Тупик честолюбия.

Тут и добрался наш герой в этом загадочном лабиринте до тупика честолюбия. Хитрый тупичок, суть его – уверенность в своей правоте, когда за тобой, кроме слов о своем величии и глупых пустых слов, ну совершенно туманных уверений о своей исключительности, ничего не стоит. Тяжело смириться со своей заурядностью и обычностью, каждый верит в свою исключительность, а если тебе удалось в жизни чего-то добиться, даже самой малости, очень хочется, чтоб тебя заметили и воздали почести. Простое человеческое желание. Дело лишь в том, что по той малости тебе честь и воздают, а хочется чего-то большего.

Кудесник, с упоением перечитав вечную книгу великого мастера минувшего столетия, ставшего частью вечности в храме ясных огненных Единорогов Небесного Рещиса, написал, как ему казалось, очень неплохую статью о Дьяволе. Ведь согласитесь, иной раз аж дурно становится от тошнотворных фильмов и статей, где его либо вечно побеждают, либо винят в реках крови, льющих по страницам бульварных газет, словно Дьяволу и заняться нечем, кроме как кромсать в стружку мелкую всяких несчастных. От чего не напечатать что-то мудрое?

Возможно, это не так просто сделать, когда видишь в новостях сумасшедшую даму, решившую убить из стартового пистолета православного священника, или группу юных выродков, сначала рисовавших шестерки на стенах и приносящих в жертвы животных, а затем убившие своего сотоварища. Грязь и мусор, человеческий мусор, коему нет места ни в Свете ни во Тьме, его место: мир утлых ужасов, ведь в каждом доме есть помойное ведро, но многие ли ставят его в светелке или спальне? Хотя возможно те, кто именуют себя журналистами, ставят его на обеденный стол?

Для многих людей кажется бесспорным осознание того, что он хороший, он с богом, а его сосед, теща, враг - плохие и они с дьяволом, так жить проще. Обо всем этом и написал Кудесник, его статья была искренней и доброй, но редактор считал, что она ни к черту не годится.

«Читателю это будет не интересно» - отрезал он – «Вот если б тут кровь была, или групповое изнасилование красной шапочки - тогда другое дело, а это полная фигня»,- и еще что-то оскорбительное и крайне обидное.

В общем, первые шаги Кудесника на литературном поприще были неудачны, но как верно кто-то заметил, ни одно деяние не остается безнаказанным.

Так у редактора случился пожар и вся новая кухня, коей так гордилась его жена, сгорела дотла, а с нашим героем приключилось нечто неожиданное. Точнее сказать удивительное знакомство, напрочь изменившее его жизнь.

Это произошло в один из промозглых осенних дней, когда грустное сентябрьское небо слегка моросит и, глядя на эти капризы погоды весь день, невыносимо хочется спать. Наш герой выехал на вполне обычное задание.

Его слезно упросила одна несчастная дама вернуть взбунтовавшегося мужа домой, поскольку осерчал тот не на шутку на нее, за вечное семейное занудство. Захотелось ему свободы и воли, ничего лучшего, чем уйти к другой не придумал, однако той расстроенной даме стало страшно или может быть обидно. Ведь согласитесь, если вдруг из вашего дома, на своих коротеньких лапках, вдруг убежит холодильник, к которому вы так привыкли за годы жизни, вряд ли вы испытаете радость или опрометью броситесь искать другой, а знание у кого он сейчас отравит существование. Нет, конечно же, если бы сама выкинула на помойку, заменив дорогим высоким двухкамерным красавцем-иноземцем со всеми удобствами, тогда, конечно же, другое дело. А так, свое родное, какой-то…..с московского вокзала …. Нет уж увольте, вернуть все назад. Кудесник в ту пору только начал идти по пути волшебника и признаться ничего не умел, но сам об этом не догадывался, скажи ему кто – страшно оскорбился бы. Все, что он делал тогда, творил с необычайной увлеченностью и рвением.

Он в доме той несчастной, творит чародейство великое. Начерчен мелом круг на паркетном полу, внутри круга друг напротив друга стоят два больших зеркала, собранных с разных мест большой и ухоженной квартиры. Дама с приглашенной для храбрости подругой, испуганно жмётся на диване, глядя на все эти замысловатые и явно попахивающие откровенной чертовщиной, приготовления. Кудесник же, окончив их, начал читать заклинания из книги одного из ярых подвижников Каббалы начала столетия.

Здесь надо открыть еще один секрет, хотя и делал все Кудесник крайне убедительно, но на самом деле он сомневался. Дело в том, что меж зеркалами ставились две зажженные свечи и, отражаясь, они образовывали длиннющий зеркальный коридор куда-то в бездну, заглядывая в него, иные люди видели что-то сказочное и невероятное, он не видел ничего и никогда.

В этот раз все было иначе. Не успел дочитать до конца витиеватое заклинание, даже отдаленно не понимая смысла большей половины слов, оно было на латыни, а изучить ее он, увы, не сподобился. От этого все действо со стороны выглядело еще более таинственным и загадочным. Вдруг, словно почувствовав странное нечто, Кудесник оторвал взгляд от страниц книги и взглянул в магический круг с зеркалами.

