Глава 39. Я поднимаю свой взор, на мое отражение в зеркале

(Дайлин)

Я поднимаю свой взор, на мое отражение в зеркале. Я очень заплаканная, и у меня красный нос. Я открываю кран, и умываюсь холодной водой. Мысли в голове так спутаны, что я сама де доберу, о чем думать. О Марьям, и о том, что она возненавидит меня, когда узнает, что я знала о казни Эрика, или об Эрике, которому, скоро протравлять либо сердце, либо голову. Или об Алане, который не понимает меня. Мне очень трудно. Я беру одноразовое бумажное полотенце, и вытираю лицо. Затем выхожу в коридор. Охранники еще спят, и я решаю, что нужно принести им сэндвичи. Я иду к лифту и поднимаю выше. Двигаюсь по коридору, и захожу в столовую. Там уже никого нет, видно только девушку, которая собирает остатки еды.

-Прости, можно мне взять 2 сэндвича? – Спрашиваю я девушку.

-Затем? – Она суживает глаза, и смотрит на меня.

-Кушать, наверное. – Фыркаю я.

-Хорошо. – Отвечает она, и протягивает мне 2 сэндвича. Они огромны, и я думаю, что охранники будут рады.

-Спасибо. – Отвечаю я, уже более вежливо.

-Рада помочь. – Говорит она, и вновь возвращается, к сбору еды. Я снова двигаюсь к лифту. От бутербродов у меня жирные руки, и мне неудобно нажимать на кнопку лифта. К моему счастью, в этот участок коридора, заходит мальчик.

-Эй, малыш, ты не поможешь, тёте открыть двери лифта? – Говорю я. Мальчик подходит ко мне.

-Конечно, тетя. – Протягивает он. Я улыбаюсь. Он подходит к лифту и жмет на кнопку. Лифт тут же открывается.

-Спасибо. Я бы тебя поцеловала, но боюсь, мне мешают бутерброды. – С улыбкой произношу, я и мимо думаю, как я еще могу улыбаться?

-Пустяки. Но я был бы рад. – Отвечает малыш. Я вхожу в кабинку, и посылаю ему воздушный поцелуй. Двери лифта закрываются. Я пытаюсь локтем нажать самый нижний этаж, и у меня выходит. Лифт двигается вниз, и у меня скручивает в желудке. Не пойму, толи от давления, толи от того, что я опять буду близко возле Эрика. Двери открываются, и я вхожу в коридор. Охранники, опять наставляют на меня оружие.

-Тише, ребятки. Это я. Я вам покушать принесла. Помните? – Охранники опускают оружие. Я подхожу ближе к ним. – Вам повезло, я последние забрала. – Я подхожу ближе, и протягиваю бутерброды. Они берут их, и радостно поглощают. Я улыбаюсь, и смотрю на двери. Поверить не могу, что я была тут всего 10 минут назад. Я до сих пор ощущаю его объятья.

-Спафибо…- Говорит охранник справа от меня. Я улыбаюсь.

-Приятного аппетита. – Говорю я и разворачиваюсь, уходя. Я подхожу в лифте, у меня пробирают мурашки по коже, от того как я вспоминаю взгляд серых глаз Эрика. Мне снова хочется зарыдать, но я сдерживаю себя. Зайдя в лифт, я стряхиваю головой, и нажимаю кнопку на 7 уровень. Лифт едет коло 5 минут. Я переминаюсь с ноги на ногу, и стараюсь не думать не о чем. Двери лифта открываются, и я и вижу Алана, он стоит с Фором. У меня все скручивается в животе. Я выхожу, и хочу к ним подойти, но я игнориру их и иду, в комнату. Войдя туда, я сразу ищу Марьям. На это мне нужно пару секунд, и я и вижу её. Она лежит на втором этаже кровати. Лежит она на животу, и она кажется мне бледной. Я движусь к ней. Возле нее стоит Тейлор, он держит её за ноги, Джули сидит на нижнем уровне и заглядывает то на Тейлора, то на Марьям. В руке она держит таблетки и воду.

-Привет. – Я подхожу. Все обращают на меня внимание.

-Привет. – Произносит спокойно Джули.

-О, Привет, Дэй! Может, хоть ты упросишь этого упертого барана выпеть таблетку?!- Спрашивает Тейлор, хлопая Марьям по заднице. Она слабо поднимает на меня свои глаза. Она даже не поздоровалась со мной, наверное, ей очень плохо…

-Марьям, что случилось? – Спрашиваю я, взяв её за руку.

-Все…хорошо. – Слабо отвечает она, и поворачивает голову в подушку.

-Её, тошнит, а она не хочет пить таблетку. – Поясняет Джули. Я смотрю на неё, затем на Марьям. Она не реагирует на меня. Я пускаю её руку, и сажусь возле Джули. Тейлор вновь хлопает Марьям по заднице.

-Марьям…Выпей, тебе легче станет. Любовь моя…- Говорит он, но он не успевает окончить начавшееся предложение, и мы одинаково реагируем с Марьям. Она резко поднимается и спрыгивает с кровати. Я чувствую, как все дергается внутри.

-Еще раз так меня назовешь, я тебе нос сломаю. – Холоднокровно произносит она, и я её понимаю. Как мне трудно. Я видела сегодня Эрика, а она нет. Он обнимал меня, хотя должен был обнимать её. Я хочу зарыдать, ибо ком образовавшийся у меня в горле начинает давить меня. Тейлор, улыбаясь, подносит руки вверх, он не воспринимает всерьез угрозы, Марьям, но я бы этого не делала. Она бросает на меня злой взгляд, как, будто она уже узнала, о том, что Эрик здесь, а я ей не сказала. И уходит. Она немного согнулась и держится за желудок.

-Нашел, что сказать! – Сообщаю я, и двигаюсь за Марьям. Когда я выхожу в коридор, вижу Марьям стоящую рядом с Аланом. Я подхожу к ним.

- Ты должна сходить к Елене. Хочешь, поднимись к ней, заодно и Тома проведаешь. – Говорит он ей.

-Я уже ходила, к ней, она напичкала меня таблетками, а мне не лучше. – Отвечает сестра, когда я уже совсем близко. Она поворачивает и видит меня, но слабо отводит взгляд. У нее большие мешки под глазами и она очень бледная. Что же это с ней? Она еще в Бесстрашии жаловалась на тошноту…

-Прости, я уже не знаю, чем тебе помочь. – Отвечает он, и плескает её по плечу. Она слабо улыбается.

-Я уже и сама не знаю. – Говорит она.

-Пойди, приляг. – Отвечает Алан.

-Нет, мне надоело лежать, я лучше, пойду, схожу к Тому. Хорошая идея. – Говори она. – Ты пойдешь со мной? – Спрашивает меня она. Я киваю. Но тут вмешивается Алан.

-Прости, Марьям, можно я перехвачу у тебя Дайлин, она мне срочно нужна. – Говорит он. Марьям, рассеяно кивает, и уходит к лифту, все же держась за живот. Я хочу сдвинуться, с места, и пойти за Марьям, но Алан тормозит меня. – Стой, Дайлин. – Я остановлюсь, и смотрю на него. – Надо поговорить. – Продолжает он.

-Ладно. – Отвечаю я. Он берет меня под руку, и ведет куда-то. Я тащусь за ним. Он заводит меня в какую-то открытую пустую комнату, она вся белая, только на стене красуется знак Искренних.

-Дайлин, есть новости. – Говорит, усаживая меня напротив, на мягкий стул.

