Вратарь моей мечты

Игроки начинают, тренеры продолжают… Яшин попал в команду мастеров московского «Динамо» в 1950 году. Я его в тот момент в расчет не брал, поскольку тогда мы имели двух вратарей высокого уровня: Алексея Хомича и Вальтера Саная. Яшин был еще сыроват, молод и входил в курс дела в дубле. Вскоре я из команды ушел и близко с ним столкнулся лишь спустя три года.

Знал, конечно, его историю. Летом 1950 года Яшина поставили в основной состав на матч с тбилисским «Динамо», в котором он наделал массу ошибок, после чего на два с лишним сезона был «сослан» в дубль.

Поставить в основной состав игрока, тем более вратаря, который еще не готов к выступлению на высоком уровне, – грубейший тренерский просчет. Так психологически можно сломать даже самого талантливого футболиста. Я в этих делах был очень аккуратен и если уж доверял игроку место в основном составе, то он в нем обязательно закреплялся. Помню, как 19‑летпий Мамыкин начал тренироваться в «Динамо» и выступать в дубле, причем неплохо. Приходит он как‑то ко мне и, смущаясь, говорит: «Михаил Иосифович, отпустите в „Спартак“, мне там обещают место в основном составе». Я ему отвечаю: «Леня, не верь, обманывают они тебя. Не готов ты еще, вот через год‑полтора будешь готов, тогда и поговорим». Поколебался Мамыкин, но все же остался в команде. И действительно, в 20 лет он появился в основном составе – «Динамо», конечно, а не «Спартака», а на следующий год стал нашим лучшим бомбардиром.

Когда уже в 1953 году я увидел игру Яшина, сердце у меня екнуло. Передо мной был вратарь моей мечты. Дело в том, что, постоянно размышляя о футбольной игре, я в мыслях рисовал себе картины таких действий игроков разных амплуа, какими они по моему разумению должны были быть. Я долго держал в памяти игру вратаря киевского «Динамо» Николая Трусевича на выходах. Но особенно меня заинтересовал болгарский голкипер из софийского клуба «Локомотив» Соколов, выступавший в 1946 году на московских футбольных полях. Когда его команда атаковала, он вообще не стоял в воротах, а выходил за пределы штрафной площади, и если соперник далеко и безадресно отбивал мяч, устремлялся к нему и ногой давал пас партнерам, а в сложных ситуациях отправлял его за боковую линию. Таким образом он старался пресекать контратаки противника. Это было новое слово в игре вратаря, и я, поразмыслив, пришел к выводу, что в этом есть свой резон, поскольку это позволяет расширить тактические возможности команды. Но где найти вратаря, способного играть в таком стиле? И вот он стоял передо мной. Яшин, как и большинство футболистов, чья игра становилась откровением для всех, отступил от общепринятых канонов, потому что они не позволяли ему полностью раскрыть свои возможности, и он по наитию стал действовать на поле так, как ему было удобнее проявить себя.

Из‑за высокого роста (186 см) Яшин был несколько тягуч. И спринтерским стартом не обладал. Но с лихвой компенсировал он все это умением выбрать позицию. Хорошо читая игру, Яшин чувствовал, где в скором времени может возникнуть самая горячая точка игры, и поспешал туда заранее, чем облегчал себе дальнейшие действия. Такие маневры позволяли ему зачастую предотвращать атаки соперников. Если бы он не выходил из ворот и не вмешивался в события, чуть позже ситуация могла быть уже критической.

В то время, когда мы начали с ним работать, Яшин порой еще был нерасчетлив в действиях. Сорвется, бывало, с места, убежит за линию штрафной, а мяч не достанет. Глядишь, соперник нам гол в пустые ворота и закатит. На трибунах свист и смех. А Яшин еще и артист в молодости был. Выбегает из ворот на высокую подачу, руками уже играть нельзя, так он свою кепку неизменную на ходу снимет, головой отобьет мяч и снова кепку наденет. Зрители веселились от души.

Встретил меня как‑то председатель Всесоюзной секции футбола Валентин Александрович Гранаткин, будущий первый вице‑президент ФИФА, а в прошлом вратарь сборной СССР. Вижу, ему, как голкиперу старой школы, не по праву нововведения Яшина. Отвел меня в сторону и ворчливо начал выговаривать: «Кончайте этот цирк, Михей, весь народ смеется». Я ему вежливо, но решительно: «Нет, Валентин Александрович, кончать не будем, и не цирк это вовсе, а новая, современная игра вратаря, она и команде полезна и перспективна». Махнул досадливо рукой Гранаткин и ушел.

Я, естественно, не только не запретил Яшину выходить далеко из ворот, чего от меня требовал не один Гранаткин, но еще больше стал поощрять его к такой игре и помогал лучше освоить ее, так как понимал, какие выгоды мы можем извлечь из этого.

