Примечание автора 11 страница

Но будучи гордым человеком и жизнерадостным панком, Джоунси не собирался позволить такой мелочи как сломанная рука помешать ему играть. Мы посидели вместе и немного поболтали о музыке. Само собой, я был совершенно очарован, поскольку был большим поклонником Pistols, и было настоящим удовольствием находиться рядом с ним в студии. Однако, когда я предложил приступить к работе, Стив сделал удивительную просьбу.

“Мне нужна сотня долларов и немного орального секса”.

Я рассмеялся. Как и Дэвид Эллефсон, который находился рядом со мной в тот момент. Джоунс не засмеялся. “Чувак, ты шутишь, да?”

Никакой реакции.

“Я скажу тебе вот что. Как насчет того, что я дам тебе тысячу долларов и ты можешь сам себе купить алкоголя, потому что я не позову никому спуститься сюда, чтобы сделать тебе минет”.

Джоунси в то время шел к тому, чтобы вести трезвый образ жизни (я не помню, пересек он финишную черту в этом деле или нет) и полагаю, что возможно он просто наебал нас, чтобы посмеяться. Также возможно, что он был абсолютно серьезен. Несмотря на это, к моему облегчению, все это замялось, и к концу дня Стив находился в студии, играя на гитаре в 'Anarchy In The U.K.’, пока я выплевывал сольные партии в духе Джонни Роттена.

Между тем, как мы записали 'So Far, So Good…So What!’ и временем выхода пластинки, выяснился целый ряд вещей, некоторые были хорошими, некоторые были не очень. Среди первых было появление “Заката Западной Цивилизации, Часть 2: Годы Металла”, документального фильма Пенелопы Сфирис о хэви-метал сцене конца 1980-х в Лос-Анджелесе. “In My Darkest Hour” была включена в саундтрек к фильму, и я также поучаствовал в рекламном плакате для фильма. Довольно примечательно, учитывая нашу привязанность к наркотикам и разврату, что парни из Мегадэт получились самыми умными и наиболее вдумчивыми музыкантами в фильме. Не знаю, говорит это больше о нас или об общем состоянии хэви-металла в конце 1980-х. Полагаю, что и о том, и о другом. По моему мнению, Пенелопа, которая также выступила режиссером видеоклпа Мегадэт 'Wake Up Dead' с пластинки 'Peace Sells’, была настоящим гением; она прекрасно передала атмосферу той эпохи во всем своем славном, саморазрушительном упадке. ‘Закат Западной Цивилизации, Часть 2’ была оценена по достоинству критиками и сочтена помогающей убить движение глэм-рока[26] в Южной Калифорнии. За это одно Пенелопа заслуживает одобрительного похлопывания по спине.

Несмотря на наш успех и очевидную восходящую траекторию, у Мегадэт все еще были проблемы. И Джефф Янг и Чак Белер быстро погрузились в атмосферу группы, и большую часть времени я отказывался принимать очевидное в той степени, к которой мы все подходили – потере контроля. Это проявлялось как в трагическом, так и в комическом смысле, и иногда и трагичикомическом.

В какой-то момент в середине 1980-х годов я готовился пойти на свидание с Белиндой Карлайл, бывшей вокалисткой почти чудовищно популярной девичьей группы под названием Go-Gos, которая в то время выступала в качестве сольного исполнителя. В данном случае, я был более чем счастлив отложить на время свои принципы относительно того, чтобы заводить случайные знакомства между поп-музыкантами и металлистами. Белидна была великолепна, и в то время она была просто вездесущей (и при этом не была замужем). Я понятия не имел, была ли она фанаткой Мегадэт или музыки хэви-метал в целом. Я лишь знаю, что через посредника должен был встретиться с ней, и мы должны были отправиться на старомодное “свидание”. Белинда пришла в Мьюзик Грайндер, когда мы начали микшировать So Far, So Good…So What! К сожалению, тогда время с ней могло пройти намного лучше. Незадолго до того, как она приехала, я закончил нюхать воздушный шарик с героином. Когда она постучала в дверь, я бросил пустой шарик за комод и затянул носом дорожку - лучше сладкий запах травы, чем едкий запах герыча. Белинда зашла в комнату, выглядя поистине ослепительно, и должен добавить – трезво, и улыбнулась.

“Привет” – сказала она.

Я попытался подавить полные дыма легкие, но безуспешно.

“Ух-ха” – рявкнул я, выпуская облако серого дыма в воздух.

Белинда повернулась на каблуках и вышла из комнаты. Так и завершилась эта лав-стори. Я предполагаю, что все было обречено на это с самого начала.

Когда So Far, So Good был практически завершен, и требовалось лишь окончательное микширование, чтобы завершить его, Пол Лани решил, что он найдет большее вдохновение в северной части штата Нью-Йорка, чем то, что было доступно в Южной Калифорнии.

“Поедем в Бирсвиль” – сказал он.

“Куда?”

"Бирсвиль. Это рядом с Вудстоком".

Вудсток…

То, как он это сказал было похоже на то, если он б он говорил Шангри-Ла. Само собой, до меня дошло. Вдохновение важно, когда ты делаешь музыку или работаешь в любом виде искусства, и если Пол думал, что близость к Вудстоку или пастушьим красотам северной части штата Нью-Йорк поспособствует лучшей записи, то я целиком за. До определенного момента.

