Фюрера спас случай?

20 июля 1944 года унтер-офицер Карл Фишер, проходивший военную службу в качестве штабного водителя в расположенной в Восточной Пруссии ставке фюрера «Вольфшанце», в шесть часов утра уже находился в гараже, как и другие водители: таков был заведённый в охране и обслуживании ставки порядок. В восемь часов утра унтер-офицер Фишер получил приказ встретить на аэродроме прибывающего по заданию Генерального штаба полковника фон Штауффенберга и доставить его в расположение ставки. Прибытие самолёта ожидалось ровно в десять часов ноль-ноль минут.

Примерно в восемь часов тридцать минут Фишер выехал из служебного гаража ставки на открытом автомобиле и направился к запасному аэродрому, куда обычно прибывали самолёты с почтой и курьерами. Около десяти часов водитель уже был на месте, но самолёт из Берлина опаздывал — видимо, подводила погода или неожиданная встреча в воздухе с вражескими истребителями. Наконец, примерно в десять часов пятнадцать минут приземлился самолёт Хе-111, из которого вышли ряд офицеров и в том числе полковник граф фон Штауффенберг, которого сопровождал адъютант обер-лейтенант Вернер фон Хефтен. Полковник сел в машину рядом с водителем, адъютант устроился сзади, и автомобиль покатил в сторону ставки.

Позднее, на допросах в гестапо и СД, унтер-офицер Фишер показал, что он не первый раз вёз полковника в ставку и обратил внимание, что в этот раз фон Штауффенберг всю дорогу молчал, как и его адъютант, хотя обычно граф бывал более разговорчивым.

Естественно, унтер-офицер не мог знать, что в портфеле полковника лежали две сильные мины английского производства и потому графу было особенно не до пустой болтовни.

Тридцатишестилетний граф Клаус Шенк фон Штауффенберг происходил из знатной и состоятельной немецкой семьи. Его отец был камергером баварского короля, а мать — внучкой знаменитого прусского генерала графа фон Гнейзенау. В начале Второй мировой фон Штауффенберг был офицером Баварского кавалерийского полка, служил в Польше, Франции и Северной Африке. В Тунисе он получил крайне тяжёлое ранение — лишился правой руки, глаза и сильно искалечил ногу, — и выжил только благодаря искусству знаменитого немецкого хирурга Фердинанда Зауэрбруха. Позднее он вернулся в строй и получил назначение на должность начальника штаба Резервной армии.

Полностью разочаровавшись в Адольфе Гитлере как вожде и политике, проникшись презрением к нацистской идеологии и прекрасно понимая, что Германия уже стоит на краю ужасающей военной катастрофы, граф Штауффенберг стал тесно сотрудничать с группой Крейсау, в которую входили ряд представителей крупных аристократических семей, крайне недовольных политикой Гитлера. Группа получила название по имени поместья, где собирались заговорщики.

Это был заговор против Гитлера, в котором участвовали многие высокопоставленные лица Германии. Например, бывший бургомистр Лейпцига доктор Гёрделер, бывший начальник Генерального штаба армии генерал Бек и многие другие. Фон Штауффенберг быстро стал одним из лидеров заговорщиков, особенно после того, как в январе 1944 года был арестован бывший лидер, граф фон Мольтке.

26 декабря 1943 года, твёрдо решивший физически уничтожить Гитлера граф фон Штауффенберг был приглашён на совещание в ставку фюрера в Растенбурге. Там ему предстояло сделать доклад, и вместе с бумагами граф положил в портфель взрывное устройство замедленного действия. Но покушение не удалось, как и многие покушения на Гитлера — по совершенно неизвестным причинам фюрер вдруг отменил совещание. После неудачи фон Штауффенберг лично разработал план под кодовым наименованием «Валькирия» — им предусматривалось убийство Гитлера и немедленная организация военного правительства в Берлине, которое должно с использованием вермахта нейтрализовать СС, гестапо и СД.

