Практическая значимость работы

На основании диссертационного исследования автором разработана программа спецкурса для психологов различной специализации «Качественная методология исследования в психологии». Диссертация также предоставляет необходимые основания для использования феноменологического метода как исследовательского метода, применимого в самых различных областях психологии (общей, социальной, педагогической психологии и т.д.), и метода работы с клиентом в психолого-консультационной и психотерапевтической практике.

Апробация результатов и публикации

Содержание и результаты диссертационного исследования были неоднократно представлены и апробированы в обсуждениях на: 3-й Международной конференции «Dialogical Self» (Варшава, 2004), 1-й и 2-й Всероссийских конференциях по экзистенциальной психологии (Москва, 2001, 2004), 8-й Международной конференции по мотивации «Workshop on achievement and task motivation» (Москва, 2002), Международной конференции «Проблема смысла в науках о человеке» (Москва, 2005), Третьих чтениях памяти Л.С.Выготского «Культурно-исторический подход и проблемы творчества» (Москва, 2002), Всероссийской научно-практической конференции «Психологическая культура личности: сущность, механизмы, технологии развития» (Белгород, 2003), Международном симпозиуме «Процессы самоорганизации в Универсальной истории» (Белгород, 2004), Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2005» (Москва, 2005), а также на заседании кафедры общей психологии факультета психологии МГУ им. М.В.Ломоносова (от 26 октября 2006).

По теме диссертации и близкой к ней проблематике опубликовано 12 работ, включая 2 публикации на иностранном языке.

Структура диссертации

Диссертация содержит введение, четыре главы, заключение и список использованной литературы. Список литературы содержит более ста двадцати наименований, большую часть которых составляет литература на иностранном языке.

Диссертация состоит из 4-х глав:

1. Современные парадигмы качественных исследований.

2. Качественная методология: история, теории, методы и процедуры исследования.

3. Феноменологический подход как стратегия качественного исследования.

4. Феноменологический метод исследования в психологии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность диссертационного исследования, определяются предмет и объект исследования, формулируются цели, задачи и положения, выносимые на защиту, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

В Главе I качественные исследования рассматриваются в контексте общих преобразований, происходящих в последние десятилетия с методологией и метатеорией психологии и других гуманитарных наук. Дается развернутый анализ конструктивистской парадигмы, вокруг которой в настоящий момент в психологии ведутся оживленные дискуссии. Мы систематизируем существующие подходы и теории, образующие эту парадигму, указывая на различие собственно конструктивистских и социально-конструкционистских подходов. Первые (теория личностных конструктов Дж.Келли, радикальный конструктивизм Э. фон Глазерфильда, теория автопоэзиса У.Матурана и Ф.Варела, и др.) делают акцент на идее неотражательной, конструктивной природы человеческого восприятия, роли индивидуальных конструктов в познании и понимании мира, языковой и культурно-исторической опосредованности ментальных процессов, идее множественности способов концептуализации событий. Вторые (социальный конструкционизм К.Гергена, Р.Харре, Дж.Шоттера, дискурсивная психология Дж.Поттера и М.Уэзерелл, а также ряд нарративных концепций) ставят под сомнение оправданность самого рассмотрения сознания, «я», ментальных процессов как некоторой реальности и указывают на то, что многие представления психологии определяются господствующими метафорами, нарративными культурными конвенциями и могут быть переопределены на языке социального взаимообмена, символически опосредованного взаимодействия между людьми. В то же время, эти подходы имеют некоторые сходства, которые и позволяют нам объединять их в рамках одной парадигмы.

Преобразуя исходную схему анализа И.Линкольн и И.Губа (Lincoln, Guba, 2000), мы выделяем восемь тесно связанных между собой проблем, в отношении к которым наиболее зримо проявляются особенности конструктивистской парадигмы, отличающие ее от других парадигм. Это проблемы: 1) цели гуманитарного познания, 2) научной легитимности подхода и метода, 3) истины, 4) оснований знания, 5) языка и значения, 6) критериев оценки исследования, 7) действия исследователя и контроля за исследованием, 8) жанра гуманитарного текста и письма.