-Какие? – Сухо спрашиваю я.

-Я разговаривал с Фором, он сказал, что казнь Эрика, переносится на завтра. Его казнят в два часа дня, в зале суда. – Сообщает Алан. Я чувствую, как сердце начало стучать быстрее. Я тяжело дышу.

-Хорошо.- Снова сухо отвечаю я.

-Ты ведь помнишь, что ты должна не пускать Марьям в зал суда? – Спрашивает обеспокоено меня Алан. Он берет меня за плечи. Я отбрасываю его руки.

-Помню. Отстань от меня. – Говорю я и выхожу. Я снова начинаю рыдать. Я просто поверить не могу, что я знаю дату смерти Эрика. А еще хуже, то, что я все это знаю, и ничего не могу сказать, Марьям. Ведь когда она узнает, она возненавидит меня. Это я позвала её со мной в Бесстрашие, и я виновна во всех её страданиях.

-Дайлин! – Слышу я позади Алана. Пускай он не идет за мной, ибо я могу выплеснуть на него свою злость. Я движусь в комнату. Зайдя туда, я вытираю слезы, и иду к своей кровати. Я ложусь, и плачу в подушку.

-Дайлин…- Это Джули. Я не могу себя сдерживать. Но она как всегда, начнет спрашивать меня, что случилось и я быстро соображаю, что ей сказать.

-Что? – Спрашиваю я, отрываясь от подушки.

-Ты чего зарёванная? – Она гладит меня по спине.

-Я с Аланом, поссорилась. – Вру я, что бы она ничего не поняла. Она ведь тоже не знает, что Эрик, сейчас у Бесстрашных, и они завтра его казнят.

-Почему? – её голос звучит нежно, и даже немного успокаивающе, как у нашей мамы в детстве.

-Он не понимает, меня.…Во многом...- Я не оканчиваю. Слажу с кровати, я чувствую острую потребность побыть на едене. – Я прогуляюсь, не хочу, с ним видится. – Отвечаю я.

-Мне пойти с тобой? – Спрашивает она.

-Нет, я побуду сама. – Я выхожу с комнаты, и решаю пойти на первый этаж, хочу все-таки воплотить в реальность вчерашнею идею. На лифте, я быстро спускаюсь в низ, с несколькими искренними, которые разглядывают меня, как дикаря. Я не смотрю на них, ибо такие взгляды меня бесят. Один парень, лет 18-19, что-то говорит, вслух, о том, что Джек Кан сделал, глупость тем, что помог Бесстрашным, и все соглашаются с ним. Он говорит, что Бесстрашные, думают, только о себе, и им все равно на систему, и что только Искренние о системе заботятся. Я еду молча, все это слушая, мне все равно, что он там говорит, но руки у меня все-таки подёргиваются, и я сдерживаю себя, чтобы не сломать ему нос. Думаю, не нужно делать лишний шум в их штаб-квартире. Я выхожу первая с кабинки, не пропустив никого. Раз они думают, что мы такие плохи, то пускай и увидят это. Я оказываюсь в главном холле на первом этаже, который ведет к главному выходу и входу со штаба правдолюбов. Я направляюсь дверям, там стоит небольшое количество искренних, они спорят о чем-то, я не вслушаюсь в их разговор. Прохожу мимо, и выхожу на улицу. Там сыро и прохладно. Я поправляю воротник курточки, и слышу смех. Я оборачиваю голову, на тот смех, и вижу не большую кучку Бесстрашных. Среди них, я узнаю ребят, с которыми познакомилась тут совсем недавно. Они сидели, под деревом, недалеко, от входа, где стояла я. Там был парень по имени Юрай, он что рассказывал, а в руках вращал маленького мальчика, Гека, брата Лин. Сама Лин сидела недалеко от них с девушкой очень похожей на неё, может это её сестра? Веселая Марлен, стола возле Юрайя. Я слышала только её смех. Чуть левее от них, сидели парень с девушкой, они обнимались. Я решила подойти к ним, у них так весело было, что я забыла обо всем. Я спускаюсь по ступеньках, и двигаюсь к ним. Первой меня замечает Лин. Она машет мне рукой. И я думаю, что она узнала меня. Но откуда она меня знает? Вскоре меня замечает и Юрай.

-Оу, близняшка, привет.- Говорит он, и ставит Гека на пол.

-Привет, ребята.- Говорю я, засунув руки в карманы курточки. Лин здоровается, девушка сидящая возле нее кивает мне улыбаясь, пара на меня не обращает внимание так как занята, воркованием. Гек свел брови и смотрит на меня.

-Она тоже дивергент. – Он тычет у меня пальцем, и я падаю в ступор. Они все так ставятся до дивергентов?

-Ой, Гек, не умничай, о то она тебе ухо откусит. – Произносит Лин. Я улыбаюсь.

-Он, еще малыш, не обращай на него внимания. – Говорит мне Юрай, и обнимает за плечи. Я киваю, я не обижаюсь на Гека. А он отходит от меня, как будто я и вправду откушу ему ухо, и прячется за Лин. Юрай усаживает меня рядом с Лин.

-И где твоя сестра…- запинается девушка, сидящая рядом с Лин, она ножом чистила яблока.

-Меня зовут Дайлин. – Говорю я.

-Прямо, как меня? – Спрашивает Лин.

-Наверное. – Отвечаю я с улыбкой.

-Ненавидела, когда на меня говорили Дайлин. Я себе скоротила, еще в детстве. Теперь я Лин. – Гордо отвечает Лин.

-А ты тоже себя Лин зовешь? – Спрашивает Юрай.

-Нет. На меня говорят либо Дэй, либо Дайлин. Лин меня никто не называет. – Отвечаю я. Они все мне кивают, Гек уже вышел из-за спины Лин, и сидит рядом.

-А как твою сестру звать? Запамятовала. – Отвечает, снова девушка, сидящая возле Лин.

-Марьям. – Говорю я. – А вас? – Спрашиваю я.

-Ой, прости, я не преставилась. – Она вытирает руки об штаны, и протягивает мне руку. – Я Шона. Сестра Лин, и Гека.

-Старшая. – Говорит Гек. Я беру её за руку, и пожимаю достаточно, чтобы она поняла, что я не слабачка. Наше рукопожатие было, похоже, на рукопожатие старых друзей: интенсивное, но не быстрое, сильное, но не через-чур.

-Приятно познакомится. – Говорю я.

-Мне тоже. Можно на ты. – Говорит она, я киваю, и снова прячу руки в карманы.

- Ты, правда, настоящий дивергент? – Спрашивает, Гек. Лин толкает его, а Юрай смеется.

-Я не дивергент. – Отвечаю я.

-А значит, это твоя сестра. Я слышал как Фор, говорил это Тори. Вы пришли от предателей. – Говорит он.

-Гек, прикуси языка. – Строго произносит Шона. Но он не реагирует.

-Я слышал, что вы были целый год, там и помогали, тем предателям. – Снова произносит он.

-Уверяю, тебя, мы никому не помогали. – Говорю я. – Мы даже не знали, что вы ушли с фракции.- Отвечаю я.

-Как это?- Спрашивает Гек. – Можно подумать, тот жуткий тип Эрик, не говорил, вам о нас? – От услышанного у меня все передергивается внутри, моя улыбка спадает с лица, мне неприятно слышать такое, от маленького мальчика.

-Нам рассказывали, о том, что небольшая группа предала фракцию. Но об этом был один разговор, и то не с инициированными. – Говорю я, и прикусываю внутреннюю часть губы.

