|
Вот чему нас учат. Вот что мы знаем. Это наша самая сокровенная тайна, чтобы найти которую придется буквально умереть. Умереть придется ищущему, а не нам. Нам необходимо жить до конца. Так что мы никогда не рассказываем. Когда наши близкие покидают свои тела и могут нас впервые увидеть, что ж, в тот момент уже поздно что-либо объяснять. Так что мы рождаемся в свете и становимся проходом, тропой между этой жизнью и загробной.
- Джоселин Уинн. 1770-1876.
Когда я приехала, я абсолютно не обратила внимания на город. Но теперь, наблюдая, как леса и фермерские угодья уступают место заколоченным фабрикам и заброшенным окраинам, я увидела остатки когда-то яркого места.
- Что случилось с этим местом? - спросила я.
Тетушка вздохнула. - Мне больно видеть все это. Это ужасно. Просто ужасно.
Тенс сказал: - Рабочие уехали, заводы встали, шахта закрылась. Производство сокращалось несколько лет, и люди покинули это место.
Старомодные здания из вагонки, относящиеся к эпохе Дикого Запада, давили на плечи, отдавая ощущением ранних переселенцев. Самое новое здание выглядело так, словно его построили в семидесятые. Краска отваливалась целыми полосами, а таблички висели под немыслимыми углами. Выбоины на дороге попадались так часто, что это перестало удивлять.
По мере приближения к городу по обеим сторонам дороги стали появляться рекламные щиты с улыбающимся лицом Преподобного Перимо. После того, как его голливудское лицо в шестой раз пригласило нас присутствовать при явлении Господнем в воскресенье, я вслух поинтересовалась:
- Он что, серьезно?
- У него есть на то причина, - ответила тетушка.
- Он меня вычислил.
- Как? - Тетушка повернулась и посмотрела на меня.
- Он декламировал мне вирши из Библии, когда мы нашли Селию. Затем он вдруг стал очень любезным, когда подошел Тенс.
- Он мне не нравится, - прорычал Тенс.
- Он уже знал мое имя заранее, я ему его не говорила.
- Это может быть эффектом "малоэтажной Америки" в действии. - Тетушку, казалось, не убедили мои слова.
- Но кто знал, что я здесь?
- Не знаю.
- Кроме того, он делает добро для города. - добавила тетушка, как будто не хотела себе признаться.
Постепенно свежевыкрашенные домики, освещенные рождественскими огнями, начали появляться среди пустых домов. На каждом газоне был рождественский пейзаж или светящийся крест. Я не видела символов Хануки или Кванзы. Так же не было изображений Санты Клауса.
- А где Санта?
- Городской совет проголосовал вернуть Христа на Рождество.
- Без Санты?
- Ага. Преподобный Перимо и политикой балуется. - Тенс выплевывал слова, словно те были кислыми.
Вокруг нас были видны новые стройки и реконструкции. Краска была настолько свежей, что казалась невысохшей. Центральный магазин, Рождественская книжная ярмарка, салон красоты. Все сверкало. Искусственные цветы и гирлянды украшали витрины, вместе с фигурами трех царей и звезды на востоке.
Громадный собор свергал в прожекторах, как спортивный стадион. Крест отражал свет так, будто был инкрустирован миллионами алмазов.
- Ух ты, - я не понимала, то ли это была церковь, то ли казино в Вегасе.
- Ничего не скажешь, а? - Тенс улыбнулся мне через плечо.
- По крайней мере он нанял горожан для реконструкции. - Тетушка сказала это так, будто она пыталась найти в этом что-то хорошее.
Тенс припарковался перед маленькой семейной пиццерией.
- Круто, - сказала я.
- Лучшая пиццерия в городе.
Тенс взглянул на меня и улыбнулся. Запах чеснока и дрожжевого хлеба успокаивали. Дома мы ели пиццу раз в неделю.
Наше прибытие отметил звон колокольчиков на входе. Плотный мужчина с бородой подошел к нам с огромной улыбкой:
- А, Миссис Фуллбрайт. Приятно вас видеть. Замечательное время
Он разложил перед нами меню и ушел за стойку.
- Почему сейчас замечательное время? - спросила я, когда мы уселись в глубине пустого ресторана. Тенс поставил стул рядом со мной.
- Тут будет много народу когда закончится церковное занятие, примерно через час, - ответил Тенс.
- О.
- Каждым вечером так.
- Каждый вечер проходят церковные занятия?