Для конструктивистской парадигмы характерны: рассмотрение знания не как самоценной, конечной цели науки, а лишь как инструментальной ценности, как средства улучшения жизни человека и общества; восстановление в правах множества подавляемых и игнорируемых традиций, подходов, теорий и методов, которые не отвечают по своей форме естественнонаучным стандартам, методологии и языку, но которые позволяют систематическим и последовательным образом исследовать человека и общество (феноменологическая психология, гуманистическая психология, качественные методы исследования и т.п.); отказ от позиции фундаментализма, в соответствии с которой мы можем обладать абсолютными, незыблемыми истинами о социальных и психологических феноменах, и признание культурно-исторической локальности, контекстуальности и ситуативности формулируемых нами истин; представление о том, что наши знания не являются безразличными, аполитичными, лишенными идеологических и ценностных измерений, отказ от позиции репрезентационизма, представления о том, что наши знания являются лишь формой пассивного или активного отражения (репрезентации) независимой от нас объективной реальности, и рассмотрение познания как выстраивания, конструирования чего-либо посредством языка и различных культурных систем; акцент на конституирующей, перформативной, преобразующей, метафорической функциях языка, представление о том, что различные языки по-разному расчленяют мир, по-разному ориентируют человека и направляют его действия, формируют различные «картины мира» и «опыт»; разработка альтернативных критериев оценки исследования – оценки кредита доверия к исследованию, критериев правдоподобия, трансферентности, обоснованности и подтверждаемости; практика разделенного исследователем с испытуемыми контроля за исследованием, отход от идеи невмешательства, невовлеченности и признание принципиальной возможности активного (политического, психотерапевтического и иного) участия исследователя в исследуемом процессе; переход от дистанцированного, нейтрального, безличного стиля написания к более рефлексивным, включенным, личностным способам письма.

Глава II посвящена анализу истории и современного состояния области качественных исследований, а также многочисленных теорий, подходов, традиций, базовых стратегий, методов и процедур качественного исследования. Вслед за Т.Швандтом (Schwandt, 2000) мы рассматриваем современные качественные исследования как часть общего реформистского движения, возникшего в начале 1970-х годов в академической науке и заключающего в себе комплексную эпистемологическую, методологическую, политическую и этическую критику традиционных исследований в социальных науках, которые отдавали предпочтение количественным исследованиям. Качественные исследования представляют сегодня собой неоднородную, многоликую область исследований, образованную целым множеством традиций, подходов и теорий: символическим интеракционизмом, феноменологией, герменевтикой, этнометодологией, структурализмом, семиотикой, этнографией, микро- и макродескриптивизмом, ритуальными теориями драмы и культуры, теориями дискурса, деконструкционизмом, психоанализом, культурными исследованиями, феминистскими эпистемологиями т.д.

В то же время можно выделить общие черты разнообразных качественных исследований, которые и позволяют относить их к одной рубрике. Это: предпочтение качественной формы работы с феноменом (описание, анализ, интерпретация) разного рода измерительным процедурам и качественных данных (значения, смыслы натурального языка) – количественным; предпочтение естественной обстановки исследования («полевой» формы работы), предпочтение вопросов «как» и «что» вопросу «почему», индуктивный способ работы с данными, фокусирование на языке и смыслах самих испытуемых, использование выразительного языка описания.

Мы указываем на тесную связь разработки качественных исследований с давней идеей разработки гуманитарной методологии исследования, которая традиционно уделяла особое внимание культурно-историческому контексту бытия человека, богатству его внутренней жизни и переживаний, самораскрытию исследуемой личности и, соответственно, беседе и тексту как к наиболее полноценно и аутентично представляющим человека реальностям. Все перечисленные представления в одинаковой мере характерны и для современной качественной методологии.

Прослеживая историю качественных исследований в гуманитарных науках и психологии, мы выделяем и анализируем четыре больших периода в развитии качественной методологии:

1) Период ранних классических исследований (1900 – 1950), период зарождения первых качественных исследований в социологии, антропологии и психологии, характеризующийся влиянием Чикагской социологической школы (Томас, Мид, Парк, Беккер), Франкфуртской школы (Адорно, Фромм, Маркузе), этнографическими, этнопсихологическими исследованиями (Боас, Мид, Бенедикт, Бейтсон, Эванс-Притчард, Радклифф-Браун, Малиновски), психоанализа Фрейда, которые стимулировали активное использование жизненных историй людей, дневниковых записей и документации, глубинных (терапевтических) интервью и клинических бесед, исследований индивидуальных случаев (кейс-стади), проективных методов и общего интерпретативного подхода к исследованию поведения, переживаний и речевой продукции человека.