-Вы, что, правда, проходили инициацию? – Спрашивает Юрай, его голос звучит скорее удивленно, но с ноткой грусти.

-Да. – Отвечаю я. Шона, смотрит на меня, сузив глаза, а Лин поджала губы.

-Они готовили, новую порцию, чтобы возместить потери. – Сообщает Лин, Шона.

-Да…- Тянет Лин. – И много вас было? – Спрашивает она.

-10. – Отвечаю я. Юрай, издает удивленный крик. Шона, и Лин переглядываются.

-Ясно. – Отвечает Гек. – Так это твоя сестра, дивергент. – Говорит он, и Лин и Шона в унисон говорят:

-Гек! – Он испугано пожимает плечами.

-Что?

-Пройди, прогуляйся. – Говорит Шона. – На, скушай яблочко. – Она кривится ему. Он отпихивает её, руку с яблоком и поднимается на ноги.

-Говорят, со мной как с ребенком! – Восклицает Гек, и все начинают смеяться. Он злой, уходит прочь, а я провожу его взглядом, и улыбаюсь. Спустя пару минут смех прекращается, и к нам подходит Марлен. Она где-то была, я даже не заметила, как она пропала. Марлен садится, рядом с Юрайем, и гладит его ногу. Лин, меняется в лице, она сразу перестает улыбаться, и забирает в Шоны, нож, продолжая чистить яблоко.

-Привет, сестра-близнец. – Говорит она мне. Я улыбаюсь.

-Привет, Марлен. – Отвечаю я.

-Как сестрица, поживает, видела её в больничном крыле. – Говорит она. Все удивленно смотрят на нее.

-Ничего страшного, она отравилась. – Вру я. Хотя может, и не вру, Марьям не посвящает меня в свои болячки.

-Ясно. – Говорит она, и переводит взгляд на Лин. – О, яблочко! – Восклицает она. – Лин, кинь яблоко. – Лин недовольно, и резко бросает Марлен яблоко. Она ловит его, у пару сантиметров, от своего носа и смеется. Юрай улыбается её. Марлен, кусает яблоко, и чавкает, Шона и Юрай смеются, Лин не поднимает глаз, и вращает нож в руке.

-М.…Кстати. – Говорит Марлен, ловля сок, яблока, капающий с её рта. – Предателей-Бесстрашных заметили у входа в штаб Эрудитов. Предлагаю, пойти на Хенкок и последить за ними, у меня даже бинокли есть. – Говорит она.

-Как где? – Удивляется Юрай.

-В искренних выпросили. – Отвечает она. – Ну, так что вы со мной?

-Еще спрашиваешь. – Говорит Юрай.

-Я не пойду. – Говорит Шона.

-Почему? – Спрашивает Марлен.

-Надо с Геком, и с мамой быть…- Тянет она. – Пускай Лин идет. – Она толкает Лин в бок, а та злобно на нее взирает.

-Пойдешь? – спрашивает Юрай. Она смотрит то на Марлен, то на Юрайя.

-Угу. Только если возьмем с собой Дэй. – Говорит она. Я, округлив глаза, смотрю на Лин. Меня? Теперь все смотрят на меня. Я чувствую, как начинаю краснеть, и быстро отвечаю:

-Да. Я пойду. – Марлен, плескает меня по ноге, Юрай улыбается, и Лин кивает мне. Я так давно не была на Хенкок, еще с инициации. Я очень хочу туда пойти. Дальше, мы разговариваем на разные темы. Они рассказывают нам, как они проводили, свое время в Бесстрашии когда, были инициированными. Шона, рассказа мне, что она проходила подготовку с Фором, а Юрай в свою очередь рассказывай, что тренировался с Трис, как и Марлен, и Лин. Потом мы говорим, об предателях, и о Джанин. Затем они рассказывают, как попросил прибежища у Искренних. Я же рассказываю, как мы выбрались со штаба Эрудитов, и вспоминаю об Эрике. Наверное, он сейчас лежит, и думает об Марьям, а может даже и о смерти. Ждет, когда откроются двери и за ним придут. Это так ужасно, понимать, что я знаю, когда он умрет, даже не по дням, а по часам. Что это его последний обед в живых…Мне становится тяжело, и я хочу уйти и порыдать. Затем, я рассказываю ребятам, как Марьям делала операцию Тому, и они с большим интересом слушают мою историю. Когда, к гам приходит Гек:

-Чего расселись тут, идемте кушать! – С обидой произносит Гек. Юрай поднимается, и поднимает его на руки, от чего тот заходится от смеха. Я помогаю Шоне собрать покрывало на, котором мы сидели, Лин уносит обчищенные и уже почерневшие яблока. Мы заходи в холл на первом этаже. По сравнению, со свежим сентябрьским воздухом, в холле пахнет кремом для обуви и бумагами. Мы движем к лифту. И ловим на себе неприветные взгляды искренних. Все же большая, но часть их не довольна нашим перебиванием у них. Все идут спокойно, и кажется не замечают их недовольных лиц, а я замечаю. На лифте мы быстро достигаем коридора ведущего к столовой. И на нем пахнет кашей. Не знаю, какой но молочной. Мы редко ели каши в Эрудиции. Ели, но только в детстве, у Марьям были проблемы с желудком, и мама часто держала её на кашах. А когда эта болезнь у нее, прошла, мы их больше и не кушали. А теперь этот запах напоминает мне детство. За которым, я очень скучаю. В детстве у нас не было проблем, была только еда и игры в «школу». Войдя в столовую, я стразу ищу Марьям, или Джули. Я замечаю их, за тем столом, за которым мы завтракали. Я стаю в очередь. Она длинная, и стою там около 10 минут. Когда подходит моя очередь, девушка, которая давала мне сегодня сэндвичи, протягивает мне поднос, где стоит тарелка с кашей, там много молока, она еще горячая, два кусочка белого хлеба, тарелка с картофель, и котлетами, и помидор. Запить сок. Я киваю ей, и двигаюсь к столу. Здесь очень не привычный обед, с каши – сладкой, и картофеля с котлетами. Мы бы такого не кушали в Бесстрашии. Сладкое у нас было исключительно только на десерт. Я скучаю по кухне Тодда. Интересно он еще там? Как сложилась его судьба? Я подхожу к столу, и вижу, что свободное место только возле Алана. Я не хочу возле него садиться. Поэтому, как только подхожу к столу прошу Джули, подвинутся. Она движется к Алану, я вижу, как он в упор на меня смотрит, но я не смотрю на него.

-Спасибо. – Я благодарю, Джули, и начинаю кушать. Я вижу, как все за столом пялятся на меня. Алан молча кушает. Я на минуту думаю, что сильно скучила по нему, мы толком нормально не целовались, не сидели в обнимку, за последнее 2 недели. Я постоянно дуюсь на него, как, будто это он виновен в казни Эрика. Я наоборот должна радоваться, что я его люблю, и он у меня хотя бы есть, мне повезло больше чем Марьям. И я не должна упускать такой шанс. Я должна извиниться перед ним. Я поднимаю глаза и вижу, что Марья ничего не кушает. Рядом сидящий Тейлор, привлекает её внимание. Она улыбается, смотря, как он по напихал полные щеки.

-Ты чего не ешь? – Спрашивает он, её пережевав.

-Я ем. – Отвечает она, и водит ложкой по тарелке с кашей.

-Я и вижу. – Говорит он.

