Француз

Анастасия Куницкая

Она стоит на середине моря, на той его роковой черте, где пальцы уже едва касаются мельчайшего песчаного дна. За спиной – тихие прозрачные воды, чувственно обволакивающие плечи и шею, впереди – безраздельная мощь бескрайнего океана. Солнце врывается прямо в душу, ослепляет, делает способной на безумие, готовой на все. Руки ее широко распахнуты, словно крылья чайки, грудь исторгает тихий стон блаженства.

И в эту самую минуту, в этот миг она поворачивает голову и видит Его. Вернее, сперва она его слышит. Ухо улавливает знакомые звуки, которые слагаются в таинственные, неизведанные, сладкие в своей неразгаданности слова.

- Salut, les enfants! Comment ça va?[1]

Бо-жест-вен-ная музыка… Не о ней ли тайно грезила она в родной Рязани, зачитывая французские романы до дыр?

Она следит за его движениями с замиранием сердца. Сильные загорелые руки уверенно рассекают волны, окропляя все вокруг миллионом радужных брызг.

Но вот он замедляет ход, плавно останавливается, как величественный белоснежный лайнер и на поверхности появляется его крепкая шея. О, что это за шея! Монументальное произведение искусства работы старых мастеров. Мощь и сила. Колонна, возносящая вверх гордую и прекрасную голову средневекового атлета.

Она видит, как из синих волн возникают его плечи. Широкие, смуглые, блестящие, словно омытые морем горные склоны, переливающиеся под ослепительным южным солнцем.

Над водой поднимается его торс. Гладкая атласная спина, непринужденно поигрывающая мускулами. Упругие бедра и сильные ноги породистого скакуна. Она глядит заворожённо, не в силах оторвать взгляд.

И вот, наконец, он весь, рожденный из пены, молодой полубог, Афродита в мужском обличье. Стон восхищения застрял у нее в горле и мешает дышать.

И снова звучит эта божественная музыка:

- L'eau aujourd'hui très chaud! Allez se baigner![2]

Сердце ее сжимается. Неужели, это все наяву?..

Полубог величаво ступает по прибрежному песку, зазывно машет рукой кому-то на

берегу. Женщине?.. Нет же, нет! Всего лишь двум вертлявым соотечественникам, которые что-то кричат ему, извиваясь тонкими женственными телами, как ужи. Боже, как они смешны.

Она идет прочь из моря, следует за ним словно под глубоким гипнозом, приземляется на соседний шезлонг. Она вся превратилась в слух, ловит каждое произнесенное им слово, одними губами повторяя вожделенные сочетания звуков.

- En vain vous n'êtes pas allés se baigner![3]

Он – Француз. Фр-ран-цуз-з. О, да, он - Фр-ран-цуз-з!

Она перекатывает во рту это слово как изысканное вино столетней выдержки, играет им будто круглой жемчужиной, которая приятно холодит нёбо.

«Фр-ран-цуз-з», – повторяет она вновь и вновь, наслаждаясь неожиданной новизной и потаенной мелодикой этого звучания.

И тут происходит нечто, находящееся за гранью реальности, за чертой человеческого понимания. Нечто столь поразительное, что заставляет ее украдкой схватиться за край шезлонга, чтобы не сойти сума от внезапно настигшего ее божественного провидения.

Полубог поворачивает голову вполоборота, долго смотрит… - О, как же невыносимо долог и красноречив его взгляд! – и с легкой полуулыбкой говорит, медленно и с чувством смакуя слова:

- Admirable aujourd'hui le jour, n'est-ce pas? Vous ici une?[4]

Она почти что в забытьи качает головой, подносит ладонь к глазам, словно хочет

защититься от слепящих лучей небесного светила.

Полубог снова улыбается, в его губах сокрыты потаенные знаки великого Да Винчи.

- Vous parlez français?[5]

Он слегка подается вперед, опирается о край пляжного столика.

- No, no, English, I speak English[6], - лепечет она не своим голосом. Удушливый ком подбирается к самому горлу, по всему телу пробегает зыбкая дрожь...

- Seulement en anglais? Comme je regrette … je ne parle pas anglais. Comme tous les Français. Je suis le vrai Français[7], – смеется, обнажая ровные красивые зубы.

Она находит в себе силы улыбнуться. «le vrai Français». Конечно, она так и думала: «настоящий француз». Разве могло быть иначе?

Он что-то еще говорит, указывая рукой на лазурную водную гладь. Она снова качает головой и бесшумно смеется. Ей немного легче, но дыхание ее все еще прерывисто, как у алтаря перед первым причастием.

И тут, - О, боги! – он берет ее за руку, за самые кончики пальцев, и увлекает за собой. Они мчатся к воде, словно две белые яхты на развевающихся парусах. У ее шеи он шепчет непонятные сладостно-гортанные слова и по-мальчишечьи звонко, беззаботно смеется.

Две разгоряченные ладьи, они разрезают грудью волны, погружаясь в прохладную негу. Море окружает их, лаская своей невесомой шелковой лазурью.

Фр-ран-цуз-з, - проносится у нее в голове, - Фр-ран-цуз-з, - слышит она беспокойно-сладостное биение своего сердца. - Фр-ран-цуз-з, Фр-ран-цуз-з…

После заката красного солнца они еще долго бродят по набережной, наполненной огнями и ночным стрекотанием. Она смотрит на него и слушает, как он говорит, не переставая восхищаться, и все повторяя про себя, словно магическое заклинание: Фр-ран-цуз-з, Фр-ран-цуз-з, Фр-ран-цуз-з…

Их ночь изыскана, насыщена ароматом клубники и пенным золотом «Moet & Shandon», перетекающим в тонкие прозрачные бокалы. Шелковые простыни обволакивают плечи подобно волнам, плещущимся у желанных берегов Лазурного побережья. Их утро по-французски разнеженно, в нем сладкий аромат густого горячего шоколада с пряными нотками прованских трав. Будущее – безграничный океан, неслышно нашептывающий ей тайное и самое сокровенное: Фр-ран-цуз, Фр-ран-цуз-з…

- Поль, боже мой, не кроши в чашку круассан, ну, сколько можно тебе повторять! – выговаривает она с идеальным прованским прононсом, морщит нос и осуждающе качает головой. – Ты - «le vrai Français». Говорю тебе: настоящий, стопроцентный фр-ран-цуз-з!

08 декабря 2009г., Индия, Гоа

[1] Привет, ребята! Как дела?

[2] Вода сегодня очень теплая! Идите купаться!

[3] Зря вы не пошли купаться!

[4] Чудесный сегодня день, не так ли? Вы здесь одна?

[5] Вы говорите по-французски?

[6] Нет, нет! Я говорю по-английски.

[7] Только по-английски? Как жаль… Я не говорю по-английски. Как все французы. Я – настоящий француз.

Дата добавления: 2015-10-13