2) Период оформления исходных традиций (1950 – 1970), период вызревания ключевых подходов и теорий, ставших в дальнейшем базовыми для качественного исследования (феноменология, герменевтика, этнометодология, структурализм, семиотика, культуральные исследования, критическая теория, феминистская эпистемология и т.д.).

3) Период пересмотра оснований и парадигмы исследований (1970 – 1990), период отхода от единых стандартов, одной парадигмы и каких-то общепринятых концепций и утверждение целого ряда альтернативных подходов и стратегий качественного исследования, время своеобразного «поворота» в гуманитарных науках (который называют по-разному: нарративный, текстуальный, риторический, дискурсивный, конструкционистский поворот).

4) Период новой систематизации методов, процедур и стандартов (1990 – наст. время), период консолидации сторонников качественных исследований, создания более или менее общепринятых в рамках данного сообщества классификаций методов и способов работы с качественными данными, период максимального расширения области использования качественных исследований (исследования в сфере образования, здравоохранения, политики и т.д.).

В заключительном параграфе главы мы обобщаем существующие классификации методов (стратегий) качественного исследования, выделяя и анализируя шесть наиболее устоявшихся и последовательно описанных в литературе методов:

а) биографический метод, ориентированный на изучение жизненного пути человека, значимых событий и поворотных моментов его жизни, этапов и общей направленности личности, самоощущения и мировосприятия человека в различные периоды его жизни (Denzin, 1989; Семенова, 1998; и др.).

б) феноменологический метод, ориентированный на получение ясных, точных и систематичных описаний тех или иных аспектов переживания человека, на раскрытие структуры переживания и смысла, который имеет для человека определенный предмет, ситуация, событие или какой-то аспект собственной жизнедеятельности (Giorgi, 1975; Moustakas, 1994; и др.).

в) метод «обоснованной теории», направленный на концептуализацию некоторого феномена, порождение или создание теории, абстрактной аналитической схемы феномена, относящегося к какой-то частной ситуации (Страусс, Корбин, 2001; Henwood, Pidgeon, 2003; и др.).

г) этнографический метод, ориентированный на исследование поведения, форм повседневной жизнедеятельности, взаимодействия и психологических особенностей представителей тех или иных культур или социальных групп (Wolcott, 1994; и др).

д) исследование индивидуального (единичного) случая, или кейс-стади, направленноена интенсивное, глубокое и детальное изучение какого-то отдельно взятого «случая», под которым понимаются какие-либо локальные, ограниченные во времени и месте системы – действия субъекта, процессы, события, инциденты, социальные практики и программы и т.д. (Creswell, 1998; Lincoln, Guba, 1985; и др.).

е) метод дискурс-анализа, ориентированный на исследование языка и текстов, используемых людьми для интерпретации себя, мира, других людей и осуществления действий; метод изучения способов формирования и изменения идентичности человека, его субъектных позиций, поведения и социального взаимодействия в процессе использования тех или иных культурных, религиозных, политических, профессиональных, групповых и прочих дискурсов (Potter, Wetherell, 1987; Филлипс, Йоргенсен, 2004; и др.).

Все перечисленные методы различаются в фокусе, дизайне и языке описания (используемой терминологии). Каждый из них имеет свою историю, традицию и канонические работы. В то же время все эти методы используют примерно одну общую схему проведения исследования: сбор качественных данных; организация их тем или иным образом; чтение и делание заметок; описание, классификация и интерпретация; представление результатов в текстовой и визуальной форме; предоставление исследовательского отчета. Кроме того, все эти методы предполагают использование одних и тех же процедурсбора качественных данных: интервью, наблюдение, анализ документов, анализ аудио-визуальных материалов (фильмы, фотографии, предметы культуры и быта, и т.д.). Каждый из перечисленных методов не исключает применения современных компьютерных программ анализа качественных данных (Folio VIEWS, NUD-IST и др.) как вспомогательных средств поиска, организации, индексации, сортировки и создания групп текстуальных данных (комбинаций слов, фраз, сегментов текста и т.д.). Все эти новые источники получения качественных данных и способы их обработки придают, на наш взгляд, качественным исследованиям характер строгих современных способов получения психологических знаний о человеке.