- Разные группы, разные занятия, но в любом случае церковь стала центром города.
- Как обычно? - спросил мужчина, возвращаясь с тремя стаканами воды.
- Вы так хорошо меня знаете, мистер Ломбардо, - смеясь, сказала тетушка. - Позвольте представить вам мою племянницу, Меридиан. Она приехала в гости из Портленда.
- На каникулы? Такая прелестная девушка. Нам будет вас не хватать, миссис Фулбрайт.
- Почему? - спросила я, удивляясь, что он тоже знает, что она при смерти.
Мистер Ломбардо как будто пристыдившись опустил глаза.
- Мы уезжаем. Первого января.
- Не говорите так. Пожалуйста, - тетушка сжала его руки.
Он опустил голову. - Тут стало слишком неудобно. Мы слишком стары, чтобы сражаться. Лучше уехать.
- Так же как Митчеллы, Вандербильты, Джонсоны и Смиты? - печально спросила тетушка.
- Нас выкупили, так что здесь останется пиццерия.
Мистер Ломбардо попытался улыбнуться, но его улыбка больше походила на гримасу.
- Она не останется прежней. Совсем. - смахнула слезу тетушка.
Когда мистер Ломбардо отошел, я порылась в тетушкиной сумочке и дала ей салфетку.
Через минуту-другую Тенс наклонился ко мне.
- Они все либо уехали, либо их купили.
- Кто?
- Все, кто не был согласен с Перимо и его последователями. Никто не остался свободным от них. Они даже избрали городской совет и шерифа, каждый из которых поклялся отстаивать любовь Господа над людьми. Мужья могут "воспитывать" своих жен и детей, местные школы преподают науку креационизма и молитвы, налоги идут скорее в церковь, чем в правительство.
- Но это же незаконно, правда ведь? - Я не могла себе даже представить такое.
- Законно или нет, но они так делают. Люди приезжают сюда из за церкви, и Перимо насколько убедителен, что он может сделать гонения логичными и рациональными. Старожилы умирают или же просто уезжают.
- Но почему они не борются?
- Малышка, человек всегда идет по пути наименьшего сопротивления. Есть лишь немногие, совсем немногие, которые хотят с чем-то бороться. - хмуро сказала тетушка.
Мистер Ломбардо принес нам пиццу, но оказалось, что аппетит пропал.
- Миссис Фулбрайт, прежде чем они придут сюда я должен вас предупредить. Вокруг вас ходит много слухов и шепотков.
- Расскажите мне.
- Смерти, Миссис Фулбрайт, младенцы. Они говорят, что это из-за вас. Они злятся. Преподобный говорит, что Богоявление - это время новых начинаний и для того, чтобы поприветствовать Господа в новом году, необходимы радикальные изменения. Жертвы.
- Со мной все будет хорошо, мистер Ломбардо.
- Это очень серьезные угрозы. Очень страшные. Я боюсь за вас. Я не слышал ничего конкретного, но того, что я слышал, достаточно. Достаточно, чтобы начать волноваться.
- Спасибо, но все будет хорошо.
Он повернулся ко мне.
- Вы присмотрите за ней, да?
Колокольчики на двери зазвенели, и вошли несколько семей, розовощекие и светящиеся радостью и весельем.
Мистер Ломбардо быстро отошел от нашего стола.
Я не знала, что сказать. От Тенса исходило напряжение. Его как будто воткнули в розетку. Это нервировало.
- Надо понимать, что нам стоит уйти? - наконец спросила я, когда никто из нас так и не притронулся к кускам пиццы.
- Да, это хорошая мысль, - ответила тетушка.
Я подошла к стойке, чтобы взять коробку и расплатиться. В это время Тенс сидел с тетушкой за нашим столом. Я вслушивалась в шепот, сопровождавший меня, пока я шла по ресторану.
- Она ведьмина...
- Тоже ведьма?
- Убила тех детей...
- Дала матерям умереть...
- Мы не простим это им...
- Сжечь...
Я повернулась, чтобы увидеть взгляды. Шепот прекратился, люди отвели глаза, как будто они за мной не наблюдали.
Я постояла минуту, и разговоры возобновились, как будто меня никто не замечал.
Тетушка держала голову высоко поднятой когда мы уходили.
- Ребекка, рада тебя видеть. Эван, Эмили, ваша дочь Ева так быстро растет. Она замечательный ребенок.
Они как один ерзали и что-то бормотали не глядя на нас и не отвечая на тетушкины приветствия.