Передо мной стояла проблема: как сделать, чтобы Яшин стал более мудро и уверенно играть на выходах? Решил помимо того, что он будет проводить обычный вратарский тренинг, привлекать его постоянно и к участию в общекомандных упражнениях, в которых он должен действовать как обычный полевой игрок. Идея такая: играешь на выходах ногой – вот и учись этому делу на высшем уровне.

В «квадрате» и в игре на полполя Яшин и приобрел необходимые ему навыки. Ведь здесь, скажем, надо было не просто отбить мяч куда попало, а спокойно направить его партнеру. В «квадрате», где главное не подпустить соперника к себе, вовремя отдать пас товарищу, исключая момент всякого ненужного риска, он учился расчетливым действиям. «И не дай бог обводку затеять, – непременно напоминал я ему. – Если даже ты обведешь соперника, гол мы забиваем? Нет. А вот если не обведешь и мяч потеряешь, нам уж точно забьют. Наматывай на ус науку…»

Любил, надо сказать, Яшин играть в поле на тренировках. Злой был игрок. Тут же еще и выносливость вырабатывается – много бегать надо, открываться, чтобы мяч получать. Так что он попутно еще и свои функциональные возможности расширял, что способствовало повышению общего его тонуса.

Мне кажется, разнообразные тренировки такого характера и помогли Яшину до сорока с лишним лет успешно выступать в большом футболе.

Может возникнуть вопрос: а почему же нельзя было научить Хомича играть так, как стал потом играть Яшин, если я давно уже считал, что такая манера действий вратаря более прогрессивна? Все дело в том, что Хомич был игрок другого склада. Он иногда выходил из ворот, но в основном рассчитывал на свои акробатические способности и на отточенную технику ловли мяча, которая у него была даже выше, чем у Яшина. Хомич постоянно изучал, чертил схемы бросков за мячом и в общем‑то окончательно доказал, что в правом углу ворот мяч лучше отбивать левой рукой, а в левом – правой, хотя, казалось, все должно быть наоборот. В этой области он большую исследовательскую работу проделал.

Когда Яшин уверенно освоил игру на выходах, мы стали уже с учетом его действий строить и свою тактику. Временами он у нас выполнял роль «чистильщика», то есть игрока, страхующего партнеров по обороне, чем в других командах занимались специально выделенные защитники. Яшин же освоил «смежную профессию», и это пошло на пользу команде. Предусматривали мы заранее и различные стандартные комбинации. Скажем, на наши ворота с правого фланга следует навесная передача, мы уверены, что Яшин успешно сыграет на перехвате, поэтому левый защитник Борис Кузнецов, не дожидаясь, когда это произойдет, устремляется вперед на свободное место. Яшин, который обо всем знает загодя, ловит мяч, отыскивает взглядом Кузнецова и рукой быстро делает ему передачу. Мы моментально организуем контратаку…

И в воротах Яшин играл сильно – у него была отличная реакция и высокая техника ловли мяча. Тут обязательно надо заметить, что именно от него пошла практика отбивать кулаком мяч в тех случаях, когда овладеть им бывает сложно и рискованно. Этим приемом он владел образцово. Умело действовал Яшин и при выходах нападающих соперников с ним один на один. Тут, я думаю, многое ему подсказал тогдашний начальник нашей команды Евгений Васильевич Фокин, вратарь московского «Динамо» довоенных лет. Такого мастера бросков в ноги противника, как Фокин, я в нашем футболе не знал. Он был в своем деле таким же энтузиастом, как Хомич. Целую теорию составил. Фокин внимательнейшим образом изучал манеру действий всех форвардов, а стоя в воротах, всегда следил за движением ног игрока, который приближался к нему с мячом, и очень точным броском в вычисленный им момент практически без осечек ликвидировал опасность. Поэтому выходы соперников один на один с Фокиным нас почти не страшили.

На тренировках и в игре Яшин и себя не щадил и от других требовал такого же добросовестного отношения к делу. Лодырей он терпеть не мог. И если в матче, скажем, кто‑то ленился, бегал мало, Яшин не давал спуску, будь ты ему трижды другом‑приятелем. И на меня даже иногда после игры наскакивал: «А вы что, Михаил Иосифович, молчите, глаза закрываете на то, что он бездельничал на поле?!».

Я прекрасно понимал всю справедливость претензий Яшина к недобросовестному игроку. Но одно дело, когда после матча товарищ товарищу жару поддает, и совсем другое – слово тренера. Если мы под горячую руку навалимся все на одного, то так и сломать его можем. Тут педагогический такт нужен. Потом в спокойной обстановке я обязательно высказывал все претензии футболистам и разбирал вместе с ними их ошибки. А в раздевалке старался не обострять отношений. Пользы от этого никакой не было.

