был одним на самом деле, но с людьми надевал эту улыбку.

Каким же он был странным. Я часто видела, как он играет перед другими подобную радость, например, для родителей или для своей сестры или моей. Но когда Ирвинг не замечал, я следила за ним, и на его лице была такая маска пустоты и горя, что мне очень хотелось забыть о нашей войне и поговорить с ним о его утрате. Неожиданно проснувшаяся гордость не позволяла этого. Теперь он тоже играл, и я спокойно разгадывала за улыбкой почти неприязнь к Рашель. Подруга была очень умная и более проницательная, чем я, так почему же она не видит этого? Или же не хочет? Я уже и себя-то не понимала, не то, что других.

- Девочки у нас играют в лакросс, еще мы занимаемся скалолазанием, младшие парни играют в сокер - футбол, старшие - регби. Главное занятие круглый год - походы, а в теплое время года - море и плавание. - Кокетливо начала рассказывать она, я же закатила глаза, точно зная, что Ирвинг разгадывает ее ужимки на ходу, и это не очень ему нравиться. То и дело он иногда смотрел на меня, словно сам не понимал, зачем напросился на эту прогулку. Но потом он наоборот брал ее за руку, и мне уже казалось, что Рашель почти растаяла. Внезапно я поняла, что он и меня взял за локоть, притягивая к их паре, чтобы образовать троицу. Ненадолго мой сарафан задрался выше колена, и я ощутила своей кожей жесткую поросль на его ноге, почти незаметную, так сильно она выгорела под палящим солнцем Австралии. Глянув вниз, я поняла, в чем дело, но наши глаза на долю секунды пересеклись. Я и не совсем поняла, что почувствовала при этом, хотя мурашки побежали по коже. Определенно это должна быть неприязнь, но с оттенком чего-то незнакомого, острого.

Рашель выглядела не очень довольной от этого, но и она поняла для чего он это сделал - чтобы никто не понял с кем он гуляет в действительности. Как по мне, все, кто знает Рашель, и так догадаются.

Нагнувшись ко мне к самому уху, так, что его дыхание начало щекотать кожу на шее, он тихо прошептал:

- А теперь сделай вид, что тебе приятно, и я скажу, что еще приклеил в твоей комнате.

Не знаю, каких сил мне стоило не завопить и не кинуться на него. Сжав зубы, я изобразила улыбку, чем немало его поразила. Да, да, я тоже могла играть, при желании, не хуже него. Просто, я этого не афишировала, как и многое другое. Я, например, очень умело врала, и часто меня просили кого-нибудь отмазывать перед родителями или учителями, но об этом таланте знали тоже лишь единицы. У меня не было потребности Этни иметь сотни друзей и рассказывать им о своей жизни, вплоть до подробностей. Я была скрытной, как и моя каталожная комната, которая таила в своих закутках и шкафчиках мою личность.

Рука Ирвинга жгла мою кожу своей теплотой. Казалось, что в руке он сосредоточил всю свою жизненную силу, иначе, отчего мне было так горячо?

Вскоре моя рука затекла от полной обездвиженности, которой я ее подвергла, и теперь мне казалось, что ее будто и нет, и она полностью в плену Ирвинга. При этом я очень хотела, чтобы парень видел и понимал, как мне неприятно. А Ирвинг на это лишь кривовато усмехнулся. Все он понимал, и решил позлить меня. Узурпатор, решила я, хотя и не была уверена, что это подходящее слово.

Сложности встретили нас довольно скоро, когда мы наткнулись на мою соседку Вокс и ее брата Лендона. Видимо они лишь вернулись из отпуска, и их загорелые лица вытянулись от удивления и радости при виде меня. Полностью забыв об Ирвинге, и тем более Рашель, я кинулась к ним, беспечно скинув руку Ирвинга, но неожиданно поняла, что так и не сдвинулась с места. С нарастающим бешенством и злобой, я поняла, что рука Ирвинга так и не исчезла с моего локтя, как и я. Зато Вокс и Лендон приближались, довольно таки удивленные и настороженные, но, думаю, не так, как я. Выходка Ирвинга меня неприятно кольнула и уязвила.

- Как же ты меня достал! - тихо шепнула я, но к приходу Вокс постаралась взять себя в руки. Лицо Рашель не стало скучающим, как всегда бывает, когда появлялась моя другая лучшая подруга. Теперь она просто не могла оторвать глаз от Ирвинга, тот от нее, но в этом переглядывании не было флирта, а у меня не было желания вдаваться в подробности того, как они шифруют свое общение. Это могло быть и желанием уединиться, или еще чем-нибудь. Если бы Ирвинг отпустил меня, я смылась к морю вместе с Лендоном и Вокс. Думаю Рашель вернет его домой до того времени как ему нужно будет ложиться спать. Ирвинг не ложился позже 12 и всегда вставал в 7, чтобы успеть сделать пробежку до жары. Я и так догадывалась что с ним что-то не то, но это убедило меня до конца.