- Эндрю, ты вырос очень симпатичным человеком. Фермерство тебе подходит, - она все еще пыталась. Некоторые нас не замечали, как будто мы были невидимы.
- Половине из них я помогла родиться. Вторая половина приехала сюда из-за церкви, - сказала она пока мы шли к Ленд Роверу.
Две шины из четырех были проколоты. Тенс обернулся, разглядывая тени.
Тетушка села на пассажирское сиденье. Она казалась съежившейся и усталой, как если бы состарилась, проходя мимо тех людей.
- Их нет, дорогой. Неужели ты думал?
- Я купил четыре заплатки, когда ходил в город. Все шло к тому, что они нам понадобятся. - Тенс скинул пальто и перчатки.
- Я помогу, - предложила я, не уверенная, что он разрешит.
- Спасибо. - Он дал мне фонарик.
Я закрыла тетушку в машине, а Тенс достал домкрат.
- О чем она говорила?
- Тетушка десятилетиями работала городской акушеркой. Еще до того, как тут появилась врачебная практика, до того, как построили большую больницу в двух часах отсюда. Она со всем справлялась. И все хотели, чтобы она им помогала.
- С полгода назад, старейшины церкви собрались и постановили, что все беременные женщины должны лечь на сохранение на последние три месяца беременности. Они обосновали это необходимостью обучения материнству, чтобы помочь семьям лучше подготовиться к рождению малыша. И они запретили акушерство не от церкви.
- Бред. - Я держала фонарик пока Тенс профессионально заделал повреждения и надул спущенные шины.
- Потом они постановили, что женщины должны очищаться для родов. Был целый свод правил, которым необходимо следовать. Только хлеб и сок - как в Причастии - в последние две недели; нельзя включать кондиционеры - комната должна иметь температуру тела; не использовать болеутоляющее потому что, женщины были созданы чтобы переносить боль деторождения...
- Мужчины составляли этот список? - фыркнула я.
- Ага. Как бы то ни было, в скором времени тетушка была исключена из этого процесса.
- Но мы же в Америке и на дворе двадцать первый век. Это же полная чушь.
- Я понимаю, что это звучит ненормально, но именно таким образом всем прихожанам промыли мозги. А головорезы Перимо специально учились выставлять его пожелания благовидными. Одна крошечная вещь ведет к многим большим вещам. Он может заставить отдельных людей чувствовать себя особенными - важными, таким способом, которого я никогда не видел. Он обладает потрясающей властью над людьми.
- Почему они думают, что тетушка убила младенцев?
- Было семь беременных женщин, срок каждой отличался не более чем на неделю, и они были первыми, к которым применили новые правила. Роза Кеннеди была первой, у кого начались схватки. Она была ослаблена от питания только хлебом, и схватки были длинные. Она стала терять сознание, и ее муж в панике позвал тетушку. К тому времени как мы с ней добрались туда, Роза и ее ребенок были мертвы. Я тебе рассказывал. Их спальня выглядела как картинка в исторической книге. Перимо прибыл сразу за нами и объяснил смерть Розы недостатком веры. Также он отметил, что тетушка не была верующей и даже, возможно, действовала против веры.
- О, Боже.
- То же самое случалось в тех или иных вариациях на протяжении всего октября; новорожденные жили только несколько часов, один ребенок родился с серьезным пороком, у другой матери порвалась плацента. Каждый раз члены семьи ждали до конца прежде чем начинали искать помощь. Скоро они начали винить тетушку и называть ее ведьмой. Но это случайные совпадения. Я не знаю, неудачи, плохие сроки. Но когда люди напуганы, этого достаточно, чтобы разжечь сомнения и обвинения. - Тенс закрутил последний болт. - Теперь все в порядке.
Я дрожала.
- Уходим отсюда.
Он положил свою руку на мою.
- Будь осторожна. С этой церковью что-то не так. Перимо всегда со мной любезничал, но в его глазах нет ничего подобного. Это очень старомодный маленький город, который всегда был воцерковлен, но он что-то затеял. Это как поезд с отказавшим тормозом. Я попытался найти что-нибудь о нем в интернете, но нет упоминаний его прошлого. Я нашел только названия церквей, где он служил, но были только почтовые адреса, номера отключенных телефонов и голосовой почты. Как будто он появился из ниоткуда.
Дата добавления: 2015-10-13; просмотров: 55 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Глава 16. | | | Глава 18. |