О гениальности и ее двух видах

Развивая самосознание своей индивидуальности, человек приближается к общности мироздания, начинает понимать, что разные люди всегда видят разную правду и разную истину; в гармонии с этим происходит и обратный процесс: развивая космическое сознание и сближаясь с другими людьми, человек этим самым утверждает свое собственное, присущее только ему одному индивидуальное бытие. Эволюционируя на своем пути, человек автоматически выходит из рамок ближайших местных условий и все более приобщается к вселенской карме. Постепенно воспринимая в свое существо всю сумму работ предыдущих поколений, он начинает безмерно превосходить окружающих его людей и, в силу этого, представляется оторванным от их жизни. Такой человек как бы лежит вовне течения причин и следствий окружающей среды, он целиком живет сам по себе, не только не подчиняется ее частным законам, но, наоборот, сам их создает — это и есть истинное определение гения. Гениальность — это предвосхищение величия человека, это — прообраз его космического господства и творческой мощи. Если талант есть порождение народа, ближайшей среды, окружающей человека, и представляет собой высшую степень развития некоторых ее свойств, то явление гения, наоборот, есть следствие высших причин, и его образ на фоне истории всегда был подобен внезапно возжегшемуся солнцу.

«Универсальность является характерным признаком гения. Гений это тот человек, который знает все, не изучив ничего».

Отто Вейнингер. [600]

Гениальность есть истинная аристократия духа, это именно то состояние, когда, встретившись с низшей средой, высшая сила развертывает в ней все свое величие. Всякая среда, какова бы она ни была, представляет из себя лишь материал, которому гений дает ту или иную форму. Жизнь человеческих обществ не является следствием суммарных стремлений толпы, ибо они всегда противоречивы и сами себя обессиливают; наоборот, все они как в целом, так и в отдельных случаях управляются тем высшим центром, который есть душа народа.

«Жизнь народа, его учреждения, его верования и искусства суть только видимые продукты его невидимой души. Для того чтобы какой-либо народ преобразовал свои учреждения, свои верования и свое искусство, он должен сначала переделать свою душу; для того, чтобы он мог передать другому свою цивилизацию, нужно, чтобы он был в состоянии передать ему свою душу».

Густав Лебон. [601]

Эти изменения, хотя и совершаются в действительности целостностью народной души, вместе с тем с внешней стороны осуществляются через посредство единичных людей. Именно эти избранники собирают, как в фокусе, всю народную мощь, накопленную иногда на пути целых веков и, направляя ее туда, куда хотят, вызывают то или иное изменение народной деятельности. Вот почему, хотя течение мировой жизни совершается совокупностью всей массы усилий всех отдельных людей, но в то же время этот процесс остается непосредственно скрытым от глаз историка, и пред его взором восстают, как активные деятели, лишь отдельные титаны человеческой мысли, духа или чувства. Именно эти гении управляют ходом мировой истории, поддерживая его в том или ином направлении, и вызывают те или иные изменения. Вот, почему явление каждого гения — это конец старой эры и начало новой.

«Кто замечает, воспринимает, созерцает, ощущает, мыслит, говорит, действует, создает, сочиняет, выражает, творит, сравнивает, разделяет, соединяет, рассуждает, угадывает, передает, думает так, как будто все это ему диктует или внушает некий дух, невидимое существо высшего рода, тот обладает гением; если же он делает все это так, как будто он сам существо высшего рода, то он есть гений. Отличительный признак гения и всех дел его есть появление; как небесное видение не приходит, а является, не уходит, а исчезает, так и творения и деяния гения. Невыученное, незаимствованное, чего нельзя выучить, нельзя заимствовать, внутренне-особенное, неподражаемое, Божественное — есть гений; вдохновение есть гений, называется гением у всех народов, во все времена и будет называться, пока люди мыслят, чувствуют и говорят. Гений блещет, гений творит, не воспроизводит, а творит, равно как и сам он не может быть воспроизведен, а существует. Неподражаемость есть отличительный признак гения, мгновенность, откровение, явление, данность; что дается не людьми, а Богом или сатаной».

Иоанн Каспар Лафатер. [602]

Основным признаком гениальности является самобытность, оригинальность, независимость и невозможность ему подражания. Эти свойства налагают на весь облик гения по сравнению с обыденным человеком совершенно особенную окраску. В то время как всякий человек ищет подтверждении своим словам во вне себя и, убедившись в их, ценности, всегда стремится убедить других, гений, наоборот, имеет критерий истинности в себе самом и не только не нуждается во внешних подтверждениях своих выводов, но, наоборот, чуждается общения с внешним миром. Этот вывод и приводит нас к возможности дать следующие градации гениальности: гениальность может быть потенциальной и активной.

