Порог покоя

Чтобы освободить актера от вредного старания и подталкивания, практика выработала такой прием: режиссер говорит актеру: «Вы очень стараетесь. Зачем? Вот вы сейчас сидите и слушаете меня — вы ведь не стараетесь. Когда же начинаете говорить с партнером, чего-то от себя требуете. Давайте начнем еще раз, только сбросьте с себя хоть сколько-нибудь старания... Так, так... Сбросьте еще... Еще... А теперь совсем не старайтесь. Совсем... Еще меньше...»

Итак, при терпении и такте с актера постепенно «снимается» все лишнее, он перестает от себя требовать, перестает «стараться» и становится покойным, свободным, непринужденным.

Но как бы искусно вы ни «снимали» это лишнее, вероятно, все-таки актер будет вам жаловаться: вот когда следите за мной и ведете меня, получается как нужно когда я остаюсь один — на спектакле или на репетиции,— я опять «требую» от себя и «'подталкиваю»... Если вы, режиссер, опять тут начнете говорить о не­обходимости освобождения и пр. — вы ничего не достигнете: ведь он и сам все это знает, только провести в жизнь не может.

Тут иногда оказывается действенным такой практический совет: «Ну что же,если требуете» — то и «требуете, Только требуйте, подталкивания, а «отпускания» себя на свободу и, полной отдачи себя воображаемым обстоятельствам».

И эта перемена направления требований, большей частью, налаживает дело.

Толковый актер очень скоро убеждается, как вредно «требование от себя» и «старание». Он просит помочь ему, он работает над собой, овладевая более или менее верным самочувствием.

Но если он не только толковый, но еще и строгий, если он не довольствуется половиной, а хочет совершенства — другими словами, если он истинный художник, то очень скоро он почувствует, что состояние, которое он считал верным, далеко еще не верное. И зловредное «старание», хоть в малой, микроскопической дозе, но все-таки еще существует... Существует и делает свое дело. Оно как невидимый и неощутимый газ: его будто и нет, а он несет отраву...

Справиться с этой маленькой, едва заметной ложью куда труднее, чем с грубой фальшью!

Он смотрит на своих товарищей, слушает их рассуждения о том, что «стараться» нельзя, что «подталкивание» вредно... Говорят они так, словно в совершенстве постигли это искусство, а посмотреть — тоже «стараются».

Что же? Может быть, без этого вообще невозможно обойтись?

И он уже готов отчаяться, отступиться от поисков настоящего, но художник, рожденный вместе с ним ни как не дает ему покоя... Нет-нет да и вползет в сердце сладостная надежда: а может быть, все-таки можно?

Запершись в своей комнате, он снова и снова пробует, осторожно и терпеливо, день за днем, месяц за месяцем, пока настойчивость и инстинкт не восторжествуют над косностью.

Но, выйдя на публику, он опять это теряет! Опять «требует от себя», подгоняет себя... Только теперь это (совсем не страшно.

Раз у него уже побывало в руках то, о чем он грезил, значит, дело теперь только в твердости и настойчивости.

«Я убедился, что все дело в состоянии покоя, в том творческом состоянии, когда я забываю все окружающие заботы, не интересуясь ничем, кроме жизни моего героя.

Я говорю о творческом покое не в смысле равнодушия. Творческий покой — это такое состояние, при котором мысли не рассеиваются посторонним... надо уметь сохранить возможно большую степень того творческого покоя, который бывает у вас, когда вы один дома и у вас рождается состояние творчества.

Дома надо делать в четыре раза больше, потому что на сцене явятся посторонние воздействия, которые сбросят с вас часть того вдохновения, которое вами было достигнуто', и оставят вам только четверть этого творческого покоя».

Так писал большой актер Илларион Николаевич Певцов,

Другими словами: работая дома, в уединении, когда вы спокойны, «куда не торопитесь, не «стараетесь», вы можете найти (и то не без труда) верное творческое самочувствие. Вы поверите, что обстоятельства пьесы — ваши личные обстоятельства, что действующее лицо — это вы; его интересы — ваши интересы... Вы можете даже дойти до вдохновенной игры.

Но то, что вы нашли, очень непрочно. Стоит вам выйти на общую репетицию или на публику, прибавятся новые впечатления, многое вас будет отвлекать — вы насторожитесь, начнете «стараться»... и все вчерашнее пойдет насмарку.

Поэтому, если вы хотите, чтобы и да сцене у вас получалось то, что нужно, — вам необходимо дома, в тишине, достичь вчетверо большего покоя, потому что псе равно три четверти улетучится от «посторонних воздействий».

Значит, надо не только дойти до порога спокойствия (как вы делали до сих пор), а перейти за порог.

Надо столько сделать, чтобы количество уже перешло в новое качество!

Качество это заключается в том, что в этом состоянии особого покоя, покоя абсолютного, поистине творческого — ощутительно становишься действующим лицом.

Теперь, когда видишь публику, она не только не отпускает, она еще больше утверждает тебя в твоем покое и сосредоточении, «е только не мешает твоему творче­ству, но прибавляет к твоему творческому подъему еще и свой подъем — творит вместе с тобою.

Дата добавления: 2015-09-06