Спасибо, у нас с мужем много знакомых фотокорреспондентов, – лихо соврала я и помчалась домой.

Выручил меня Сережа Когтев, муж Маши Трубиной. Он увлекается техникой и вот уже много лет подряд приезжает на дни рождения, встречу Нового года, пикники с камерой. У нашей компании есть большой фотовидеоархив. Сережа пришел к нам домой, и мы начали выстраивать мизансцену.

Моя голова без беретки смотрелась не очень привлекательно, поэтому Сергей нахлобучил на меня парик. Получилось еще хуже, теперь из-под шапки волос торчала моя маленькая мордочка с идиотски-счастливой улыбкой.

Этот снимок можно назвать: «Мышь, вылезающая из стога сена», – прокомментировала результат Маруся.

Критиковать легко, – обиделась я, – всякий знает, как не надо делать. А вот на конструктивные предложения редко кто готов.

Манюня схватила ножницы и подстригла парик. А потом в порыве вдохновения сунула мне в руки кошку Клеопатру. И этот снимок, где Клепа с невероятным интересом таращится в объектив, и был помещен на обложках книг «Крутые наследнички», «Дама с коготками» и других. Может, у кого-то из вас сохранились эти издания.

Иногда меня спрашивают:

Даша, вы от рождения шатенка?

Нет, я блондинка. Появилась на свет с голубыми глазами и светлыми волосами. На некоторых детских и юношеских фотографиях у меня вроде как темные волосы, но это из-за некачественного черно-белого изображения. Я никогда не изменяла своему цвету волос, странная прическа на снимках, украшающих мои стартовые издания, объясняется химиотерапией.

К чему я сейчас все это вспомнила? Пока будете лечиться от рака, вам встретятся разные люди, и некоторые могут больно ранить вас словом. Ну, вроде мамаши, посчитавшей репетиторшу своего сына заразной. Но тех, кто захочет вам помочь, посочувствует, скажет доброе, ободряющее слово, будет намного больше. В мире подавляющее количество хороших людей, злых намного меньше, постарайтесь не замечать дураков и откровенно бестактных мужчин и женщин, способных ткнуть в вас пальцем и заорать: «Вань, глянь, она совсем лысая!» Вы-то выздоровеете, волосы снова отрастут, а идиоту ничто не поможет поумнеть. Не обижайтесь на него и не расстраивайтесь. Это просто кретин.

Кроме химиотерапевта и медсестры из процедурного кабинета, мне пришлось познакомиться с районным онкологом. И каждый раз, входя в диспансер на улице Лизы Чайкиной, я, избалованная обходительным, очень профессиональным коллективом шестьдесят второй больницы, привыкшая к внимательному, терпеливому, никогда не повышающему голос Игорю Анатольевичу, испытывала шок. От чего? Ну, во-первых, от интерьера. Диспансер «радовал» пациентов большими, давно не мытыми окнами, горшками с засохшими растениями и люстрами, из которых была выкручена половина лампочек (вероятно, таким образом местное начальство экономило электричество). Кондиционеров в заведении не было, а форточки закрыты, поэтому в помещении стояла духота. О такой вещи, как кулер с водой, больные даже не мечтали, в туалет лучше было не соваться.

Поэтому на прием к онкологу я собиралась, как на войну. Знала, в очереди придется просидеть часа четыре, попить будет негде. Поэтому складывала в сумку: бутылку минералки, бумажные салфетки, маленький пузырек с жидким мылом… Еще брала одноразовую пеленку, чтобы устраиваться на нее, а не на подозрительную простынку в кабинете врача (белье на кушетке не менялось, либо плюхайся на то, на чем лежали другие, либо приноси с собой свое). А еще в коридорах не хватало стульев. Там стояло несколько кресел и диванов, на которых не могли разместиться все пациенты. Простояв однажды два часа у стены, я купила складную табуретку и стала приносить ее с собой.

Но все это было ничто по сравнению с медицинским персоналом. Участковым врачом оказалась дама пенсионного возраста, всегда обутая в домашние тапки и одетая в растянутую вязаную кофту. Ну ладно, может, у нее болели ноги, а не очень большая зарплата не позволяла ей модно одеваться, но неужели трудно помыть голову, аккуратно причесать волосы и погладить юбку? С онкологом-неряхой совсем не хотелось иметь дело, но альтернативы в те годы у больных не было. Доктор отлично понимала, что пациенты зависят от нее, и вела себя с людьми, как капризная барынька.

Очень часто пресса обвиняет известных людей в звездности, журналы и газеты нередко пишут об актерах, певцах, художниках, которые грубят простым людям и хамят корреспондентам. Согласна, это бывает. Но почему никто не упоминает о врачах, не уважающих больных, заставляющих пациентов униженно кланяться за дармовые лекарства? Как назвать эскулапов, изображающих из себя чуть ли не господа бога? Между прочим, бесплатные препараты не их личная собственность, средства на них выделяет государство. Зазвездившийся по полной программе доктор, считающий себя всемогущественным, имеющим право дать или не дать необходимые больному лекарства, на самом деле просто обязан выписать рецепт. Но в диспансере на улице Лизы Чайкиной из оформления бумажки с печатью делали настоящий спектакль под названием «Все больные – мошенники».

Дата добавления: 2015-09-06