Гениальность — это прежде всего синоним громадного развития индивидуальности. В силу этого, деятельность гения, его мышление и построения всегда чрезвычайно насыщены присущей ему индивидуальностью, а потому очень трудно доступны восприятию другими людьми. Гений всегда выше современности, и не по форме, а по самому существу, вследствие чего, даже при отсутствии индивидуализации, его мышление было бы доступно лишь немногим избранным. Наконец, имея самосознание, гений имеет пред самой такую бездну всевозможных проблем и вопросов, что он не чувствует себя вправе заняться учительством, как в силу естественной скромности, проистекающей из сознания наличия огромной массы неведомого, так из естественного стремления к его познанию. Благодаря всему этому, всякий гений сознает сам с полной ясностью, что он не может быть понят людьми и что всякая проповедь, кроме отрыва от работы, принесет лишь новые страдания. Вместе с тем, он понимает также и то, что трудность общения проистекает не из легкоустранимых препятствий, а из глубочайших и непреложных причин, изменить которые он не в силах. Вот почему действительно справедлива мысль, что естественная гениальность есть гениальность потенциальная, т. е. скрываемая человеком и существующая лишь для него самого. Таких гениев гораздо больше, чем можно думать, но, вполне понятно, история не может знать о них. Примером сказанного вида гениальности является Гаман, облик которого прекрасно нарисован в следующих словах:

«Гаман никогда не доказывает, не говорит общепонятно, а всегда выражается своеобразно, словно оракул; форма объективного изложения совершенно противна его природе. Поэтому влияние Гамана распространялось лишь на очень небольшой круг людей».

Куно Фишер. [603]

Каждое истинное знание сказывается прежде всего в ясном и отчетливом самосознании своей ценности. Вот почему всякий большой человек всегда ясно сознавал ценность даваемого им учения, не только с относительной точки зрения, но и даже в значительной степени и с абсолютной. Вот почему, одним из главнейших признаков гения является непреклонная убежденность в истинности и правоте своего учения. Имея критерий в себе самом, и притом более строгий и возвышенный, чем предлагаемые людьми, такой гений вовсе не считался с встречавшей его критикой и излагал свое учение, как истинный посол Нерушимой Правды, который исполняет свое дело, не заботясь о результатах и последствиях, ибо они всецело в руках Всемирного Разума. Таким гением, например, являлся Спиноза, вся жизнь которого была страдной и тернистой стезей между лютой ненавистью и безумием человеческих стад.

«Они всегда так будут говорить о нем. Чтобы понять Спинозу, для этого необходимо слишком долгое и упорное умственное напряжение. И его не понял никто, кому в его Этике осталась неясной хотя бы одна строка, никто, кто не постиг, каким образом этот человек мог быть так глубоко внутренне убежден в своей философии, как это он часто и решительно высказывал. Еще в конце жизни он писал: «Я не предполагаю, что нашел лучшую философию, но я знаю, что я познал истинную философию. И если ты меня спросишь, как я могу быть в этом уверен, то я отвечаю: в силу той же уверенности, с которой ты познаешь, что три угла треугольника равны двум прямым, ибо истина уясняет одновременно и себя самое, и заблуждение».

Фр. И. Якоби.

Переходя ко второму виду гениальности, гениальности активной, мы должны заключить a priori, что, будучи внешним проявлением потенциальной гениальности, активная должна иметь потенциальную возможность проявляться в некотором бинере. Для того, чтобы гений решился выступить на арену истории, необходимо, чтобы существовал какой-либо импульс; этим импульсом и является сознание миссии, т.е. ясное понимание необходимости исполнения того или иного конкретного предназначения. Оба члена бинера активной гениальности одинаково зиждутся на этом основном принципе, но, вместе с тем, именно начиная с него они становятся между собой различными. Чувство своей общности с мирозданием может быть у человека в двух видах. Во-первых, человек может сознавать себя некоторым вполне определенным фактором общей экономии природы, который исполняет присущую ему работу исходя исключительно из своих собственных побуждений, конкретные свойства которой вытекают из его индивидуальности. Конечный результат является автоматическим продуктом всех действий и противодействий, а потому каждый человек, раз он выполняет свою работу, может о результате не заботиться. Во-вторых, человек может сознавать себя лишь орудием Высшей Воли и, в силу этого, относя свою индивидуальность на задний план, он может в каждом отдельном случае давать решения, выводя их не из своего сознаваемого существа, а из свойств тех переживаний, с которыми ему приходится встречаться. Эти два вида активной гениальности, будучи близкими весьма друг к другу в этом своем исходном синтезе, затем быстро расходятся в противоположные стороны и делаются полярными крайностями, создающими некоторый бинер.

