Политическая модернизация в Китае

Напомним, что еще легендарный лидер просвещенного китайского национализма доктор Сунь Ятсен попытался приспособить западные идеи к решению проблем национального возрождения страны. Была разработана концепция поэтапной модернизации Китая на основе трех принципов: национализма, народного благоденствия и народовластия. Позднее, опираясь на исполнительную, законодательную и судебную ветви власти, заимствованные из той же западной политической теории, Сунь Ятсен добавил к ним еще две — экзаменационную и контрольную. Последние существовали в Китае почти со времен Конфуция. Экзаменационная ветвь власти традиционно ведала подготовкой просвещенных, добродетельных, преданных стране чиновников для всех ступеней государственной власти. Интересно, что в модернизированном виде — в форме государственной аттестации служащих она существует в КНР и сегодня.

Следующим этапом приспособления западных теорий к построению нового Китая стали идеи Мао Цзэ луна (именно ему принадлежит известный лозунг «Использовать древность во благо современности»), а позже учение Дэн Сяопина о модернизации страны. Идеи Мао трактуются сегодня в КНР как творческое соединение «всеобщих принципов марксизма-ленинизма с конкретной практикой Китая». Учение же Дэна—«отца реформ»—принято рассматривать в качестве самобытной теории строительства социализма «с китайской спецификой». Уже в 1979 г. «мудрый Дэн» провозгласил, что «целью социализма с китайской спецификой является достижение к 2000 г. уровня среднезажиточного общества» и связал этот лозунг с построением «могущественного государства».

Дэн Сяопин разработал основные принципы современного «китайского пути к социализму», которых и сегодня продолжает придерживаться китайское руководство. Они достаточно просты:

• ориентация на национальные традиции и особенности Китая при строительстве социализма;

• борьба с догматизмом: практика — критерий истины;

• первоочередное внимание к развитию науки и техники;

• ориентация на длительный характер общественных реформ (что связано с экономической и культурной отсталостью страны);

• особый акцент на развитии экономики и производительных сил;

• использование рыночной экономики при общих социалистических принципах управления;

• создание специальных экономических зон как средства привлечения иностранного капитала и передовых технологий;

• принцип политической открытости для внешнего мира. Современные китайские политики подчеркивают, что главная задача китайского социализма — модернизация при сохранении жизнестойкости одной из древнейших цивилизаций на земле. Китай лишь использует социалистические методы, рассматривая их не как социальную модель общества, а как своеобразную форму, ускоряющую модернизацию страны. Вот почему политическая культура этой страны так и не стала «социалистической» (в привычном марксистском значении, где ее формирует «ведущая и направляющая» роль пролетариата во главе с компартией), оставшись глубоко традиционной.

Дэн Сяопин не случайно использовал концепцию «социализма с китайской спецификой». Как указывают многие современные исследователи, ссылка на особые условия Китая позволила ему оправдать многие теоретические и практические установки, несовместимые с марксизмом: идею интеллигенции как части рабочего класса; право крестьян на пользование землей; признание частной собственности равноправной юридической формой собственности; создание смешанных (с иностранным капиталом) предприятий и специальных экономических зон³⁸. Поэтому есть все основания надеяться, что в Китае постепенно будет создано высокосовременное демократическое общество с рыночной экономикой.

Одновременно многослойный процесс реанимации традиционных конфуцианских ценностей в политике позволяет укреплять социокультурную идентичность современного Китая. Выступая в 1989 г. на симпозиуме, посвященном 2540-й годовщине Конфуция, генеральный секретарь ЦК КПК Цзян Цзэминь говорил о значении его идей для нравственного воспитания современных граждан Китая. В апреле 1990 г. депутаты Великого собрания народных представителей (ВСНП) выступили с письменным предложением, призывающим к формированию «неподкупного руководства» и разработке закона «о честном руководстве». Депутаты предложили традиционный конфуцианский метод государственного контроля: образовать при ВСНП Комиссию административного контроля с целью непосредственной ревизии деятельности руководства страны от уровня членов Госсовета КНР и выше³⁹. Другими словами, государство в лице «благородных мужей» и с помощью «гуманных законов» должно осуществлять организующие, регулирующие и контрольные функции.

Все это приводит современных исследователей к выводу о том, что во внутренней политике Китая происходит активный процесс инкорпорации морально-этических ценностей конфуцианства, восстанавливается вера в силу социального действия «благородного мужа» как неотъемлемого фактора функционирования и самого общества, и системы управления⁴⁰. Идеи нравственного совершенствования, отказ от необузданного потребительства, культ предков и традиций, гармонии человека и окружающего мира—такие высокие ценности сближают Китай с другими странами тихоокеанского бассейна, создают ему более привлекательный образ в современном мире.

В большинстве стран АТР сегодня принят официальный курс на строительство «эпохи культуры» как феномена современной цивилизации. Мы сталкиваемся с интересным парадоксом: чем более открытыми миру становятся «азиатские драконы», тем большую роль в их политической культуре начинают играть традиционные конфуцианско-буддийские ценности.