Бирсвилль Студиос была основана в 1969 году (все верно, в год основания музыкального фестиваля Вудсток, вряд ли это всего лишь совпадение) Альбертом Гроссманом, талантливым менеджер, в чей послужной список входили Боб Дилан, Дженис Джоплин и The Band. Все эти музыканты и многие другие часто называли эту студию домом, поэтому у этого места определенно была сильная репутация. Тем не менее, Гроссман умер пару лет назад, и Бирсвиль Студиос скоро грозит упадок. Не могу сказать наверняка, начался ли этот процесс к тому времени, когда мы приехали туда микшировать So Far, So Good. Знаю лишь точно, что прошло лишь несколько дней, а я уже был сыт по горло Вудстоком. Мое раздражение имело мало общего с сельским окружением и всем, что было связано эксцентричностью Пола Лани.

Должен признать, что не питаю огромной любви к этому предприятию. Черт возьми, я был наркоманом, и выйти на дорогу - проблема для любого наркомана. Это была работа для двоих, лишь я и Пол, и у меня был лишь небольшой тайничок с героином, который я взял с собой в поездку, поэтому понимал, что довольно скоро оттуда сбегу. Перелеты через всю страну и отсиживание в некоторых удаленных местечках подразумевали столкновение с реальностью, и то, что в конечном итоге мои запасы снизятся до минимума и мне будет очень плохо. Как только мне становилось плохо, все начинало рушиться. Я терял свою способность сосредотачиваться, концентрироваться, работать.

Главным образом, я терял терпение, работая с Полом. Все в этом парне бесило меня, начиная от его настойчивости в уроках этикета во время еды ("Дейв, вот как нужно правильно держать ложку") до его безумно дотошного подхода к процессу микширования. Через несколько дней раздражение перешло в презрение, вплоть до того момента, когда я не мог смотреть на этого долбанного парня без небольшого чувства тошноты.

Как назло, в то же самое время в Бирсвилль Студиос записывалась другая группа, и ею оказалась группа с аналогичными ощущениями: Raven, очередная группа, на которую повлияла Новая Волна Британского Хэви-Метал. Мы начали немного тусоваться вместе, и когда они уехали, по какой-то причине, не могу объяснить, почему именно, для меня стало кристально ясно: Пол Лани не тот, кто нам нужен.

Всякий раз, когда мы вносили изменения в процессе производства или на стадии микширования, решение исходило от записывающего лейбла. Однако, на этот раз, оно лежало на мне. Я должен был бороться за то, чего хотел, и эта перспектива не казалась мне приятной. Но мне пришлось этим заниматься. На следующее же утро, как по расписанию, твою мать, я проснулся и сделал себе чашечку кофе. Стоя на кухне и протирая заспанные глаза, я выглянул в окно и увидел то, что не поддавалось объяснению. Там находился Пол Лани, уважаемый продюсер мейджор-лейбла, волочащийся из леса в нижнем белье. Вид этого пекаренка Пиллсбери[27], полуголого, кормящего оленя яблоком с руки (с удаленной сердцевиной и очищенным, кстати говоря) было больше, чем я мог принять.

Мне нужно было уехать. Уехать прямо сейчас. Сегодня. Через несколько часов я уже летел рейсом на Лос-Анджелес. К концу недели мы уволили Пола Лани и приняли немецкого звукоинженера Майкла Вагенера для микширования. Майкл работал со множеством рок и метал группами, включая Металлика, однако он оказался сущей ошибкой на So Far, So Good похоронив все под слоем реверберации и в целом придав записи грязный звук.

И хотя в конечном счете эта пластинка достигла платинового статуса, реакции критиков на альбом были неоднозначными. Мне досталось за коверканье текста песни к 'Anarchy In The UK’, и в целом музыкальная пресса отнеслась к пластинке не так хвалебно, как к предыдущим релизам наших первых двух записей. Ничего удивительного в этом нет – в конце концов, мы не были новичками, и существует тенденция относиться к любой новой группе мягче, чем к более опытной. На Мегадэт ставки были выше. Как и ожидания.

Именно после выхода So Far, So Good я начал развивать в себе умение быть нечувствительным к критике. До того момента я был королем звука, и пока я старался не позволить паре плохих рецензий повлиять на мой взгляд на всю музыкальную индустрию или повлиять на мою позицию в отношении маркетинга и рекламы, они безусловно, оказывали на меня влияние. Я начал переставать обращать внимание на рецензии и обращать более пристальное на поклонников Мегадэт и на то, как они реагируют на нашу музыку. Для меня рецензии всегда имели некоторую биполярность: "Он великолепный гитарист, но его пение похоже на траханье двух кошек". Даже если это так, через некоторое время это мнение устаревает. И вообще, я никогда не понимал критический анализ, ставящий подлость превыше всего остального.

Я не тот парень, который любит вести счет, когда дело касается СМИ (поскольку это разговор о заведомо провальной затее). Все-таки следует оценивать роль самого музыканта. В конечном счете, его работа заслуженно получит признание или будет заклеймена позором; его работа говорит сама за себя.

Дата добавления: 2015-09-06