Три Стрелы искупления

Что было, тожде есть, еже будет: и что было сотворённое, тожде иматъ сотворитися: и ничто ново под солнцем. Иже возглаголет и речёт: се сие ново есть, оуже быстъ во вещех бывших прежде нас.

Екклесиаст, гл. I, 9 и 10.

Quid est quod fuit? Ipsum quod futurum est. Quid est quod factum est? Ipsum quod faciendum est.

Nihil sub sole novum, nec valet quisquam dicere: Ecce hoc recens est; jam enim præcessit in sæculis, quæ fuerunt ante nos.

Символика Французской секции Рабочего Интернационала не может не смутить философа, более того, она погружает его в бездну раздумий. Почему французские активисты, по-видимому, меньше всего заботившиеся о смысле своего знака, всё-таки избрали именно его: три стрелы, направленные к солнцу? Какие странные совпадения или неведомые проявления неведомых сил стали причиной того, что наш добрый герметический символ оказался соединённым с ложными эгалитарными теориями современного материализма, подчёркнуто их опровергая?

За последние несколько веков все ценности оказались перевёрнуты и на поверхность всплыла одна единственная идея — так называемого прогресса — печальное соединение родственных между собою либеральных и социальных чаяний, не приносящее никакого подлинного блага и только подчиняющее всё и вся деспотизму чисто количественной псевдонауки.

Но для подлинно научного и несомненного доказательства того, что всякий коллективизм есть несомненный враг рода человеческого, его духовного совершенствования и физического благополучия, именно алхимия с ея подлинно аристократическими неизменными законами сурового Естества воистину бесценна.

А потому не нанесён ли этим парадоксальным символическим самораскрытием тайной и всемогущей воли воистину тройной и неумолимый удар по социальным революционерам?

Как бы там ни было, подобные три стрелы когда-то можно было увидеть на витражах XIII века в монастырской церкви обители Якобитов в Париже в приделе святого Фомы Аквинского. Этот доминиканский монастырь, разрушенный в 1790 году, располагался на пересечении улиц Сен-Жак, Суффло, Кюжа и бульвара Сен-Мишель. Именно там жили трое алхимиков с безукоризненной репутацией: Альберт Великий, его ученик святой Фома Аквинский, именуемый ангельским Доктором (Doctor Angelicus) и Иоанн из Мэнга (Жан де Менж, его настоящее имя было Клопинель), один из авторов Романа о Розе.

Последний из этих трёх, поэт и философ, оставил после себя маленький стихотворный трактат, тонкий и исполненный мудрости, начало которого столь подходит к тому, что мы здесь только что изложили:

ЕСТЕСТВО

Увы мне, скорбь меня объяла,

Во радость бо ничто ся стало,

Како род помыслю людской

Божией изваян рукой,

Во образ, во подобие,

Творца благоутробия,

Но твари всей преболее

Своею растлен волею,

Жатвы общей сроков не зря,

В даму Рассудка влюблён зря [111].

Хотя революционный вандализм и погубил посвятительные витражи, мы можем любоваться их точной цветной репродукцией в первом труде Фулканелли[112], чем обязаны нашему покойному другу Жюльену Шампаню, с высочайшим мастерством, в красках скопировавшему изображение, сделанное герметиком Шоде (Chaudet) в 1787 году, когда оригинал ещё существовал. Нашим читателям весьма полезно ея созерцание. Драгоценный образ был скопирован с чистым сердцем и открытою душою и помещён парижским алхимиком в качестве фронтисписа очень ценной герметической рукописи, снабжённой многими символическими сценами, выполненными акварелью и написанной не им самим, а кем-то из его современников[113].

И, наконец, мы ожидаем, что любитель нашей науки получит изрядное удовольствие также и от созерцания приведённых здесь двух гербовых щитов, гравированных на такой же планшетке, которые были приведены в конце Химической Гармонии Давида Ланьо (David Lagneau); они оживляют символику полихромного дверного проёма в церкви Якобитов. Эти два герба, отсутствующие в латинском варианте учёнейшего Ланьо, были включены во французское издание неким Вейютилем, которому мы обязаны точным переводом, примечаниями и гравюрой, дополняющей текст.

Кем был этот Veillutil или тот, кто скрылся под покровом своего Полезного бдения (Veille utile)? He сам ли медик Ланьо? Краткое примечание на первой странице гласит, что «разумение сей науки кабалистическое»; далее следует необычное вступление, из которого мы приводим следующие показательные строки:

«Многие писания таковы, что в них мы найдём три вида разумения сиречь смысла. Первый подобен кожуре и оболочке и известен каждому, и его именуют Буквальным. Второй способ есть Нравственный или Иносказательный и подобен плоти, сокрытой под кожей и непроницаемой. И есть Таинственно Божественный смысл, некая сокрытая под кожей и плотью кость, и в ней мозг. Таковой способ писания, и не только писания, но и глаголания, всегда был в ходу среди учёнейших, и если вы хотите примеров, то перед вами прежде всего Священное Писание, и Господь наш Иисус Христос только в притчах говорил народу то, что таинственно открыл Своим Ученикам сиречь вам, способным восприять тайну Царствия Небесного».