Как представитель аристократических кругов Германии граф сумел если не привлечь на сторону заговорщиков, то заручиться поддержкой или заверениями в нейтралитете многих высокопоставленных армейских и полицейских чинов.

На 20 июля, когда фон Штауффенберга пригласили на совещание в Восточную Пруссию, намечалось провести в ставке обсуждение наступления Красной армии в Галиции. Самому графу предстояло доложить о ходе работы по формированию частей внутренней армии, которые должны были принимать участие в обороне каждого населённого пункта. Позднее эти формирования получили название «фольксштурм».

Полковник фон Штауффенберг имел в портфеле взрывное устройство, начинённое гексогеном, — взрывчаткой английского производства с секретного склада абвера. Глава военной разведки адмирал Вильгельм Франц Канарис тоже тайно, но весьма активно поддерживал заговорщиков.

Буквально за пять дней до этого, 15 июля 1944 года, на очередном совещании граф уже был полностью готов покончить с фюрером, однако не успел, поскольку встреча Гитлера с высшими военачальниками и обсуждение намеченных вопросов прошли крайне быстро, в ускоренном темпе — фюрер словно что-то предчувствовал и очень торопился, обрывая выступающих на полуслове и сам заканчивая мысль. Он тут же переходил к следующему вопросу, затем неожиданно объявил, что совещание закончено, и уехал.

Примерно в десять часов тридцать минут машина остановилась у контрольно-пропускного пункта «Запад». Вокруг раскинулся Гёрлицкий лес, в котором стояла изгородь из колючей проволоки в полтора метра высотой и шириной около трёх метров, за которой проходила усиленно охраняемая спецзона.

За этой зоной располагались два пояса заграждений, защищённых замаскированными зенитными батареями, на которых постоянно несли боевое дежурство артиллеристы-зенитчики. Только после этого начиналась сама территория ставки. На ней располагались около десятка благоустроенных вилл, мощный пункт связи, большой гараж с легковыми и грузовыми автомобилями, котельная для отопления и горячего водоснабжения, сауна, специальное здания офицерского собрания, казино для офицерского состава и, наконец, основное сооружение ставки — огромный подземный бункер с мощными бетонными перекрытиями, рассчитанными выдержать прямые попадания самых крупных авиабомб.

Документы прилетевших в ставку оказались в полном порядке, и они после проверки проследовали через контрольно-пропускной пункт «Запад». Затем последовало ещё несколько проверок, после чего унтер-офицер Фишер доставил полковника фон Штауффенберга и его адъютанта к резиденции генерал-фельдмаршала Кейтеля.

— Благодарю, — кивнул водителю полковник и, выйдя из автомобиля, в сопровождении адъютанта направился к группе ожидавших начала совещания офицеров.

Около полудня к ним вышел начальник штаба Верховного главнокомандования вооружёнными силами генерал-фельдмаршал Кейтель и сообщил, что намеченное совещание начнётся в половине первого и господам офицерам следует уложиться в отведённое время. Дело в том, что уже в четырнадцать часов тридцать минут у фюрера назначена встреча с прибывающим в ставку недавно освобождённым из-под ареста в Италии Бенито Муссолини.

— Извините, мне необходимо перед встречей с фюрером привести себя в порядок после дороги, — сообщил фон Штауффенберг.

Вместе с адъютантом он вышел в одну из смежных комнат и там открыл портфель. Взрывное устройство они решили установить на пятнадцатиминутный срок. Механизм включили, и он начал равнодушно отсчитывать время до взрыва.

Полковник и его адъютант вернулись в конференц-зал бункера ставки, когда совещание уже началось — генерал Хойзингер обстоятельно докладывал фюреру о положении на фронтах. Фон Штауффенберг, стараясь не привлекать к себе внимания, пробрался на свободное место рядом с Гитлером и положил свой портфель со взведённой миной так, чтобы при взрыве вся его сила была направлена на фюрера.