-Я просто переела ил в детстве. – С улыбкой произносит Марьям. Она тоже помнит, эти каши. Я ем, ибо она очень вкусная, и молочная, я не помню когда последний раз пила молоко. Марьям, переводит свой взор на меня, и указывает мне на кашу, затем кривится. Я смеюсь. Я поняла, что она их переела. Затем она быстро меняется в лице. Она начинает быстро дышать.

-Марьям, что такое? – Она вся позеленела.

-Ммм, ничего. – Она прикрывает рот рукой, и выходит из-за стола. Я смотрю на нее. Марьям, бежит к выходу, и пропадет. Тейлор смотрит на меня, держа в роте кусок хлеба. Я киваю ему мол «Что?».

- Я…- Дальше я не слышу, что он мне говорит.

-Что? – Переспрашиваю я. Он дожевывает и говорит.

-Потом поговорим. – Я киваю. Он говорит серьезно. Редко увидишь его таким. Мне становится мрачно. Он что знает об Эрике?

Дальше мы кушаем, и я слышу разговор Алана с Джули и Рассом. Они говорят, о столовой, и об меню Бесстрашных. Джули, сказала, что скучает по тортику. Я тоже по нему скучаю. Когда мы доедаем, и относим подносы, захватив и поднос Марьям, которая так и не вернулась, я предлагаю и Джули пойти со мной сегодня вечером на Хенкок, чтобы наблюдать за штабом Эрудитов. Она соглашается, и мы возвращаемся в комнату. За окном, на улице опять начинает моросить дождь. Он не большой, мелкий, и мерзкий. От этого мое настроение ухудшается, и я опять думаю об Эрике, и Марьям. Она где-то пропала. Ее уже нет около получаса. Где она может ходить? Затем я решаю, что схожу и найду Алана. Мне нужно попросить у него прощение. Я люблю его, и я должна все ему объяснить.

Я выхожу, с комнаты, и вижу, Фора. Мне повезло.

-Фор…- Я зову его. Он оборачивается и смотрит на меня. Он либо зол, либо слишком серьезен. – Фор, прости, ты не видел Алана? – Спрашиваю я, подойдя ближе.

-Он, пошел к Тому. – Говорит спокойно он. Он выглядит слегка усталым и изнуренным. Трис где-то нет. Так они вечно вместе, а теперь почему-то один.

-Спасибо. – Отвечаю я, и улыбаюсь ему. Он кивает мне и уходит. Я провожу его взглядом, и двигаюсь к лифту. Мне повезет, если Алан все еще у Тома. На лифте, я спускаюсь на 5 этаж, и движу к медчасти. Подойдя ближе к дверям, я чувствую запах лекарств. Я вхожу, и все больные, в том числе, Алана и Том, обращают на меня внимание. Алан, что-то рассказывал Тому, и потом продолжил ему говорить, отвернувшись от меня. Я могу его понять. Том улыбается мне. Я подхожу к ним.

-Привет. – Говорю я.

-Привет. – Том рад меня видеть, а я его. Он как раз обедал. Кашей…

-Приятного аппетита. – Говорю я.

-Спасибо. – Отвечает Том. Я сажусь напротив Алана. Он не смотрит на меня.

-Как ты? – Спрашиваю я.

-Мне уже лучше, Елена сказала, что послезавтра меня уже выпустят. – Его глаза загорелись, и я понимаю, тут, наверное, невероятно скучно.

-Как здорово! – Восклицаю я. – Я очень рада.

-Спасибо, я тоже. Что же, спасибо Алан. Я накушался. – Том ставит на поднос кашу. И вытирает рот.

-Ладно. – Он берет поднос, и встает. Я поднимаюсь вместе с ним. Он смотрит на меня.

-Мы пойдем, Том. – Говорю я.

-Как жаль….- Грустно произносит Том.

-Мы еще зайдем. – Отвечаю я. Алан хлопает Тома, и мы выходим. Выйдя с медчасти, Алана ускоряет шаг, и я достаточно от него отстаю, но пытаюсь догнать. Когда я вижу, того самого мальчика, который с утра, открывал мне лиф.

-Эй, малыш. – Я зову его, он, увидев меня, улыбается, и подходит. – Привет.

-Привет. – Отвечает он мне. Я присаживаюсь на корточки и беру его за руки. Алан уже хорошо отдалился от нас.

-Слушай, я могу тебя еще о чем-то попросить? – Спрашиваю я.

-Только если вы меня поцелуете. – С улыбкой произносит он.

-Хорошо, договорились. Я дам тебе поднос, а ты просто отнеси его в столовую, хорошо?

-Да. – Он кивает.

-Хорошо, жди здесь. – Я бегу за Аланом, который уже вызывает лифт. Я буквально подлетаю к нему.

-Алан! – Я зову его, он оборачивается, и смотрит на меня. – Алан, надо поговорить…- Задыхаясь, отвечаю я.

-Я занят. – Говорит он. Я свожу брови. Сглатываю слюну, и отвечаю:

-Ты не занят, не ври. Я знаю, что ты врешь. Дай мне этот поднос и жди меня тут. – Я забираю поднос, Алан не возражает, но он обижен на меня. Я беру поднос, отношу мальчику, и отдаю ему, целуя его в щеку.

-Меня Грегори зовут. А тебя? – Спрашивает меня малыш.

-Я Дайлин.

-У тебя красивое имя. Ты море любишь? – Спрашивает он.

-Да, мои родители. Спасибо, тебе Грегори, увидимся. – Я глажу его по щеке, и он уходит. Я иду к Алану. Алан стоит, опирая стенку. – Все. – Говорю я, и вызываю в лифт. Нужно уединиться. Поведу его в ту комнату, где мы сегодня были.

-Что обидки уже прошли? – Спрашивает он, и стает ровно.

-Их и не было. – Говорю я. Двери лифта открылись. Я взяла его за руку, и затащила, пока мы ехали на 7 этаж, я его не отпускала, когда мы шли по коридору, тоже не пускала. Его рука была горячая, а у меня холодная, и он согревал мою руку. Мы шли молча, он не задавал вопросов. И я очень рада. Когда я завела его в комнату, он задал первый вопрос:

-Почему мы пришли именно сюда? – Я ничего не ответила, только поцеловала его. Я так впилась ему в губы, что он очумел на пару минут. Затем я, обвила его шею, своими руками и хорошо, прижала, чтобы почувствовать его дыхание. Потом, он обнял меня за талию, и я почувствовала, его горячие пальцы сквозь майку. Я вспомнила прикосновения Эрика, ко мне. Он обнимал не меня, а Марьям. Как жаль, что он наяву этого сделать не может. Я знаю, что её увидеть он хочет сильно. Я отслоняюсь от Алана, когда мне не хватает воздуха и смотрю в его карие глаза. От него все еще пахнет шоколадом.

