Глава 27. У старшей медсестры Эмили Барроуз был самый обычный трудовой день

У старшей медсестры Эмили Барроуз был самый обычный трудовой день, когда не происходит никаких серьезных происшествий, но при этом нет ни минуты, чтобы расслабиться и отдохнуть. Компьютерная система давала сбои, боль в спине никак не проходила, копировальная машина давно уже не работала, голова раскалывалась от мигрени, а кто-то из ночной смены пролил кофе на регистрационный журнал. А ведь еще даже обеденное время не наступило.

Плюс ко всему она, как и тысячи раз до этого, должна подготовить к работе новую медсестру. На сей раз перед ней предстала молодая женщина по имени Пэтси, которая слишком много улыбалась и слишком восторженно отзывалась о своих новых обязанностях.

Обе женщины сидели в служебном помещении на восьмом этаже, когда послышался шум открывающейся двери лифта, расположенного справа от них. Эмили оторвалась от замусоленных страниц регистрационного медицинского журнала и увидела давно знакомое лицо.

— Привет, Эмили.

— Привет, Нора, — ответила старшая медсестра. — Как дела?

— Ничего, а как она?

— Нормально.

Эмили и Нора обменивались этими фразами по меньшей мере раз в месяц, и этот разговор всегда заканчивался одним и тем же — мать Норы пребывала в нормальном состоянии, то есть без изменений.

Эмили посмотрела на Пэтси. Новая медсестра, наивно улыбаясь, пристально следила за их разговором.

— Пэтси, это Нора Синклер, — представила ее Эмили. — Ее мать Оливия лежит в восемьсот девятой палате.

— О! — воскликнула Пэтси с очевидным смущением, что было явной ошибкой с ее стороны.

Нора сдержанно кивнула.

— Рада познакомиться с тобой, Пэтси. — После этого она пожелала новой медсестре успехов в работе и быстро зашагала вдоль длинного коридора.

А Пэтси сразу же наклонилась к старшей медсестре и перешла на шепот:

— Оливия Синклер... это та самая дама, которая застрелила своего мужа?

Эмили ответила ей тоже шепотом:

— Так постановил суд присяжных. Много лет назад.

— Значит, вы не верите, что она это сделала?

— Отчего же, верю, она действительно убила своего мужа.

— Ничего не понимаю. Почему тогда она доживает свой век здесь?

Эмили посмотрела в дальний конец коридора, желая убедиться, что Нора находится вне пределов слышимости разговора.

— Я слышала много лет назад, что в первые годы своего пребывания в тюрьме, где она отсиживала пожизненный срок, Оливия вела себя нормально, и никаких проблем с ней не имелось. Короче говоря, образцовая заключенная, но потом у нее просто поехала крыша.

— Как это?

— Она утратила связь с реальностью, начала говорить на каком-то странном, непонятном языке, а потом вообще стала есть только те продукты, которые начинались на букву "б".

— На букву "б"?

— Да, но она с таким же успехом могла перейти на продукты, начинающиеся, например, на букву "х". Впрочем, на ее здоровье это не слишком отражалось. На ту же букву "б" она могла есть белый хлеб, бананы и многое другое.

Пэтси воодушевилась и быстро подсказала ей свое любимое пирожное:

— "Бундт".

Эмили растерянно заморгала ресницами, а потом кивнула:

— Ну... да, полагаю, это она тоже могла есть. Как бы там ни было, потом Оливия попыталась покончить с собой, в результате чего ее решили перевести в нашу клинику. — На мгновение она задумалась. — Впрочем, я уже точно не помню: может быть, она сперва хотела покончить с собой, а потом сошла с ума. Но это не важно. В одном я абсолютно уверена: Оливия Синклер находится в психиатрической лечебнице двадцать лет и не помнит даже своего имени.

— Какой кошмар, — соболезнующе выдохнула Пэтси, которая, как успела заметить Эмили, продолжала глупо улыбаться даже во время выражения искреннего сочувствия. — А как вы думаете, что с ней произошло?

— Понятия не имею, — отрезала Эмили. — Это что-то среднее между аутизмом и болезнью Альцгеймера. Оливия Синклер способна немного поговорить, может обслуживать себя, однако делает какие-то странные вещи, которые кажутся совершенно бессмысленными. Например, ты видела сумку, которую держала под рукой Нора? — Пэтси покачала головой. — Так вот, каждый месяц Нора приносит ей новый роман для чтения, но когда я застаю Оливию за этим занятием, то вижу, что книгу она держит вверх ногами.

— А Нора знает об этом?

— Да, к сожалению.

Пэтси грустно вздохнула.

— Ну что ж, все равно хорошо, что она регулярно навещает свою бедную мать.

— Я бы согласилась с тобой, — осторожно заметила старшая медсестра, — если бы не одна вещь. Эта несчастная женщина просто-напросто не узнает свою дочь.

Дата добавления: 2015-09-05