Из определения первого вида гениальности непосредственно следует, что, обладая ей, человек прежде всего направит все усилия к тому, чтобы вполне выявить и оформить в своем сознании свое собственное существо и его границы. Лишь став вполне определенной величиной, вполне разобравшись в своих свойствах и в своих стремлениях, человек может приступить к осуществлению своей миссии, которая в этом случае и выльется в стремление утвердить и распространить влияние некоторого конкретного и вполне определенного идеала. Поставив в своей душе некоторую цель, такой человек будет как сам стремиться к ней, так и привлекать к этому стремлению всех, кто только к его голосу прислушается. Итак, основным признаком этого вида гениальности является узко конкретное, вполне выявленное, ясно оформленное сознание своей миссии. Такой человек задается не вселенским идеалом, абсолютным и совершенным для всех людей и всех времен, но тяготеет лишь к частному его аспекту, стремится развить лишь некоторые его стороны. Такой человек не слышит и даже не может слышать извне никакого иного противоречивого с ним голоса, ибо все, что не гармонирует с ним, вовсе не доходит до его сознания. От такого сознания до фанатизма один лишь шаг, и большинство гениев этого порядка были фанатиками отдельной и единичной идеи.

Из определения второго вида активной гениальности вытекает, что эти люди ставили в душе своей не идеал, а лишь стремление. Они не предрешали, что именно будут преследовать в делах своих, к каким определенным целям будет тяготеть их дух, какие истины восхотят они воцарить в сердцах. Гений этого рода являлся олицетворением чистого гордого духа, мятущегося и пламенеющего, тоскующего по Горней Стране, жаждущего лицезреть Вечную Правду, но никогда не предопределяющего, в чем именно она будет заключаться. Явления таких людей были минутами высокого подъема, трепетного искания и томления душевного, бурного, изменчивого, непостоянного по форме, но непреклонного по сущности. Являясь в мир, попадая в те или иные условия жизни, такой человек приспособлялся к тому, что он встречал, он ничего не изменял, ничего не переделывал, тем паче ничего не создавал и ничего не разрушал. Своим пламенным стремлением он лишь вливал силу бесконечную в искания других людей, он сообщал им несокрушимость веры в свое дело, давал им сознание ясное, что они не одни на стезе искания.

Сравнивая между собой эти два вида гения, мы убеждаемся, что, будучи в одном аспекте противоположными, в другом они сливаются, но, вместе с тем, как в том, так и в другом, первый утверждает бытие второго, и обратно. Явление гения, каков бы он ни был, это результат жертвы Высокого Существа, который приносит свое сознание для некоторой группы своих элементов в наш мир. Каков бы гений ни был, он никогда не является продуктом среды, а наоборот, служит естественным олицетворением какого-либо аспекта абсолютно совершенного синтеза, существующего для данной группы. Будучи эманацией Высшего Центра, он безмерно возвышается над теми людьми, среди которых он живет, и его явление всегда единично, всегда независимо и преисполнено самодовлеющей силы, подобно лучезарному явлению сверкающего метеора. Он недоступен пониманию людей, ибо только равный может познать равного.

«Только мудрый может узнать мудрого. Только тот, кто занимается бумажной пряжей, может сказать, какого качества и что стоит данный моток ее».

Шри Рамакришна Парамахамса. [604]

«Не познав ценою опыта Единого Я, никто не может оценить неописуемого величия познания другого».

Йогавасишта

Непонимание всегда рождает злобу и ненависть; вот почему явление всякого гения — это взрыв лютой ненависти толпы.

«Устроим ковы праведнику, ибо он в тягость нам и противится делам нашим, укоряет нас в грехах против закона и поносит нас за грехи нашего воспитания; объявляет себя имеющим познание о Боге и называет себя сыном Господа; он пред нами — обличение помыслов наших. Тяжело нам и смотреть на него, ибо жизнь его не похожа на жизнь других и отличны пути его: он считает нас мерзостью и удаляется от путей наших, как от нечистот, ублажает кончину праведных и тщеславно называет Отцом своим Бога».