-Прости меня…- Отвечаю я. Он смотрит мне в лицо, и кивает. – Мне сильно трудно. Понимаешь…? Мне нужно думать за сестру. А она…она возненавидеть меня, когда узнает, что я знала об этом всем… - Я пускаю Алана с объятий, и иду к столу. Я сажусь прямо на него. Алана подходит ко мне, и обнимает, а я его. – Быть близнецами нечто больше чем просто сестрами. Она моя вторая часть. У меня нет одно сердца, у меня есть часть, а другая у нее. У меня нет легких, у меня одна часть другая у нее…Алан…у меня нет жизни, у меня часть, а другая у нее… Она левая рука, а я правая, она правая нога, а я левая. Мы одно целое, понимаешь. Мы всю жизнь вместе. Я сломала её жизнь, забрав сюда в Бесстрашие, я так была рада, что мой тест определил мою принадлежность к Бесстрашию, что это заслонило мне весь здравый смысл. Я позвала её с собой думая, только себе, и не капли о ней. А когда, она, наконец, нашла себе утешение, в Эрике, а она оказалась дивергентом. Теперь, его казнят, и она останется одна. Скажи, Алан, почему, природа создала нам такими одинаковыми, и так жестко шутит над нами? Я просто знаю, её.…Каждую клеточку, движения жесты, все знаю. И я знаю, как она отреагирует на его смерть. Мне досталось все Алан, Бесстрашие, Ты. А у нее что? Чем она это заслужила? Я люблю её, и всегда буду рядом, а вот ли захочет теперь она видеть меня возле себя? Поймет, что я желаю ей только лучшего? Ты прости, что я обидела тебя. Это только из-за Марьям, я переживаю за нее. Я тебя очень люблю, и не хочу терять. Я знаю цену этой жизни. Теперь… - Алан молча слушал меня, и ни слова не сказал. Он лишь гладил меня по спине, его дыхание участилось, и обжигало мне макушку. – Знаешь, я ходила к нему…к Эрику. – Алан отслонился от меня.

-Что?! – Он был очень удивлен.

-Да, я была у него. Я просто хотела попрощаться. Я чувствовала, что мне нужно его увидеть, раз Марьям, этого сделать не может.

-А как охрана? – Спрашивает он.

-Том, дал мне снотворное. – Я улыбаюсь. Он поднимает брови вверх. – Он сначала подумал, что я это Марьям. Я тебя уверяю, такого Эрика ты не видел никогда. Но потом, он узнал меня, и сильно разочаровался. Я попросила его передать ей, может, что-то. И знаешь, что он сделал? – Я запнулась.

-Что? – Хрипло спрашивает Алан.

-Он подошел и обнял меня. Сказав, что я конечно не Марьям, но я похожа на нее. Затем он отвернулся и все, я ушла. – Алан свел брови, он заметно померк. Как и я, наверное. Затем он помотал головой, и присел рядом. – Понимаешь, меня…? – Спрашиваю я.

-Да, понимаю Дайлин. Но прости, сделать мы уже ничего мне можем… - Говорит, он и я согласно киваю, я все понимаю. Все…

Спустя 10 минут, мы перевели тему. Я обняла его, и не отпускала. Мы сидели молча, я думал об Марьям и о родителях. Если бы я не позвала Марьям с собой, она бы осталась в Эрудиции с родителями, и никто бы не узнал, о том, что она дивергент, она бы не знала Эрика. Она бы выросла, и стала на место Джанин, и все мы точно жили бы мирно. Но все случилось, как в параллельной вселенной. Так с Аланом я просидела до самого вечер,а мы сходили на ужин, Марьям уже полегчало, и она хорошо покушала. Тейлора я не видела за ужином, а сразу после него я с Джули, Марлен, Юрайем, Лин, и еще пару бесстрашными отправилась на Хенкок-Билдинг. Вернулись мы поздно ночью, Марьям спала. Эрику осталось жить еще полдня…

****

Я просыпаюсь, от лучей солнца, которые бьют мне в лицо. Первые мысли, которые меня посещают это мысли об Эрике. Как ужасно умирать в такой день… Мне становится морально тяжело, и мое сердце учащается. Я слезаю с кровати, и вижу, что кроме меня в комнате никого нет. Я беру полотенце и иду в туалет. Я принимаю душ, чищу зубы, и возвращаюсь в комнату. Там уже были Алан, Джули, Марьям, Тейлор, Расс и Лин.

-Доброе утро. – Говорю я. Джули смеется.

-Добрый день. Уже…- Все начинают хихикать. Только Марьям улыбается. Я смотрю на нее, как же прекрасно видеть её улыбку.

-Уже? Сколько времени? – Спрашиваю я.

-Час дня. – Говорит Лин. О Боже, уже час… Эрику осталось жить - час…Я встряхиваю голову, не хочу думать, о нем… Мои дни превратились в сущий ад. Такое чувство, что я живу, считая, сколько осталось Эрику.

-Ужас…Я в шоке. – Отвечаю я.

-Мы тоже с тебя в шоке, сеструха. – Тейлор обнимает меня за плечи. Я улыбаюсь. Я вижу, как Алан улыбается. Он поднимает и идет ко мне.

-Позволишь, а Тей? – Говорит Алан. Тейлор отходит, подняв руки вверх, все смеются, и я тоже. Алан обнимает меня, и целует в щеку. Я улыбаюсь ему. Мы проводим время в комнате. Уже ближе к 2 часам в комнате уже много людей, что и протиснутся, нет куда. Мы уходим и движемся на улицу. Там мы играем с детками из Бесстрашия. У Марьям, такое хорошие настроение, за последние две недели. Когда мы замерзли мы пошли в столовую и нас напоили чаем. Затем мы решили подняться в комнату.

-Джул, сколько времени? – Спрашивает бодро Марьям.

-Полтретьего…- Отвечает, зевая Джули. Я чествую, как сердце бьется, как молоточек. Эрика уже может не быть в живых…

-Ясно. Рот, закрой, а то муха залетит. – Отвечает Марьям, прикрывает рот Джули своей рукой. Я начинаю нервничать.

-Эй! – Джули отпихивает её руку. Когда я вижу, как коридору идет Алан. Он идет к нам. Я вижу, что он весь мокрый.

-Привет. – Говорит он.

-Привет. – В унисон отвечаем мы.

-Это…я хотел сказать….- Мне совсем плохо. Я чувствую, как кружится голова.

-Что? – Спрашивает Марьям. Она померкнула немного.

-Марьям, и Дайлин вы мне нужны. Идемте со мной. Джули, иди в комнату. – У Алана дрожат руки. Джули обеспокоено оборачивается, когда мы уходим.

-Куда, мы идем Алан…?- Марьям в замешательстве. Я тоже не могу понять, куда мы идем. В троем мы идем к лифту, и Алан нажимает на кнопку подвала. Я заметила это, а Марьям, кажется нет. Я понимаю, что Эрика уже нет в живых, и Алан ведет нам к нему. Марьям должна это увидеть, но как? Может лучше бы было сказать, что его застрелили в Эрудиции, нежели тут у Искренних. Лифт останавливается, и я слышу сердцебиение в ушах. Мы подходим, к камере де сидел Эрик. Неужели он жив?

-Марьям…- Алан останавливается, и смотрит то на меня, то на нее.

-Что? – Она очень испугана.

-В этой камере сидел Эрик. – Говорит Алан, она округляет глаза.

-Эрик? Он здесь? – Она улыбается.

-Да, Марьям он здесь…

-Ну, так быстрее открывай. – Она бете Алана за руку. Я чувствую, как ком подошёл к горлу. Я начинаю рыдать.

-Дело в том, Марьям… Что Эрика…

-Что Эрика…? – Улыбка Марьям спадает.

-Казнили. – Произносит Алан. И я чувствую в душе пустоту. Огромную дыру, которая образовалась в моей душе. Я смотрю на Марьям, она застыла.

-Что? Алан ты ведь шутишь? – Её голос звучит с истерикой. Она смеётся. Не веря в слова Алана. Она оборачивается ко мне.

