Зинаида Миркина. По мне ползёт клещик

По мне ползёт клещик. Отрываю. Сегодня он уже третий, а голова одного осталась под кожей. Значит, теперь у меня две головы.

Эти – ладно, они кусают не больно. Муравьи в палатке раздражают больше.

Я знаю, что от клещевого энцефалита можно вылечиться отваром горькой полыни. Знаю женщину, которая выздоровела. А кому сгореть, тот, как известно, не утонет.

Для жизни нужно собрать в лесу сухих листьев, палок, веток. Сложить столбиком и поджечь. Поставить в кастрюльке родниковой воды. Порвать туда руками сныть. Её много в лесу, она безумно вкусна.

Соль и геркулесовые хлопья. Суп будет чудесный, и немного хлеба есть.

Побежать, целуя руками длинные травы вокруг, на краю поляны сорвать борщевик, толстенький стебель, очистить от кожи и в суп. А можно сырым.

Солнце припекает, июль, 2009 год. Я помню даты, людей и события. Но я храню тишину.

………………………………..

Сосредоточенность на главном.

Что же главное для тебя?

Выздороветь?

Миллионы людей здоровы. А дальше что?

Разве те люди счастливы? По одному праву здоровья – умиротворены?

Разве у них в душе радостно? Разве их сердце – Божий храм, разве они живут в согласии с собой и преисполнены любви к жизни?

Суета сует и всяческая суета…

Бежал, бежал, оступился, упал, порвал свою жизнь, как тонкую ткань. Испугался. Понёс в мастерскую.

А там говорят: мы зашьём, но нитки суровы и грубы, шов будет заметен, а ткань станет рваться и дальше… И больше не падай, не бегай, тяжёлого не поднимай, оглядывайся, примеряйся: не навредишь ли себе?

-А где мне взять заплатку, где найти такую ткань, чтоб была подобна ткани моей жизни? Кто её соткал? Где найти того ткача?

Не врача, а ткача.

Там не знают.

Но взгляни: ткань твоей жизни в дырах. Это не дыры, а окна.

Посмотри через окна.

Там увидишь ткача, что ткёт и ткёт дивную ткань, светящуюся как солнце. Возьми у него ткань, новую ткань твоей жизни.

Но только окна – не закрывай.

…………………………….

Глава 27.

Я собираю зверобой.

Тонкий, но крепкий стебель. Рукой не сломить – надо резать. Как надёжно он врос в эту землю.

Качество земли не тревожит его. Он способен прижиться везде. И в стороны он не стремится, строен, словно солдат. Может – дерево, малое древо?

Цветок солнца. Огненный дух.

Жарко, жарко Солнце в июле. Оно даёт жизнь – но требует жить. Оно гонит тебя палкой: иди! быстрее! Разгоняет твои клетки до скорости неимоверной, частички твои задыхаются: пощади! Дай же отдыха, Солнце! Мы устали, не можем бежать мы всё время!

Не слышит. Вот вам энергия, вы же просили и клянчили, ну? Нате! Много? Много не бывает.

Иссыхаешь. Задыхаешься. Обгораешь.

А зверобой – не обгорает.

Зверобой – само Солнце, июльское, беспощадное. Мужчина – воин, труженик, победитель. Неустанный пахарь, неугомонный сеятель. Давление поднимает, болезни выгоняет, а главное – хребёт твой упавший и поломанный – подымает. Чтоб стал ты, как он, прям и силен боец, и стержень твой был несгибаем.

Дух – стержень, опора Любви.

Бери его по чуть-чуть, осторожно. Он тебя вытащит.

Хандру и уныние сожжёт за мгновение. Из болота – вытащит бегемота. Возможно, за волосы. Жалости у него нет, голый оптимизм.

Зверобойным маслом вливаю в жилы твои, человече, живительную силу солнца, зажигаю в очах твоих огонь, а в сердце стойкость», - так говорили древние, врачуя раненых, слабых детей и стариков, и тех, кто перенёс тяжелые болезни и горькие утраты.

А ты, может быть, попив этой травы, наконец скажешь: с меня довольно?

Энергия его огромна, можно использовать на любые цели. Но я тебе советую – на эту.

Время кончается жить не-собой. Играть чужие роли.