Весьма показательна в этом отношении деятельность «Фонда Конфуция» в современном Китае. Одним из основных направлений этой общественной организации является исследование роли конфуцианства в модернизации Китая, а также реинтерпретация основных конфуцианских понятий адекватно современной эпохе.

Профессор Ду Вэймин полагает, что «новое конфуцианство» вполне способно ответить на вызов современной эпохи тем, что оно подчеркивает принцип уважения личности, принцип личностной автономности и конкуренции на здоровой основе. Конфуцианская этика настаивает не на правах человека, а на чувстве ответственности: делает упор на единстве общества, на поисках приемлемого для каждого человека места в социуме. Подобная поведенческая модель предполагает самосовершенствование человека и одновременно его добровольное самоограничение—в духовном и психологическом смыслах. Единство общественного мнения достигается здесь путем не навязывания идеологических стереотипов, а длительных, постепенных согласований позиций, что предполагает развитие в обществе духа сотрудничества⁴¹.

Почетный советник Фонда профессор Чжоу Гучэн предлагает пересмотреть традиционную трактовку термина «жэнь» как «гуманность». По его мнению, этот термин следует толковать как «человек должен быть человеком». Уточняя эту мысль, известный китайский ученый Лю Вэньин обращает внимание на то, что, популяризируя жэнь, Конфуций хотел не только регулировать межличностные отношения внутри патриархального рода, но и, что еще более важно, «межличностные отношения в государственной иерархии и даже межгосударственные отношения».

Другой реинтерпретатор Конфуция профессор Бу Цзиньчжи делает особый акцент на культуре политического участия, развивая в современном духе конфуцианский идеал «гармонического человека». Он подчеркивает, что созданной Конфуцием школе был присущ свой стиль участия в общественной жизни. Конфуцианцы отдавали все силы ведению государственных дел и упорядочению жизни, совершали подвиги и добивались заслуг ради государства, выступали против пассивного ухода от мирских дел⁴².

Весьма интересной представляется попытка профессора Фэн Юланя обосновать неизбежность модернизации в Китае, интерпретируя положения из конфуцианского канонического текста «Ши Цзин»: «Хотя Чжоу и старое царство, его судьба нова. Сегодня Китай это и есть старое царство, и у него новая судьба; новая судьба—это модернизация. Я стараюсь сохранить единство и индивидуальность старого царства, одновременно способствуя осуществлению новой судьбы. Представители правого крыла поддерживают мое стремление сохранить единство и индивидуальность древнего царства и порицают мои усилия, способствующие осуществлению модернизации; представители левого крыла приветствуют мое стремление помочь модернизации и порицают меня за усилия по поддержанию единства и индивидуальности старого царства. Я понимаю их доводы, принимаю их похвалу и хулу. Похвала и хула взаимоисчезают, я продолжаю идти вперед в соответствии со своими суждениями»⁴³.

Ученые из «Фонда Конфуция» не только реинтерпретируют конфуцианские ценности адекватно процессам модернизации в самом Китае, но и находят убедительные свидетельства в пользу того, что конфуцианство может активно способствовать гуманизации всего глобального мира. Так, тайваньские исследователи Х.Цюньчжи и У.Куанмин полагают, что технологическое взаимодействие мирового сообщества с природой подтверждает (через экологические бедствия) конфуцианскую точку зрения —люди, общество и природа могут процветать только сообща⁴⁴. Тайваньские ученые считают, что распространение конфуцианских ценностей способно остановить загрязнение окружающей среды, превращение человека в придаток машины, разгул насилия и другие социальные болезни XX века. Это связано с тем, что конфуцианство является не только этико-политической доктриной, но и космологической системой.

За подобными интеллектуальными изысканиями лежит не просто стремление ученых развивать древнюю философскую традицию. Интеллектуальный поиск идет в весьма определенном политическом направлении — ставится задача активизировать общественное сознание в духе демократических идеалов современного урбанистического общества, где «гармоничному человеку» предстоит уже не просто любоваться совершенством мира, а активно участвовать в развитии гармонических начал в общественной жизни.

Все это свидетельствует о том, что национальные элиты в тихоокеанском регионе связывают политическое возрождение своей цивилизации с новым прочтением традиционных пластов политической культуры и политического сознания. Национальные элиты здесь обладают важной способностью формулировать «большие цели» в политике, опираясь на древность («использование древности во благо современности»). Ради достижения этих «больших целей» нация способна мобилизовать весь свой духовный потенциал, что обеспечивает всенародную поддержку и легитимность реформ.

Поэтому важнейшей характеристикой политической культуры конфуцианско-буддийского типа следует считать гибкость — способность к реинтерпретации традиционных ценностей в духе современности, к перманентному самообновлению, к творческому восприятию и адаптации инокулътурных влияний с опорой на национальную традицию. Именно здесь в значительной степени скрыта разгадка «тихоокеанского чуда» — гигантского рывка «азиатских драконов» практически во всех сферах жизни. Успех этих стран еще раз показал, что благополучие нации складывается не только из экономических показателей, оно в немалой степени вырастает из духовного единства народа, поверившего в свой силы.

Дата добавления: 2015-10-13