В Главе III мы обращаемся к описательному, феноменологическому подходу, который является одной из базовых традиций в разработке качественной методологии в психологии. Мы прослеживаем историю, базовые принципы и положения описательного подхода в психологии, анализируя исходные идеи «описательной психологии» у Ф.Брентано, В.Дильтея, К.Штумпфа, Э.Гуссерля, представления об описательном методе и описательных понятиях в гештальт-психологии, а также современный проект описательной науки, предложенный А.Джорджи и его коллегами. Мы выделяем общие принципы этого подхода, среди которых:

- рассмотрение рефлексивного описания в качестве общего метода исследования и источника получения психологических данных;

- отказ от допущений, гипотез, домыслов, предубеждений, «само собой разумеющихся» и «неоспоримых» истин в исследовании (принцип беспредпосылочности);

- отказ от теоретизирования и абстрактного моделирования;

- отказ от измерения и исчисления, символических описаний и т.п.;

- опора на самоочевидные предметы опыта, описываемые так, как они даны в опыте и переживаются субъектом (принцип очевидности);

- ориентация на исследование смысла вещей и положений дел для субъекта и его переживаний вообще.

В последующих параграфах дается трактовка понятия описания как общенаучного метода и как одной из основополагающих функций языка. Под описанием мы понимаем способ регистрации признаков (качеств) предмета и способ отчета о них в той или иной знаковой форме (посредством текста, рисунков, цифр, графиков, моделей, схем, символов). Выделяются виды описаний: прямые/метафорические; позитивные/негативные; количественные/качественные и т.д. Выделяются также видыописаний, на которых преимущественно строится анализ разнообразных психологических явлений: описания внешне наблюдаемого поведения, рефлексивные описания субъектами собственного поведения и переживаний.

Проблема особенностей психологического языка, в котором мы описываем личность и психику, становится еще одной важной темой, которая обсуждается в данной главе. Вслед за лингвистом Н.Д.Арутюновой (1976) мы показываем, что основным источником психологической лексики является лексика «физическая», используемая во вторичных, метафорических значениях. Наши многочисленные представления о «динамических силах», «комплексах», «механизмах», «координациях» психической жизни суть метафоры, взятые из естествознания, которые перестали нами сознаваться как собственно метафоры. Часто упускается из вида то, что они вовсе не обязательны для описания психического, что психическое может быть описано и через иные метафоры и аналогии. В этой связи весьма продуктивным сегодня выглядит обращение к новым метафорам, взятым из гуманитарных дисциплин (метафор нарратива, драмы, игры, ритуала, мифа, риторики, текста).

Наиболее подробно в работе разбирается проблема феноменологических описаний – проблема использования в психологии рефлексивных самоотчетов человека о своих переживаниях. Несмотря на недооценку значения рефлексивных, феноменологических описаний и стремление к минимизации их в позитивистски ориентированных исследованиях, они играют, как показываем мы, огромную роль в психологии и отказ от них означал бы недопустимое с научной точки зрения пренебрежение к ценному для анализа материалу. Основания значительной части психологических теорий составляют содержательные феноменологические описания некоторого явления – описания «изнутри», так, как некто переживал это явление, как некто сталкивался с ним в опыте. При этом опора исследователя на собственный рефлексивный опыт играет далеко не последнюю роль в психологических исследованиях, вопреки довольно распространенному мнению. Мы показываем это на примере работ Л.С.Выготского, апеллирующего для подтверждения и иллюстрации некоторых своих идей к разного рода феноменологическим свидетельствам (рефлексивные описания процесса порождения высказывания, описания, взятые из художественной литературы).