-Нет, я не шучу, Марьям. Его доставили 2 дня назад. Шли переговоры, за него, но Фор решил, что Эрик не достоин жизни. Ну, так решил не только, он, но и все. И Эрика казнили, 20 минут назад. Он был предателем, и другого выхода у него не было. Я решил, что ты должна увидеть …- Он проводит рукой по сенсору, и двери кликают. Алан открывает двери. Марьям, заглядывает в комнату. Я вижу, что он лежит на лавочке, и на нем накрыта белая простынь. О районе головы кровь. Марьям тихо заходит, и осторожно подходит я за ней. Я ничего не вижу из-за слез. Я, плачу тихо, искусав себе в кровь все губы. Она тоже начинает рыдать. Я вообще сомневаюсь, что она сейчас в адеквате. Она подходит и открывает простынь. Эрик лежит ровно, его глаза закрыты. По средине лба отверствие от пули, кровь которая текла с этой дырки, протекает прямо между его глаз. Марьям прикрывает рот рукой, и торкается его лица.

-Эричек…- Она проводит по его щеке рукой, и начинает сильно рыдать. Я тоже рыдаю. Я не могу её ничем утешить. Я слышу, как она вдыхает жадно воздух. – Нет…- скулит она свозь слезы. – Нет, Эричек.…Открой глаза…- Она припала к нему на грудь. И плачет. Она плачет тихо, и делает этим только хуже себе. Я смотрю на Алан. Он очень напряжен. Он подходит и обнимает меня. А я его. Я подхожу к Марьям, я беру Эрика за руку, и чувствую, какой он еще теплый, и вспоминаю его горячие пальцы у меня на талии. Мне тяжело…

****

Я захожу в комнату, на 6 уровне. Марьям сидит на окне. Она не реагирует на меня.

-Привет…- Говорю я ей. Она не оборачивается ко мне, не говорит. Я пустое место теперь для нее. Поле того, как Алан показал, Марьям труп Эрика. Мы еле оттащили её от него. Это был сплошной ужас. Теперь, она сидит тут 2 день, не ест и не пьет. Ни с кем не разговаривает. Она сидит молча. Да, я знала, что все так и будет…- Марьям.… Покушай, хоть, что-то. – Говорю я. Ведь она может так себя угробить. Я сажусь напротив. – Марьям…

-Ты знала, что он тут был. – Говорит она. Её нос за кладенный. Она поворачивается ко мне, и я вижу, что её глаза красные, и распухшие, под ними огромные синие мешки. Лицо все красное, и в потеках.

-Знала…- Отвечаю я. Я страдаю не меньше чем, она. Хоть я его не любила. Мне тоже его не хватает. Я не могу смотреть на нее.

-И не сказала…- Говорит она, и опять смотрит в окно. Мы сидим молча 20 минут. Я смотрю на нее. Она уже не плачет. Только что-то думает, и смотрит. – Я не останусь здесь. – Говорит она. Я округляю глаза.

-Что? – Я переспрашиваю.

- Я ухожу, к изгоям, искать маму и папу. Ведь, Фор убьет и Джанин. У него это хорошо получается. – Говорит она. У меня внутри все передергивается. Я молчу. – Ты если хочешь, можешь не идти со мной. Я знаю, ты здесь больше нужна им. Я не в том состоянии, чтобы быть теперь Бесстрашной. Я испугалась. Я больше не бесстрашная я изгой.

-Марьям, не говори так…- Я рыдаю.

-Не плачь, Дайлин. Тебе не зачем.…Все хорошо. Я просто хочу к родителям.

-Марьям, я тебя не пущу. – Говорю я.

-Пустишь…- Она обнимает меня. Она себя странно ведет. Я переживаю за нее.

-Эта стерва, испортила нашу жизнь, и я уверена, она свое получит. – Говорит Марьям, обнимая меня.

-Ты про кого? – Спрашиваю я.

-Я о Джанин. – Отвечает Марьям.

-Дайлин…?

-Что?

-Я беременна. – Она улыбается мне.

Эпилог

(Два с половиной года спустя. Дайлин)

В голове звонит противный звук будильника. Я открываю глаза и слышу, как Алан встает на работу. Я лежу в кровати с открытыми глазами, наблюдая за Аланом, как он «тихо» собирается на роботу. Алан подходит к моей части кровати и нагибается, вероятно, ища свои носки, которые он вчера раскидал по всей комнате. Мой муж, засовывает голову под кровать, а когда ничего там не находит, он пытается вылезти, и как всегда ударяется головой об кровать. Я смеюсь.
- Ой, прости, я тебя разбудил. – Говорит мне Алан, потирая рукой то место где ударился.
- Нет. Я сама проснулась. – Говорю я с улыбкой. Алан кивает головой и подводится на ноги.
- Дайлин, ты не видела моего второго носка? – он осматривает комнату в поисках носка.
- Он, там, где ты его вчера оставил. – Говорю я с ухмылкой. Алан перестает искать носка и смотрит на меня. В его глазах я читаю: «Прости». И именно то прости, за вчерашнею гульню.
- Дайлин…- тянет он.- Прости, я не помню, где я его оставил. Ты не можешь мне подсказать? – он корчит улыбку.
- Алан, разве это проблема?! - Я подвожусь на кровати и опираюсь на подушку. – Возьми новую пару, и не парься. – Алан хмуриться, и идет к шкафу. – Подай халат. – Прошу я его. Он молча отдаёт мне халат и идет искать новую пару носков. Я поднимаюсь, с кровати держась за спину. Она очень у меня болит. Ноги ужасно оттекли и я похожа на беременную слониху. Я завязываю халат и иду на кухню. Я захожу туда, а там сплошной беспорядок. На столе не убрано, посуды грязной, гора. Вчера у нас был Фор, с Зиком. И Алан очень весело провел с ними время. Они праздновали сегодняшний День Выборов. Я осматриваю кухню и только раздраженно вздыхаю. Алана заходит на кухню.
- Эм, Дайлин я короче, пошел. – Он стоит в форме нашей полиции, на его плече болтается сумка с вещами.
- Алан, а ты не хочешь мне объяснить, что здесь происходит? – я обвожу рукой всю кухню. Он только улыбается и мило смотрит на меня.
- Я приду со службы и все по убираю. – Он подходит ко мне и целует в макушку. – Ты занимайся своими делами. Там упражнения сделай, какие тебе врач прописал. Кстати как наша малышка? – Алан опускается на колени, на уровень моего живота, и притуляется к нему. Мой живот не большой потому, что я нахожусь на 5 месяце беременности, но наша доченька уже начинает шевелиться в животе. Вчера, она здорово пнула меня в правый бок.
- С ней все хорошо. – Отвечаю я. Алан гладит мой живот, что-то говоря к дочери. После моих слов он подводиться.
- Ты меня услышала?! Я сам все уберу, когда приду. Не скучай. – Он снова меня целует, только в губы и уходит. Дверь за ним закрывается, и от этого шума просыпается Шон. Я иду к нему. Захожу в детскую, а он уже вместился на кровати и потирает глаза, зовя меня не четко.
- Мама. – Кричит он еще, громче, не замечая меня.
- А кто тут у нас проснулся? – говорю я с улыбкой, подойдя совсем близко к его кровати. Шон, завидев меня, улыбается, и протягивает руки. Я приседаю рядом с ним и беру его на колени.
- Мама. Я пи-пи хочу. – Говорит Шон, отдвигая мой огромный живот. Он мешает ему нормально сидеть у меня на коленях. А мне с моим животом, еще труднее держать его на руках. Я опускаю его на землю.
- Тогда пошли пи-пи. – Говорю я.
После того, как я сводила Шона в туалет, я его на кормила. Потом, помыла посуду. После завтрака, я з Шоном пошла в детскую, играть с кубиками. Я сидела и наблюдала, за ним. Он мило складывал их, в непонятные фигурки, и слова. Когда в него красиво получалось, он кричал на всю комнату: «Мама сатри», а спустя 5 минут, после того, как он налюбовался своей фигурой, он ломал ее. Это было весело. Шону полтора годика, и он очень смышленый малыш. Для его возраста он уже неплохо складывает некоторые приложения. По большой части он похож на Алана, в Шона его глаза, цвет волос. А из моего ему достался, мой прямой нос и круглое личко. А еще упрямый характер. Хотя он у меня не вредничает. Я сидела и наблюдала, за своим малышом, пока в его комнате мое внимание, не привлекла коробка, стоящая в дальнем углу. Еще позавчера этой коробки не было, а вчера я покидала на нее одежду Шона и игрушки, когда улаживала его спать. Я еще подумала, что это коробка, которую мы не разобрали после приезда сюда. Она была прикидана детскими вещами и игрушками. Я поднялась и подошла к ней. Шон, продолжал складывать кубики, пока я отгребала коробку от его вещей и игрушек. Спустя полминуты я открыла коробку. В ней были мои и Марьям вещи, которые я оставила в штабе Бесстрашия в день проверки регенераторами. У меня, от увиденного, перехватило дух. Как эти вещи очутились здесь? Ведь после того дня, я ни разу не возвращалась в штаб Бесстрашия. Алан предлагал мне туда пойти, забрать вещи, но я отказалась. Я не могла туда пойти, мне бы все напоминало об Эрике, смерть, которого я так тяжко перенесла. В коробке лежали наши планшеты, гаджеты, полотенца, косметика, моя сумка. Я разгребала это все со слезами на глазах. Я пытались себя успокоить потому, что мне нельзя нервничать. Но не получалось. Эмоции взяли верх. На дне этой коробки, я нашла свой дневник. Который я забрала в день, когда мы впервые пошли к родителям. Эрик тогда тоже был с нами. Я помню, какой он был разраженный, что мы опаздывали на поезд. Я взяла дневник и села на кровать Шона. Я открыла его в самом конце. Последняя запись была за 27 августа.