Книга Премудрости Соломона, 2:12-16.

Путь гениев, как был всегда и вечно, так и впредь будет всегда стезей страдания. Их свет всегда встречался лютой ненавистью, потому что люди не понимали его и не могли понять, и они их убивали, их мучили, чтобы с течением времени, ставить им памятники во славу рода человеческого. Ignorance, violence, misère — вот вековечные причины того безумия людского, когда они в ослеплении своем вели на Голгофу своих истинных благодетелей. Но каждый истинный гений знал, вместе с тем, что настанет иное время, когда перед тем, что люди проклинают сейчас, они будут плакать со слезами умиления и трепетного благоговения; вот почему каждый гений носит в душе своей: «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят», и чрез треск аутодафе он зрит свой запечатленный во мраморе облик с неизменной надписью, справедливой для всякого гения: «от столетия, которое он провидел, на том месте, где был зажжен костер».[605]

«C’est un danger d’aimer les honimes,

Un malheur de les gouverner,

Les servir — un effort, que bientôt on oublie,

Les éclairer — une folie, quelle n’ont jamais su pardonner».

La Harped. [606]

Высокое Существо (Демиург), порождающее гения в юдоли земной, ведает с полной ясностью, что предстоит ему перенести, а потому проявление гения в мире и выявляет во всем безмерном величии закон жертвы. Будучи одинаково порождением высшей силы, оба вида гения различаются между собой не только по форме, но и по всей глубине существа.

Первый вид гения есть выявление во вне некоторого аспекта Демиурга для утверждения и восприятия потенциально ему присущей индивидуальной сознательности. До той поры, как бы ни была развита эта группа элементов и как бы ни гармонировали последние между собой, все равно она представляла из себя лишь абстрактное понятие. Для претворения ее в реальность она и эманируется во вне и тогда представляется нашему взору в виде гения с конкретным идеалом, осуществляющим свою миссию. На пути жизни гения страдания сковывают разрозненные возможности данного частного состава, который, таким образом, возвращается в целостное Существо Демиурга в виде вполне утвержденного относительного синтеза — аспекта Синтеза Абсолютного.

Второй вид гения — есть выявление во вне Высоким Существом его полного аналога; последний становится вполне самостоятельным существом, принимающим ту или иную форму в строгом соответствии с той средой, где ему быть надлежит. Подобно каждому Эа — подобию Атмана, этот аналог выявляет объективно лишь те свои потенции, которые вызываются индуктирующим действием по законам гармонии всех факторов среды, а потому он делается естественным олицетворением их общего синтеза, спроектированного в плоскость бытия и деятельности элементов.

Стремясь к своему максимуму, обе формы гениальности подходят одна к другой и, в конце концов, сливаются. В самом деле, если человек исполняет на пути своей жизни конкретную миссию, то эта последняя будет носить узко личный характер лишь постольку, поскольку она несовершенна, ибо по мере своего развития цель такой миссии обнимает собой все новые и новые комплексы факторов, а потому и будет воспринимать постепенно все величие абсолютности. Точно также если человек является в мир лишь с чистым стремлением к небу без всяких предвзятых решений и выливается в облик, являющийся лишь отзвуком всех внешних тяготений данной среды, то, в свою очередь, чем выше будет собственная мощь этого человека, тем многокрасочнее будет плод его миссии, тем более будет проникнута она вселенским величием. Таким образом, оба вида гениальности ведут к развитию в человеке космического сознания и приуготовляют его ко вселенской миссии. Грань, где оба рода тотальности сливаются воедино, и определяет достоинство Великого Посвященного.

Великий Посвященный — это наивысшая степень развития человека, определяющая предел его бытия в том виде, когда ему еще может быть дано имя человека. Он с полным и абсолютным совершенством объединяет в своем едином целом все полярности, каковы бы они ни были, он становится действительно живым подобием иерофанта Аркана V, мужественного величием своего знания и женственного мягкостью его форм и нежностью применений. Два вида гениальности — это все тот же вечный вопрос о Великом Бинере души человеческой. Сын Солнца и Земли есть чистейший вид первого вида гения, сын Воды и Воздуха — второго. Объединяясь в синтезе, общем и абсолютном для них, эти два типа человека объединяют в цели и влекут к единению на пути все многоразличные аспекты дуализма человеческой души.

Дата добавления: 2015-10-13