Всевозможные формы рефлексивных, феноменологических описанийследует отличать от интроспекции как весьма специфичной формы субъективного отчета и как метода, основанного на ряде спорных допущений и преследующего весьма амбициозные цели (поиск исходных элементов сознания и т.д.). Феноменологические описания направлены лишь на регистрацию собственных состояний и предоставление наивных, непредвзятых отчетов о них в той или иной знаковой форме, без желания «очистить» эти отчеты от чего бы то ни было. Отметим то, что еще Ф.Брентано и Э.Гуссерль разделяли сомнение в достоверности и надежности интроспекции, считая ее искусственным методом. Тем не менее, в отдельных учебниках и словарных статьях сегодня настойчиво воспроизводится некорректное причисление метода феноменологического описания к методу интроспекции (Ярошевский, 1985; Интроспекция, 1998). С этой точки зрения, феноменологический метод вместе с методами систематической и аналитической интроспекции представляют собой разновидность интроспективного метода. Самое удивительное, что эти же словарные статьи отличают от методов интроспекции метод самонаблюдения, делая ситуацию с различением этих понятий лишенной всякого смысла. При этом ни один из авторов не пытается пояснить, чем, по их мнению, феноменологическое описание отличается от самонаблюдения и почему первое следует считать интроспекцией, а второе – нет.

В данной ситуации, на наш взгляд, более корректным будет условиться о следующем. Если мы называем в психологии «интроспекцией» любые формы субъективных самоотчетов и оценок, то феноменологический метод можно вполне заслуженно причислять к интроспективным методам. Однако в таком случае мы вынуждены будем причислить к последним и разнообразные опросники, и методы шкалирования. К слову сказать, Ч.Осгуд так и называл методы субъективного шкалирования – «поддержанной интроспекцией» (Петренко, 1997, с. 61). Добавим также, что в современной психолингвистике интроспекция рассматривается как совершенно естественная и необходимая исследовательская процедура. Р.М.Фрумкина пишет о том, что ученый, изучающий язык как феномен психики, всегда начинает именно с интроспекции – мысленной примерки чего-либо к себе, совмещая на данном этапе исследователя и информанта в одном лице (Фрумкина, 2004). На методе интроспекции основаны, в частности, известные исследования А.Вежбицкой семантических инвариантов значения слов (Вежбицкая, 1996; Залевская, 1999).

Но если мы используем понятие интроспекции для обозначения совершенно специфического подхода и метода, применявшегося Вундтом, Титченером, Кюльпе и их последователями, метода, дискредитировавшего себя и фактически полностью вымершего в психологии уже к 30-м годам прошлого века, – то упоминание в этой связи феноменологического метода выглядит совершенно неуместным.

Мы отстаиваем легитимность всевозможных форм обращения субъекта к собственному опыту, как бы мы ни называли такое обращение – рефлексивным отчетом, феноменологическим описанием или самонаблюдением. При этом понятие самонаблюдения, которое сегодня чаще всего рассматривается как альтернатива понятию интроспекции, на наш взгляд, является наименее удачным. Дело не только в том, что традиционно понятие самонаблюдения использовалось как синоним «интроспекции» и является буквальным переводом понятия с латинского, но и в том, что использование понятия «наблюдение» применительно к душевным явлениям является хоть и устойчивой, но все же небезопасной метафорой, способной порождать надуманные истолкования. Это же относится и к старым понятиям «внутреннее восприятие», «самовосприятие» и т.п. На наш взгляд, понятия «рефлексия» и «феноменологическое описание» в данном случае являются более точными и терминологичными.

Феноменологические описания переживаний сопряжены с рядом методических сложностей, которые мы специально разбираем в работе. Среди них:

- сложность различения некоторых переживаний и их нюансов при описании;

- наличие переживаний, плохо схватываемых вербальным описанием;

- наличие внутренне противоречивых переживаний, которые плохо поддаются логически согласованным описаниям;

- возможность изменений в переживании вследствие его вербального описания.

Все это подводит нас вплотную к обсуждению принципиальной проблемы «чистых описаний» и возможности подлинной репрезентации переживаний, которая сегодня широко дискутируется в психологии и смежных гуманитарных науках. Мы подробно анализируем критику понятия описания, которую дают сегодня социальные конструкционисты (Герген, Харре и др.), опираясь на идеи теории речевых актов. Мы показываем сильные стороны этой критики, ее слабые места и явные перегибы, такие как отрицание референтов для понятий, описывающих те или иные психологические состояния, «внутренние», психологические события. Мы полагаем, что истоки всевозможных представлений о «внутреннем мире», душе, «я» человека, гораздо более уместнее искать не в политике, традиции или уникальной ситуации той или иной культурной истории, как это делает К.Герген, а в наличии у человека хорошо распознаваемых переживаний, которые он испытывает именно как то, что происходит внутри него самого, внутри его тела. Мы используем в этой связи феноменологическую концепцию Ю.Джендлина, придающего основополагающее значение переживаниям, которые он называет «чувствуемыми», «телесными» переживаниями, «чувствуемыми ощущениями», к которым так или иначе отсылают все наши понятия (Gendlin, 1962).