«27 августа, 2150 год. Пятница.

Дорой дневник. Вчера я поругалась с Эриком. Это было конечно не в первой, но в этот раз я наговорила ему серьезных слов. Я сама была удивлена свое смелостью. Я сказала ему, что еще отомщу, за то, что он забрал у меня Марьям. Он был поражен моими словами, но отреагировал спокойно. Я бы сказала с улыбкой. Это в его стиле. В ответ он сказал, что нужно подождать неделю, тогда он и посмотрит на мою месть. Мне так, интересно, что будет через неделю. Нет, скорее мне страшно. Он единственный человек, которого я боюсь. Хоть, как бы мне это было не трудно признать. Он не предсказуемый, а это очень опасно. Но как бы там ни было, я обещаю, что за свою сестру буду стоять до последнего. В Марьям с Эриком то все наладилось, они снова померились. Это плохо, но я за нее рада. Мне в последнее время очень не нравиться мое отношение к Эрику. Оно двоякое. Я одновременно испытываю к нему ненависть и приязнь. Как такое возможно? Ладно, довольно говорить об этом павлине. Я должна сейчас идти. Может, пройдусь по Яме встречу кого-то из друзей. А вообще мне нужно сходить к Марьям и извиниться за то, что я обиделась на нее из-за пустяка. Я сделаю это по своей воле, а не потому, что так сказал Эрик.
Целую тебя мой Дневничок ХХХ.
Вечером я еще напишу тебе.

20:15.»

В моей голове всплывают воспоминания о том дне. Это было так давно. На глазах появляются слезы. Я оглядываюсь, ища толи фломастер, толи ручку. На столике недалеко от меня, лежат художества Шона, а вокруг рисунков разбросаны фломастеры. Я подвожусь, подпирая свою спину, и иду к столику с рисунками. Мимолетно смотрю на Шона. Он пытается построить домик. Взяв фломастер, я сажусь обратно на кровать. Я не писала в нем больше двух лет. Пришло время и эму узнать, что со мной и моей сестрой произошло за эти два с половиной лет. Я открываю новую страницу дневника.

«28 июля, 2152 год. Вторник.