Чем ближе подходили мои друзья, тем более задумчивыми они ставали. Точнее, угрюмым ставал Лендон. А Вокс, во-первых, очаровала внешность Ирвинга, а во-вторых, ее явно заинтересовала немая сцена между Рашель и ним, и то, как я провисаю на его руке, в отчаянной попытке вырваться.

Аккуратные брови Вокс взлетели над голубыми глазами, а губы невольно растянулись в улыбке, смотря на Ирвинга. Брови же Лендона лежали на самих глазах, те же в свою очередь хмуро разглядывали руку Ирвинга и оценивали мою попытку подойти к ним.

- Вокс, как я рада тебя видеть, - хватка ослабла, и я смогла обнять подругу. А затем и Лендона, хотя сегодня его дружеские объятья показались мне крепче, чем раньше. Ну вот, моя жизнь изменилась, и люди вокруг внезапно тоже. Даже Рашель не вела себя сегодня так, как всегда. Она недолюбливала Вокс, та ее, и когда эти двое встречались, часто происходили ссоры. Сегодня они почти мирно обменялись кивками. Видимо, Ирвинг ненадолго сплотил их ради интереса. Да, сытые собаки не будут драться ради гнилой кости, так мне постоянно твердил дед.

Отступив от напряженного Лендона, я вспомнила, что нужно их представить. Хотя никто не знал, как я не хотела этого делать. Мне просто ужасно не хотелось, чтобы имя Ирвинга ассоциировали с моим. Но этого в любом случае не избежать.

- Вокс, Лендон, познакомьтесь, это Ирвинг... он и его сестра будут теперь жить с нами. Мой папа, крестный Ирвинга... ну я вроде бы вам уже рассказывала... - Вокс улыбнулась той своей приятной улыбкой, за которую я ее любила. Но меня огорчил Лендон, потому что он лишь кивнул Ирвингу, но руки не подал. Ирвинг ответил тем же, и чтобы позлить меня, снова сцапал за руку. Я чувствовала себя прикованной к нему и Рашель, словно он втягивал меня в их грязную игру. Мне этого не хотелось. Он злил меня до бешенства.

- Приятно познакомиться, - сказала Вокс, и я была горда за нее, что она не распускает хвост перед ним, как Рашель. - Решили пройтись по городу?

- Да. Девочки решили устроить мне экскурсию. Я попросил бы Флекс сделать это, но она терпеть меня не может.

Улыбка Ирвинга могла растопить сердце любой самой добропорядочной закостенелой старой девы. Вокс и Рашель таяли даже без намека на сопротивление.

- Не может быть! - повеселел Лендон. - Она слишком добрая, даже и не знаю, как нужно довести ее, чтобы разозлить.

- Видимо я понял как, - раздувая ноздри, пробормотал Ирвинг. Хвала небесам, что я встретила Вокс и ее брата, теперь мне не придется страдать в одиночестве. Я могу еще и Вокс оставить с Ирвингом и Рашель, а идти с Лендоном, только бы оковы упали с моей руки. Я выразительно посмотрел на Ирвинга, но он тоже смотрел на меня, словно хотел понять, о чем я думаю. И вот, секунда прошла, моя рука стала свободной, а опустевшее место с радостью заняла Вокс.

- Так куда идем? - спросил громко Ирвинг, видимо, чтобы слышала я. И когда я содрогнулась от неприязни, Лендон решил, что я замерзла.

- Давай дам тебе свою рубашку? - заботливо предложил он, и, немного смутившись от поспешности, с какой он начал стягивать рубашку, я поспешила его заверить:

- Нет, все хорошо, сегодня наоборот душно.

И Лендон поправил рубашку на себе, пряча глаза, и слега побагровев. Я не была слепой, я знала, почему Лендон так себя ведет, но я не могла увидеть в нем кого-то большего, чем друг. Хорошо, что Вокс прощала мне страдания брата, понимая меня. Я лишь не могла понять, на что он надеялся так давно. Однажды я ему объяснила свои причины, и мне не хотелось делать этого вновь. Я не была слишком уж красивой, и Лендон, как достаточно привлекательный парень, мог давно себе найти кого-то другого, посговорчивей.