Еще один принципиальный вопрос, касающийся проблематики описательного, феноменологического подхода – вопрос о его соотношении с интерпретативным подходом, получившим сегодня широкое распространение в социальных и гуманитарных науках. В отечественной науке наиболее принятым является противопоставление описательного подхода объяснительному, сформулированное Дильтеем. Между тем в последнее время описательный подход сталкивается с не менее сильной оппозицией со стороны приверженцев так называемого интерпретативного подхода. Несмотря на то, что оба они находятся по одну сторону баррикад при сравнении их с позитивистскими подходами, между ними существует определенное различие. Оно состоит в том, что интерпретация как метод предполагает выход за пределы непосредственно данного и очевидного, тогда как описание устанавливает только то, что дано с очевидностью и непосредственно переживается. Данное различие сегодня неявно присутствует в практике целого ряда направлений психотерапии. В частности, оно является определяющим в гештальт-психотерапии, в которой четко разводятся описания опыта как он актуально переживается клиентом в процессе терапии и интерпретации этого опыта с той или иной теоретической позиции (гипотезы о его происхождении, причинах, механизмах, последствиях, и т.д.), произведенные самим же клиентом или психотерапевтом.

Последняя, Глава IV посвящена обсуждению непосредственно феноменологического метода и формы проведения феноменологического исследования в психологии. По общему признанию, феноменологический метод в наибольшей мере характеризует феноменологию как направление (Шпигельберг, 2002; Райнах, 2001; Мерло-Понти, 1999). В психологии и психиатрии он стал популярен уже после появления первых работ Э.Гуссерля. Он использовался в гештальт-психологии, экзистенциальной, гуманистической и собственно феноменологической психологии. К нему так или иначе обращались такие известные психологи, как К.Ясперс, Ф.Перлз, Л.Бинсвангер, Р.Лэйнг, Р.Мэй, К.Роджерс и др. Примерно с 70-х годов стали появляться работы, специально посвященные проблеме использования феноменологического метода в психологии в исследовательских целях. На сегодняшний день существует несколько вариантов этого метода, незначительно отличающихся друг от друга (van Kaam, 1969; Giorgi, 1975; Colaizzi, 1978; Polkinghorne, 1989; Moustakas, 1994). В целом этот метод сохранил верность исходным принципам Гуссерля, хотя то, как он используется сегодня в психологии и социологии, существенно отличается от того, как он традиционно использовался в философии.

Целью феноменологически ориентированного исследования в психологии является получение ясных, точных и систематичных описаний тех или иных аспектов переживания человека (Polkinghorne, 1989). Феноменологическое исследование направлено на раскрытие структуры того или иного переживания и смысла, который имеет для человека определенный предмет, ситуация, событие или какой-то аспект собственной жизнедеятельности. Среди специфических черт феноменологического исследования в психологии мы выделяем следующие черты:

1) Качественно-описательный характер исследования. Феноменологическое исследование является «качественно-описательным» в том смысле, что в нем используются качественные данные, качественные описания – тексты и высказывания на естественном языке. С позиций качественного подхода богатство и глубина человеческого переживания тесно связана со структурами и смыслами естественного языка (Polkinghorne, 1989). В феноменологическом исследовании используется естественный язык описания. В этом плане феноменологический метод противопоставляется различным количественным, измерительным методам, количественному описанию (описанию посредством цифр, графиков, диаграмм и т. д.).

2) Ориентация на переживание как предмет исследования. Феноменологическое исследование отличается от других «описательных» и «качественных» исследований тем, что, как мы уже говорили, фокусируется на описании переживаний субъекта, а не открыто наблюдаемых действий или поведения. Под переживанием в данном случае понимается некоторый интенсивный непосредственный опыт взаимодействия человека с миром. Это могут быть какие-либо привычные, повседневные или, напротив, редкие и уникальные переживания (например, переживания при измененном состоянии сознания и т. п.).