Там происходило странное, из смотрового зеркала вылетали маленькие, багряно-алые переливающиеся небольшие шарики, размером с копеечную монету, а из зеркального коридора в комнату, словно что-то вползало. Некий аромат, словно легкое дуновение ветерка, несущего неведомое и потустороннее.

Вглядевшись в глубь зеркального коридора, туда, где отражения свечей уже не стояли стройными рядами, а сливались в одну светящуюся ниточку, он ясно увидел темную фигуру. Приглядевшись, различил мелкие детали, там, в конце зеркального коридора стоял седой суровый старик в старинного покроя кафтане, левой рукой, словно опираясь на плечо мальчика лет восьми - десяти с веселыми, живыми и даже озорными глазами. Так зеркальная пара и Кудесник некоторое время изучали друг друга, пока старик не улыбнулся так, словно узнал его, долго не мог понять, кто же это потревожил покой, но, приглядевшись внимательнее, вспомнил и, указав куда-то в даль зеркального мостика из горящих свечей, исчез вместе с мальчишкой.

Там куда он указал, перед тем как испариться среди зеркальных миражей искаженного мира, стало медленно расплываться светлое пятно, прямо посреди вязкой и густой тьмы, а это размытое пятно неожиданно соткалось в образ молодой и красивой женщины. Высокая, стройная девушка с длинными темными, распушенными волосами, танцевала, ничуть не смущаясь присутствия невольного зрителя. Она быстро кружилась, вознеся сложенные руки к небу, танцуя какой-то веселый весенний танец. Увидев Кудесника, она залилась задорным смехом, не прервав своего танца ни на мгновенье.

Он совсем забыл чего ради оказался здесь в мире вечной тьмы, плененный и очарованный ее танцем, но все же нашел в себе силы спросить о том, что же ждет его дальше. Она не ответила, продолжая кружиться в своем колдовском, дивном танце и весело смеясь, нет, не над ним, это был смех пробуждения, как смеются и поют березки в первый теплый весенний день, когда после долгого зимнего сна сок радостно бежит под корой, наполняя деревья жизнью.

Кудесник, ничего не понимая, несколько даже обиженно, повторил свой вопрос и тут, чуть в стороне, появился вращающийся глобус. Медленно оборачиваясь вокруг оси, сверкая полярными шапками, мелькая меридианами на фоне сине-голубых океанов; глобус вдруг явил его взгляду картину.

На узкой тропинке одинокая, печальная и, возможно, от этого еще более трогательная, удивительная и прекрасная девушка, мгновение, и он видит себя рядом с ней, и все вокруг озаряется всполохом яркой зарницы, а затем заволакивает розовым дурманящим туманом. Внезапно он снова видит перед собой дорогу, а у обочины, на огромном плоском камне большую черную птицу, чем-то похожую на орла, но размеры… Птица, как казалось, была занята чем-то важным. Присмотревшись, он вздрогнул. Черная птица терзала сердце, большое доброе сердце.

Отведя взгляд от этого тягостного зрелища, он увидел там, дальше по дороге, идущей по ярко зеленой равнине, скалу с не большой площадкой. На площадке, на треноге стояла раскрытая, старинная книга в толстом кожаном переплете, с двумя золотыми застежками, страницы ее, казались сделанными из тонкой местами уже посеревшей кожи какого-то зверя.

На открытых страницах видно было два загадочных знака и неровные строчки, сразу видно, написанных от руки букв. Кудесник попытался приблизиться, чтоб рассмотреть лучше, но тут танцовщица легко взмахнула рукой и, повинуясь этому жесту, картина начала исчезать, медленно и неохотно растворяясь, словно кусочек сахара в чашке горячего чая.

Видение исчезло, перед ним пустынный зеркальный коридор. Он, как и полагается, сидит на паркетном полу квартиры, а обе женщины придя в себя от увиденного, наперебой рассказывают о своих чувствах. Они не видели ничего из того, что видел он, каждая из них видела что-то свое.

Выпив дежурную кружку чая и вежливо дослушав их болтовню, Кудесник отправился домой, все, ломая голову по дороге, что же значило то непохожее ни на что видение. Но так и не нашел ответа, что за печальную девушку он видел на тропинке, и что означала та страшная черная птица. Не знал он и еще одного, что своим буйным пламенным сердцем он разбудил одного из хранителей царства Тьмы. Потрясающе мудрую, вечно молодую небесную женщину с дивным древним именем, Яснояра. Там, в храме небесном, она занимала должность главы хранителя небесной тайной библиотеки. Она-то его и учила тем древним знаниям «огненных сов». Огненная сова – это некий их знак на вратах познания. Многие входят в эти ворота, да на все понимают увиденное. Мало увидеть, осознать все это надобно.

Ну да отвлекся, следующим идет тупик тщеславия. В сути его – тучи громоздкие умных, и даже иной раз весьма заумных слов о своем величественном пути. Хотя желает человек весьма суетно всего лишь славы людской.

Рано или поздно все кончается, вот и тяжелые преграды, остались позади.

Дата добавления: 2015-09-06