Всё, кончилось время.

Бояться, следовать правилам, прятаться в тени – можно было, пока время было, а теперь его нет. Теперь можно делать только то, что хочет твоя душа. И необходимо это делать.

Это единственный путь к выздоровлению, и единственная возможность счастья. Надо пойти к своим дырам, и посмотреть, о чём они плачут, и сквозь них всмотреться, и главное – найти. То, ради чего. То, что всегда.

Господи, пусть сердце моё станет – Твой храм.

Как я сотворю в сердце своём – Твой храм? Я возьму палатку, спальный мешок, котелок и спички, и уйду в лес. Я буду собирать травы и хранить тишину. Я подойду совсем близко к дырам своим, и я увижу в них…

Что Ты – и по ту сторону, и по эту, и оттого нет смысла искать Тебя там, раз сейчас Ты- здесь, но когда я буду там – и Ты будешь там;

И что Ты приходил множество раз, просил впустить Тебя, стоял у дверей. Но в сердце моём было много хлама – а Тебе не хватило места.

Ибо, чтобы вошёл Ты,огромный, сердце надобно освободить. Что нынче находится в нём – свеча ли Тебе? Пустые проводники… фонарики перегоревшие… Крылышки мёртвых бабочек.

Всё, что не свеча Тебе, выставить за пределы.

Ведь главное – чтобы Ты вошёл.

Это несомненно.

Несомненно.

…………………………………….

Сестра зверобоя – горькая полынь.

Глава 28. ПОЛЫНЬ.

Телеса наши от сырой земли,
Кости крепкие от камени,
Кровь – руда от Черна моря,
Наши помыслы от облак небесных.
Голубиная книга

Ночь.

Можете представить, что посреди ночи вы вдруг открыли глаза – и оказались неизвестно где? Какая-то дорога. Пустынно. Какой это город? Где вас ждут?

Надо знать, где то место, в котором ждут вас.

В том месте вы поставите палатку или найдёте кровать. Заберётесь в теплый спальник, или под уютное одеяло. И наконец уснёте, и напитаетесь силой – вашей завтрашней силой. Вы знаете, где оно.

И вы зачем-то подымаете руку. Почему-то останавливается одинокая машина. Незнакомый водитель согласен везти вас далеко, если вы станете говорить, говорить, не дадите ему заснуть. И вы залезаете, вдвоем на одно место, потому что у вас есть спутник, а место одно. И вы засыпаете. А в этом процессе вам открывается новая истина о том, что голова вашего спутника – чрезвычайно жёсткий предмет.

Мы проехали две тысячи километров автостопом за двое суток, не заплатив ни копейки. Парень и девушка с большими рюкзаками.

Один водитель кормил нас в три часа ночи придорожными пирогами, почти насильно. Другой, услышав мой кашель, купил мне лекарство.

Мы ехали на фестиваль. Мы обогнали всех, кто ехал в поезде, ехал на машине. К тому же нам было весело, мы регулярно вылезали размяться и потоптаться, мы ощутили, что все люди - братья. Добрые, люди – добрые! В единстве – сила, человечество большая семья. Нам было хорошо.

Нас ждали дольмены.

Ведь главное, когда едешь, - знать куда. Где место, которое ждёт.

Место Силы.

…………………………………..

Полынь горькая, целебная. Трава богини Артемиды.

А не так уж она и горька. Быстро привыкаешь к её вкусу.

Она даёт почти мгновенный, моментальный эффект. Где болело – не болит.

Где лежало умирало – встало в силах жить. Всплеск энергии. Сила прибавилась.

Что люди плохо знают – то, что полынь вылечивает любые болезни лёгких. Ведь болезнь лёгких – болезнь узника. Ты освобождаешься и расправляешь свою грудь.

Горькая, серая трава – связь с нашими предками.

Оттуда течёт к нам сила рода, всемогущая сила.

Это сила предназначения, место наше на земле. Те, кто пришли и прошли – раньше тебя; корни твои; далёкие и близкие прародители, твоя основа. Основание жизни твоей. Место силы внизу живота, корневая чакра, родительская мощь… место силы, от которого ты уходил, убегал, избегал, рвался прочь, в стороны и ввысь. Но место силы твоё – там.