Немного выждав, он извинился и попросил разрешения ненадолго покинуть конференц-зал:

— Мне необходимо срочно позвонить по служебным делам в Берлин. Дело просто не терпит отлагательства.

— Хорошо, — благосклонно кивнул Кейтель и отвернулся. Полковник вышел из бункера и направился к автомобилю, который привёз его и адъютанта в ставку. Унтер-офицер Фишер сидел за рулём. Вопреки распространённой позднее версии, что он отлучался перекусить, а потом заправлял машину, ничего этого в действительности не происходило. Машина была полностью заправлена ещё перед выездом из гаража, а дисциплинированный немецкий служака имел приказ никуда не отлучаться и ждать возвращения полковника, с тем чтобы доставить его туда, куда тот прикажет.

Поэтому унтер-офицер Фишер сидел за рулём служебного открытого «мерседеса». Фон Штауффенберг и его адъютант сели в машину и полковник коротко бросил:

— На аэродром!

Машина покатила к контрольно-пропускному пункту. И в этот момент в конференц-зале бункера в дело вмешался необъяснимый случай: один из офицеров, участвовавших в совещании, — его имя установить не удалось, на этот счёт существуют несколько разных версий, — снял со стола оставленный полковником портфель со взведённой миной и поставил его под стол, чтобы не мешал работать с бумагами и картами.

Стол, за которым происходило совещание, был изготовлен из цельного, очень прочного, массивного морёного дуба, и крышка покоилась на толстых ножках. Именно за одной из них и оказалась бомба, сработавшая в двенадцать часов сорок две минуты. Основной удар при взрыве принял на себя монолит стола. Гитлер получил лишь лёгкие ранения и отделался испугом.

Взрыв прогремел, когда «мерседес» подъехал к контрольно-пропускному пункту и сидевшие в машине предъявили свои документы охране. Почти тут же в будке зазвонил телефон. Начальник охраны сначала закончил проверку, потом поднял шлагбаум и только после этого направился к телефону. «Мерседес» беспрепятственно добрался до аэродрома, где полковника и его адъютанта ждал заправленный и готовый к вылету самолёт. Они сели в него, и самолёт тут же взлетел. Как позднее показал на допросе в гестапо Фишер, за всю дорогу от ставки до аэродрома ни полковник, ни его адъютант не проронили ни слова.

Фишер вернулся в расположение подразделения под кодовым наименованием «Фритц», поставил на место машину и остаток дня провёл в казарме, где в восемнадцать часов двадцать восемь минут прервали передаваемую по радио трансляцию выступления детского хора и сообщили о покушении на фюрера. Через час унтер-офицера вызвали на допрос в гестапо. На своё счастье Фишер остался цел и невредим: его сочли непричастным.

В отличие от водителя, прилетевший в Берлин полковник фон Штауффенберг был полностью уверен, что с Гитлером наконец-то покончено. Он потребовал от командующего резервной армией генерала Фридриха Фромма немедленно ввести в действие план «Валькирия», но Фромм перезвонил в ставку под Растенбургом. Кейтель заверил генерала Фромма, что Гитлер жив! Покушение провалилось!

Знавший о заговоре, однако не принимавший в нём активного участия Фромм приказал немедленно арестовать фон Штауффенберга, надеясь этим спасти себя. Он предложил полковнику застрелиться, чтобы избежать худшей участи, но граф отказался — он не верил, что фюрер остался в живых.

Генерал Фромм предал графа и велел расстрелять его и сопровождавших офицеров. Это исполнили немедленно. Однако самого Фридриха Фромма это не спасло — его арестовали в период чистки после покушения на Гитлера, осудили и казнили в марте 1945 года.

Фактически, от тщательно спланированного и, в общем-то, достаточно удачно подготовленного и начавшего осуществляться террористического акта Гитлера спас счастливый случай: всего одно движение, когда портфель со стола переставили под стол. После этого история пошла по заранее предопределённому пути. Или наоборот, она пошла не туда, куда предопределено?

Для нас это навсегда останется тайной.

Дата добавления: 2015-09-06