У Яшина был в команде сильный напарник – Владимир Беляев, который попал в московское «Динамо» из Нальчика. После многих лет совместных тренировок с Яшиным и выступлений в дубле он так же, как и его знаменитый партнер, стал вратарем сборной СССР. Случай, конечно, редкий.

Могут ли сосуществовать в одной команде два сильных вратаря? Вопрос сложный, на него однозначно не ответишь. До войны в «Спартаке» было два равноценных голкипера: Анатолий Акимов и Владимир Жмельков. Там проблему решали так: каждый из них стоял в воротах по очереди, через матч. Я в принципе против такого решения. Основной вратарь должен быть один. А как быть с другим? Ему, как я считал, надо давать возможность выступать хотя бы в одной трети матчей чемпионата, с тем чтобы он имел практику ответственных игр. Но это легче иной раз сказать, чем сделать. В сороковые годы у нас в московском «Динамо» тоже было два хороших вратаря: Хомич и Саная. Хомич хотел играть во всех матчах. Человек он был самолюбивый, и к нему особый подход требовался. Можно было понять и Вальтера Саная, вратаря отчаянной, я бы сказал, жертвенной смелости – хода‑то ему не было! Как‑то я Хомичу говорю: «Леня, зайди, посоветоваться надо». Заходит. Я ему объясняю, что вот, мол, нужно бы Вальтеру сыграть матч в основном составе, заслужил ведь. Хомич недовольно помялся, но согласился.

Проходит несколько игр, я вновь решил поговорить на эту тему с Хомичем, опять его приглашаю посоветоваться. Насупился он сразу, и я понял, что разговора у нас не получится, обиды еще начнутся.

Решил схитрить. Заходит ко мне Хомич, а я ему: «Леня, я тебя позвал посоветоваться: как ты считаешь, кого нам справа защитником поставить – Петьку Иванова или Сашку Петрова?». Смотрю, мой Хомич разулыбался, довольным даже выглядит – еще бы, тренер позвал его посоветоваться по составу… Так я этим приемом двух зайцев убил: и реакцию Хомича проверил на возможность замены да еще вдохновил его… Что ни говорите, а тренеру надо быть большим дипломатом.

И вот как получилось интересно. Играем мы в 1949 году, может быть, даже ключевой матч со «Спартаком». Ведем в счете во втором тайме 3:2, и вдруг соперники в течение нескольких минут забивают два гола, причем из‑за оплошностей Хомича. «Спартак» продолжает атаковать, а наш вратарь, вижу, совсем расклеился. И тогда я выпускаю на замену Санаю. Тот в таких самоотверженных бросках стал мячи отбивать, что стадион аж заахал, а соперники даже опешили. Ну и наши тут взбодрились. Два мяча забили и выиграли 5:4. Пригодился, и даже очень, нам второй сильный вратарь. В том сезоне Саная провел всего 12 игр, а для того, чтобы золотую медаль получить, надо было 17 сыграть. Написали мы, конечно, ходатайство в спорткомитет, объяснили ситуацию, и Саная все‑таки высшую награду получил. По заслугам.

Беляеву мы с согласия Яшина тоже давали возможность выступать в основном составе. В 1957 году, кстати, вторым вратарем страны после Яшина в списке 33 лучших футболистов был назван Беляев. Пять игр провел он в составе первой сборной СССР.

В чем же все‑таки величие Яшина? Чем он превосходил других вратарей?

И у нас и за рубежом были во времена Яшина вратари, которые в отдельных матчах играли, может быть, ярче, чем он. Ни одному вратарю не удавалось избегать и ошибок в игре, в том числе и Яшину. Но только Яшину удавалось проводить долгие серии игр с редким постоянством – ровно и надежно. А это и есть признак высокого класса.

В 1967 году, став тренером сборной страны, я без долгих раздумий пригласил в команду Яшина, которому в ту пору было уже 37 лет. С ним мы выиграли четыре встречи и одну свели вничью. Тогда Яшин и провел свой последний, 78‑й официальный матч за сборную СССР. Произошло это в отборочной игре чемпионата Европы с командой Греции в Тбилиси 16 июля. Мы победили 4:0.

Из‑за травмы он потом, к сожалению, выбыл на некоторое время из строя, и наши пути в футболе больше не пересеклись.

Каких только призов и наград не удостаивался Яшин! В 1963 году он был назван лучшим футболистом Европы и награжден в честь этого «Золотым мячом». Он играл за сборные ФИФА и УЕФА. А в последний раз вышел на футбольное поле переполненного стадиона в Лужниках 27 мая 1971 года, чтобы сыграть в своем прощальном матче, который в его честь организовала Международная федерация футбола (при большом, кстати, содействии Валентина Александровича Гранаткина, который к тому времени давно уже признал передовую манеру игры Яшина и отдавал ему должное за высокое мастерство).

Все советские футболисты в этот день испытывали гордость, а мы, московские динамовцы, гордились происходящим вдвойне.

Дата добавления: 2015-09-06