Полынь возвращает тебя – туда, соединяет тебя и твою основу.

Полынь стоит среди снегов нетронутая: бессмертник. Это предки твои собрались и говорят: мы всегда здесь. Мы влияем на тебя, ты – на нас. Тебе нашей жизнью жить, наши делать дела… ты думаешь, что твои. Но дела твои – наши.

Трава предназначения, указывает дело твоё, и даёт силы к нему. И веру в себя.

Веру в себя, чувство нужности на Земле. Похвалят тебя – не пойдёшь догонять, обругают – не убежишь. Это место твоего оправдания.

Место сосредоточения.

Йоги до сих пор используют полынь в медитациях, для сосредоточения. Энергия не распыляется, она сфокусирована и идёт направленным лучом.

Но если ты слишком втянешься туда…

Ведь это мир мёртвых.

Они стоят вокруг, они во всём – в воздухе, в траве, здесь частички их тел и их душ. Полынь вросла крепко корнем в глубины земли, в их тела, в их силу, в их кровь. И с земли ничто не свергнет её, мощны стебли её. И запах дурманит её…

Если ты переборщишь, тот мир затянет тебя. Ты начнешь видеть их, слышать их голоса. Ты подойдёшь слишком близко. Остановись, как только почувствуешь, что трудно заснуть и сильно возбуждение. А после перерыва – снова пей полынь.

Ведь это мать твоя древняя, мать старуха, у неё миллиарды детей. Каждому из своих волос плетёт она горький кафтан, чтоб спасти от наветов, изморов, зароков, приворотов и клятв, обманов и обольщений, иллюзий мирских и исканий.Мать старуха древнее могил.Ведьма старая, возвращающая тебя к твоим костям, тем жизнь спасающая твою, когда ты покидаешь её.

Это Самсоновы седые длинные патлы. Теперь они твои. Ты укоренился и начал расти.

Расти.

Глава 29. КЛЕВЕР И АКОНИТ.

Счастье? его я искала в клевере, на четвереньках, четырёх лет,

Четырёхлистником, в полной спорности: три ли? Четыре ли? Полтора?

Счастье – да им же коровы кормятся, и развлекается детвора

Четвероногая, в жвачном обществе двух челюстей, четырёх копыт…

Счастье – да это ж ногами топчется, а не воротами предстоит!

Марина Цветаева, «Автобус»

Необязательно копать своё прошлое: на грядке археологии не растёт молодая жизнь. Посмотри вперёд. Солнце светит, небо вечно голубое, на Земле – весна.

Возьми лучше свечечку Небесного Огня, данную тебе, и неси её дальше. Раздавай всюду Свет. Твори добрые дела милосердия. Жизнь будет защищать и беречь тебя. Мир тебя будет любить.

Твои желания исполняются. Думай о том, чего хочешь. Поставь хорошую цель – и ты её достигнешь. Жизнь хороша.

А радость - лучшее лекарство.

На Земле цветут поля клевера, благоликой травы с тройчатыми листьями. Клевер смягчает боль, исцеляет раны, радует сердце. Кровь очищает, обновляет всё тело, заживляет раны. Лечит рак. Нет, он не рассасывает опухоль… но больные живут с ней годами, доживают до старости, и почти не страдают.

Клевер даёт много сил. Не сразу, постепенно… Клевер – это милость Божья, цветок Божьей матери.

Господь заповедал помогать страждущим. Пот вытирать, грязь убирать, сострадать, кормить, ухаживать. Ставить заплатки на рваную одежду. При хорошем уходе тело может долго жить.

Господь прислал тебе сиделку, сестру милосердия. Не таблетку – она не сразу поможет, но поможет надолго, серьёзно, она тебя почистит, она тебя прикроет… язвы маслом помажет, оденет, даст костыли, умоет, подержит. Ты, конечно, опять упадёшь, пропадёшь – без неё.

Но она никуда не уйдёт.

Вот она, вокруг: красное, белое, розовое летнее чудо. Безвредное, душистое, вкусное, доброе. Оно не лечит болезнь. Просто убирает последствия.

Ты как продолжал сам себя отравлять изнутри… так и дальше продолжишь. Ты превращаешься в тлен, но живёшь. И будешь жить, клевер поможет.