Дрогой дневник. Я так давно не писала тебе. Прошу прощения за это. По этому, я сейчас во всех деталях расскажу тебе о моей жизни, которая кардинально изменилась.
Начну с самого ужасного дня в моей жизни. Это был день, когда Эрик умер. Его казнили верные-бесстрашные за его беспределы. Алан нам показал его тело. Марьям очень долго не могла отойти от его смерти. Даже сейчас, для нее это живая рана. В тот день, я встретила ее и она сказала, что станет изгоем. А еще она сказала, что беременна. Это новость потрясла меня еще больше чем смерть Эрика. Она носила в себе его ребенка. Ее беременность объяснила мне ее поведение, ежедневную тошноту, а еще и разрежения. Еще немного подумав, я осознала, что она была беременна еще до проверки регенераторами. Она наверняка не сказала Эрику о своем положении. Интересно он был бы рад? Точно я могу сказать за себя. Я была так рада, что потеряла дар речи. Я постаралась отговорить ее идти к Изгоям, но она меня не слушала. Что бы я ей не говорила. Я не могла поверить, что могу остаться без сестры. Но она была решительно настроена. В тот же день она ушла к Изгоям, чтобы отыскать маму с папой. После смерти Эрика, война начала только набирать обороты. Когда казнили Эрика, наша группа верных Бесстрашных отправилась обратно в штаб Бесстрашия. Это бы единственное место, где мы могли существовать. Некоторые из Бесстрашных, в том числе и Трис, позаботились о камерах. Я чувствовала себя просто ужасно в том месте. Хоть оно было мне таким родным. Я жила с Аланом в нашей квартире. Почти каждый день я рыдала, и у меня началась затяжная депрессия. Каждый день мне был не мил. За исключениям новостей о Марьям. Я очень благодарна Тому, за то, что он каждый день посещал ее, и узнавал ее положение. Она не жила, в Изгоев как самого начала она предполагала. Марьям нашла убежище в Дружелюбных, вмести с нашими родителями. С ними были еще небольшая група беженцев – Эрудитов. А я же была с верными бесстрашными. Это был мой долг. Через несколько дней перебивания в штабе случился ужасный случай. Марлен, девушка-блондинка которая всегда улыбалась, попала под моделирование, и под его действием совершила самоубийство. Это было просто ужасно. Мы были все напуганы, и не знали, что делать. Одна только Трис знала, что делать. Ведь условием прекращения самоубийств было появление всех дивергентов в штаб Эрудитов. Она покинула нас ночью и отправилась к штабу моей бывшей фракции, чтобы прекратить убийства. После того, что произошло, мы не могли оставаться в штабе Бесстрашия, ради собственной безопасности мы ушли к Изгоям. А потом от них, мы перешли в сектор Отречения, который был на половину сожжен. Тогда я впервые увидела, как живут Отречение. Довольно просто. Мне нравился их стиль. Все просто, без лишних украшений. Правда серый цвет делал мои страдания еще более не выносными, и поэтому я часто гуляла по улицам сектора. Там было прекрасно. Спустя несколько дней Трис и Фор присоединились к нам. Мне рассказывали, что ее очень пытали. Ей так же как и мне с Марьям изучали мозг. На следующий день начался настоящий ад. Мы с изгоями пошли на штаб Эрудитов. Я оказалась в группе шпионов. Хоть я и не прошла полностью инициацию в разведку, меня все же взяли. За, то, что я могла пролезть в любую щель. Уже под конец дня все закончилось. Джанин была убита Тори. Трис и Кристину посадили в тюрьму, за то, что они якобы защищали Джанин. Я слышала, как Тори разговаривала с Гаррисоном о том, как Трис пыталась защитить Джанин ради какой-то важной информации. Линн тоже умерла, от пулевого ранения. Это было все ужасно, пока не появилась мать Тобиаса. Тогда стало еще хуже. Она, обманом захватила власть. И мы одну диктаторскую власть сменили на вторую, еще более жестокую. Спустя пару дней после захвата власти Эвелин, Тобиас сказал нам о тайном сообществе. Которое называлось «Алиггент». Я и Алан присоединились к ним. Марьям и мои родители там тоже были. Я впервые их увидела за последний месяц. Марьям поправилась и стала больше улыбаться. В нашу первую встречу, после долго расставания мы с ней плакали. Было сколько эмоций, я была рада их испытывать. Я не знаю, была ли она рада меня видеть, после того, что я с ней сделала, но я определенно. В тот же вечер прошло первое собрание. И на нем мы решили отправить группу людей, которая поедет за приделы города. Кара и Джоанна были лидерами группы Алиггента. Кара выбрала себе самых опытных из нашей группы: Кристину, Трис, Тобиаса, Тори, Зика, и Питера. Они то и оправились за пределы города, и их не было больше двух или трех месяцев. А нам всем оставшимся пришлось бороться с диктатурой Эвелин. Скажу честно, это было не просто. Каждый день был проведенный в бешеном напряжении. Как только Марьям выдержала все это? Как-то одним зимним днем я узнала от Алана новость. Что Тобиас прибывает в город. Но ни мне, ни Алану, ни Тому не удалось его разыскать. А спустя еще день Мы узнали о том, что Эвелин оставила свое место лидера и собирается покинуть город. Вот тогда и началась новая история нашего города под названием Нью-Чикаго.
Прошло еще совсем мало времени, и мы узнали, что Трис и Юрай погибли в Бюро Ге­нети­чес­ко­го Бла­госос­то­яния. Это Бюро, как, оказывается, проводило над нашим городом эксперимент. И все наши 5 фракций оказались простым способом организацией людей. Это был огромный удар для нас всех.
Через полгода после смерти Трис в нашем городе, произошли кардинальные перемены. Джоанна, когда стала нашим лидером, проводила много «реформ», как она их называла. У нас создалось управление, во главе которого была сама Джоанна. Потом последовало создание департамента полиции во главе с Джоржом. Джордж был братом Тори. Она погибла еще до того, как группа-добровольцев Аллигентов покинула город. Фор рассказал, что она побила при перестрелке. За департаментом полиции создался департамент Сель­ско­го хо­зяй­ства, и еще много других, полезных для нормального функционирования города департаментов.
Когда наш город перестраивался, нам как коренным жителям и первым поселенцам города разрешили выбрать место, где мы хотим жить. Так я с Аланом живу на верхних этажах здания Хенкок-билдинг. Там есть правда очень неплохие квартиры. А вид из нашей квартиры просто отличный. Нашими соседями стали Том, Зик, Шо­на, Крис­ти­на, Амар, и Джордж. А вот Марьям предпочла жить по далее от тех мест, которые ей на понимает об Эрике. Марьям живет в многоэтажке на Миллениум Парке. Ее соседями стали Метьюс, парень с Бюро, Калеб, брат Трис, и Кара. Моя сестра родила сына, по имени Джимми, за пару месяцев до меня. Наши сыновья являются одногодками, что просто здорово. Джимми это просто копия Эрика. От Марьям ему достался только цвет глаз и ее многогранность. Наверное, он тоже является дивергентом. Вот бы Эрик был бы счастлив. Джимми просто невероятный малыш, он пошел весь в своего папу. Я так рада, что у Марьям есть, частичка его. А недавно Марьям мне рассказывала, что Тейлор приглашал ее на свидание, и она согласилась. Он до сих пор в нее влюблен. Не думаю, что у него много шансов. У Марьям была только одна любовь всей ее жизни - Эрик Дэвис. Только ему она отдала всю свою истинную любовь.

А я спустя полгода после войны, вышла замуж за Алана и родила ему сына Шона. Алан сделал мне очень романтичное предложения. В день нашей годовщины. Через 3 месяца после дня рождения Шона, я узнала, что беременна. И у нас с Аланом будет дочь.

На сегодняшний день я являюсь работником полиции. Но из-за моего положения я ушла в декрет. В полиции я работаю, типа инструктора. В полиции работают все Бесстрашные, которые остались. Даже предателям дали шанс на новую жизнь. В нашей полиции иные правила, чем были в Бесстрашии. Их нельзя нарушать, поэтому не все работники могу у нас оставаться. Иногда самых буйных мы выгоняем сами. Алан же и Том помощники Джорджа, Алан занимается расследованиями, он как главный детектив, а Том занимается больше юридической частью нашего департамента. Тейлор работает в разведке. Марьям же работает в управлении. Она помощник моего отца в департаменте Науки и Технологий.

А Джули сейчас живет в нашей квартире в Бесстрашии вместе с Рассом. Она работает в офисе, переселяет людей с окраин, кто хочет переехать в город.

Вот так все сейчас у нас происходит в Чикаго. Все по-новому. Нет не единого намека на фракции. Ты знаешь, дорогой дневничок, я часто перед сном вспоминаю все, что было со мной за эти два с половиной года. Я помню, как, будто это вчера было, как я уговаривала Марьям пойти со мной в Бесстрашие. Как она согласилась. Как мы познакомились с Эриком на крыше штаба Бесстрашия в день Церемонии Выбора. Как проходила наша инициация, наш побег и войну. Я все это вспоминаю, и думаю, что это было совсем недавно. А теперь мы живем свободной жизнью, и у меня с Марьям уже есть семьи. Мне только 18 лет, а чувствую себя старой, пожилой женщиной, которая поведала многое в жизни. Я хочу сказать, что очень скучаю по тем временам и по жизни во фракциях. Я хочу быть Бесстрашной, а не работником полиции. Но этого уже не вернуть. Наша жизнь не будет прежней. Дневничок, ты знаешь, у меня есть одно глубочайшее сожаление все мое жизни. Это то, что я уговорила Марьям пойти со мной в Бесстрашие. Как бы там ни было, а я сломала ей жизнь. Хотя бы тем, что позволила ее влюбиться в Эрика. Однажды Тобиас сказал мне одну красивую фразу: «Жизнь разрушает нас. Мы не можем избежать этого разрушения, но все можно починить и мы можем помочь друг другу». Услышав эти слова, я поняла, что смогу найти ее прощение и помочь Марьям починить ее разрушение.

Дорогой дневник мне уже нужно идти, ибо Шон сейчас разгромит комнату. Я буду ждать Марьям, она должна прийти за мной, чтобы мы вместе пошли на День Выборов. Было приятно с тобой поделиться накопившимся. Целую тебя. ХХХ

09:52.»

Конец.

Дата добавления: 2015-09-06