3) Использование рефлексивных данных. В психологии и других гуманитарных науках мы имеем дело с таким объектом исследования, который можно не только описывать, но который может и сам описывать себя. Феноменологическое описание – это рефлексивное описание, основанное на словесном обозначении собственных переживаний. Феноменологический метод – это прежде всего рефлексивный метод. Как писал Гуссерль: «Феноменологический метод безусловно и исключительно вращается среди актов рефлексии» (Гуссерль, 1999, с.160).

4) Отказ от теоретических допущений. Феноменологически исследовать нечто означает оставить без домыслов то, что не дано непосредственно, и описать лишь то, что дано и представлено с очевидностью. Феноменологическое исследование предполагает помещение в состояние неопределенности всего того, что считается доказанным и безусловным относительно изучаемого феномена (Barrell et al., 1987). Это касается даже самых незыблемых представлений исследователя – представлений об объективной реальности и возможном опыте человека, которые могут мешать, к примеру, в описании всевозможных форм психопатологии. Феноменологические описания являются также максимально нетеоретичными и конкретными. Феноменологическая психология – это, прежде всего, борьба с неочевидностью и произвольностью наших теоретических построений.

5) Использование обыденного языка описания. В качественных исследованиях, включая современные феноменологические исследования, отдается предпочтение обыденному, повседневному языку описания. Ориентация на повседневность вообще является одной из характерных особенностей качественных исследований, в чем проявляется влияние феноменологической социологии А.Шюца и этнометодологии Г.Гарфинкеля (Шюц, 2004; Garfinkel, 1985). Аргументом в пользу использования обыденного языка является то, что он не отсылает нас к готовым теоретическим схемам интерпретации и теоретическим противопоставлениям. Кроме того, обыденный язык позволяет схватить зачастую более тонкие различия и аспекты исследуемого феномена, нежели любой терминологический язык какой-либо теории.

Мы анализируем источники сбора данных в феноменологическом исследовании: отчеты испытуемых, полученные в ходе исследовательского интервью (наиболее распространенный и наиболее надежный способ сбора данных); рефлексивные самоотчеты исследователя; а также документы и всевозможные общекультурные тексты, содержащие развернутые описания внутренней жизни человека (дневниковые и автобиографические записи, художественные произведения, философские работы, мифы и т.п.). Мы рассматриваем особенности феноменологического интервью и требования к его проведению. Как и все качественные интервью, феноменологическое интервью является открытым, неструктурированным (вопросы в нем не обязательно формулируются строго одинаковым образом в каждом исследовании для каждого испытуемого и не обязательно задаются в строго определенном порядке). Его также уместно относить к группе «глубинных» интервью, так как в ходе него часто проясняются скрытые, малорефлексируемые, приватные смыслы жизни человека.

Искомым результатом феноменологического исследования является описание инвариантной структуры некоторого переживания, описание связи компонентов, составляющих переживание. Эти описания называются общими структурными описаниями, или синтетическими описаниями. В ходе феноменологического исследования исследователь движется от наивных описаний испытуемого именно к таким структурным описаниям(Polkinghorne, 1989). Мы раскрываем общую схему анализа данных, которая состоит из нескольких этапов: оригинальные тексты протоколов делятся на значимые утверждения или смысловые единицы, которые переформулируются в более емких и строгих описательных терминах, затем эти единицы преобразуются в кластеры смыслов, наконец, эти преобразования связываются в одно обобщенное описание переживания – структурное, синтетическое описание, раскрывающее конститутивные компоненты переживания.

В заключительном параграфе главы мы обращаемся к анализу феноменологической психотерапии. Последняя сосредоточена на работе с переживанием (Джендлин, 1998; 2000). Собственно с последним так или иначе имеет дело любая форма оказания психологической помощи человеку. Специфика феноменологического подхода – в том, что в его рамках переживание признается самоценной и наиболее достоверной психологической реальностью, с которой может работать психолог. Данные о характере переживания человеком той или иной ситуации считаются здесь достаточным материалом для работы, не требующим обращения к чему-либо еще. С этой точки зрения, могут быть опущены, например, сведения о событиях прошлого человека, так как все, что касается прошлого, в любом случае возникает как часть личности, существующей уже в настоящем (Джендлин, 2000).

