Глава первая. «воспоминания о том, как возвышенная любовь обернулась помолвкой

TOММИ

«ВОСПОМИНАНИЯ О ТОМ, КАК ВОЗВЫШЕННАЯ ЛЮБОВЬ ОБЕРНУЛАСЬ ПОМОЛВКОЙ, В НЕМАЛОЙ СТЕПЕНИ БЛАГОДАРЯ АКТЁРСКОМУ МАСТЕРСТВУ И ДРЕВНЕЙ ХИТРОСТИ — ЗАСТАВИТЬ СВОЕГО ВОЗДЫХАТЕЛЯ ЖДАТЬ, ЖДАТЬ И ЕЩЁ РАЗ ЖДАТЬ»

“Привет”, сказал я.

“Привет”, ответила она.

“Рад познакомиться”.

“Ну, пока”.

“Пока”.

Примерно так это было, чувак. Это всё, чёрт побери, что мы сказали друг другу. Это было коротко, неуклюже и это, ядрёный корень, изменило мою жизнь. Это было в клубе «Форум» («Forum Club»), там проходил концерт «REO Speedwagon», цыпочку звали Хизер Локлир (Heather Locklear), а парень, который нас познакомил, был мой бухгалтер Чак Шапиро (Chuck Shapiro). Чак взял меня на это шоу, т. к. он был ещё и бухгалтером «REO Speedwagon», он знал Хизер, потому что его брат был её дантистом. Подобные вещи так и происходят — миллион случайных событий выстраивается в одну цепочку. Некоторые называют это удачей, но я верю в судьбу. Мне пришлось поверить. Ведь я совершил миллион ошибок с этой тёлкой, а она всё ещё продолжала со мной встречаться.

Я подумал о ней снова неделю спустя, когда смотрел телевизор и увидел эпизод «Династии» с Хизер («Dynasty» — телесериал). Я тут же позвонил Чаку и попросил узнать её телефон. Он позвонил своему брату-дантисту и, как настоящий друг, достал мне его.

На следующий день я глубоко вздохнул, забросил ноги на диван и позвонил ей. Беседа получилась такой же неуклюжей, как и в первый раз. На заднем плане без звука работал телевизор, и пока мы вели неловкую светскую беседу, я увидел, как на экране появилось её лицо в «The Fall Guy» (сериал). Я посчитал, что это знак свыше, и что нам уготовано судьбой — быть вместе.

“Эй, включи телевизор”, сказал я ей. “Тебя показывают по четвёртому каналу”.

Она щелкнула кнопкой на своём телике. “Хм. Вообще-то, это Хизер Томас”, уведомила она меня (Heather Thomas — актриса, которая внешне действительно чем-то напоминает Хизер Локлир).

Мне в тот же момент захотелось повесить трубку, взять пистолет и отстрелить себе грёбаную башку. Бог так превосходно для меня всё устроил, а я как всегда всё испортил.

Она сжалилась надо мной и, так или иначе, предложила встретиться в эту же пятницу вечером. Я никогда прежде не встречался ни с кем похожим на Хизер. Она была не из тех цыпочек, которую можно было затащить в мой фургон, как Бульвинкля, или с кем можно было заняться групповым сексом в джакузи, как с Хани. Она была настоящая женщина, послушная девочка (a good girl) и она была более знаменита, чем я — это три вещи, которые прежде никогда не были мне доступны.

Перед встречей я нервничал, как дерьмо. Я в течение нескольких часов прихорашивался перед зеркалом, выдавливая прыщи, расчесывая волосы, беспокоясь о воротничке моей рубашки, обильно поливая одеколоном все стратегически важные места своего тела и тщательно маскируя все свои татуировки. Я приехал раньше намеченного времени к дому, где она жила со своей сестрой и болтался снаружи, пока не пробило ровно семь часов. Я чувствовал себя, как дрессированная обезьяна, одетая в накрахмаленную, застёгнутую на все пуговицы, белоснежную рубашку и черные штаны. Невероятно волнуясь, я позвонил в дверной звонок, и дверь открыла девочка, которая как две капли воды была похожа на Хизэр. Я не знал, что сказать, потому что я не был уверен, была ли это Хизер или её сестра. Я застенчиво помахал ей, вошёл внутрь, и стал ждать какого-нибудь знака, который помог бы мне её как-то идентифицировать. Затем наверху лестницы я увидел белое платье. Теперь это точно была Хизер. Она спускалась медленно и молча, как в «Унесённых ветром» («Gone With the Wind» — знаменитый американский фильм 1939-го года с Вивьен Ли в главной роли).

Она выглядела такой жгучей, что я хотел подбежать к ней, схватить и сорвать с неё одежду. “Ты выглядишь великолепно”, сказал я ей, осторожно беря её за руку. Её сестра внимательно наблюдала за мной, и я чувствовал, что она оценивает меня, определяя, гожусь ли я для Хизер или я просто клоун.

Мы сходили в итальянский ресторан, затем посмотрели какую-то глупую скучную комедию, потому что я был уверен, что во время свидания так поступают все нормальные люди. Тем вечером мы говорили обо всём. Она встречалась со многими озабоченными богатыми парнями и дрянными актёришками, тип Скотта Бэйо (Scott Baio). Но она никогда не встречалась с рокером. Я бы сказал, что переломным моментом стало то, когда она попросила меня показать мои татуировки. Она была хорошей девочкой, которая грезила о плохом мальчике, и я знал, что даже мой накрахмаленный воротничок и одеколон «Drakkar Noir» не могли скрыть того факта, что я и был тем самым плохим мальчиком.