Станет хорошо. Не совершенно хорошо, но лучше намного. Ты можешь снова рваться вперёд сломя голову, добрая трава будет потихоньку и медленно тебя поднимать. Пока она рядом – ты живой.

Клевер любит всех, он источник тепла. Дармовая энергия, если тебе потребно.

Почве даёт он благо, не забирает, но отдаёт. Пчёлам даёт он мёд. Он везде, всюду, всем даёт. А сам – незаметный, маленький, придорожный. Знаешь, как живут деревья? Если дерево начинает плодоносить и жить для других – оно прекращает расти для себя.

Клевер – это огромное дерево, решившее отдавать себя миру. Поэтому он такой маленький и такой могучий.

Это дармовая энергия. Но он – не растёт.

……………………………………..

… На Земле весна, мне двадцать лет, я опять ушла из дому! У меня жёлтая куртка и красный свитер, я бесконечно улыбаюсь от счастья, я пою на работе, я работаю продавцом.

Оказывается, чтобы стать красивой, не нужны косметика, хорошая одежда и симпатичность. Нужно одно: смеющееся счастье. Это заразительно. Все вокруг начинают улыбаться. Со мной знакомятся на улице, за мной пытаются ухаживать… но люди уходят, узнав, чем я живу, чего так пылко я желаю.

Люди, которые не светятся от счастья, кажутся ненормальными. Это последствие анастасиевских фестивалей. Все должны радоваться и любить друг друга, потому что мир так прекрасен, мечты сбываются, и я жажду спасать мир и творить рай на земле. Да, я зачиталась книгами Мегре и верю, что должна творить рай. Больше того – что жизнь моя имеет смысл только в случае сотворения рая.

А рай творить по Мегре – это сажать на гектаре цветы и деревья.

Хорошая идея. Но мне не приходит пока в голову, что для сорняков и жучков уже есть рай на любом поле, где не мешает человек. И что ворочать земляные глыбы – неподходящее средство для устроения рая. И главное, что оно мне не по силам…

Не приходит потому, что слишком сильны светлые чувства от книг, и слишком хочется их продолжить, продолжать упиваться сотворением рая, хоть как-нибудь, хоть где-нибудь, а иначе как же? Быть такой, как эти серые неулыбающиеся люди, не знающие, что всё вокруг – хорошо?...

Я возвращаюсь в бревенчатый домик, в квартиру на первом этаже. С работы домой меня ждёт только салатово-зелёный воздушный шарик в окне…

Хозяин квартиры уехал на Север и оставил ключи случайному знакомому, моему другу. Из удобств есть шкаф, кровать, плита, и чудесные обои с плющом на потолке. И воздушные шарики.

Воровать тут нечего, поэтому я легко могу ходить через окно, раскрывая старые деревянные рамы. Да они и вообще не запираются. От этого мне так свободно, будто я живу совсем на улице, немного сокрытая от излишних глаз. Ничьё пространство. Я люблю пространство ничьё… И мне тесно даже в этих стенах. Я вылезаю и иду в парк – собирать травинки.

Там на проталинках зеленеет тысячелистник, кое-где мать-и-мачеха, люпин, одуванчик. Я соберу их и съем. Ничего, что город, выхлопы, грязь. Мне безумно не хватает зелени, я безумно тоскую по дому с садом, где я выросла и которого у меня больше нет, где было всё живое, всё любило меня, каждый кустик, каждое дерево, и поэтому я верю Анастасии и Мегре: я помню, что рай – возможен. Возможен.

Рассказывать о том, как я научилась заново жить, не буду. Это очень трудно. Скажу только, что наверное так, как учатся ходить по канату. Людям не видно, что я хожу по канату. Им видно, что я хожу, как и все. А то, что у всех земля под ногами, а у меня канат, этого не видно. Держусь за воздух... А точнее – за ту самую небесную твердь. Это процесс, в чем-то напоминающий подныриванье под волны во время шторма. Поднырнуть под болезнь, жить глубже болезни... Мое самолечение – глубокое созерцание, выход в те просторы Духа, которые в самом деле вечны и законам этого мира не подвластны.

Дата добавления: 2015-09-06