II. Законы космоса или макрокосмические, т. е. безличные законы

«Все во мне и я во всем».

Тютчев

Возможность есть траектория движения одного или совокупности нескольких импульсов, явлений, идей или событий в пространстве или во времени, как следствие предоставления всем действующим факторам свободы воздействия согласно общим законам природы. Человеческий дух, как часть Божества, лежит за пределами мира, ибо, черпая силу из себя самого, он своей властью может вмешиваться в течение причин и следствий и переводить желаемый феномен на другую возможность. Система безличных законов природы и мировая система возможностей суть понятия равнозначащие и трактующие об одном и том же. Действительно: направление, форма, вид, разветвления, узлы, соединения, пересечения, совпадения и сочетания линий возможностей суть не что иное, как пространственная интерпретация причинных зависимостей, следствий, соотношений, взаимного усиления или взаимного ослабления систем законов космоса. Отсюда явствует, что понятие законах космоса, законах безличных, представляется транцендентальным. В мире мы видим и познаем лишь отдельные индивидуальности, их взаимные соотношения, их состояния и изменения, а посему все то, что мы непосредственно видим и сознаем, непосредственно привести нас к познаванию общих мировых законов не может Тем не менее, при всяком новом восприятии мы всегда имеем возможность отделить тональности, присущие тому миру и плану, в которых это наше познавание происходит, и таким образом выявить в сознании некоторую абстрактную систему; эта последняя и является элементом общего закона. Мы имеем также возможность подойти к системе безличных законов природы исходя из принципов Мира Горнего. Эти принципы, будучи интуитивно восприняты, выявляются в нашем сознании в виде некоторых априорных умозаключений, и именно способность выявления их в интеллекте есть мерило и показатель действительности восприятия и возможности в дальнейшем этим восприятием пользоваться. Каждый абсолютный закон содержит в себе не только свой догмат и его обоснование, но и весь комплекс всех тех путей, по которым протекает как реализация принципа в феноменальном мире, так и постижение всей этой системы эволютивным сознанием. Человек только тогда может сказать, что он восприял закон мироздания, когда он не только спроектировал в свое сознание его выражение, но и уяснил себе как принципы его бытия, так и течение вытекающих из него следствий, т. е. каким образом этот закон выполняет свою миссию в общей экономии природы.

«Если бы люди с полной ясностью постигали весь порядок вещей, то они находили бы все столь же необходимым, как положения математики, но так как это превосходит меру их познания, то они считают некоторые вещи лишь возможными, а не необходимыми».

Спиноза. [411]

«Вселенная, в которой мы живем, не есть результат случая, и если нам кажется, что где-либо действует случайность, то это происходит от несовершенства наших способностей, которое мешает нам узнавать действия закона».

Стэнли Джевонс. [412]

Последнее человек редко сознает, и посему огромное число законов, ему известных, остается в его глазах лишь кодексом, утвержденным Непреодолимой Силой, но не проистекающим непосредственно из разума. Причина этого явления лежит в самом существе так называемых законов природы. Всякое соотношение между некоторым комплексом объектов, взятое как таковое и рассматриваемое отвлеченно вне того частного случая, где оно было наблюдено, представляет собой лишь условную систему умозаключений. С другой стороны, эти построения всегда приноровлены к случаю, когда все объекты являются не таковыми, как они есть на самом деле, а представляются «идеальными». Иначе говоря, законы и соотношения, известные человеку, всегда относятся к некоторому вымышленному миру, имеющему лишь большее или меньшее сродство с миром действительным. Изложенное является естественным следствием безмерной сложности явлений мироздания и вытекающей отсюда необходимости их так или иначе классифицировать. Если бы человек всегда находил бы абсолютно разумную систему классификации, то и тогда он не должен был бы упускать из вида, что, переходя к миру обертонов, т. е. дифференциальных частностей, он должен был бы прилагать законы интеллектуального мира к реальному миру по аналогии, а отнюдь не по тождеству. В действительности, абсолютно разумная система классификации для него недостижима, ибо он должен классифицировать до того, как он воспримет закон, и, следовательно, он осужден на стремление к цели ему самому неизвестной. И вот, имея перед собой бесконечную многообразность мироздания, человек начинает классифицировать по некоторым девизам в группах частности, сознательно откидывая, не принимая вовсе в расчет, разнствование членов одной и той же группы. Между тем, может оказаться, как это и бывает всегда в действительности, что он создает систему девизов по приметам имеющим лишь частное конкретное значение, а не по действительно характеризующим группы абсолютно разумной системы тональностям.

«Ложные идеи походят на неправильные камни, которые не могут идти на постройку здания».

Бартелеми.