Феноменологическая психотерапия выступает сегодня в качестве подхода с минимальным числом исходных теоретических допущений. В отличие от подходов, в которых человек оказывается заранее проинтерпретированным с точки зрения той или иной концепции личности и психики (Фрейда, Юнга, Берна и т. д.), феноменологическая психотерапия рассматривает человека, исходя лишь из представления о наличии у него неких актуальных состояний и возможности непосредственной работы с ними. Все значимые личностные преобразования связывается в феноменологической психотерапии с непосредственными изменениями переживания (Джендлин, 2000). Изменения в понимании и приобретение нового взгляда на проблему считаются здесь производными и необязательно приводящими к реальному прогрессу в психотерапии. Задача терапевта здесь состоит не в том, чтобы помочь человеку осознать источники и причины собственных проблем, а в том, чтобы помочь ему прочувствовать и пережить проблемную ситуацию. Это отличает данный подход от других подходов, опирающихся на интерпретационный метод работы: психоанализа, аналитической психологии, трансактного анализа, экзистенциального анализа, когнитивной психотерапии и т.д.

В Заключении мы подводим общие итоги исследования. Мы отмечаем, что в отношении использования качественной методологии в психологии остается еще множество нерешенных вопросов. Среди них не только общие эпистемологические и общепсихологические вопросы, на которых была преимущественно сфокусирована наша работа, но и более узкие вопросы, касающиеся, например, способов обработки и анализа качественных, текстуальных данных. Эти вопросы представляются нам особенно актуальными сегодня в связи с той исключительной ролью, которую играет текст в современном обществе и существенным расширением возможностей людей рассказывать о событиях и переживаниях личной жизни, делая это достоянием других людей. В разработке проблем анализа качественных данных мы видим перспективу развития представленной работы и направление для дальнейших исследований.

Список работ, опубликованных по теме диссертации:

1. Улановский А.М. Качественная методология и конструктивистская ориентация в психологии // Вопросы психологии, 2006, №3.

2. Улановский А.М. Смысл и уровни сообщения в свете психологического анализа // Психологическая теория деятельности: вчера, сегодня, завтра / Под. ред. А.А.Леонтьева, М.: Смысл, 2006.

3. Улановский А.М. Смысл сообщения: краткий экскурс в историю проблемы // Проблема смысла в науках о человеке (к 100-летию Виктора Франкла). Материалы международной конференции (Москва, 19-21 мая 2005 г.). М.: 2005.

4. Улановский А.М. Теория речевых актов и социальный конструкционизм // Постнеклассическая психология. Журнал конструкционистской психологии и нарративного подхода. 2004. №1.

5. Улановский А.М., Барский Ф.И. Третья международная конференция «Диалогическое я» // Вопросы психологии. 2004. №6.

6. Улановский А.М. Феноменологическое описание в психологии // 2 Всероссийская научно-практическая конференция по экзистенциальной психологии: Материалы сообщений. М.: 2004.

7. Улановский А.М. Гуманитарная методология исследования и феномен психологической культуры // Психологическая культура личности. Материалы всероссийской научно-практической конференции / Под ред. Н.И.Исаевой. Белгород: изд-во БелГУ, 2003. С.96-97.

8. Улановский А.М. Проблема моделирования сознания и подход А.Н.Леонтьева // Вестн. Моск. ун-та. Сер.14. Психология. 2003. №2.

9. Улановский А.М. Мысль как акт конструирования // Культурно-исторический подход и проблемы творчества: Материалы вторых чтений памяти Л.С.Выготского / Под ред. Е.Е.Кравцовой, В.Ф.Спиридонова, Ю.Е.Кравченко. М.: 2003.

10. Улановский А.М. Феноменологическая и экзистенциальная установки в психотерапии // 1 Всероссийская научно-практическая конференция по экзистенциальной психологии: Материалы сообщений. М.: 2001.

11. Ulanovsky A. Meaning and changing of the object’s representation in the consciousness // Third International Conference on the Dialogical Self. Book of abstracts. Warsaw: 2004.

12. Ulanovsky A. Motivation and possibilities of its conscious reconstruction // 8^th International Conference on Motivation. Abstracts. Moscow: 2002.

---

Дата добавления: 2015-09-06