Мы вернулись к ней домой и выпили шампанского, но я по-прежнему боялся сделать лишнее движение. Я не хотел, чтобы она подумала, что я в первую же ночь останусь или начну приставать к известной актрисе. К тому времени, когда я уехал той ночью, мы уже построили миллион разных планов вместе.

Постепенно, мы всё чаще стали бывать вдвоём — ходили в рестораны, в кино, на вечеринки. В конце концов, я начал проводить ночи в её доме. Но она не сдавалась, чувак. Я подпаивал её и по-всякому пытался соблазнять её на протяжении многих недель, но она не велась до конца. Это было совершенно другое, чего я никогда прежде не испытывал, и из-за этого мы сблизились и фактически стали друзьями. У неё была живая натура, хорошее чувство юмора и, также как и я, она любила всяческие шалости. Она осыпала меня цветами, и я научился любить их. Я считаю, что на парня, который говорит, что он не любит цветы, нельзя положиться как на мужчину.

Спустя полтора месяца я был уже настолько обработан, что не мог больше терпеть. Мы, наконец, трахнулись. Она заставила меня ждать так долго, что я смаковал каждую секунду, хотя, как вы понимаете, это продолжалось всего лишь несколько секунд. Но той ночью мы делали это снова и снова до тех пор, пока не поверили, что мы действительно влюблены друг в друга, потому что, когда вы с кем-то, кого вы не любите, обычно, хватает одного раза.

На следующее утро я болтался возле её бассейна в своих боксёрских трусах, когда к ней заехал её отец. Хизер была в панике: возможно, она и прославилась, играя на телевидении сексуально агрессивную, властную сучку, но в реальной жизни она была такой скромницей. Она так волновалась, что её папа, который был деканом Инженерного Факультета Лос-Анджелекого Калифорнийского Университета (UCLA School of Engineering), не одобрит, если увидит все мои татуировки. Я накрылся полотенцами. Но даже при том, что чернила кое-где всё-таки проглядывали, её папа, казалось, не возражал.

После того, как мы трахнулись, наши отношения взлетели на совершенно новый уровень. Однажды, мы смотрели по телевидению соревнования по мотокроссу (dirt-bike racing), и я сказал ей, что хотел бы это попробовать. На следующий день около моего дома стоял кроссовый мотоцикл. Никто — будь то мужчина или женщина — никогда прежде не проявлял ко мне подобной щедрости. Мы постепенно поняли, что мы хотим быть вместе надолго, возможно, даже навсегда.

Когда я покинул её, отправляясь в тур «Theatre of Pain», каждый вечер, играя “Home Sweet Home”, я слышал сигнальный набат, гудящий у меня в голове. Именно этого я хотел всю свою жизнь. Я хотел создать семейный очаг, как мои родители. Я всегда был, что называется, «не пришей кобыле хвост», бегающий по Лос-Анджелесу в поисках кого-то, кто был бы похож на моих отца или мать. Возможно, это происходило от постоянной тревоги, которую, как сказал мой психотерапевт, я унаследовал от своей матери: я боялся быть один, остаться вне общения. Чем дольше тянулся тур «Theatre», тем в большей степени я понимал, что чего я хочу.

Когда во время перерыва в туре я оказался дома на Рождество, Хизер и я ехали по автостраде Вентура (Ventura freeway) на лимузине. Я встал и просунул свою голову в люк на крыше автомобиля.

“Эй”, закричал я Хизэр. “Поднимайся сюда и посмотри, как это здорово”.

“Что?”

“Иди сюда!”

“Что сделать?”

Медленно и неохотно она встала. Как только её голова просунулась через отверстие люка, и её тело прижалось к моему, я спросил её: “Ты выйдешь за меня замуж?”

“Что?” сказала она. “Здесь слишком шумно. Я тебя не слышу”.

“ТЫ ВЫЙДЕШЬ ЗА МЕНЯ ЗАМУЖ?”

“Ты серьёзно?” Она посмотрела на меня скептически.

Я нащупал в моём кармане и вытащил бриллиантовое кольцо. “Я серьёзно”.

“Что?”

“СЕРЬЁЗНО!”

Когда тур закончился, мы поженились во внутреннем дворике в Санта-Барбаре (Santa Barbara). На мне был белый кожаный смокинг, а она была одета в белое платье без бретелек с белыми рукавами от середины её рук до самых запястий, оставлявшими открытыми её загорелые плечи и тонкую нежную шею. Это была самая большая свадьба, которую я когда-либо видел: пятьсот гостей, парашютисты (skydivers) с большими бутылями шампанского и белые голуби, которые взлетели в воздух после того, как мы произнесли свои клятвы. Руди (Rudy), один из наших техников, произнёс самый лучший тост: “За Томми и Хизер”, сказал он, поднимая бокал шампанского. “Пусть все ваши взлёты и падения будут исключительно в постели” (”May all your ups and downs be in bed”). Затем он взял бокал с шампанским и разбил его о свою голову. Я мельком взглянул на столы, где сидело семейство Хизер, и все они, похоже, в этот момент поменяли своё мнение относительно этого брака.

Это был один из самых счастливых дней в моей жизни. Там были все мои друзья, включая половину рок-сцены Сансет Стрип. Было похоже, что все они теперь играют в одной большой группе: «Ratt», «Quiet Riot», «Autograph», «Night Ranger». Единственной проблемой в тот день был Никки. Я попросил его быть моим шафером, а он устроил бардак. Он был измучен; он постоянно потел; и его кожа была чисто желтого цвета, чувак. Он постоянно извинялся, чтобы отойти в ванную, а затем возвращался и начинал засыпать посреди церемонии. Как шафер, он был столь же нагероинен, как и бесполезен. Я даже не предполагал, что он ширяется на моей грёбаной свадьбе.

Дата добавления: 2015-09-06