Все изложенное и сводится к тому, что человек, в силу несовершенства своей сознательности, подходит с неверным углом зрения к соотношениям интеллектуального мира, а посему воспринимает не закон как таковой, а всегда лишь его проекцию на некоторую совершенно условную плоскость. Вот почему человеку так трудно изучить любой закон природы во всей его полноте. Если бы человек осужден навсегда был идти от частностей к общему, то познавание им внешнего мира шло бы с грандиозной медленностью, и даже, в конце концов, вовсе остановилось бы, ибо жизнь человеческая слишком коротка, чтобы познать умом всю громадную бесчисленность дифференциальных частностей, выводов и заключений, необходимых для познания общего принципа в высшей плоскости. Божественность духа человека и сказывается в том, что он одинаково может познавать и снизу и сверху, а потому вся цель его деятельности мысленной должна быть направлена, чтобы связать воедино эти познавания. При помощи интуиции человек предвосхищает принципы, до которых он никогда бы не дошел мешкотным кропотливым трудом своей низшей стороны; эти-то принципы и раскрывают человеку новый мир, и его задача связать высшее с низшим тем безмерно облегчается. Он собирает частности, классифицирует их уже не путем повторных опытов, а при свете конечного принципа, к которому он и должен подойти, опираясь на низшее. Но и здесь его работа воистину грандиозна. Итак, к системе сверхиндивидуальных законов мы можем подходить действительно как снизу, так и сверху: в первом случае через синтезирование познаваемого a posteriori; во втором чрез построение аналогов принципам Горнего Мира. Эти два метода не являются вполне полноправными и эквивалентными. Действительно, при всяком синтезировании мы всегда влагаем в нашу работу нашу силу, энергию нашего мышления. Можно сказать, что всякая работа от частного к общему по существу своему вампирична, ибо мы только затрачиваем на нее силу и имеем возможность выявить принцип осязаемым образом только тогда, когда, в сущности, нашей предыдущей работой он уже предварительно полубессознательно выявлен. Наоборот, всякая работа при помощи интуиции сама по себе облегчает наш труд. Каждый общий интуитивно воспринятый принцип, как истинный пентаклъ, является сам по себе неистощимым источником силы мышления, оформливания, ассоциации, проектирования и запечатления. Чем больше человек работает при помощи интуиции, тем сильнее он становится в интеллектуальном отношении. Такая работа совершенно не утомляет его, ибо она не только не требует от него ментальных флюидов, но сама порождает могущественнейшие вибрации, в силу своей собственной мощи наполняющие энергией мозг исследователя и помогающие ему увеличивать количество потенциально содержимой им умственной энергии. Вот почему всякая позитивная работа по самому существу своему имеет свой предел, когда она исчерпает силы ее автора. Наоборот, работа интуитивная предела в этом отношении иметь не может, но зато ставит его в другом. Когда человек слишком усилится, его вибрация слишком утоняется, его материальное тело оказывается лишенным возможности дальше удерживать эти вибрации, — наступает смерть, но не от недостатка силы, а от ее избытка. Таким образом приходим к выводу, что система безличных законов космоса по самому существу своему делится на две группы. — Одни законы активны по отношению к человеку и наделяют его своей мощью, другие пассивны и вампиричны по отношению к его разуму. Человек, идя по пути своей эволюции, должен одновременно постигать как те, так и другие. Вот почему он и является связующим звеном в мироздании, вот почему познавать — значить нейтрализировать. Эти две группы и сливаются в Великом Бинере принципов всякого познавания, всякого Посвящения, о которых гласит Аркан V. Два человека и представляют из себя два этих Посвящения. Один, красный — это та сторона души человека, мощь которой все усиливается. Его стихии — Огонь и Земля, он вечно воспринимает силу и вечно растет, безмерно увеличивая мощь свою. Другой человек, черный — это та сторона души человека, которая вечно должна отдавать, которая вечно должна воспринимать силу от активной стороны души, которая сама по себе лишена свободы (— руки у человека связаны сзади), которая в принципе может быть постольку и постольку отдавать, поскольку другая сторона снабдит ее этой силой. Его стихии — Вода и Воздух: Воздух — это эмблема разделения и классификации, эмблема познавания снизу; Вода — это возможность, которую он этим познаванием должен осуществить. Эти две стороны души человека, эти две способности познавания — интуиция и разум, — живут неразрывно и каждая всегда идет неизменно по своему пути. Красный всегда красный; черный всегда черный. Каждый из них исполняет свою собственную миссию и оба они вместе и выполняют движение человека вечно вперед, к соединению Неба с Землей, великого с малым, высшего с низшим, внешнего с внутренним, для достижения области Вечного Знания и Вечной Истины.

Дата добавления: 2015-10-13