- Как ты? - тихо прошептал Лендон, склоняясь ко мне, чтобы не слышали другие, отстающие от нас на каких-то два шага.

- Так плохо еще не бывало, - созналась я. - Ирвинг это гвоздь, сам понимаешь где. У нас холодная война.

- Действительно? - оживился Лендон.

- А ты думал, у нас что-то серьезное? Прошу, ты хоть не доставляй мне неприятностей! - вспылила я, но Лендон быстро приобнял меня за плечи:

- Ну, прости, не буду. Я все помню, что ты мне говорила. Мы друзья.

И не смотря на то, что он был для меня другом, и я не хотела давать ему ложных надежд, я отстранилась лишь тогда, когда поняла, что возле него чувствую себя защищенной. Плохое чувство, которое может принести потом проблемы мне, а ему ненужную боль.

Мы неожиданно поняли, что минули центральную улицу, густо застроенную магазинами и кафе, и вышли на дорожку, ведущую прямо к морю. Нередко здесь попадались дома, но люди не рисковали, пусть здесь их ждала уединенность, строить дома в такой близости. Точнее не рисковала компания отца, а именно она занималась почти всем строительством города и округа.

Стоило нам вплотную приблизиться к морю, я оглянулась назад, и увидела, что Ирвинг с девочками оказались довольно далеко от нас. И впервые за неделю я смогла вздохнуть полной грудью, словно до этого там, на легкие что-то давило. Я просто потеряла чувство реальности все время сидя дома, чтобы, по словам родителей, помочь освоится Этвудам. Но лишь здесь поняла, как меня напрягало общество Ирвинга. Смотря на него издалека, я чувствовала глухую ненависть и ничего больше, даже не было жалости. Я понимал все, что с ним приключилось, но, так как он явно выбрал меня объектом, на который можно вылить неудовлетворенность жизнью, я не могла не злиться на него. Да я просто этого не заслуживала!

Море бушевало, и явно начинало штормить, вскоре пришел холод, и мы поспешили домой, так толком и не побыв на берегу. А виной тому была наша легкая одежда. О чем я думала? Ведь знала, каким бывает море вечером, ближе к ночи.

Не знаю, что случилось, но Ирвинг пошел домой, явно не собираясь провожать Рашель, хотя это было не обязательно, ведь ее машина стояла перед моим домом, но я ожидала от него именно этого. Вокс и Лендон, попрощавшись, прошли к своему дому, следующему от моего, и, неожиданно, я поняла, что мы стоим с Ирвингом одни и рассматриваем звезды. Я все вспоминала о своей ненависти, когда мы были не одни, но куда делась ненависть теперь? Когда мы молчали, пропасть не казалась мне такой большой. Может, мы когда-нибудь сможем стать друзьями? Такими, как бывают двоюродные братья и сестры?

Ирвинг неожиданно повернулся ко мне вполоборота, так, что я могла видеть его лицо.

- Да... не ожидал от тебя... - выдохнул пораженно он, и я тут же насторожилась, не зная, к чему он ведет. Теперь он полностью развернулся ко мне, и, задрав голову, я увидела, каким жестким и непроницаемым стало его лицо. Настоящее лицо несчастья, которое было у него, а вовсе не те фальшивые улыбки, которые он рассыпал направо и налево, как фантики от конфет.

- Не ожидал чего? - осторожно поинтересовалась я. Тон голоса Ирвинга не предвещал чего-то слишком уж хорошего, именно таким как теперь, я видела его чаще всего. С другими он был милым. Но явно не со мной.

- Такая тихоня, я еще думаю, что может связывать тебя с такой битой волчицей, как Рашель. Пока не увидел, как ты дуришь голову тому парню, нашему соседу, как я понимаю. Просто я от тебя такого не ожидал.

Я молчала, не зная, что сказать на такое абсурдное обвинение. И от поражения я просто не могла найти что ему ответить. А вскоре это стало и не нужно, так как он развернулся от меня по направлению к двери.

Ирвинг прошел мимо меня в дом, а в голове стучала лишь одна мысль: НЕНАВИЖУ!

Я поплакала на ступеньках и пошла вскоре спать, пробираясь по темному тихому дому. Даже если Ирвинг и не спал, мне было все равно, что он подумает обо мне, что я вернулась позже него.

Когда ночью разразился настоящий шторм, к которым я уже давно привыкла, меня среди ночи разбудила Майя, и, впустив ее к себе в постель, я уже так и не могла заснуть. Обвинительные слова Ирвинга прожигали мои мозги, словно имели право там находиться.

Дата добавления: 2015-09-06