Исследователь поймёт особую важность труда Ланьо, предлагающего скрываемую многими авторами разгадку головоломки (puzzle) ещё более трудной, нежели детская игра.

При всех различиях во мнениях и предпочтениях, наиболее уважаемые алхимики всегда едины в определении главной цели работы, что и выражено в названии книги:

«Harmonia seu Consensus Philosophorum Chemicorum, maximo cum labore & diligentia in ordinem digestus, & a nemine alio hac methodo distributus» — Гармония, или Согласие Химических Философов, достигнутые и установленные с помощью этого метода огромными трудами и усилиями [114].

Вполне вероятно, как мы и полагаем, что мастером, который на свой родной язык переложил исследование о Тесее и нити Ариадны и снабдил его блестящими и пространными комментариями, был именно Давид Ланьо. Если только не существует ещё одного неизвестного нам издания, озаглавленного:

Мистическая Гармония, или Согласие Химических Философов, с приложением Схолий на труднейшие положения Авторов и ссылками на их имена на последующих страницах [115].

Трём стрелам — трём гвоздям распятия — соответствуют три звезды; они возникают при потрясении поверхности первого компоста, подобно тому, как в стекле появляются трещины от пулевой дыры.

XXXII. Витраж монастыря Якобитов (рисунок Шоде)

Надписи под гербами.

I. Этот цветной Иероглифический Герб находится на одном из витражей Францисканской Богословской Школы имени святого Фомы Аквинского в Париже; его также можно обнаружить на стене монастыря святого Иакова и на витраже придела того же святого Фомы в той же Церкви в Париже, а в Церкви Кармелитов в приделе святого Михаила и ещё в четырёх местах этой Церкви, а именно на двери, над главным Алтарём, где изображение сначала рельефное, далее — написанное маслом на стенной росписи и стеклянное — на витражном окне — в тех же самых цветах; герб указывает на всё необходимое для производства того, что называют Философским Камнем.

II. Этот цветной Иероглифический Герб находится на стене пятой арки Кладбища Невинных; его можно увидеть, если идти от лавки старьёвщика к рынку, оно содержит всё, что на том же кладбище изобразил Фламель, указывая на всё необходимое, для того, что называют Философским Камнем.

III. Изображение и тексты, указывающие на распространение Иероглифических гербов Давида Ланьо в старом Париже в виде рельефов, фресок и витражей и содержащие множество иносказаний. На одном из гербов в правой оконечности щита изображены черви в недрах некоей жидкости, на другом — спелые злаки, исходящие из земли. Растворение и гниение, необходимые для будущего порождения и произрастания всегда сопровождаются теплом, изображённым слева в виде блуждающего огня.

XXXIII. Щиты Давида Ланьо

В правом углу щита легко увидеть три наклонённые стрелы, напоминающие трезубец Посейдона, что не могло не привлечь внимания Ланьо, придворного медика Людовика XIII. Это к тому же и три гвоздя, которыми было прибито к кресту изнемогающее тело Иисусово.

В алхимической работе миссия активного мужского начала, проникающего в тяжёлое вещество, именуемое грубым камнем, подлежащим обработке, часто изображается копьём или шпагой; один из этих видов оружия, тот или иной, использует конный в его битве со змием, на что указывал в двух своих трудах наш мастер Фулканелли.

Скипетр морского божества ещё более точен как символ оружия, отворяющего землю через три деяния, каждое из которых отмечено волшебной звездой; когда они завершены, из-под земли начинает бить ключ, родник с прозрачной и чистой водой. Три последовательных стадии обозначены тремя меркуриальными серебряными змеями на зелёном поле, символами плодородия чёрной земли, что показано на левой оконечности герба в виде полнозрелых колосьев.

Эта гравюра, как и три предыдущих, — замечательное произведение Рафаэля Бальтенса (он же Gustos), напоминающее о двойном потоке, который наполняет баню Царя и Царицы прежде всего сверху справа. Это сок изысканного вкуса, изготовленный в чудесной давильне.

XXXIV. Cabala, Speculum Artis & Naturœ (таблица 4)

Точно так же испустило дух избранное для Боговоплощения тело Иисусово, прибитое ко кресту тремя гвоздями и пронзённое копьём Лонгина (λόγχη, lonkhè, lance, копьё); из раны же истекли кровь и вода, двойная и драгоценная жидкость, собранная в святую Грааль благообразным Иосифом Аримафейским — именно о ней как о вселенской родительнице говорит Михаэльспахер (Michaelspacherus)[116]* в четвёртой фигуре своей Кабалы.

Этот чудесный родник переполняет радостью сердце опытного и мудрого художника, достигшего этой первой ступени. Алхимическая действительность выражена в верхней части цветного стеклянного герба в виде окружённой терновником сткляницы, из которой капля за каплей стекает спасительная влага родника Страстей Христовых.

Чистые слёзы, орошающие кровоточащее Сердце Спасителя, дают рождение древу жизни и делают очевидным то, что сокрыто в словах Изумрудной Скрижали:

«И подобно тому, как все вещи произойти от единой вещи чрез размышление единой вещи, так все вещи родились от этой единой вещи чрез принятие ея извне [117]».

Ноябрь 1936.

АТЛАНТИС

Дата добавления: 2015-10-13